От ора мобильного телефона голова Варвары разлетелась на множество мелких Варь. Рыжая кинула трубку в стену, однако телефон упрямо стремился к жизни – замолкнув на несколько секунд, он вновь разразился криками мамонта в брачный период. Его хозяйка с трудом сползла с дивана и, от души сматерившись, пару раз перекатилась с живота на спину по полу, после чего дотянулась до мобильника. Все-таки маленькие гостинки – это иногда очень удобно. Особенно если ты одиночка, которая сама на нее заработала.

– Что хотело ваше тело? – поинтересовалась женщина, не глядя на экран. Иногда, как сейчас, ей было плевать на все, в том числе и на потенциальных клиентов, которые, стало быть, всегда правы, даже, если звонят в ночи.

– Вареник, ты что такая злая? – спросила Полина, от всей души надеясь, что дети, которых она только уложила спать, не проснутся и не нарушат ее относительный покой.

– Поля, ты больная!!!? – в утвердительной интонации спросила Варвара. – У меня ночь, и я сплю!

– Ой, – на секунду смутилась старшая сестра, – ну, теперь уже не спишь? Поговори со мной.

Варя так сильно закатила глаза, что они практически вывернулись в мозг:

– О чем?

– Ну, – не определилась Полина. – Например, че ты мать с днем рождения не поздравила?

– Пф, – фыркнула рыжая, – она меня тоже не поздравила.

– Так она ж поздравила, – не поняла Полина.

Варя снова фыркнула:

– То, что она тебе так сказала, не значит, что так оно и есть. Нашла, кому верить. А у меня, между прочим, был юбилей. И вообще, я не догоняю, ты-то что о ней печешься? Она же тебя выгнала из дома шестнадцать лет назад.

– Про количество лет можно было не упоминать, – не смогла не заметить старшая сестра. Младшая с трудом подавила зевок:

– Тебе давно уже не шестнадцать и даже не двадцать, смирись.

– Спасибо за поддержку, сестричка.

– Так и мне не шестнадцать давно, но я не парюсь по этому поводу.

– Да ты вообще, по-моему, не паришься.

Варя усмехнулась:

– Мои нервные клетки слишком дорого стоят, чтобы их тратить.

Такие разговоры (в том числе и тогда, когда Полина в очередной раз забывала про существование часовых поясов) в последние годы стали регулярными. Звонила, за исключением праздничных дат, всегда старшая сестра, измотанная бытом, матерью, тремя детьми, двумя мужьями – бывшим и действующим, и постоянно недовольная собой.

Хотя, на взгляд Варвары, жизнь у старшей сестры сложилась нормально. Ни дня не работала, родила троих неглупых и симпатичных детей, старшая из которых после получения паспорта приняла решение уехать учиться во Францию, куда в свое время, после развода, эмигрировал ее отец. Да и у Полины с бывшим супругом сохранились нормальные человеческие отношения. А второй муж, отец близнецов, очень любил жену. Во всяком случае, так говорил он сам.

Однако Полина никак не могла прийти в форму и, в свои тридцать два, выглядела лет на десять старше. Может, просто с жиру бесилась. А может, от безделья, что младшей сестре было категорически непонятно.

Сама Варвара больше всего любила именно бездельничать. А еще спать. А еще путешествовать. К сожалению, у нее не было возможности постоянно заниматься исключительно любимыми делами. Однако она нашла выход: после колледжа выучилась на фотографа и татуировщика и теперь зарабатывала на этом. На собственную квартирку, маленькую, зато с евроремонтом, накопила. Да и на парочку ежегодных поездок хватало. Не говоря уже о постоянных капризах, вроде вечных сигарет и алкоголя, которые рыжая с каждым годом любила все больше.

Самое интересное, что столь пагубные пристрастия до сих пор не отразились на внешнем виде и самочувствии: Варя была стройна, бодра и выглядела младше своего возраста.

– Женский алкоголизм не лечится, – подкалывали ее друзья.

– А у меня мужской, – парировала она.

К счастью, количество людей, моющих ей мозг с мылом на эту тему, с каждым годом уменьшалось. Точнее, Варя сама уменьшала это количество вокруг себя. Вот и с матерью она общалась последний раз более полугода назад. И нельзя сказать, что Варваре от этого было как-то плохо.

Младшая сестра так задумалась, что совершенно забыла о том, что разговаривает по телефону.

