Соул знал, что он не похож на свою семью.
Эвансы были семьей высшего класса, всегда аккуратные и прилизанные, с хорошей репутацией и манерами, и все поголовно талантливы в музыке.
Соул никогда не мог понять, что хорошего в «высшем обществе», костюмы душили, а от количества неискренних улыбок на лицах хотелось блевать. Но все Эвансы, кажется, чувствовали себя комфортно в такой среде.
Его старший брат Уэс процветал в окружении людей, в то время как Соулу не хотелось ничего, кроме как сбежать.
Семья Соула не понимала.
Миссис Эванс считала привилегированное положение Эвансов высшим благом. Она не могла понять, как можно не любить балы и другие пропитанные пафосом вечеринки.
Мистер Эванс был талантливым, но изначально бедным музыкантом, который получил поддержку и связи, поднявшие его в число лучших, за счет договорного брака с Мисс Эванс. Он всегда был слишком занят карьерой и наслаждением благами богатства, чтобы интересоваться своими детьми за пределами их громких достижений.
Уэс пытался. Видят боги, Уэс пытался. Но мальчик был всего на десять лет старше, и его попытки поддержать мало что могли сделать, когда большая часть неуверенности Соула исходила из того, как младшего вечно сравнивали с самим Уэсом.
В одном мире мальчик, который однажды прославится как «Последняя Коса Смерти», оказался лишним и непонятым в своей семье, вечно чувствуя, будто ему чего-то не хватает, пока это не стало слишком, и он не сбежал в уединенный город в пустыне штата Невада.
Это не тот мир.
Потому что этом мире в семье Эванс был еще один человек.
Соул крадется в комнату, стараясь не нарушать ее торжественную тишину, но ему пять, и он не очень хорош в скрытности.
«Ты опять сбежал с вечеринки, младшенький?»
«Они даже не заметят, что меня нет!»
Подросток смеется над уверенностью, исходящей от ребенка, а в его ярко-зеленых глазах цветет нежность.
Соул забирается на скамью, на которой сидит его кузен. И старший мальчик перекидывает косу на другое плечо. Соул со скрытым ужасом смотрит на обилие клавиш перед собой, их по крайней мере в три раза больше, чем на рояле.
«Я в последний раз повторяю перед завтрашним выступлением. Хочешь послушать?»
Соул хочет сказать, что его кузен глупый. Это лишь реплика пульта управления от рояля, который стоит в церкви, где старший завтра будет играть, у установки нет труб или чего-либо способного издать звук.
Но вокруг его кузена всегда была эта таинственная атмосфера с его загадочной школой-интернатом, светящимися зелеными глазами и волосами такими пушистыми, что укротить их можно было только отрастив и заплетя в тугую косу. Соул был уверен, что они такие пушистые из-за всех тех секретов, которые хранит его кузен.
И что-то в этой таинственности и тихой уверенности заставляет младшего мальчика кивнуть.
Они сидят в полной тишине, нарушаемой лишь клацаньем клавиш, педалей и переключателей.
Соул может поклясться, что слышит тихий звук органа.
***
В одном мире Петунья Эванс – дочь среднего класса с работящими родителями, которые мечтают о чуде, способном вытащить из их серой, самой обычной жизни, они влюбляются в магию, которой владеет их младшая дочь. В этом мире Петунья не стремится ни к чему, кроме «нормальности» и стабильности. Она выходит замуж за бизнесмена, живет в одном из десятков одинаковых домов, ненавидит племянника и забывает о магии, как только ей дают такую возможность.
Это не тот мир.
В этом мире Эвансы – семья из высшего класса со столетиями истории и почетным именем в музыкальном мире.
В этом мире Петунья все еще уходит на второй план, но не из-за магии сестры, а из-за того, как виртуозна и талантлива была Лили в музыке.
Но как бы прекрасен ни был звук, который могла создать младшая девочка, рыжая, кажется, просто не вписывалась в мир, в котором родилась. Лили предпочитала пролесок бальным залам, и ободранца Снейпа – родовитым мальчишкам.
Когда им рассказали о магии, родители девочек подумали, что Лили научится контролировать свои силы и вернется в мир высокой музыки. Но Петунья посмотрела на искры в таких живых теперь глазах сестры, которая, кажется, не переставала светиться с тех пор, как младшая побывала в загадочном магическом переулке, и поняла – Лили не вернётся. Ее сестра собирается прыгнуть в магию и никогда не возвращаться к вычурным бальным залам.
В одном мире Петунья бы завидовала силам сестры. Но здесь Петунья выросла в совершенно другом окружении и с совершенно другими приоритетами.
В этом мире Петунья смотрит, как мир магии утягивает ее такую «другую» сестру, и не чувствует ничего, кроме предвкушения и неясного груза ответственности за будующее рода Эванс.
Петунья начинает внимательно следить за восходящими музыкальными талантами. Она знает, что недостаточно талантлива, ей нужен муж с хорошими генами. Такой, который согласится взять ее фамилию также, так что не кто-то из привилегированного общества.
Девушка находит талантливого и предприимчивого парня, который соглашается на договорной брак ради поддержки и привилегий, которые ему даст имя.
Уэс был ребенком, чей талант был результатом продуманной селекции. Петунья так занята планированием и реализацией своих схем по поддержанию величия семьи Эвансов, что у нее просто нет времени волноваться о магии.
