– Клайв, – мурлыкнул Уилл где-то над ним, погладив его по волосам. – Пора вставать.

Он недовольно зажмурился: Уилл уже забрался к нему под одеяло, хотя обычно старался этого не делать, пока он ещё не проснулся, чтобы не раздражать его. Выпутавшись немного из одеяла, он поднял голову, чтобы взглянуть на того, в процессе обнаружив, что спал, уткнувшись носом Уиллу в ключицы, и что это не Уилл влез к нему под одеяло утром, а он сам к тому ночью.

– Ещё пять минут, – Клайв несколько сконфуженно спрятался обратно, натянув одеяло чуть ли не на макушку, чтобы отгородиться от прохлады вне него.

– Что ты мёрзнешь-то? – поинтересовался Уилл. – Ещё не настолько холодно.

– Третья неделя октября, – сонно проворчал Клайв.

– Вот я и говорю: серьёзные холода ещё не наступили. Выспался?

– Ага.

Клайв проигнорировал ремарку касательно холодов. Существенное понижение температуры действительно обычно начиналось немного позже, но лично ему уже было прохладно.

– Интересно, почему на десять, а не на девять, – задумчиво изрёк Уилл. – Чем мы ещё час будем заниматься?

– Полагаю, он хочет посмотреть, когда мы начнём подтягиваться на совещание, – Клайв зевнул. – И насколько мы будем к этому моменту нервными.

– Издевательство, – коротко вынес вердикт Уилл.

– Хотел бы поиздеваться – назначил бы на двенадцать, – резонно заметил Клайв, не открывая глаз.

Через десять минут его снова потормошили, и ему пришлось сбросить с себя одеяло. Он, впрочем, не солгал: он действительно выспался, поэтому просто встал, а не выбирался, или, что хуже, не выползал из постели.

До штаба они добрались вовремя, к началу рабочего дня, и некоторое время задумчиво стояли около гардероба: у них был ещё целый час.

– И что делать будем? – пространно вопросил Уилл через несколько молчаливых минут.

– Можно пока что кофе попить, – задумчиво предложил Клайв.

Уилл, за неимением вариантов, согласился.

Взгляд Клайва ещё издалека зацепился за вышедшего из столовой светленького офицера, отчего-то вызвавшего у него странное чувство полуузнавания. Тот, то ли не заметивший их, то ли попросту не обративший на них внимания, погрузившись в собственные мысли, быстрым шагом направился вдоль стены, и Клайв, пропустив Уилла в дверь первым, проводил офицера взглядом. Он не припоминал, чтобы у него был такой знакомый, но ощутил именно что нечто знакомое. И он не смог выудить из памяти, что. Или кто.

За столом на него снова накатило лениво-меланхоличное настроение, и ему невольно вспомнились выходные (которые и были этому причиной). Выходные прошли приятно. В пятницу они отпраздновали повышение, наевшись при этом от души – Уилл заказал столько, что хватило бы на троих – и прикончив бутылку вина, после которой его потянуло в сон. Уилл не будил его утром, дав ему отоспаться, терпеливо подождал, пока он приведёт себя в порядок и позавтракает, а затем потащил в постель, откуда почти не выпускал до вечера. Хорошенько отдохнувший Клайв, в общем-то, никуда оттуда и не рвался.

– Ну что, двинули? – Уилл слегка прищурился, сыто блестя светло-серыми глазами. Клайв не сомневался, что к четвергу (а то и уже к среде) у того снова будет голодный взгляд.

Проверив время, он кивнул. Даже не заметил, как прошло полчаса.

В лифте сквозь лениво-удовлетворённое состояние Клайва начала пробиваться едва ощутимая нервозность, вызванная вполне очевидной причиной: событие было важным, а что на нём нужно было делать – он понятия не имел. Проще говоря, он только что почувствовал, что не был готов к тому, что должно было происходить. А неготовность для него, служившего в разведке прежде, не означала ничего хорошего.

Перед залом для совещаний Уилл замялся, и он вопросительно вскинул брови.

– Отойду. Хочешь, иди без меня, хочешь – жди, – Уилл машинально одёрнул полу пиджака. – ...Кофе.

Клайв кивнул, немного проводив взглядом того, направившегося в сторону санузла. Ждать он не стал. Мало ли, вдруг застрянет надолго, а без присутствия помощника, между прочим, можно было и обойтись, если что. Подойдя поближе к двери, он поднял руку, почти касаясь костяшками её поверхности, а затем передумал стучаться: будет глупо, раз уж ему теперь было положено здесь находиться, и крайне глупо, если он пришёл первым.

Поэтому он просто вошёл.

Оказалось, что он прибыл четвёртым: в зале для совещаний уже было три офицера. Один из них весьма профессионально ощупал взглядом его кобуру с табельным пистолетом, затем пояс и пиджак, и, увидев, что на нём не было ничего лишнего, чуточку улыбнулся. У того было открытое, честное лицо, грубоватое, но довольно симпатичное; такому бы работать в полиции.

Второму он не стал уделять большого внимания. Во-первых, потому, что сразу же повесил на того ярлычок «высокомерный баран» (навидался уже), а во-вторых, потому, что его обеспокоил третий, прислонившийся к столу.

