Она с жалостью и недовольством глянула на себя в зеркало. Поверхность ответила крайне удручающим видом: истончившиеся и иссеченные волосы какого-то мышиного оттенка, жирная кожа с сеткой морщин на некогда привлекательном лице, откровенно расплывшаяся фигура – не очень толстая, но уже практически по-старушечьи дряблая. На вид персонажу, отразившемуся в зеркале, можно было дать не меньше сорока.

Он очнулся от очередного приступа боли. Ныло, казалось, все тело, будто по туловищу пару раз туда-обратно проехались асфальтовым катком. Особенно усердствовала нога – кажется, он ее все-таки сломал (точнее, не совсем он, но какое это теперь имеет значение). Да и голова не отставала – мигрень, которую ранее он считал болячкой исключительно женщин бальзаковского возраста, чтоб ее.

Она проснулась от шума за окном – начался дождь с грозой. Облизнула пересохшие губы и перевернулась со спины на живот. Замутило. Ну, что ж, любой человек, независимо от его статуса и принадлежности к определенному слою общества, чувствует себя наиболее социально незащищенным в период тяжкого похмелья. 

– Курить-то как хочется, – хриплым голосом простонала она и, услышав очередной раскат грома, рухнула лицом в подушку.