И все же однажды утром на ее пороге появляется годовалый ребенок, она смотрит в яркие зеленые глаза ее сестры на смуглом личике и точно знает, кто этот ребенок.
***
В одном мире малыша Гарри бросают в чулан под лестницей, и мир в основном забывает его на ближайшие десять лет.
Это не тот мир.
В этом мире Петунья смотрит на малыша в своих руках и решает вырастить его как настоящего Эванса.
Гарри Эванс растет в окружении инструментов и классической музыки. Со своим талантливым братом и требовательной тетей.
Но он никак не может найти что-то свое. Гарри знает, что его мама играла на арфе, брат не выпускает из рук скрипку с тех пор, как их познакомили с инструментом, тетя предпочитает фортепиано, а дядя мастер виолончели.
Но что бы ни пробовал Гарри все кажется «не тем». Тетя бросает разочарованные взгляды, а Уэс пытается утешить его, что он просто должен попробовать что-то еще. Гарри учится фортепиано, потому что оно нравится ему больше всего из того, что он пробовал.
А потом его семья посещает концерт в церкви, и Гарри слышит его. Это была любовь с первого звука.
«Тетя», – с придыханием спрашивает мальчик, – «Что это играет?»
«Орган»
Гарри со звездочками в глазах смотрел на трубы, которые играли симфонию, и на абсолютно миниатюрного по сравнению с инструментом музыканта.
«Я хочу на нем играть»
Мальчик не замечает, как по лицу его тети расплылась алчная улыбка.
Гарри растет в тени его кузена, но его это не смущает. Он проводит часы в церкви, впитывая неявное величие места и слушая проповеди о том, как религия влияла на культуру в целом и музыку в частности.
Орган сложный инструмент.
Когда им с Уэсом десять, когда наследник Эванс сочинил свое первое самостоятельное произведение и заслужил признание как молодой талант, в то время как Гарри до сих пор не может играть на настоящем органе из-за собственного недостаточного размера, что не мешает ему составлять ноты и тренировать свои ограниченные возможности…
Им десять, когда рождается их младший брат.
Уэс абсолютно очарован ребенком. Дяде, кажется, плевать. А Гарри смотрит на сверток и думает, что этот ребенок будет чем-то особенным, но что-то подсказывает теперь среднему ребенку семьи Эванс, что это «что-то» будет не обязательно чем-то, что понравится высшему обществу. Петунья смотрит на малыша и мысленно спрашивает себя, зачем она решила получить второго?
«Вторые дети этой семьи прокляты» - шепчет женщина, и только острота в ярко-зелёных глазах показывает, что ее кто-то услышал.
***
Когда приходит письмо из Хогвартса, нет ажиотажа и ужаса.
Петунья отводит племянника в сторону и рассказывает все, что знает, о Лили, о магии, о Хогвартсе. Они идут на косую алею, отправляют ответное письмо, покупают все по списку и дополнительные книги по традициям и этикету. Потому что даже «Поттером» Гарри не может позволить Эвансам упасть в грязь лицом.
Гарри заранее читает учебники и получает дополнительный материал там, где ничего не понимает. Он Эванс, а Эвансы должны быть лучшими, в музыке или в академической успеваемости, это не важно.
Последний месяц того лета такой напряжённый, что, только сев в поезд, Гарри понимает, что пока он не выпустится из Хогвартса, он сможет заняться музыкой только на каникулах. И это кажется ему худшим, что может случиться в жизни человека.
Гарри Эванс не похож на Гарри Поттер, которого все ждут. Его волосы длинные и аккуратно собраны в сложную косу в честь первого дня в новой школе. Одежда под его мантией – штаны официального кроя и выглаженная рубашка. В нем нет дерзости его отца. Нет неаккуратности или ободранных коленок. Его очки имеют тонкую оправу и смотрятся органично и элегантно с серебряной цепочкой, привязанной к ним.
Говоря «Гарри Поттер», люди думают о мальчике, который будет копией своего отца с глазами матери. Ребенок, который приезжает в Хогвартс, это что-то иное.
Снейп смотрит на ребенка, который выходит после объявления имени Поттер, и внезапно он точно знает, где мальчик провел последние десять лет.
Потому что Гарри не похож на хулигана Джеймса Поттера ничем, кроме кожи и структуры волос, в этом ребенке также нет ничего от живой нимфы Лили. Ребенок, который садится под распределяющую шляпу, Эванс настолько, насколько это возможно. Мальчик держит себя с той же сдержанностью, которую всегда демонстрировала Петунья, и движется с той же уверенностью, что и чистокровные дети.
Гарри «Поттер» отправляется на Рейвенкло к большому недоумению всех, кроме профессора зелий. Снейп может только благодарить судьбу, что шляпа не отправила мальчика к его змеям.
***
Гарри Поттер не герой. Он тихий ребенок, который не выделяется даже по меркам Рейвенкло.
Гарри не встревает в неприятности. Гарри не дружит с лесничим. Гарри чувствует себя комфортно с чистокровными.
Единственное странное, что замечают в мальчике, это какая-то нервная энергия, которая уходит через месяц бесконечных блужданий мальчика по Хогвартсу.
Гарри требуется месяц, чтобы найти в школе орган.
Это огромный инструмент, даже больше, чем тот, к которому он привык.