Третий пялился. Очень откровенно. Взгляд этого крупного, высокого, хищновато выглядевшего мужчины прошёлся по его плечам, затем по талии и по ногам, и, когда он сдвинулся с места, проходя внутрь, чужой взгляд почти смакующе ощупал его бёдра. Так на него, наверное, даже Уилл не глазел.

– Доброго дня, – формальным тоном сообщил всем Клайв, не обращаясь ни к кому конкретно и пытаясь отделаться от ощущения, что где-то уже видел бесстыже рассматривавшего его офицера. Не то чтобы недавно, но, вроде бы, уже после возвращения в это время.

– Доброго, – дружелюбно отозвался мужчина, похожий на копа.

– И вам того же, – почти одновременно бросил второй. У того и тон был высокомерным.

– Ага, – почти игриво отозвался всё ещё глядевший на него третий офицер, и, отстранившись от стола, шагнул поближе к Клайву. Последний наконец сообразил, что видел этого в столовой, причём действительно недавно (а ведь показалось иначе) – на прошлой неделе. К тому ещё кто-то обратился... Хэвлок, тут же выдала память. – Офицер Крофтон, – ему протянули руку, и он понял, что придётся пожимать и знакомиться, чтобы не ставить никого в неловкое положение. Хотя гораздо удобнее было бы перезнакомиться всем сразу, когда все соберутся.

– Офицер Кортс.

В тот момент, когда Клайв протянул ладонь, Хэвлок коротко бросил взгляд на его кисть и, пожав ему руку, обещающе ухмыльнулся, открыто взглянув в глаза. Клайва, сообразившему, что на нем проверяли наличие кольца, и что подошли к нему ближе, чтобы больше никто этой ухмылки не видел, слегка бросило в жар. Хэвлоку, судя по виду, было плевать, был ли у него партнёр; того, кажется, даже не слишком заботило то, был ли он женат. Так, проверил для галочки.

Он холодно, вежливо улыбнулся в ответ. И тут же понял, что зря. Очень, очень зря. Лучше бы изобразил какой-нибудь интерес. Когда-то он так же улыбнулся Уиллу...

Во взгляде Хэвлока появился азарт. Клайв нахмурился, испытывая почти непреодолимое желание закатить глаза – ему ещё только не хватало становиться объектом чьего-то спортивного интереса, – и потянул на себя руку, первым размыкая рукопожатие. Отпустили его на несколько мгновений позже, чем следовало. Он тут же немного отступил, смерив того взглядом, и, намереваясь побыстрее закончить со знакомством, направился к более приятному ему офицеру, неловко поправлявшему манжету пиджака; тот, сообразив, что к чему, торопливо поднялся со стула, протягивая ладонь в ответ:

– Офицер Хардинг.

– Офицер Кортс, – улыбнулся Клайв вполне искренне. С такими людьми, как офицер Хардинг, обычно было легко и приятно иметь дело, если находиться по одну сторону законов и убеждений, а судя по открытому, честному лицу того, так оно и было.

– Офицер Гисберт, – бросил оставшийся офицер, едва Клайв взглянул в его сторону, лишая таким образом необходимости подходить к нему ближе и пожимать руку. Клайв только кивнул в ответ, вернув любезность в виде того, что не стал называть для того свою фамилию – дескать, сам слышал, ещё раз повторять не будут, – и почти с удовольствием отметил то, как Гисберт уязвлённо нахмурился.

После этого он окинул взглядом стол и, наконец, пересчитал стулья, чего не мог сделать в прошлый раз. Десять стульев. Десять членов Совета... не слишком удобно. Затем он вспомнил, что у Уилла не было права голосовать, и передумал: нечётное количество голосующих уже было правильным.

Между двумя из стульев расстояние было немного меньше, чем между остальными, и он задумчиво приблизился, подумывая их занять: место-то хорошее, отсюда было краем глаза видно вход и хорошо видно большой экран на стене. Так что он расположился и, подвинув оставшийся свободным стул к себе поближе, закинул на спинку локоть, сразу занимая место; пришлось ещё разок дружелюбно улыбнуться офицеру Хардингу, сидевшему через этот самый стул, чтобы не подумал лишнего. Ну, слева соседство вроде бы неплохое...

Хэвлок неспешно обошёл стол, чтобы снова прислониться к последнему, но уже по правую сторону от Клайва. Он непроизвольно проследил за тем взглядом: Хэвлок, несмотря на рост и совсем не щуплое телосложение, хорошо двигался. Очень плавно. И очень... Мысли подсунули ему слово «сексуально», и он торопливо отогнал их в сторону; хотя слово-то было наиболее точным. И Хэвлок об этом прекрасно знал, как и о том, что он наблюдал краем глаза. Немного повернув к нему голову, тот подначивающе усмехнулся, на что получил в ответ чуть ли не ледяной взгляд. К большому сожалению Клайва, эффекта это не возымело. Во всяком случае, даже если последний и был, то внешне это никак не проявилось: это в будущем подобный взгляд обычно заставлял кого-нибудь дёрнуться или как минимум занервничать, а вот здесь офицеры лицо держали получше, даже чем-то обеспокоившись. Усмешка Хэвлока стала только шире.

