Глава 1

Город перед ним мерцал. Хэй Сяцзы сощурился и быстро попробовал воздух на вкус: пахло теплом и светом, человеческой верой и золотом звонких монет. В кого бы ни верили местные, под защитой им жилось хорошо.

Вместо медяшек он показал страже письмо — и, как и обещал заказчик, это сработало. Хэй Сяцзы указали путь к нужному храму и отпустили без обыска. Ах, эти люди, верящие в лучшее. А если бы он был подлецом, укравшим послание?

В городе оживлённо. Много торговцев и много стражей, детский смех и девичье щебетание. Хэй Сяцзы скользил по улицам неторопливо, изучая, куда его занесло: над каждой дверью по неизвестному талисману, на каждой крыше резная фигурка. Может, какое-нибудь семейное божество, размышлял он, до хрипоты торгуясь за десяток баоцзы. Проглотил первый, не жуя, прямо у прилавка; горячо, в меру пряно, да и мяса повар не пожалел.

— Вкусные у вас баоцзы, хозяин! — кивнул одобрительно и потянулся за вторым. Здесь уже можно было чуть посмаковать, попробовать...

— Да ты, видать, не отсюда, парень! — рассмеялся хозяин, ловко раскатывая тесто. Тан-тан-тан, пела скалка в его руках, щёлкали палочки. — Мои баоцзы во всём городе славны, спасибо нашему господину...

— Не отсюда. — согласился Хэй Сяцзы, подстроившись привычно под чужой говор. — Странник я. Брожу по свету, за медяшку весточки передаю. Вижу, хорошо у вас: не иначе правитель справедливый али генерал искусный защищает?

От печи веяло жаром. Хэй Сяцзы прижмурился, догрызая третью булку: и в самом деле хорошо.

— Скажешь тоже! Да были б у нас мудрые чиновники и умелые воины, кабы не заступник? Ты, парень, обязательно в главный храм загляни. Попроси благословения, поднеси хоть этот баоцзы — они ему по нраву, оттого и дело в лавке спорится! Пусть господин наш в недугах несведущ, но сердоболен: не излечит, но на путь верный наставит. А там... Всяко лучше увечному при деньжатах и крове, чем по дорогам скитаться, верно я говорю!

Не божество медицины, не хранитель знаний, не семьянин и не вояка. Неужто богатством заправляет? Тьфу, привязалось... Если местный божок действительно золото чует, придётся Хэй Сяцзы быть вдвойне осторожным. Не хотелось бы пойти на чудесную жертву, явленную верующим.

А хозяин-то в свои слова искренне верит. "Заступник", надо же.

— Твоя правда! Обязательно загляну. Да не оставит заступник своей милостью...

Рядом раздалось мяуканье. Хэй Сяцзы осторожно повернулся, приготовившись увидеть что угодно. Пропитанный благодатью город — это не шутки, в таких местах всякое творится, не хуже, чем в могильниках.

На земле сидела обычная кошка. Пушистая, зеленоглазая, ухоженная, как будто ручная. Со взглядом наглым и требовательным, словно Хэй Сяцзы еë место занял и денег должен.

— А, сяо Хун! — обрадованно воскликнул хозяин, оттирая испачканные в муке руки. — Всех мышей переловила и за платой пришла, проказница? Вот тебе за старания...

Сушёная рыба кошку явно интересовала больше, чем нахальный человек, а хозяина кошка занимала больше, чем разговор со странником из далёких земель. К лучшему, заключил Хэй Сяцзы, убравшись восвояси.

Перекусивший и передохнувший, до храма он добрался быстро. Присвистнул про себя, посчитав количество пагод... И споткнулся, заметив табличку "Храм удачи и знаний. Паломникам, ищущим процветания, следует преклонить колени в храме напротив".

Напротив находилось обычное поместье. Такие в каждом большом городе найдутся. Для людей богато, для богов скромновато. Впрочем, не Хэй Сяцзы судить...