Трубы похожи на змей, но вместе складываются в крылья. Место музыканта по бокам сторожат два резных льва. А скамейка похожа на барсука. Инструмент не мог бы кричать «Хогвартс» громче, даже если бы постарался.
Гарри с восторгом проводит пальцами по клавишам, с печалью осознавая слой пыли, он не может не думать, что многие трубы наверняка забиты или и вовсе проржавели, но близится комендантский час, и мальчик вынужден уйти.
На следующее утро инструмент чист и на удивление настроен. Гарри не знает, кого ему благодарить, поэтому шепчет спасибо самому Хогвартсу. Если время в церкви его чему-то и научило, так это ценить места силы.
***
Большинство событий следующих лет проходит мимо Гарри. В какой-то момент все, кажется, решают, что он не стоит внимания, и отстают.
Гарри слишком обычный, когда рядом есть Невилл Лонгботтом и Ко, которые вечно влипают в неприятности.
Зеленоглазый, конечно, находит свою долю неприятностей. Хотя о них и не известно никому, кроме самого Гарри. Конечно, неприятности находят его не сразу.
Первый год Гарри тратит, пытаясь найти баланс между обучением магии, погружением в совершенно новую культуру, своим заочным немагическим образованием и самостоятельными уроками органа. Так что свой первый год мальчик заканчивает измотанным, но со всеми «Превосходно» и «А» в его магическом и магловских табеля успеваемости.
С другой стороны, второй год в Хогвартсе…
Начинается все с того, что на двенадцатый день рождения его наставник признал, что Гарри готов полностью самостоятельно играть партии, даже если его пока не оставляют наедине без присмотра. Так что по возвращению в Хогвартс вместо того, чтобы просто из раза в раз повторять тренировочные упражнения, Гарри пробует играть разные композиции, пока не доводит их до совершенства. А затем пробует положить на клавиши ноты, что давно крутятся в его голове.
И вот одним вечером в первых числах ноября у Гарри появляется первый слушатель. Комната с органом была звукоизолирована и в малоиспользуемой части замка, так что обычно Гарри проводил там время один…
Если двадцатиметровую змею, конечно, можно считать компанией.
По крайней мере, Василиску нравилась его игра, змея даже давала конструктивную критику по поводу сочинений самого Гарри! Хотя его критика в основном сводилась к «слишком много вибраций» и «здесь неприятно неоднородные вибрации». Но Гарри был рад любым комментариям.
К тому же, змей был стар и достаточно мудр, так что с ним можно было вести достаточно интересные беседы. Особенно, когда он не жаловался на «глупую маленькую хозяйку и ее глупые приказы».
Змей так же поощрял Гарри изучать больше заклинаний за пределами учебной программы. В основном потому, что он хотел, чтобы Гарри помог расчистить проход в лес, который змей раньше использовал, чтобы искать себе перекус, внезапно «Запретность» леса стала иметь больше смысла.
А еще был «инцидент с черным блокнотом».
Гарри нашел его утопленным в неиспользуемом туалете. Сначала мальчик не обратил на него особого внимания, спеша в зал с органом. И, кинув книжку неподалеку от своей сумки на скамейках в зале, поднялся к месту органиста.
Сегодня у Гарри не было особого плана, что конкретно он хотел сыграть, но, оказавшись перед клавишами, он понял, что есть одна очень определённая мелодия, к которой тянулись пальцы.
Он успел сыграть только первые несколько нот, когда одна из клавиш сыграла сама по себе. Воздухе что-то изменилось, а на плечи будто легла пелена, внезапно Гарри был уверен, что он играет не один. И что-то в том, чтобы остановиться и прервать момент, казалось глубоко неправильным.
Еще несколько нот спустя он услышал агрессивное шипение сзади, как будто кому-то было больно.
И внезапно Гарри больше не был главным, кто ведет партию, мальчик мог поклясться, что видел призрак огромных белых перчаток, которые полностью взяли на себя контроль над клавишами, пока Гарри пытался поспеть и подстроиться под мелодию нажима на все соответствующие педали и рычаги.
Дыхание мальчика сбилось, давление стало сильнее, особенно, когда он не поспевал за призрачными руками или делал ошибки.
Стоны боли сзади превратились в откровенный крик агонии, Гарри знал, что виноват в этом, но он не мог прервать произведение сейчас. Он просто не мог.
И вот раздался последний крик. Музыка постепенно успокоилась, давление спало, и Гарри показалось, что напоследок эта странная белая перчатка погладила его по голове.
Мальчик с трудом поднялся с места и начал идти к своим вещам, он чувствовал себя так, будто может потерять сознание в любой момент. И там он увидел это.
Книга, которую он нашел ранее, валялась посреди прохода, обугленная по кроям, страницы измяты и скручены, она лежит в луже черной жидкости, пугающе похожей на кровь.
Гарри приложил руку к своему раскалывающемуся от боли лбу и увидел ту же черную жидкость.
«Ах», – подумал мальчик, – «наверное, я просто теряю сознание и не вижу правильно»
Он сдался и прилег к одной из близлежащих скамеек, моментально засыпая.
Когда Гарри проснулся в следующий раз, он был укрыт, а книги и странной лужи не было видно. Можно было бы подумать, что ему все приснилось, если бы не засохшая «кровь» на его лице.