Дверь открылась, и взгляды присутствовавших обратились к проёму.

– Доброе утро...

Судя по усталому взгляду офицера, у того было действительно утро, и, кажется, начавшееся совсем недавно. Однако выражение глаз было второй по порядку вещью, на которую Клайв обратил внимание. Первой был их цвет: жёлтый. Он тут же вспомнил, что видел именно этого офицера в пятницу, когда тот пропустил их с Уиллом внутрь на входе в штаб. Третьей вещью, бросавшейся в глаза, было то, как на этом человеке сидела униформа. А сидела она отлично: тот был чуть выше среднестатистического мужского роста, и хорошо, пропорционально сложен, отчего выглядел в форме почти как игрушка – хоть сейчас на обложку. Ну, после ещё нескольких часов сна.

Взгляд офицера, мельком ознакомившись с офицерами Хардингом и Гисбертом, забегал между ними с Хэвлоком. Последний коротко, крепко пожал руку прибывшему, ничего не говоря, и Клайв заключил, что эти двое были неплохо знакомы. Это подтвердил и краткий обмен взглядами, после которого оба, не сговариваясь, заняли два стула рядышком: Хэвлок – через место справа от него, второй – сразу же за ним, ещё правее. Клайв, оценив, как все расположились, усмехнулся: Гисберт выбрал себе стул через один от Хардинга, так что можно было сказать, что все рассредоточились, соблюдая некоторое расстояние друг от друга.

Затем время начало тянуться, будто кто-то всё-таки изобрёл прибор, способный на него влиять. На протяжении нескольких долгих минут никто не появился, и Клайв скучающе смотрел на настенные часы, краем глаза отмечая заинтересованные, но довольно вежливые поглядывания желтоглазого офицера и долгие взгляды Хэвлока. Виски вдруг слабо сдавило. Этого ещё не хватало, почти рассерженно подумал Клайв. Действительно маг, да ещё какой! Если только наблюдавший (в чём он был почти уверен) Император не решил так дать о себе знать, но это была не манера того...

Да где же там Уилла носило? Хоть бы внимание на себя перетянул.

Дверь снова открылась, и внутрь ступил офицер, которого Клайв, избавленный благодаря этому событию от неприятных ощущений в висках, сразу же определил для себя как человека, с которым дел иметь не хотел: весь аккуратный, без лишней складочки (прямо как Уилл раньше), с холеным, вытянутым лицом того типа, который говорил о наличии длинной и несомненно что-то значащей родословной, которая, впрочем, в императорской армии вряд ли кого-то интересовала. И тип внешности показался Клайву нездешним, не бринийским. Конечно, не было ничего странного в том, что в составе местного штаба служил кто-то с другой населённой планеты, но подавляющее большинство офицеров здесь было с Бринии, и кого-то снаружи в офицерский состав часто принимали с некоторым недоверием – чего, дескать, на родной планете не сгодился?

– Доброго всем дня, – офицер вежливо улыбнулся, и Клайв не поморщился только благодаря многолетней выдержке. Он, конечно, тоже частенько вежливо улыбался, но уж точно не так. В его улыбке была исключительно вежливость, а эта была дружелюбной и располагающей, и, по его мнению, слишком дружелюбной и располагающей для тех, с кем только предстояло познакомиться; то же сквозило у того и в голосе. Клайв обычно чуял фальшь – и сейчас он чуял именно её. Если бы офицер не перестарался, то могло бы и получиться вполне естественно, а так... Он сомневался в том, что большая часть находившихся в данный момент в зале купится.

Собственно, купился разве что офицер Хардинг, бесхитростно и открыто улыбнувшийся в ответ. Хэвлок слегка поморщился, маг около него остался совершенно равнодушным, Гисберт же, судя по обмену взглядами, новоприбывшего знал. Последний возле того и уселся, с другой стороны предпочтя соседство Хардинга. Затем снова воцарилась тишина, и Клайв, наконец, открыто взглянул на мага – ему-то тоже было интересно. Маг смотрел несколько озадаченно... и Клайву внезапно показалось, что они знакомы – хоть он был уверен, что прежде никогда не видел этого человека. Однако же в том было что-то знакомое. Что-то... узнаваемое.

Поймать мысль, вертевшуюся где-то в округе осознания, ему помешали следующие прибывшие – уже в количестве двух.

Первый был уже немолод, однако дать чёткую прикидку было сложно, даже несмотря на отвоевавшую все позиции седину; за пятьдесят, даже ближе к шестидесяти, однако похоже было, что этот человек и не собирался утрачивать выправку в силу возраста. Взгляд – строгий, однако не без капельки мягкости и некоторой снисходительности, граничившей с участием; такой обычно бывал у врачей. Может, и впрямь был некоторое время назад военным медиком. Клайв только сейчас осознал, что все остальные в помещении, в отличие от этого офицера, были молоды – не старше сорока.