Во двор его пропустили охотно. Стоило взмахнуть письмом с печатью, как служка исчез, а вместо него гонца увлёк за собой солидный старец. Хэй Сяцзы от приглашения на чай отбился, изобразив дурачка: знал он эти чаепития. Порожнее дело, если нет намерений в местных интригах участвовать. А с его происхождением рядом со служителями божества долго одним воздухом дышать опасно.

А вот отвертеться от благословения не получилось. Пришлось тащиться следом за настоятелем в главный зал, проклиная глупые традиции.

Статуя божества оказалась... Весьма симпатичной. Для богини любви. Но Хэй Сяцзы-то находился в храме процветания, богатства, финансов! Если не плотное пузо, то где хотя бы счёты? Что за несоответствие иконографии?!

Каков храм, таков и обитатель, заключил он, старательно повторяя поклон с надеждой на скорый побег. Бесполезно: настоятель обернулся, протянул благовония — «а ведь мог бы сказать, что вера чужим богам кланяться не позволяет», — нервно хохотнул внутренний голос, — и Хэй Сяцзы осторожно воткнул курящиеся сладким дымом палочки в чашу, прошептав банальное пожелание, денег и побольше. И успокоился.

Всё равно ни одно божество в мире не могло сделать его по-настоящему богатым. Чтобы у дракона завелись сокровища, нужно сперва захватить земли (дракон без земель подобен белке, прячущей запасы и неспособной найти их снова; печально, но факт); чтобы удержать сокровища, нужно завести принцессу (ведь кто лучше всех пригляду за имуществом обучен, чем королевская дочь!). У Хэй Сяцзы нет земли, а у правителей ближних королевств — незамужних дочерей. Миссия невыполнима, божок сразу поймёт, как взглянет. Теперь разве что убраться отсюда поскорее, пока шкуру на доспехи не пустили!

...на третий день после позорного отступления Хэй Сяцзы уже не был в этом уверен. Случайно обнаруженный в костровой яме золотой слиток насмешливо блестел в солнечных лучах.

Хэй Сяцзы задумчиво глотнул вина из фляги. Постучал осторожно по слитку — надо же, настоящий. Отпил ещё.

Это уже третья находка. Сперва он отыскал в гнезде мешочек монет (а ведь просто хотел полакомиться птичьими яйцами). Затем в деревне щедро заплатили за голову убитой мимоходом русалки (сама бросилась, Хэй Сяцзы её не дразнил, романсы не пел, за косы не дёргал). Теперь вот...

Хэй Сяцзы получал деньги и моментально их терял. Тратил, прятал и забывал тайники, просто оказывался без кошелька. Божество с неизвестным ему именем, кажется, восприняло это как вызов. А может, попросту не знало о драконах.

Кислое вино привело Хэй Сяцзы к очень простой мысли: у него не было особого выбора. Он мог или смириться, или специально спускать нежданное богатство, ожидая, когда небесному созданию надоест. Не самый плохой план.

Так он думал, пока не столкнулся в закусочной с молодым господином Се Юйченем. Тот пожелал нанять себе телохранителя и оказался весьма платежеспособен, но при этом деньгам цену знал, не сорил ими, как богатенькие юнцы, впервые выпущенные из отчего дома. Хэй Сяцзы согласился на контракт, удовлетворённый как характером клиента, так и оплатой.

И это должно было решить его проблему с неосторожно загаданным желанием. Но почему-то стало только хуже. Хэй Сяцзы находил клады. Запинался о тайники. Дважды свалился в набитые ценностями руины, и ладно бы в одиночестве, так нет, с господином Се под мышкой (оказалось, его наниматель неплохо умеет упокоить цзунцзы). Получал зарплату.

Хэй Сяцзы закупался едой и снаряжением, как дух хомяка. Раздавал деньги нищим. Просто терял по драконьей привычке. Таскал Се Юйченю всякие безделушки и полезную информацию, неожиданно полюбив искусство дарения.

Денежный поток не иссякал. Наоборот, казалось, увеличивался с каждым днём, как будто оставшийся в памяти смутно похожим на ивовую красавицу бог решил во что бы то ни стало облагодетельствовать бедного дракона.

