Ангел расправляет крылья

Император в Своей задумке, разумеется, руководствовался больше здравым смыслом и долгосрочными планами, но иногда, в моменты, которые Он называл не иначе как просветлением, к Нему приходили идеи разной степени гениальности. Иногда весьма сомнительные, а иногда безобидные.

Одной из безобидных идей было даровать Девятому крылья, в дополнение к ангельской внешности, разумеется. Чем это обернулось Ему?

— Папа, летать! — маленькие ручки сцапали подол алой тоги Императора, и на одежде повис светловолосый ангелочек, распушивший маленькие крылья, и заглядывая золотистыми глазами в глаза Отца.

— Я занят, — вздохнул Повелитель Человечества, пытаясь отцепить сына от тоги и вернуться к более важным делам.

— Летать! — запищал Сангвиний, повиснув на тоге и не думая отпускать ткань из рук.

Император в какой раз проклинал Самого Себя за задумку с крыльями. Каким бы ангелочком не выглядел Девятый, но именно ему хватало упорства получить то, что он хочет. Если Фулгрим на десятой минуте истерики выбивался из сил и уходил обижаться, то Сангвиний без всяких истерик продолжал надоедать, пока не получит желаемое.

Тяжело вздохнув, Повелитель Человечества подхватил на руки восторженно запищавшего ангелочка и посадил Себе на плечи. Девятый тут же расправил крылья, обхватив голову Отца руками и захихикал:

— Лета-а-ать!

Император снова вздохнул. Ему стоило придумать, чем бы занять Сангвиния, когда Он занят.

***

Попытка переключить внимание сына на менее занятые плечи для «полётов» успеха не дала. Сангвинию не понравилось сидеть на твёрдой броне Кустодиев, хотя те и катали на себе Ангела куда дольше, чем Император. На кого-то пониже залезать он отказался, и поэтому среди бесконечного списка дел Повелителя Человечества появился пункт «Придумать, чем занять Сангвиния».

Великий Крестовый Поход не терпел отлагательств, поэтому Император, отдав список с точными указаниями, чем кормить Его сыновей, какие сказки кому читать и как с истериками справляться, — отправился приводить к Согласию новые миры. Примархи остались преимущественно на собственном попечении, не считая многочисленных нянек, бдительных Кустодиев и Малкадора, который проводил им стандартные занятия, обучая грамоте, чтению, арифметике, истории и прочим нужным дисциплинам (даже если Примархи в это время устраивали драку, и единственным слушателем оставался Робаут, а Магнус уходил, буркнув, что он уже и так всё знает).

Поэтому Сангвиний остался без своих «полётов» и мгновенно погрустнел. А смотреть, как Ангел ходит хмурым по коридорам, волоча за собой по полу крылья, было больно всем. Даже Сигиллит где-то в глубине души сочувствовал маленькому Примарху, но решения проблемы не предлагал.

Зато суетливый Фулгрим попытался придумать, как брату помочь. Магнус как-то рассказывал, что некоторые виды птиц выталкивают своих птенцов из гнёзд, чтобы те учились летать. Окрылённый пришедшей ему в светлую голову гениальной идеей, беловолосый Примарх тут же кинулся этот план исполнять.

«Гнездом» стал комод в детской, а на пол в качестве страховки сбросили все имеющиеся здесь подушки. Комод был немногим выше Примархом, и Сангвинию потребовалось залезать на него с табурета.

Посмотрев вниз, Ангел вздохнул, расправил крылья, зажмурился и вперёд лицом упал в кучу подушек.

— Ну ты не летаешь! — воскликнул Фулгрим, ожидавший настоящего чуда полёта, а получивший лишь жалкий шмяк в подушки.

— А как летать? — крылатый брат сел, распушив свои крылья, и невинно глядя на затейника.

Уверенный в собственном совершенстве, Фулгрим, кряхтя, забрался на комод, раскинул руки в сторону и закричал:

— Смотрите! Я лечу! — и, отчаянно махая руками, спрыгнул с комода.