Второй выглядел довольно... скучно; это было первое слово, пришедшее ему на ум. Русые, слегка волнистые волосы того медного оттенка, который обычно приобретал человеческий волос, выгорая на солнце, но тусклые, словно этого самого солнца не видели очень давно, почти сливались по цвету с персикового оттенка кожей. Черты лица – невыразительные; даже серо-голубые глаза, тоже тускловатые, будто выцветшие, не слишком выделялись на общем фоне. Неуклюже сидевшая униформа очарования тоже не добавляла.

– Приветствую всех присутствующих, – заговорил первый. Голос у него оказался нейтральным, но очень приятным. Ну точно, врач, заключил Клайв. Второй офицер кивнул вместе со всеми, будто бы постеснявшись заговорить, и нерешительно бросил на старшего взгляд. То ли знакомы, то ли просто прилип к старшему, чтобы свалить с себя инициативу. Последний занял место возле мага, и второй офицер хвостиком увязался следом, осторожно усаживаясь рядом.

На этом оживление закончилось, и время снова потянулось жутко медленно. Клайв смотрел на мага, пытаясь понять, что в том было знакомого, и что за мысль он упустил; была ли она важной? Маг смотрел в ответ, кажется, с тем же выражением на лице.

За семь минут до начала совещания наконец-то явился Уилл.

– Салют собравшимся! – тот с полуусмешкой, граничившей с нахальной, поднёс два пальца к виску в полуофициальном приветствии, и Клайв испытал двойственное чувство: недовольство тем, что Уилл вот так вот решил заявиться на полностью официальное мероприятие, и одновременно облегчение от того, что тот отвлёк на себя внимание. И отвлёк недурственно. На лице у спутника немолодого офицера (посмотревшего на Уилла с целиком научным интересом) отчётливо можно было прочесть плохо скрываемые зависть и желание потрогать; об этом можно было даже не беспокоиться: слишком скучен на вкус Уилла.

А вот вежливо улыбавшийся офицер ощупывал лицо того взглядом так, словно пытался кого-то узнать, но никак не мог. Возможно, знал Уилла ещё до исчезновения?.. Офицер Хардинг уже знакомым образом осмотрел Уилла на предмет наличия неположенного оружия, и почти равнодушно, с капелькой неловкости отвернулся. Гетеро, определил Клайв. Причём, что называется, стопроцентный. Маг остался всё столь же равнодушен (по крайней мере, внешне), взгляд едва ли обратившего на Уилла внимание Хэвлока упирался в Клайва. Клайв отвёл свой в сторону, наблюдая за тем офицером, который умудрился его обеспокоить. Высокомерный тип – Гисберт – крайне заинтересованно рассматривал Уилла, ничуть этого не стесняясь. Клайв не был бы обеспокоен вовсе, если бы не знал, насколько Уилл любил сбивать с таких спесь.

Последнему Клайв показал взглядом на стул слева от себя, и тот послушно уселся рядом; покосился на него, но, не получив больше никаких невербальных сигналов, взялся рассматривать остальных членов Совета. Клайв снова посмотрел на мага, пытаясь понять, что же в нём отзывалось узнаванием, а затем опять поймал открытый взгляд Хэвлока, скучающе подпиравшего щёку ладонью. Тот хищно и как-то плотоядно облизнулся, отчего его чуть снова не бросило в жар... и ненадолго сместил взгляд чуть левее. Клайв тоже на всякий случай туда покосился. Уилл пристально глядел на Хэвлока, неприятно усмехаясь; сидеть почти что между ними, учитывая, что стул между ним и Хэвлоком всё ещё пустовал, вдруг стало весьма неуютно. Творец, да сколько ж ещё, мысленно взмолился Клайв, глядя на настенные часы и с трудом удерживая себя от того, чтобы и вовсе поднять глаза к потолку. Четыре минуты до десяти.

За три минуты до назначенного часа в зале для совещаний с ужасающей пунктуальностью появился последний член Совета, кратко пожелал всем доброго дня и крайне флегматично и непринуждённо занял последнее оставшееся место справа от него, ни капельки не смутившись только одним вариантом. Клайв, глядя на того, ощутил, что соседство попалось более чем надёжное: худощавый офицер с цепким, тёмным взглядом был, похоже, из того типа людей, на которых можно было спокойно положиться, если они что-то пообещали. Исполнено обещанное будет непременно, что бы это ни было.

В десять – Клайв даже сверился с настенными часами (от которых и так почти не отрывал глаз), минута в минуту, если не секунда в секунду, – раздался голос, который он тут же узнал, хоть тот и был самым обычным:

– Совещание объявляю открытым.

Негромкие голоса остальных офицеров затихли, устанавливая почтительную тишину.

– Рад вас видеть, офицеры. Также рад видеть, что опаздывающих не будет.