Позже он узнает, что примерно в то же время, когда «погибла» книга, Джинни Уизли потеряла сознание, и ее увезли в Святой Мунго менее, чем через час после этого, что-то о влиянии опасной темной магии.
В тысячах километров от Хогвартса Лорд Смерть вертел в руках осколок души пре-кишина, Шинигами был не доволен, что что-то подобное ускользнуло от него. Если бы обладатель этой души добровольно не разбил ее, то уже стал бы кишином, этот человек саботировал сам себя. Но если бы целью хозяина души было ускользнуть из списков Смерти на уничтожение, то это, конечно, была победа. Подумать только, если бы не глупая привычка иногда вмешиваться в дела волшебников-органистов, то Мрачный Жнец бы даже не узнал о существовании проблемы. Жаль, что маленький волшебник был слишком молод и слаб, чтобы забрать второй осколок. Возможно, через пару лет он попробует еще раз.
***
Гарри наслаждался летом после второго курса в Хогвартсе.
Он смог дать свой первый концерт!
А затем Эвансы решили провести остаток лета в Италии. Это было еще лучше, потому что после постоянного холода Шотландии теплое море казалось раем.
К тому, же у него появилось больше времени с их младшеньким. Уэс бесконечно дулся на Гарри, но малыш абсолютно предпочитал кузена родному брату. Поттер был уверен, что это произошло из-за того, что мальчик был тихим и замкнутым, так что чрезмерно дружелюбная и драматичная личность их старшего брата его просто подавляла.
Маленькому альбиносу было всего три, но в том, что он Эванс, не было сомнений. Ребенок, кажется, был абсолютно очарован пианино своей матери, и если вы не могли найти малыша, то он был где-то около рояля.
Младший все еще был странным ребенком, и абсолютно напугал окружающих, когда вместо нормальных молочных зубов у него выросли акулье-острые зубки. Но в том, что ребенок будет тесно связан с музыкой, никто не сомневался.
***
На фоне хорошего лета, Гарри даже не понимает, что что-то не так, пока в поезд не заваливаются дементоры. Гарри от неожиданности выдергивает провод наушников из плеера, и тот начинает неистово играть на все купе. Дементор странно «бледнеет» и сбегает из купе.
Гарри до сих не уверен, кто испугался больше: Гарри дементора или дементор Видоровской симфонии №5.
Также вся школа, кажется, уверена, что кто-то его хочет убить. Но Гарри отшучивается, что будет защищаться плеером, и все вспоминают, почему у Поттера нет друзей.
Когда осень начинает холодать, василиск приползает сказать, что он съел почти всех акромантулов в лесу, и отправляется в спячку, если повезет, он проснется до того, как маленький органист закончит школу.
Но в этот раз он не остается один!
Теперь у него есть компания. Милая девочка Луна просто появилась в какой-то момент еще в прошлом году, но они на самом деле не разговаривали, хотя теперь он об этом немного жалел, она была забавной.
А еще был пес. Он был худым, грязным и ободранным. Но и он, и Луна решили не прогонять животинку, которая, кажется, была довольна просто лежать в случайных местах зала слушателей и дремать. Ну… после того первого раза, когда собака, кажется, словила сердечный приступ, когда Гарри сел за орган.
Год заканчивается спокойно. В конце, кажется, происходит какой-то скандал… И еще несколько скандалов по поводу «черного» проникшего в школу. Гарри думает, что это что-то, связанное с модой, и учителя слишком остро реагируют.
Собака однажды очень гордо показала им пойманную им крысу. А на следующий день в пролеске возле школы нашли свежий труп какого-то «Петигрю», Гарри никак не связал эти два события, но Луна торжественно похлопала пса по голове.
***
Лето перед четвертым курсом ничем не обличается от любого другого лета.
Гарри проводит немалое количество времени на разных приемах и встречах высшего общества и принимает участие в нескольких концертах и конкурсах. Ровно то же, на что он тратит свои зимние и пасхальные каникулы. Типичная жизнь семьи Эванс.
Единственное, что изменяется, это имя его младшего брата.
Мальчик никогда не любил своё настоящее имя, что-то о том, что оно слишком «длинное и претенциозное». Гарри в ситуации больше всего волнует, откуда четырехлетний ребенок знает слово «претенциозный», но с их семьей он не удивлен.
Если Соул хочет, чтобы его называли Соулом, у Гарри нет с этим проблем. У него настолько нет с этим проблем, что он так же уговаривает Уэса использовать новое имя младшего и пока не рассказывать об этом родителям.
***
На приветственной вечеринке в начале учебного года объявляют о каком-то турнире, что Гарри игнорирует в пользу перешептываний с Луной.
Иностранные студенты с другой стороны интересны Гарри только потому, что тетя настояла, чтобы он начал учить французский, и теперь у него есть по сути бесплатная практика. Особенно с тем, как некоторые ученики Шармбатона узнают его как «Гарри Эванса» и очень удивлены, что он волшебник.
Гарри не понимает, почему многие выглядят напуганными, услышав «магия» и «орган» в одном предложении.
Его тихую незаметную жизнь пытаются нарушить на Хэллоуин. Судя по всему, кто-то кинул его имя в кубок, что навело массу шума. Сам Гарри об этом узнает только на следующий день. Мальчик никогда не любил тыквенный праздник с тех пор, как смог понять концепцию смерти, и праздновать годовщину смерти его родителей как-то не хотелось, так что обычно он сидел в музыкальной комнате, перебирая ноты, пока ему это не надоест и он не ляжет спать пораньше.