– Ваарь, – сотый раз позвала Полина. Еще несколько лет назад она или бросила бы трубку, или, как минимум, наорала за такое игнорирование собственной персоны. Но не сейчас. И не на Варвару, которая легким движением пальца и одним емким словом могла отправить сестру в пешее эротическое.

– Чегой? – встрепенулась Варя и, повернувшись на бок, уткнулась взглядом в свой портрет, смутно поблескивающий на стенке.

Эту картину ей подарил Андрей – коллега из тату-салона, уже несколько лет пытающийся добиться Вариного расположения. И нельзя сказать, что его попытки были безрезультатны – Варя иногда оставалась у него на ночь. Но мужчина имел на рыжую большие планы, а Варя его не любила. Во всяком случае, она так думала.

– Помнишь, мы играли в индейцев? – спросила Поля.

– Нет. Что за индейцы? – равнодушно поинтересовалась Варвара, раздумывая, сейчас распить бутылочку красного или отложить на утро, которое из-за звонка сестры уже сместилось на несколько часов.

– Ну как, – с неожиданно детской интонацией начала Полина, – мы маленькие были, по гаражам лазили.

– Мы не только по ним лазили, – возразила Варвара, пытаясь удерживать телефон ухом, дабы достать сигарету из закрытой пачки.

– Ну, травой еще постоянно маскировались, лопухами….

– Не помню.

– Ну ты чего, это же наша любимая игра была! И все нас так и называли – индейцы! – с каким-то нездоровым воодушевлением напоминала Полина.

– Какие в жопу индейцы, Поля? Это когда было вообще? – в голове мелькнуло смутное воспоминание. – Стоп. Это когда вы меня с Кириллом кинули на гаражах, оставив на растерзание соседям?

Полина заметно стушевалась:

– Не только. Мы же не один раз играли. И вообще, что-то ты очень злопамятная.

Щелканье зажигалки в трубке телефона вместо нормального ответа сыграло роль красной тряпки:

– Ты там опять куришь, балда?! – с наездом высказалась Полина, будто бы забыв, с кем разговаривает.

– Тааак, Полин, у тебя там походу молоко пригорело, – обеспокоенно сказала Варя.

– Какое? – не поняла старшая сестра.

– Соленое, – хмыкнула младшая, после чего, не прощаясь, нажала на «сброс».

***

Кирилл лежал и разглядывал потолок в по-прежнему чужой для его памяти квартире. Окружающие – две девушки и вроде бы смутно знакомый мужик – еще спали.

Сколько этих квартир было за последние десять лет, Кирилл уже и не помнил. Где-то оставался на день, где-то – на пару недель, но дольше месяца нигде не задерживался. Перебивался случайными неофициальными заработками – так же, где и как придется. Много денег-то и не требовалось: возили бесплатно, в жилище пускали, как правило, тоже, или за крайне небольшие деньги. Все-таки великая вещь – автостоп.

Сначала Кирилл стал путать города, потом регионы, а потом и времена года. Если зиму он еще как-то мог вычислить, то с остальными сезонами возникали проблемы. Дошло до того, что пару лет назад (или чуть больше, он не помнил наверняка) мужчина начал задумываться о том, что пора прекращать свои путешествия и возвращаться к нормальной жизни.

Однако как только он представлял, что придется ему, с девятью классами образования и с неоконченным когда-то средним специальным искать работу, да такую, чтобы хватало на жилье и еду, – сразу сводило зубы.

Кирилл попытался связаться с семьей, но не срослось: Бабушка, как оказалось, умерла несколько лет назад, Отец или сменил номер, или был вне зоны доступа, Полина брата послала. Мать тоже была не слишком рада, хотя за пять минут разговора успела выесть мозг темой внуков (то, что она не видела сына больше пяти лет, ее почти не смутило), после чего все же дала номер Варвары. Но, когда Кирилл решился и набрал заветные цифры, в трубку сперва помолчали, а потом какой-то мужик сказал, что никакой Вари тут нет.

После этого мысли о возвращении Кирилла, вроде бы, покинули. Но появились другие, например, о необходимости близкого человека, который мог бы помочь. Вызвать врача или хотя бы купить лекарства, как сейчас. Но таких не было, а звонить в скорую, находясь неведомо в каком населенном пункте, без прописки, без полиса, мужчина не желал.

Вообще его устраивала собственная жизнь. Сейчас с ногой бы разобраться, помыться да поесть чего-нибудь, – и можно двигать дальше. А куда – разберется, не в первый раз.

Тем не менее иногда Кириллу казалось, что он что-то упускает. Но что – он никак не мог понять.