Клайв осмотрел присутствующих, пытаясь определить, кто зацепился за слово «видеть», а кто догадывался о том, что за ними наблюдали ещё до начала совещания. Просто так, разумеется, определить это было нельзя... однако он отметил, что подозревали о последнем Хардинг, чьё выражение лица можно было прочесть достаточно легко, и офицер со слегка раздражавшей его вежливой улыбочкой. Совершенно точно знал об этом маг, сканировавший новоиспеченных коллег взглядом (чем, кстати, сейчас занимался он сам). Возможно, догадывался похожий на врача офицер, чей взгляд расшифровать было непросто, и сидевший справа последний прибывший на совещание, которого было сложно читать из-за флегматично-деловитого вида; Клайв, вероятно, сейчас тоже мог доставлять определённые неудобства кому-то, кто пытался прочесть его самого. По рассеянному взгляду молодого скучного офицера, прикрытому пушистыми ресницами, сказать ничего нельзя было, так же, как и по высокомерному виду Гисберта; на Хэвлока он старался не смотреть.

– Итак, давайте начнём. Для начала, я бы хотел, чтобы вы познакомились. Представьтесь, пожалуйста, – заявил Император, сделав вид, что не видел их вынужденного общения за последние полчаса, и не знал, что некоторые из них знакомы уже были.

Все слегка оживились, пытаясь взглядом передать кому-нибудь инициативу. Затем кто-то прочистил горло, и взгляды обратились в сторону источника звука.

– Аркелл Гисберт, – Аркелл уведомил их об этом с таким видом, словно сам открывал совещание. – Представитель от научной сферы деятельности.

Клайв едва не поморщился: по выводам, сделанным им ещё в день после возвращения из будущего, именно за учёными следовало присматривать как можно более тщательно, а ещё лучше и вовсе переворошить всё, что только можно было, в поиске какой-либо подпольщины в виде незарегистрированных разработок... а Аркелл, судя по всему, на сотрудничество пойти не соизволит. Придётся искать обходные пути.

– Родерик Глендауэр, – заговорил вслед за тем вежливо улыбавшийся офицер, словно только этого и ждал. – Отвечаю за образование. К вашим услугам.

Клайв снова еле сдержался, чтобы не поморщиться от последней фразы. «К услугам», как же. Он нутром чуял, что Родерик – тот ещё фрукт, несмотря на вежливые улыбочки и чопорность. Чем-то тот был схож в этом плане с Уиллом; там тоже обёртка от конфетки отличалась.

– Миллард Эштон, – заговорил скучноватый офицер, попытавшись подстроиться под лидеров. – Я... отвечаю за экологию.

Клайв встретился взглядом с наблюдавшим за всем происходившим магом. Маг точно так же выжидал. Немолодой офицер тоже наблюдал. Флегматичный сосед Клайва справа, кажется, и вовсе никуда не торопился, продолжая рассматривать остальных членов Совета.

– Брайан Хардинг, – почти что отрапортовал вышеназванный. – Юрисдикция и законодательство. Рад встрече.

Оставшиеся офицеры пересеклись взглядами: самые инициативные иссякли.

– Хэвлок Крофтон. Ваш специалист по вооружению, – заполнил паузу Хэвлок, интонацией давая понять, что, возможно, не безвозмездно давал им время определяться дальше. «Ваш» прозвучало чуточку игриво; тот на этом слове стрельнул взглядом в Клайва, поймав-таки его взгляд, и на этот раз ему стоило больших усилий сохранить невозмутимое выражение на лице. В Хэвлоке было что-то такое, что выбивало из равновесия.

Следующим неспешно заговорил самый старший из них:

– Вик Кейденс. Специалист по медицине и здравоохранению.

Теперь взгляды обратились в сторону тех, кто ещё не говорил, и Клайв вдруг сообразил, что ему нечего сказать. К разведке, насколько он понимал, он уже отношения не имел (а если и имел, то ничтожно малое), чего-то такого, к чему он имел особенное отношение, не было... кроме того, о чём с ним беседовал Император, но они все здесь, кажется, собрались, чтобы решать внутренние политические вопросы, разве нет?.. «Всего по чуть-чуть»?.. «Специалист широкого профиля»?.. Ха. И ещё дважды «ха-ха».

– Дуглас Таскилл. Логист, – на лице этого самого логиста читалось «да вы никак издеваетесь»: Дугласу, так же как и ему, совершенно не понравилась запущенная Аркеллом манера присовокупить ещё что-то к представлению, в котором, строго говоря, требовались лишь имя и фамилия. Что-то ещё было глупым и лишним, особенно учитывая, что им всё ещё не указали их роли ясно и отчётливо.

– Дуайт Альдес. Экономист, – столь же лаконично отозвался маг.

Красивая фамилия, отстранённо заметил Клайв где-то среди лихорадочного поиска ответа на заданный самому себе вопрос.

– Клайв Кортс.

И больше он ничего не добавил, так как не нашёл ответа. Зато нашёл выход.

– И-и-и? – вопросительно протянул Аркелл.

– Что «и»?

– Вы же здесь не просто так? – в высокомерном тоне Аркелла проскользнула насмешка. Клайв поймал внимательный взгляд Родерика.

– Не просто так, – согласился он. Император отчего-то молчал, не спеша прерывать их препирательство, хотя у того совершенно точно была прорва дел. – Я понимаю ваш намёк, – он позволил себе точно такую же долю насмешливости, делая вид, что снизошёл до объяснений. Аркелл раздражал его с каждой минутой всё больше. – Вот только отвечать я вам не обязан.

– Что значит «не обязан»? Мы все...