Но Гарри – Рейвенкло, а не Гриффиндор. Он не напуган или что-то в этом роде, он идет в библиотеку, находит правила и узнает, что там действительно есть магический контракт, но, если имя в кубок бросил не он, то и откат от контракта получит не он.
Так что Гарри пожимает плечами и делает вид, что ни в какой турнир его не вписали. Школа пытается его изолировать, но потом они вспоминают, что Поттер и так ни с кем не общается, делают фейспалм и все возвращается на круги своя.
Конечно, была пара инцидентов. Например, со значками…
Гарри с удивлением заметил, что все Слизеринцы носят одинаковые значки. Подойдя поближе, мальчик прочел, что на них написано: «Седрика поддержим — он Настоящий чемпион.»
«Нравится, Поттер?» — заметив интерес Гарри, воскликнул Малфой, — «Но это еще не все! Полюбуйся!»
Он нажал на значок, красная надпись исчезла, ее сменила зеленая: «Гарри Поттер, ты смердяк, Задавала и дурак»
Гарри моргнул, интересно, какие чары стояли за эти…
«Ты их раздаешь бесплатно или..?»
«Что?» – похоже, Малфой ожидал совсем не такой реакции.
«Значки,» – пояснил Гарри, как будто Драко был глупым, – «Я хочу два. Я с радостью поддержу Седрика, и один разобрать, если, конечно, ты не скажешь, какие чары использовал… Нет, знаешь что, я возьму три. Думаю, Луна тоже захочет один… Так сколько я плачу за 3 значка? Или они все же бесплатные?»
Малфой застонал. Все знали, что Поттер чудак, почему он вообще пытался задеть кого-то с Рейвенкло? Это было обречено на провал, Драко уже мог слышат,ь как Нотт и Забини смеются за его спиной.
«3 сикля каждый», – сказал блондин, надеясь, что нелепая цена отпугнет идиота.
Поттер протянул ему галеон.
«Сдача не нужна, у меня просто нет ничего меньше», – по крайней мере у Рейвенкло хватило такта звучать смущённым.
Драко разочарованно застонал и, выхватив галеон, отдал мальчику 3 значка. Поттер выглядел счастливым и тут же прикрепил значок с подписью в поддержку Дигори себе на мантию.
Малфой мысленно проклинал все взаимодействие. Какого черта именно он в конечном итоге чувствует себя униженным?! По крайней мере, он подзаработал.
Или интервью…
В теплицу заглянул третьекурсник Гриффиндора.
«Эм… извините? Мне сказали забрать Гарри Поттера», – почти пропищал мальчик.
«Кому и зачем понадобился мистер Поттер?»
«Директор, мем. Чемпионы дают интервью»
«Похоже, ничего не поделать. Мистер Поттер…»
«Да-да, профессор, я знаю, что оно не должно сидеть так криво», -сказал мальчик, делая попытки спасти свое растение и явно игнорируя остальной разговор.
«Вы не слышали, что сказал мистер Криви? Чемпионы…»
«Одним из которых я НЕ являюсь. Так что я никуда не пойду, без обид, но получить хорошие оценки за мои годовые экзамены стоит у меня намного выше в списке приоритетов, чем притворяться, что я хочу иметь что-либо с той детской мясорубкой, которую вы, похоже, считаете «развлечением».»
«Но директор сказал, что ты должен прийти!», – возразил маленький гриффиндорец.
«Если директор так настаивает, то он может написать моей тете, запросить у нее разрешение на интервью, потому что, знаете, в отличии от Крама, Дигори и Делакур я несовершеннолетний и никто не имеет права брать у меня интервью без разрешения опекуна. И, как только наш директор получит согласие моей тети, и заплатит…», – Гарри повернулся к девочке, стоящей слева от него, – «Эм… какой нынешний курс галеона к фунту?»
«Около 5 футов за галеон?»
«И, как только мне оплатят четыреста галеонов, я дам это интервью.»
«Четыреста галеонов?!»
«Это минимальная цена, которую Семья Эванс требует за интервью,» – пожал плечами Гарри, снова сосредоточившись на кусте перед ним, игнорирую тишину в теплице. Практическая сторона Гербологии не была его сильной стороной, но Эванс отказывался получать что-либо ниже Превосходно.
Остаток года прошел спокойно. Конечно, его пытались отправить на первое испытание, но Гарри спрятался в одном из тех потайных проходов, которые ему еще на втором году показал василиск. Ирония того, что он прятался с василиском от дракона, не ускользнула от мальчика.
Потом его еще пытались заставить учувствовать в каком-то «Святочном бале», но Гарри только покрутил у виска и сказал этим сумасшедшим, что ни на какие зимние каникулы он в замке не останется. Ему к семье надо, провести 2 концерта и сдать экзамены по немагической программе его образования за полугодие.
Хотя ученики Дурмстранга и Шармбатона в последнее время обходят его по дуге. Ну, некоторые, большинство просто застывают с видом ужаса и уважения.
Гарри не уверен, что их так потрясло в его игре.
Да… они слышали, как Гарри играл. Было немного удивительно, что за три с половиной года обучения Эванса в Хогвартсе музыкальную комнату нашла только Луна и теперь иностранные студенты.