Его приземление вышло менее грациозным, чем Сангвиния, и отвлёкшийся от уничтожения запасов печенья Ангрона Леман захихикал, глядя на попытки этих двоих взлететь с комода.

— Птичка-птичка, а ты точно птица? — заулыбался уничтожитель печенья, подойдя ближе. — Где твои перья? — он ткнул пальцем в щёку Фулгрима, и тот одарил брата хмурым взглядом.

— Чем дразнить, лучше бы помог! Я для Сангвиния стараюсь!

— Я лечу! — пискнул Ангел с комода, незаметно для всех успев туда взобраться. Вопреки ожиданиям, он замахал руками и повторил падение Фулгрима.

— Крыльями махай, дурак!

— О-ой…

К затее научить Ангела летать присоединился заинтересовавшийся их прыжками с комода Пертурабо. Выслушав план Фулгрима, он сделал вывод, что Сангвинию надо просто с чего-то повыше прыгать. Путём собирания всех деталей конструктора, что вообще были в досягаемости Примархов, а также книг, удалось построить весьма шаткую конструкцию, чтобы крылатый брат залез на книжный шкаф, где было повыше.

Трое помощников собрались внизу, чуть подальше лежавших для страховки подушек и одного плюшевого медведя, в волнении наблюдая за тем, как неуверенно встаёт на ноги Сангвиний, смотрит вниз и пытается расправить крылья.

— Лети! — подбадривал его Фулгрим. — Не забывай крыльями махать!

— В лепёшку не разбейся, — поддакнул Леман.

Пертурабо хотел сказать что-то ободряющее, но заметивший пропажу собранной из конструктора крепости Рогал заметил и то, что теперь весь конструктор был потрачен на неустойчивую «лестницу» у книжного шкафа. Его мозг быстро сделал вывод, кто притронулся к его творению, поэтому, вооружившись резиновым молотом, он пошёл разбираться с Пертурабо. И в момент, когда тот открыл рот, чтобы подбодрить Ангела, на него с воплем налетел Рогал. Завязалась драка. Леман кинулся в гущу, Фулгрим отпрыгнул в сторону, а ныне позабытый всеми Сангвиний стоял, зажмурившись на шкафу, сжав кулачки и повторяя себе под нос: «Махать крыльями. Я лечу. Я умею летать! Махать крыльями...».

На усилившийся визг в детскую ворвался Вальдор. Но от дерущихся детей его мгновенно отвлекло светлое пятно под потолком. Кустодий посмотрел туда и ужаснулся.

Сангвиний, расправив крылья, с боевым кличем прыгнул.

Константин метнулся к нему и перехватил Ангела в полёте, грохнувшись с ним в руках на пол. Шаткая конструкция тут же обрушилась сверху, завалив Вальдора, закрывшего собой сына Императора, книгами и конструктором. В довершении одна из деталей, представлявшая собой конус для башни, попала аккурат на порт на его голове, зацепившись за него. Но Кустодий даже не заметил, больше обеспокоенный тем, что там с Сангвинием.

— Всё нормально? Ты не ранен? — он сел, и Ангел оказался на его коленях. Немного помятый, взъерошенный, с распушенными крыльями и раскрытым от удивления ртом. Малыш взвизгнул, и на мгновение Вальдор испугался, что тот всё же тронулся умом.

— Я летал! — пискнул Сангвиний, захлопав в ладоши. — Летал! Ты видел?

Кустодий покачал головой. Ангел наконец поднял на него взгляд и хихикнул, увидев зацепившийся купол башни с флажком на голове своего спасителя.

Недалеко от них продолжалась нешуточная битва трёх Примархов, которую никто не собирался разнимать, пока Леман, которого надёргали за косички, не взревел и не вмазал обоим горе-строителям. Тут они, было, почти объединились, чтобы отлупить его, но заметили сидящего среди бардака Константина, всё ещё не замечающего купол от башенки, и весь пыл мгновенно угас, сменившись неловкими смешками. Кустодий лишь тогда отцепил деталь конструктора, вздохнул и бросил её в остальную кучу деталей.