– Приказа не было, – прервал того Клайв. Пресловутые «все» наблюдали за ними с большим интересом; у Дугласа, на которого Клайв мельком взглянул, во взгляде читалось некоторое удовлетворение. – Это не входит в представление. Следовательно...

Он вежливо улыбнулся, не завершив фразу и предоставив Аркеллу додумать её окончание самому. Полуулыбка на лице Родерика приобрела почти что загадочный оттенок. Аркелл поджал губы, взглянув куда-то левее него; Клайв не просто понял, а почти почувствовал, что сидевший рядом Уилл усмехнулся. Возможно, даже насмешливо. Его посетило навязчивое желание двинуть того по уху (или хотя бы локтем в бок), чтобы не ухмылялся. Нашёл где.

– Что ж, справедливо, – произнёс Родерик, всё ещё загадочно улыбаясь. – А вы?

Клайв сообразил, что Уилл всё ещё ничего не произнёс.

– Уилл Фезер. Я – его помощник, – последний слегка наклонил голову в сторону Клайва, объясняя, о ком идёт речь.

– Не член Совета? – Родерик с Аркеллом переспросили слово в слово и почти одновременно.

– Член. Просто с немного другими правами и обязанностями, – разъяснил Уилл, ничем не выдав того, что сам не был в восторге от отсутствия такого же набора прав, что и у остальных.

– И какими же? – оживлённо поинтересовался Аркелл, явно испытывавший повышенный интерес к Уиллу. Клайв почувствовал ничем не обоснованный укол ревности.

– А откуда вы знаете, что у вас они другие? – сразу же после этого поинтересовался Брайан. – И, вообще, знаете, какие?

Законник, припомнил Клайв. Вполне характерный вопрос.

– Обязан ли я объяснять? – куда-то в пространство вопросил Уилл, подняв взгляд.

– Нет, – мгновенно отозвался Император. Наблюдал, значит, параллельно ни на что не отвлекаясь. С интересом наблюдал. Но зачем? Ради прогноза? Или тому сейчас было сложно читать?

Виски Клайва мягко сдавило. Он отставил эти мысли в сторону; они могли быть и написаны у него на лице в этот момент. Не для неискушённого наблюдателя, но вот для Императора...

Теперь он почувствовал почти нежное, но отвлекающее прикосновение к мозгу в районе макушки. Догадался – хорошо, но сейчас стоит наблюдать за остальными, расшифровал он. Теперь его коснулось дважды, словно бы погладило, и он, неожиданно даже для самого себя смутившись, опустил взгляд.

– Сейчас нет, – уточнил Император. – Завтра проясним.

Клайв внезапно осознал, что если до него дотянулись, то могли и прочесть. А если не читали... вполне возможно, что Императору было не сейчас сложно, а уже сложно.

Он прикусил губу изнутри. Плохо. Очень плохо. Не дай Творец, Император вымотался настолько, что оставит их совсем; это же сколько на них упадёт ответственности... иначе без того начнётся хаос. И им придётся пытаться всё это, именующееся Империей, сохранить и удержать, потому что больше будет некому.

– Завтра, – повторил Император. – Всё это будет оглашено завтра. Сегодня вы здесь собрались для того, чтобы познакомиться, ознакомиться со своим рабочим местом – с этого дня этот зал для совещаний ваш, – и услышать, наконец, для чего же вас всё-таки собрали.

Пока тот говорил, Клайв довольно успешно не выдавал дрожь, вызванную несколько странным, щекотливым и отчасти неприятным ощущением где-то под черепной коробкой в области макушки, вызывавшим отчётливую ассоциацию с тем, как потрепливают по загривку умненького, сообразительного зверя, мирно сидевшего под боком. Или дошкольника по шевелюре. Возможно, с высоты возраста Императора они все тому казались почти что детьми. Но не все из них, видимо, были достаточно сообразительными, чтобы таковыми считаться.

– Я собрал Совет, – неспешно заговорил Император дальше; ощущение прикосновения к мозгу у Клайва исчезло, и он, с облегчением вздохнув, приготовился внимательно слушать: сейчас интонация у Императора стала такой, какой последний обычно объявлял ему условия задачи. – Потому что вынужден, в конце концов, признать: Империя стала слишком большой. Я отвлекаюсь не на те задачи, на которые должен, поэтому мне нужен ещё один уровень в установившейся системе, на котором будет решаться часть вопросов. Это то, для чего вы здесь.

Гладко, оценил Клайв. Не отличить, правда, или ложь, и в любом случае не найти и намёка на то, что будет дальше и для чего это на самом деле делалось.

Он вдруг почувствовал, что в его разум снова попытались влезть, да отнюдь не так деликатно, как делал это собравший их здесь правитель. Подавив сопровождавшую его в таких случаях тошноту, он окинул взглядом сидевших за столом офицеров, на самом деле интересуясь только одним человеком. И он не ошибся: Дуайт пристально смотрел на него, пытаясь влезть к нему в мысли и узнать, о чём он думал; он, закончив с осмотром всех присутствовавших, вернулся взглядом к тому, и – неожиданно даже для самого себя – укоризненно покачал головой, потому что его это немного огорчило. Дуайт изумлённо приподнял брови.