Гарри зашел в свое обычно тихое убежище только для того, чтобы услышать несколько десятков голосов. Мальчик удивленно моргнул, заметив смесь темно красных и голубых одежд.
«Ой, здесь многолюдно,» – пробормотал Гарри, но, очевидно, его услышали.
«Проблемы с тем, что мы здесь, англичанин?!»
Большинство студентов, как приезжих, так и из Хогвартса, потеряли свою враждебность к Гарри, когда он не явился на первое задание. Очевидно, не этот парень. Но Гарри никогда не было легко задеть.
«Я пришел, тренироваться, если вам не мешает музыка, то у меня нет проблем с вами здесь,» – пожал плечами мальчик и направился к лестнице, которая вела к месту управления органом.
«Постой!»– раздался напуганный женский голос, – «Ты же не собрался упражняться с органом?!»
«Ага, почему бы нет?»
В комнате расползлось странное напряжение и неестественная тишина.
«Ты сумасшедший?», - кажется, даже ранее агрессивный парень теперь смотрел на него с беспокойством, - «Все знают, что, когда маг играет на органе, сама Смерть может присоединиться к игре.»
Гарри, как он надеялся, успокаивающе улыбнулся юноше.
«Ах… Так вот, кто это был тогда. Ну, у Смерти хорошее чувство ритма!»
Гарри пожал плечами и продолжил свой путь к месту управления органом. Внизу все еще царила напряженная тишина, поэтому Эванс решил сыграть что-нибудь легкое, веселое. Возможно, это поднимет настроение их иностранным друзьям.
По крайне мере, после Нового Года от него наконец отстали с Турниром.
***
Лето перед его выпускным курсом, и никакие сокровища мира не заставят Гарри продолжить обучение в этой школе, он и так почти что потерял последние пять лет в этой школе, началось с письма.
А если быть точнее, с письма от некоего Сириуса Блэка, который утверждал, что он является крестным отцом Гарри, и хотел с ним увидеться. Тщательно обсудив этот вопрос с тетей, проведя некоторые исследования, спросив мнение Луны и скорректировав его расписание, Гарри принял решение поехать.
Основным аргументом стала библиотека Блэков.
Потому что, как бы Гарри ни хотел побыстрее закончить Хогвартс и никогда больше не пересекаться миром магии в пользу музыки, но Гарри был воспитан как Эванс, и ни в жизнь Эванс не будет чем-то иным, кроме совершенного! А потому ему нужно было подготовиться к своим магическим экзаменам. И, видит бог, без дополнительной помощи Древние Руны он не сдаст.
По крайней мере, Сириус был милым. И немного напоминал Гарри того черного пса.
Гарри проводит последние две недели в доме Блэков. Находит странный кулон, который заставляет его руки чесаться, для еще одной сессии игры со Смертью, как тот раз с книгой. И случайно выясняет из одной очень старинной книги, что Смерть, очевидно, существует в этом как «человек»? И проживает в Америке?
В целом, эти две недели не так уж плохи. Но Гарри не думает, что он еще раз останется с Блэком наедине более, чем на сутки. Не подумайте, ему нравится, что этот человек немного (очень) сумасшедший, но количество раз, когда Сириус назвал его «Джеймс» за эти две недели, заставляет глаз Гарри нервно дергаться.
Дамблдор делает в СМИ какое-то абсолютно нелепое заявление, что Волан-де-Морт воскрес. Но Гарри, как обычно, не придает этому большого внимания.
***
Пятый год, как и все предыдущие, проходит для Гарри достаточно тихо.
Из-за чуши Дамблдора в школу присылают проверяющего, что, по мнению Гарри, немного глупо, учитывая, что одних движущихся лестниц было достаточно, чтобы Хогвартс завалил любую качественную проверку школы.
Но, если честно, попутно готовясь к двум разным группам экзаменов, Гарри не особенно обращал внимание на то, что происходит в школе. Он загружен до такой степени, что почти не помнит, что делал на протяжении года. Единственное «яркое пятно», запомнившееся юноше, было собеседование по поводу карьеры. Но это произошло в основном из-за чрезмерно ярких реакций Профессора Флитвика.
«Итак, Мистер Поттер. Честно говоря, вы единственный ученик, для чьего собеседования у меня нет плана! Вы довольно скрытный юноша. На каких экзаменах вы сейчас сосредоточены?»
«На всех. Я не приму чего-то меньшего, чем «Превосходно».»
«Конечно-конечно, но имеет смысл сосредоточиться на нескольких предметах, исходя из того, какие предметы ты хочешь продолжить на шестом курсе, и которые могут пригодиться тебе в дальнейшей карьере.»
«О! Тогда это не проблема. Я не планирую идти на шестой курс.»
«Вы не планируете?»
«Нет. Без обид профессор, но у меня был очень явный план на жизнь с тех пор, как мне было пять. Обучение в Хогвартсе внесло некоторые коррективы, но я никогда не чувствовал, что магический мир – это место, которое мне особенно нравится или в которое хочется вернуться.»
***
Город Смерти жаркий. Но, как показала еще поездка в Италию много лет назад, Гарри любит жару.
Подросток прогуливается по городу, наслаждаясь тем, как холод Шотландии уходит из его костей. У него есть еще несколько часов до того, как придётся заняться делами.