***

— Ну и кто надоумил Сангвиния прыгать с шкафа? — Малкадор строго смотрел на выстроенных в шеренгу восемнадцать сыновей Императора, выстроенных по порядковым номерам. И если к Робауту, Мортариону, Корвусу и Феррусу претензий не было от слова «совсем», то к остальным, кто виновато потупил взгляды или даже опустил головы, эти претензии были.

Сам Ангел сидел на табурете рядом с Сигиллитом и жевал утешительное печенье, болтая ножками и искренне не понимая, зачем братьев собрали для выговора.

— Кто? — повторил Малкадор, нахмурившись сильнее. Некоторые из Примархов поёжились, почувствовав, как он прикоснулся к их мыслям.

— Он летать хотел! — воскликнул Фулгрим.

— Ах, летать он хотел… Но на шкаф-то залез с вашей помощью!

Среди подозреваемых началось волнение, и кто-то даже посмел возмутиться, на что Сигиллит стукнул посохом по полу и приказал молчать. Примархи разом присмирели.

— Без прогулки на неделю все, кроме Сангвиния, Ферруса, Робаута, Мортариона и Корвуса, — вынес он приговор.

Больше всех начали возмущаться Джагатай и Леман. И если Джагатай полностью осознавал, что вины на нём нет, то Леман не хотел оставаться в четырёх стенах, и теперь начал угрожать воем по ночам, за что вдогонку к одному наказанию, всех их ещё и поместили под негласный домашний арест, означавший, что подозреваемые теперь будут перемещаться между детской и комнатой для занятий под надзором Кустодиев, а в свободное время не смогут гулять по выделенной им зоне жилого крыла Дворца.

Чуть ли не вспыхнула новая драка, которую Малкадор снова прервал приказом сохранять тишину, отчитал всех повторно и отпустил.

Но желание помочь Ангелу летать это не отбило. Фулгрим руководствовался логикой, что самое страшное уже случилось и хуже быть не может.

А потому предложил найти место потише, да повыше, чтобы Сангвиний уж точно полетел.

Разумеется, ночью, когда все няньки ушли, убеждённые в то, что Примархи десятый сон видят, зачинщик всей этой истории разбудил соучастников и Ангела, и тихо они все выбрались в коридор. К их счастью, никто сегодня здесь не патрулировал, и мальчишки добрались до идеального, по мнению Фулгрима, места для полётов. А именно — личной библиотеки Императора.

Шкафы здесь были куда внушительнее, чем в детской, а сооружать шаткие конструкции не было нужды — были надёжные передвижные лестницы. Общими усилиями Примархи перекатили одну такую, особенно скрипучую, к одному из шкафов и сказали Сангвинию лезть.

Ангел с опаской посмотрел вверх, для чего ему пришлось задрать голову.

— А я точно… полечу? — спросил он, хлопая ресницами.

— Полетишь! Обязательно! — клятвенно заверил его зачинщик всего этого, и Сангвиний ему поверил — полез наверх.

Осторожно, крепко цепляясь за каждую новую перекладину, Ангел взбирался наверх. Он то расправлял свои крылья, когда ему казалось, что вот-вот упадёт, то складывал их, пытаясь найти более устойчивое положение.

— Вниз не смотри! — добавил Пертурабо, совершив роковую ошибку.

Сангвиний замер почти у самого верха, крепко вцепился в лестницу и посмотрел вниз. Увидев расстояние до пола, Ангел протестующе запищал, резко расправив крылья, и от такого лестница даже на мгновение пошатнулась, чем напугала его сильнее. В один рывок крылатый ребёнок очутился на верхушке шкафа и забился в угол, закрывшись крыльями от всего остального мира, словно это спасёт его от высоты, на которую он забрался.

— Лети теперь! — воскликнул Фулгрим, что прозвучало довольно громко и напугало всех четверых.

И если Сангвиний забился в угол подальше, то Пертурабо и Леман прислушались к окружению. Библиотека оставалась безмолвной, но послышался топот босых ног. Сюда прибежал Хорус, который следил за зачинщиками всё это время и точно не был рад их задумке.