– Каждый из вас получит задание на завтра. Оставшийся рабочий день вы будете им заниматься. И после него, если не успеете доделать, – в голосе Императора проскользнуло неизменное ехидство.

Клайву показалось, что его мозг обхватили пальцами, ища хоть какую-нибудь лазейку внутрь, в его мысли: Дуайту не терпелось знать, что у него там в мозгах происходило. Видимо, обычно тот видел иную реакцию на свои действия. И ощупывание становилось всё настойчивее: Дуайту становилось всё более любопытно. Оставив попытки понять, отчего же он почувствовал лёгкое огорчение, каковое логично было бы испытывать только в том случае, если бы они с этим человеком прежде хорошо общались, он сосредоточился. Обычно он просто вышвыривал из своего разума незваных гостей, но сейчас он только довольно мягко выдавил из своего наиболее личного пространства то, что он там терпеть не хотел. Дуайт слегка побледнел.

– На этом, пожалуй, всё. До завтра вы можете быть свободны. Планируйте своё время сами, – закончил Император.

Клайв встал, точно зная, что это – конец совещания, вслед за ним тут же поднялся Уилл (всем своим видом демонстрируя, что тому тут никто не указ, кроме Клайва, за что последнему снова захотелось съездить помощничку по уху: нечего нарываться просто так) и, почти сразу же, Дуглас. За ними вынужденно поднялись и остальные, включая постепенно бледневшего и, кажется, не собиравшегося переставать это делать Дуайта. Перестарался, с сочувствием подумал Клайв, пытаясь при этом понять, с чего, собственно, он это самое сочувствие вдруг испытал.

– Офицер Альдес, офицер Кортс, задержитесь, пожалуйста, – внезапно распорядился Император. – Остальные могут быть свободны.

Пока остальные выходили, Дуайт выглядел так, словно вот-вот осядет обратно на стул, но всё же умудрялся держаться в вертикальном состоянии с почти подобающей военному выправкой.

– Сядь, – резко бросил Император. Дуайт, уже болезненно бледный, медленно опустился на стул, не позволив себе на него рухнуть. – Ты выбрал крайне неподходящего человека, чтобы покопаться у него в мозгах, Дуайт. Почему? Из-за цвета глаз? И ты полагаешь, я не сделал то же самое до этого?

Интонация – почти угрожающая. Клайв сообразил, что Дуайт, если посмотреть с этой стороны, крупно сглупил.

– Более того, ты не остановился, даже зная, что у тебя сильно урезаны возможности по сравнению с недавними. Что ты собирался сделать? А? Выдохнуться и не суметь восстановиться до завтра? А тебе нужна ясная голова, потому что тебе ею работать, но её у тебя не будет, – яд буквально сочился из упрятанного где-то в помещении динамика.

Клайв задумчиво прикусил губу, и, решившись, вдохнул поглубже.

– Разрешите? – чисто символический вопрос для их обычного общения; но, во-первых, тут был Дуайт, что уже не делало беседу разговором с глазу на глаз, а во-вторых, его целью было отвлечение. Его не остановили, и он продолжил: – Прекрасно его понимаю. Нет ничего удивительного в том, чтобы после всего уже бессознательно испытывать неприязнь к магам.

– Выгораживаешь? – гневно вопросили его. У Клайва мгновенно похолодело где-то в желудке: Император голосом пользоваться умел, и делал это безо всякого стеснения. Однако виду он не подал.

После многозначительной паузы Император заявил:

– Молодец.

Клайв едва не поперхнулся вдыхаемым в этот момент воздухом. Дуайт, судя по виду, к этому был не менее близок.

– Молодец, молодец. Я для вас не представляю особенной угрозы...

Дуайт кашлянул, умудрившись сделать это с сомнением.

– Ну ладно, ладно, ты понял, что я имею в виду. Так вот, я для вас не опасен, раз уже выбрал, но ты всё равно попытался его прикрыть. Если вы и дальше будете друг друга так же прикрывать – это будет удовлетворительно в полном смысле этого слова.

– Друг друга? – слабо переспросил Дуайт, которому, кажется, становилось всё хуже.

– Да, я говорил только о вас двоих. Ты правильно понял.

Клайв снова ощутил себя не очень хорошо. Их, можно сказать, выделили, и его это несколько пугало.

– И, Клайв... – длинная пауза. Он воспринял это как призыв помалкивать о том, до чего он догадался.

– Я понял, – заверил он Императора.

– Славно. Всё, идите. Присмотри за ним по дороге.

Клайв даже не стал уточнять куда: он прекрасно знал, что Дуайту сейчас было холодно, и, что более важно, голодно, так что первым делом тот пошёл бы в кабинет, если таковой имелся, или в столовую – поесть, выпить чего-нибудь горячего и полностью расслабиться хотя бы минут на двадцать. А потом, может быть, и домой – он не знал, как у таких магов протекали последствия перенапряжения.