Никто, очевидно, не собирался отпускать подростка, которому еще не было и шестнадцати, одного за границу. Но видя, как сильно Гарри хотел посетить загадочный город, где живет Смерть, Петунья сжалилась и организовала племяннику небольшие гастроли по Америке, включив Город в Пустыне Невада в список.
Гарри нравилась жара, но все же он к ней не привык, а потому остановился купить себе напиток. Именно тогда же увидел его.
Мужчина чуть за двадцать с седыми волосами, в одежде, которая напоминает лоскутное одеяло, стоял на противоположной стороне улицы и сверлил его взглядом… крутя болт, который застрял в его голове?
— Эм… я могу вам помочь? – неуверенно спросил Гарри, поняв, что мужчина следует за ним.
Странный парень молчал, наверное, минуту, и когда музыкант уже наполовину придумал, как оттуда сбежать, незнакомец все же заговорил, звуча крайне озадаченным
— Почему осколок души-кишина застрял в твоей голове?
Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы обработать вопрос, но, когда он понял, о чем спрашивает мужчина, Гарри, если честно… запаниковал.
— В моей голове застряло что?!
Остаток своего времени до выступления Гарри проводит в кабинете Шинигами, общаясь с самим Лордом Смертью и странным мужчиной по имени Штейн. На следующий день он возвращается, чтобы вытащить чужую душу из своего шрама, захватив на всякий случай с собой тот странный кулон, который валялся в его багаже еще с прошлого лета. Шинигами выглядит довольным. Штейн спрашивает, может ли он изучить артефакт, как только из него извлекут осколок.
***
Как Гарри и обещал, он не возвращается в Хогвартс.
Пока его уже бывшие одноклассники едут на Экспрессе к старинной школе и пытаются смириться с тем, что Снейпа назначили учителем защиты от темных искусств. Гарри едет на совершенно другом Экспрессе через Европу и перешучивается с Уэсом по поводу первого концерта, в котором они будут учувствовать вместе.
***
Гарри было семнадцать, когда Волан-де-морт наконец погиб.
Юноша постоянно следил за ходом расследований по двум причинам. И ни одна из них не была в том, что Гарри в какой-либо мере на самом деле волновала судьба Темного Лорда.
Первая причина была в том, что Смерть оказался очень интересным собеседником, и Гарри действительно нравилось просто общаться с ним или проводить часы посещения Города Смерти, сидя в кабинете Шинигами и играя какую-то легкую приятную музыку, «исцеляющую души», как это назвал Лорд Смерть, для учеников Академии.
Вторую причину… вторую причину звали Франкен Штейн, и только идиот не заметил бы, что Поттер абсолютно влюблен в сумасшедшего ученого. Уэс шутил по этому поводу часами.
Так что, когда Гарри посетил Город Смерти, чтобы отпраздновать уничтожение последнего осколка Тома Реддла из существования, юноша был очень намерен пригласить Штейна на свидание.
Когда это произошло, Франк разразился получасовой тирадой о своих плохих привычках, начиная с того, что он курил и заканчивая тем, как он вскрывал своего напарника во сне, на что Гарри кивнул и сказал:
— Круто. Так сегодня в шесть?
Ученый был в таком шоке, что даже согласился.
Бедняге Спириту вскоре после этого пришлось столкнутся со своим паникующим бывшим напарником, потому что: «Спирит! Ты единственный относительно социально осведомленный человек, которого я знаю!!!». Коса Смерти был в таком шоке, что кто-то вообще позвал Штейна на свидание, что даже забыл, что вроде как боится этого человека, и помог. Ками часами смеялась над ситуацией.
***
Когда Гарри исполняется двадцать два, ему звонит паникующий Уэс с криком, что у их младшего брата кусок очень острого металла вместо руки, мужчина только глубоко вздыхает на драматизм старшего и просит передать трубку Соулу. А затем сам отдает телефон Франкену, и мастер спокойно и понятно объясняет ребенку, как вернуть себе полностью человеческий вид.
Неделю спустя Гарри встречает своего младшего брата в аэропорту и довозит до подножья Академии Мастеров Оружия Смерти.
Соул выглядит уставшим, просто смотря на лестницу, по его брат смеется и говорит, что к этому привыкаешь, поэтому младший не жалуется. Он не чувствует, что имеет право, не тогда, когда его старший брат ведет его и помогает на каждом шагу. Особенно не тогда, когда Соул вписывает «Итер» как свою фамилию, а брат просто треплет белые волосы и просит оставить его и Уэса как экстренные контакты.
Неделю спустя Соул находит себе мастера в лице Маки Албарн, переезжает с ней в отдельное жилье от брата и погружается в жизнь совершенно нового человека.
***
Соул Итер должен был быть одиноким ребенком без особой цели и мотивации, который просто потакает желанию своего мастера и ничего особенно не хочет от жизни.
Одинокий ребенок, который начал жизнь с новым именем и с чистого листа. Плывущий по течению и пытающийся понять, что значит просто быть собой без тени старшего брата и бесконечных «ТЫ же ЭВАНС!»-ожиданий.
Соул задыхался в своем старом доме и хотел просто сбежать оттуда, и забыть, как страшный сон.
Но все же он обнаруживает, что не может этого сделать.
Потому, что как бы он ни ненавидел бесконечные ожидания и ограничения, которые на него навесили родители, он не ненавидел свою семью целиком и полностью.