— Летать вы его заставите, ага! Я всё Сигиллиту расскажу! И Отцу! — закричал он, замахиваясь на «помощников». В пылу гнева, Шестнадцатый полез на лестницу с крайней уверенностью в собственных силах. И таким уверенным он оставался до тех пор, пока не залез к Ангелу на шкаф, сев рядом и попытавшись брата успокоить.

Сангвиний выглянул из-под крыла, замотал головой и снова накрылся крыльями.

— Высоко! — пискнул он приглушённо из-под перьев.

— Да ни капли не высоко. Мы по лестнице спустимся осторожно… — Хорус посмотрел вниз, осознал высоту и прижался к стене рядом с Сангвинием, с такими перепуганными глазами, что Ангел начал плакать:

— Мы не сле-е-езем!

Трое «помощников» метались внизу, пытаясь придумать способ спустить братьев, пока никто сюда не пришёл и не застал их.

— Мы лестницу подержим! — попытался приободрить шкафолазов Леман.

— Тяжёлая, не удержим, — буркнул Пертурабо, за что получил подзатыльник от Фулгрима:

— Ты ни капли не помогаешь!

— А ты это всё устроил! — не остался в долгу Четвёртый, и Третий затрясся от злости.

Вероятно, они слишком громко шумели и Кустодии на постах где-то неподалёку услышали их голоса, из-за чего и зашли сюда.

Увидев эту картину и дрожащих на верху шкафа в обнимку Хоруса и Сангвиния, золотые стражи тут же пошли всё исправлять.

Шкафолазы были благополучно спущены на пол, и всех пятерых отвели пред светлы очи Императора по гололитической связи, который связался с Дворцом, чтобы узнать о происходящем, будто почувствовал неладное.

Виновные были справедливо наказаны, а Сангвинию обещаны уроки полётов по возвращению Отца. Своё слово Он сдержал.

***

— Я лечу-у-у! — заливисто смеялся Сангвиний, расправив крылья и раскинув руки в стороны.

Решением оказалась крепкая страховка на детском тельце, не мешавшая крыльям, и закреплённая другим концом на Константине, пологая крыша одного из корпусов Дворца и генератор воздушных потоков.

Император сидел на крыше, скрестив ноги и наблюдая за веселящимся сыном и серьёзным Вальдором, который иногда осторожно проверял крепления, и страховочный трос, чтобы убедиться, что крылатый Примарх не оторвётся и не улетит.

Это решение хотя бы обеспечило тренировки для Сангвиния, и уже можно было уверенно сказать, что своими крыльями управлять он научился. И даже пару раз спланировал со шкафа в детской на пол сам, без синяков, поражая братьев своей грациозностью и плавностью. Вскоре он научится и взлетать, а пока лишь держался на воздушных потоках, но искренне по-детски радовался новым успехам.

Император не смог сдержать улыбки, как вдруг мимо него промелькнула маленькая чёрная тень и с криком слетела с крыши.

Прежде чем осознать свои действия, Повелитель Человечества Сам спрыгнул следом, схватил эту тень, и при помощи Своих психических способностей смягчил Себе падение.

Вальдор остался стоять с раскрывшимся от удивления ртом, а Сангвиний даже ничего не заметил, продолжая восторженно смеяться и пытаясь овладеть искусством полётов.

Император тем временем встряхнул тень в Своих руках, и та оказалась Корвусом. Сын виновато смотрел на Отца. К его рукам были приклеены бумажные кривые крылья, покрашенные в чёрный. Повелитель Человечества не смог скрыть Своего удивления:

— Зачем ты… зачем ты прыгал с крыши?

— Я летать хотел, — проворчал Корвус, скрестил руки на груди под треск разрывающейся бумаги, и ойкнул, виновато потупив взгляд от осознания ненадёжности «крыльев».

Император покачал головой, вздохнул, усадил сына на плечо и направился во Дворец.

— Вот тебе точно никаких полётов, пока не подрастёшь, — пообещал Он, прежде чем сдать Корвуса на руки нянькам и приказав получше за ним приглядывать.

По крайней мере, у Него был только один крылатый сын. Сделай он больше ангелов — уж точно бы не справился со всеми желающими полетать.