Танцы — это то, чего не доставало Санем в их гармоничных отношениях с Джаном. И вот когда она почти сменилась с этим единственным недостатком своего возлюбленного, он снова удивил еë. Но не только они «зажгли» сегодняшним вечером. Постепенно определилось несколько лидеров танцевального направления.

Лейла и Эмре не на шаг не отставали от новобрачных. Они конечно не участвовали в Зейбеке, так как это был первый танец молодых, но затем ни в чëм не желали уступать Джану и Санем. Можно было подумать, что братья соревновались между собой, но парни просто решили от души повеселиться. Тем более, что повод был замечательный.

Отдельного внимания заслуживала пара Османа и госпожи Дерен. Танцами в их исполнении можно было насладиться только, когда звучали медленные композиции. Всë остальное время они сидели за соседними столиками и бросали друг на друга томные взгляды.

Госпожа Хюма и Азиз бей предпочитали латино-американскую программу. Их танго сопровождалось бурными аплодисментами и выходом на Бис. Санем же постоянно приходилось одëргивать Джана. Он порой так увлекался близостью любимой, что начинал слишком пылко проявлять свои чувства.

— Джан, кажется ещë немного и ты набросишься на меня… Но должна напомнить тебе, что за нами следят не только многочисленные гости, но вездесущие камеры, которые транслируют изображения на эти огромные экраны. Кроме того, мой папа всё время наблюдает за нами.

— Конечно ты, права, сладкая моя. Конечно твой отец ревнует тебя ко мне. И я совершенно не хочу впасть в его немилость. Но мне трудно сдерживаться, когда ты так зажигательно двигаешься. Я начинаю забывать обо всëм на свете, — пытался оправдаться Джан, виновато озираясь по сторонам и приглаживая свою тёмно-рыжую бороду. — Может уже сбежим от сюда, единственная моя?! Мне кажется вечер удался и гости прекрасно отпразднуют без нас.

— Дорогой мой муж, ты совершенно невозможен в своей дикости, — ласково пожурила его Санем. Это же наша свадьба. Такое бывает только раз в жизни.

— Но эта ночь тоже одна такая... Мне кажется мы достаточно повеселились в кругу друзей и родных. Сейчас самое время остаться наедине.

И вот когда они уже наконец решились покинуть праздник и почти вырвались из шумного окружения, их перехватила госпожа Хюма.

— Джан, сынок, можно тебя на пару слов?!

— Я сейчас совершенно не настроен на задушевные беседы, — запротестовал всемирно известный фотограф. — Даже с тобой, дорогая мамочка! У меня впереди ещё долгая и бессонная ночь.

— Об этом я и хотела поговорить, дорогой. Куда ты собираешься вести жену?

— Только не это, мама, я тебя умоляю. Родители Санем и так уже рассекретили наше тайное убежище. Боюсь, что будут дежурить под нашими окнами.

— Поэтому твоя мама обо всём позаботилась и приготовила запасной вариант. Вас ждëт роскошный сказочный шатёр со всеми удобствами на самом берегу моря. Всë как ты любишь, дорогой. Дико и ужасно романтично, — торжественно заключила госпожа Хюма, театрально закатывая глаза и добавила. — Я уже скинула тебе геолокацию.

— Мамочка, ты неподражаема!

— Скорее подарите мне внуков и я буду очень довольна!

Освободившись наконец от крепких материнских объятий, Джан был полон решимости страстными поцелуями загладить свою вину, за каждую минуту ожидания своей ненаглядной. Но к своему неудовольствию заметил, что госпожа новобрачная, его сладкая девочка, вовсе не скучала. Возле неё крутился Осман.

Более того, они довольно мило беседовали держась за руки и Санем время от времени одаривала его своей невероятной улыбкой. Умом Джан конечно понимал, что они просто друзья, но сердце сжималось от боли при мысли, что он мог не успеть и милая малышка могла стать женой кого-то другого. И пусть Осман теперь сколько угодно обхаживает её, смотрит в глаза — это уже ничего не меняет. Пташка теперь принадлежит только ему.

— Джан, я хотель лично вас поздравить. Не успел сразу. Мы тут с Санем вспомнили наше детство: как пешком ходили под стол, как играли в мяч, как голышом купались в море...

— Ох, Осман, про море это по-моему было лишнее.., — пташка с тревогой посмотрела на мужа.

— Вообщем, Джан, дружище я хотел сказать, что мы с Санем как брат и сестра. Сегодня я наконец понял, что передаю её в надёжные руки. Я уверен, что ты сможешь о ней позаботиться.

— Я конечно тронут такими откровениями и с удовольствием поболтал бы ещё о вашем детстве, но мы спешим, брат. Хотели сбежать, чтобы остаться вдвоём наконец. Но что-то пока плохо выходит…

— Но я хотел обсудить ещё кое-что… Не могу больше молчать! — начал Осман, нервно взъерошив свои тёмные курчавые волосы.

— Ладно, говори, брат, а мы послушаем…

— Я с самого начала делал всё, чтобы помешать вашей любви. Конечно же Санем никогда не была капризной звездой и находясь в больничной палате, с нетерпением ждала своего спасителя. Но я сказал Джану, что она не желает никого видеть.

Осман, замолчал наблюдая за выражением лица своих друзей. Но никакой особой реакции не последовало. Молодожёны только встревоженно переглядывались, ожидая продолжения этих откровений. Тогда он засунув руки в карманы, принялся расхаживать из стороны в сторону и продолжил свой рассказ.