Хэй Сяцзы начал задумываться, не украсть ли в качестве принцессы Се Юйченя, пока божественная милость не обернулась проклятием! С финансами тот явно обращался лучше любых принцесс, был куда красивее, умнее, отважнее и... Хэй Сяцзы был очарован.

И лучше бы он пожелал тогда в храме жениться. Тоже ведь в каком-то смысле процветание. Зачем ему золото, если Се Юйченя им не заманишь? Да за все драконьи сокровища в мире эту лёгкую улыбку не купишь. Только за дурацкую шутку. За песню у костра. За приготовленные на всякий случай конфеты.

Словом, Хэй Сяцзы затосковал. И когда в странствиях выдалось им оказаться у того самого города, отпросился со службы на день. Се Юйчень — уже давно и прочно Сяо Хуа — удивлённо вздернул бровь, но увольнительную дал. Хорошо, что под повязкой Хэй Сяцзы глаз было не видно: сердце нежностью обожгло, страшно было представить, что во взгляде могло отразиться.

В храм он зашёл как честный прихожанин. Поднёс баоцзы из славной на весь город лавки, злата, камней, цветов и сластей, поклонился... И вдруг замер. Присмотрелся к статуе поближе. Глазам не поверил — не зря его люди слепым прозвали, в самую точку прозвище. Как, как он за столько времени не заметил?

До лесной стоянки — Сяо Хуа пожелал полюбоваться цветением редких ирисов, которые росли только у озера в чаще, — Хэй Сяцзы домчался в первом облике. Лишь хватило мозгов обернуться за холмом, чтобы в городе не заметили.

Сяо Хуа никуда исчезать не собирался: сосредоточенно читал очередной свиток, устроившись перед палаткой, и от возникшей из ниоткуда драконьей туши магией отстреливаться не спешил.

Сяцзы сунулся мордой между ним и свитком, дохнул горячо, щекоча усами. Сяо Хуа поморщился, щелкнул по носу, чтобы бумагу не портил, попытался было отодвинуть, желая продолжить чтение, но не тут-то было. Хэй Сяцзы умел быть настойчивым, когда оно ему было нужно.

— Ну что? — недовольно воззрился на него Хуа-эр-е, господин местных земель, бог богатства, хитроумный засранец и просто бесстыдник, умудрившийся хрупкое драконье сердце украсть. Хэй Сяцзы зарычал, пересказывая это описание.

Се Юйчень имел наглость закатить на него глаза.

— Во-первых, — деловито начал он, убирая свиток, чтобы Сяцзы мог уложить голову ему на колени, — я всё ещё не отвечаю за здоровье. Глаза не туманил, разум тоже, я не покровитель отношений, чтобы такое уметь. Во-вторых, ни за что не поверю, что у тебя ещё и нюха нет, тогда едва в кошке увернуться успел, чтобы не попасться... В-третьих, кто тебе виноват, что сразу не сказал, чего на самом деле хочешь?

Хэй Сяцзы только возмущённо фыркнул в ответ. И обернулся человеком, нарочно не отодвигаясь: пусть Сяо Хуа попробует дальше ругаться, когда он такой красивый, печальный и скромно расположившийся.

— Ты на главный вопрос не ответил.

— А ты его и не задал.

Решительно, у этого бога вместо языка был кинжал. Ядовитый и очень острый. Понятно, почему горожане считали его заступником: слово скажет, и врагов как сбреет.

— Будешь дуться, опять все монеты растеряешь. А тебе, между прочим, теперь все запасы сторожить...

Кинжал, может, и острый, а ножны его мягкие. Губы сладкие, как будто Сяо Хуа поднесенные сласти уже сточил. А может, и правда съел, кто их, божеств, знает.

И даже больно стукнувший по затылку дождь из рубинов не был причиной, чтобы от поцелуя отвлечься. В конце концов, главное сокровище было у Хэй Сяцзы в лапах.

Или он у Се Юйченя в руках. Как и обещал хозяин, продавший ему баоцзы: богатым и счастливым. Сбылось.

Наверное, Сяо Хуа оказался первым богом, благословившим самого себя чужим желанием.

Хэй Сяцзы был только за.