Он любил музыку, и жизнь без музыки казалась ему кошмаром. Но он мог бы жить без нее, если бы это означало побег из клетки которой являлась его жизнь.
Но ему никогда не надо было отказываться от музыки.
Потому что был человек, который показал ему, что, может, он и не понимал свою семью, они все равно его любили.
Ну… по крайней мере, его братья так и сделали.
Иногда Соул огладывается назад, и ему становится страшно. Что бы произошло если бы Гарри не был частью их семьи?
Наверное, он бы не понимал и даже ненавидел Уэса наравне с их родителями за то, что старший такой идеальный, что установил для Соула невероятно высокую планку, которую младшему никогда не получилось бы достичь.
Но на протяжении всего своего детства Соул помнит тихое и устойчивое присутствие его другого старшего брата. Может, Гарри и провел львиную долю этого времени в своей загадочной школе-интернате, но даже так его присутствие в семье было ощутимо.
Потому что каждый раз, когда неодобрение родителей становилось для него слишком сильным, планка слишком недостижимой, а отчуждение невыносимым, у Соула было тихое, стабильное присутствие его второго брата.
Гарри был таким же талантливым, как Уэс, даже больше, если вы спросите его братьев, потому что их обоих пугало просто количество клавиш, рычагов и педалей, которые прилагались к органу. Но при этом Гарри никогда не был социальной бабочкой, как Уэс. Гарри предпочитал полумрак солнцу. И тишину шуму. Возможно, он, в отличии от Соула, и не чувствовал себя неуместным на званых вечерах, но, если бы его оттеснило на окраину зала, он бы не пытался прыгнуть назад в гущу событий, как это делал Уэс.
Соул много раз благодарил судьбу за своего второго брата.
Если бы его не было…
Молодая коса не хотел даже думать, насколько хуже и мрачнее закончилась бы его история.
***
Ученики медленно заполняли аудиторию. Профессор Штейн был невероятно полезен и многому их научил, но не было ни одного ученика Академии, который с радостью придёт на его занятия, особенно с риском снова увидеть вскрытие.
Но сегодня что-то было по-другому. В воздухе витал странный дух тайны.
Зайдя в класс, Соул увидел огромную надпись на доске, сделанную на удивление изящным подчерком: «Пожалуйста сохраняйте тишину».
Профессор Штейн спал на столе, а рядом с ним стоял, прислонившись к столу, человек с косой густых черных полос и в мягком даже на вид оверсайз свитере. Человек, кажется, чувствовал себя очень комфортно рядом с их сумасшедшим профессором, попивая что-то из литровой кружки с надписью «Орган – моя сука», что посылало… смешанные сигналы.
— Кто-нибудь знает, что это за женщина?
— Длинные волосы не обязательно значат женщину, Мака.
— Ты думаешь, что это парень? Серьезно, Соул?
— Я знаю, что это парень.
Подросток фыркнул на чужие вздохи и вопросы, игнорируя дальнейший разговор, который, что примечательно, велся шепотом. Соулу тоже было интересно, что его брат делал здесь.
Как только прозвенел звонок, мужчина поставил чашку и повернулся классу.
— Все собрались?
Как только раздался нестройный хор тихих согласий, мужчина аккуратно разбудил их профессора и, о чем-то с ним пошептавшись, направился к двери. Но в последний момент остановился и обернулся.
— И помни, Франк, никаких вскрытий вместо уроков.
— Да-да, - простонал Штейн, дав ученикам понять, что это напоминание ему сделали не в первый раз, но, как только неизвестный мужчина исчез за дверью, профессор поднял какой-то блокнот и заговорил, - Итак… В связи с тем, что мой муж запретил мне что-либо вскрывать…
— Ваш кто?! – раздался в аудитории на удивление дружный крик студентов.
— Муж, - повторил Штейн, как если бы он говорил о чем-то очевидном, а затем продолжил, как будто его не прерывали, - Итак, записывайте тему урока…
Дети насильно преодолели шок и схватили ручки, если Штейн собирался на самом деле вести лекцию, то это непременно было что-то полезное.
Только Соул все еще смотрел вслед своему ушедшему кузену.
Хотя он не присутствовал на свадьбе, Соул знал, что Гарри вышел замуж за человека по имени «Франкен Штейн» и что этот загадочный муж живет в Городе Смерти. Он просто… никогда не связывал своего безумного профессора и «странного, но очаровательного» мужа его брата.
Подайте на Соула в суд! Ни один разумный человек не захочет осознать, что твой самый близкий человек женат на психопате!
Но Гарри очевидно был. И если честно… что не так с его братьями?
Гарри выбрал себе в пару отъявленного психопата, который представлял постоянную перманентную угрозу его жизни. А Уэс имел в качестве невесты очень властную девушку, которая, хотя и соответствовала критериям его матери о «подходящей невесте», любила рукоприкладство, но Уэс, кажется, не осознавал, какую угрозу несет ему его девушка, так же, как и Гарри…
— Сосредоточься!
Мака привлекла его внимание к уроку одним точным ударом по голове, что было эффективно, но…
Соул сосредоточился на своей напарнице. Даже если она действительно любила лупить его, девушка была умной, сильной, властной, и, надо признать, симпатичной. На последней мысли его сердце пропустило удар и…
«О черт,» – не мог не подумать Соул, – «Я в таком дерьме…»