— В тот день, когда вы всё-таки познакомились на вечеринке в доме Джана, я тоже был там. Я очень боялся, что обман раскроется и не придумал ничего лучше, как отвлечь Дженгиза и сделать для Дивита крышесносный коктейль. У меня теплилась хоть и слабая, но надежда, что неадекватное поведение всемирно известного фотографа навсегда оттолкнет Санем. Но не вышло… Вы продолжали сближаться, как две планеты мчались на встречу к друг другу по заданной траектории. Но и последнее о чём мне приходиться, горько жалеть сейчас, это то что я был тем человеком, который вызвал полицию во время помолвки и натравил её на вас. Джан, если ты после всего этого захочешь набить мне морду, то я пожалуй даже не стану сопротивляться и покорно приму наказание.

— Фух, брат Осман, ты напугал меня! Я то думал, что произошло что-то серьёзное. А ты просто ревновал меня к своей сестрёнке Санем. Как мужчина я тебя понимаю, нам обоим приходилось выбирать между дружбой и любовью. И мы оба выбрали любовь. Теперь когда всё стало на свои места, я надеюсь, что мы сможем не смотря не на что сохранить нашу дружбу ради Санем и раде самих себя. Хорошо, что ты признался, хорошо, что наконец облегчил душу.

Лучший друг детства проводил их к электромобилю и обещал задержать любого, кто захочет им помешать. Но музыка так громко играла, и гости были так увлечены празднованием этого грандиозного события, что пара беспрепятственно отправилась на встречу своей незабываемой ночи — ночи на двоих.

— Джан, здесь так чудесно! Какое дикое и прекрасное место!

— Чудесна ты, моя дорогая! Мы теперь навсегда вместе. Что только не пережили сегодня, в этот замечательный день.

Госпожа Хюма действительно постаралась и Джану оставалось сущая малость — зажечь очаг, чтобы они не замёрзли ночью. Пока он возился с дровами, пташка сбросив свой невероятный наряд, решила искупаться в море. Госпожа новобрачная совсем не чувствовала себя уставшей, но ей хотелось снять напряжение. Звезды и луна отражались в воде и пугающая чернота ночи отступала. Можно было даже различить следы на песке, которые оставляла Санем под ласковый шум прибоя, делая свои первые робкие шаги по пороге в бесконечность.

Наблюдая, как любимая плещется и резвится в воде, у Джана возникло непреодолимое желание сделать еë наконец своей… Теперь можно было больше не сдерживаться и дарить себя без остатка любимой. Дивит размышлял о том, что только получая безграничную свободу, человек может чувствовать себя по настоящему счастливым.

В своих фантазиях, знаменитый фотограф много раз представлял, как сможет разбудить в милой малышке женщину. Но в случае с Санем это не понадобилось. Она сама набросилась на него как дикая кошка, как только он оказался в зоне её досягаемости. И Джану больше ничего не оставалось, как позволить делать всë, чего ей так отчаянно хотелось.

В его руках милая малышка рассыпалась на тысячи морских жемчужинок и Джан, как искусный ювелир, с упоением принялся собирать из своей горячо-любимой девочки драгоценное ожерелье. Он снова и снова нанизывал эти блестящие бусины, не чувствуя больше между ними никаких преград.

— Значит вы с Османом купались в море?

— Джан, не начинай… Я тебя умоляю! Нам было по два года… Рядом были еще Айхан и Музофер. Вообщем вся малышня нашего квартала. И по правде сказать, я совершенно ничего не помню об этом времени. Это родители нам рассказывали.

— Ах, Санем Дивит! Ах! У её мужа травма на всю жизнь, а она ничего не помнит…

— Ты злишься?

— Если бы этот разговор случился в другое время, то я был бы в ярости конечно. Но сегодня такой счастливый день, я думаю только о том, что ты теперь только моя. И сейчас когда всë позади и мы наконец стали единым целым, хочу признаться тебе в кое в чëм. До тебя я неособо ладил с женщинами.

— Как это? Джан, ты пугаешь меня…

— Глупенькая, это значит — ты моя первая и единственная любовь! В детстве я был неуклюжим подростком и думал, что обречён на одиночество. И даже когда я вырос и окреп эти комплексы не покидали меня. Поэтому я бежал в горы. Мне хотелось быть подальше от людей, хотелось навсегда затеряться в джунглях Амазонки.

— В это трудно поверить, Джан… Ведь ты такой невероятный притягательный мужчина, мой дорогой… Я сейчас удивилась, но потом обрадовалась. Ты наверное тоже понял, что ты моя первая и единственная любовь.

— Не только понял, жизнь моя, но и прочувствовал.

— А уж как я прочувствовала эту твою любовь…

— Я был слишком диким и не сдержанным? Прости, мною двигало желание сделать тебя невероятно счастливой, но я слишком быстро оказался во власти своих инстинктов. Одно дело изучить теорию, другое дело испытать всё на практике.

— Ты же Джан Дивит! Это у тебя закоренено. Хорошо, что танцы закалили меня и я давно привыкла к экстремальным физическим нагрузкам, — прыская от смеха, заявила Санем, а потом серьёзно добавила. — Первая любовь говоришь? А как же твоя бывшая девушка? Как же Полен?

— Полен устала ждать, устала терпеть мою дикость. Только теперь я понимаю, что не мог дать ей ровным счётом ничего. Моё сердце билось ровно и медленно, в ожидании тебя.