Тяжело поднявшись со стула, Дуайт направился к выходу, и Клайв направился следом, поравнявшись с тем у самой двери, чтобы открыть её и заодно почти незаметно упереться в немного накренившегося Дуайта локтем. Мыслей касательно того, что делать дальше, у него пока что не было, и он решил импровизировать: только что он открыл рот почти без раздумий, так что, возможно, следовало продолжать в том же духе. Хотя ещё неизвестно, что на это скажет Дуайт...

Последний молчал до тех пор, пока за ними не закрылась дверь, так же, как и он сам. Непредвиденного им обстоятельства в виде Уилла (о котором он даже не подумал, а, между прочим, следовало) в пустовавшем коридоре не наблюдалось, и он легко, даже не задумываясь, спросил:

– В столовую или у тебя есть свой кабинет?

Он постфактум осознал, что назвал Дуайта на «ты», хотя ему этого не разрешали, и даже не заметил, хотя сам не был любителем фамильярничать. Но это вылетело у него так естественно, словно они всегда были на «ты».

– Есть. Но он не только мой, так что... – наверное, Дуайт пожал бы плечами, если бы не чувствовал себя паршиво; Клайву-то было понятно, что тот стремился по возможности сохранять энергию и не тратить её даже на такие мелочи. Возможно, Дуайту не хотелось двигаться вообще. Сам Клайв, переборщив с колдовством, обычно хотел либо есть, либо просто найти место где-нибудь, где никто не будет его трогать, завернуться в плащ (и во всё, что под руку попадётся) и не двигаться до тех пор, пока не согреется или не уснёт.

– Значит, в столовую, – заключил он, и Дуайт медленно кивнул, снова начав крениться. Он слегка отвёл локоть, возвращая того в строго вертикальное положение, и они пошли по коридору. Точнее, попытались пойти: Дуайт через несколько шагов замялся, хмурясь, неуклюже переставил ноги, словно обе занемели, и, обхватив ладонью лоб с виском, покачнулся. – Стоять, – Клайв придержал того за бока и оглянулся, ещё раз проверяя, не появилось ли никого в конце коридора, после чего прислонил к стене, почти строго предупредив: – Не падать.

Дуайт слабо фыркнул. Тот выглядел дезориентированным, и, кажется, всё продолжало становиться хуже. Понадеявшись, что Дуайт не начнёт сползать вниз по стенке, Клайв торопливо направился к примеченной им подсобке, надеясь, что внутри никого не было, и пытаясь хоть что-нибудь придумать, чтобы выставить оттуда тех, кто мог там быть. О том, что сейчас он кому угодно мог безо всяких объяснений просто приказать выйти, он вспомнил только когда открыл дверь.

Впрочем, выставлять никого не понадобилось – внутри никого и не оказалось. Клайв торопливо подхватил Дуайта, уже выглядевшего так, словно действительно собирался осесть на пол, и, придерживая ещё и за бок, завёл в подсобку, где тут же усадил на один из стульчиков у крохотного навесного столика, на котором помещался разве что чайник с кружкой; затем метнулся к двери, сразу заблокировав её, и, сдёрнув с себя пиджак, накинул его Дуайту на плечи: тому тепло сейчас было нужнее, чем ему самому. Дуайт вцепился в лацканы, пытаясь закутаться в согретую им одежду, и он, придержав за них же пиджак, чтобы последний не слишком помяли, достал из внутреннего кармашка шоколадный батончик в мягко шуршащей упаковке и без грана сожаления отдал:

– Держи.

В усталом взгляде того вспыхнуло оживление, и Дуайт, торопливо вскрыв упаковку, вгрызся в питательный батончик. На лице у него отразилось чуть ли не безграничное удовольствие.

– С орешками, – выговорил Дуайт, со смачным хрустом расколов пресловутый орешек. Клайв усмехнулся, подтаскивая к себе второй стульчик, который поставил напротив, развернув спинкой вперед, и уселся, облокотившись на спинку. Сладкое обычно очень хорошо помогало в таких случаях – если удавалось раздобыть; а так как теперь углеводы достать можно было где угодно, то он по старой, уже въевшейся привычке, на всякий случай носил с собой батончик, чтобы в любой момент можно было подкрепиться.

Расправившись с батончиком, Дуайт достал уже из своего кармана плоскую металлическую фляжку и хорошенько к ней приложился. Не глядя завинтив крышечку, тот, жмурясь, всё так же не глядя спрятал флягу обратно и, выудив из того же кармашка леденец, закинул его в рот – перебить запах. Судя по машинальности движений, проделывалось это не впервые.

– Хорошо... – выдохнул Дуайт, привалившись плечом к навесному столику. – Спасибо. Ты тоже носил с собой что-нибудь? Такое было как...

– Аптечка, – подсказал Клайв. Его снова посетило странное чувство узнавания, и оно не было связано с будущим. И что-то ещё...

– Точно! – Дуайт улыбнулся. – Аптечка. Забавно...

Не осознавая, что делал, Клайв потянул к тому руку, испытав вдруг какое-то странное, но нежное чувство к человеку, которого он видел-то во второй раз в жизни. Мысль о последнем его отрезвила, и он, осознав, что творил что-то не то, притормозил, но Дуайт в этот момент всё с той же рассеянной улыбкой наклонил к нему голову, позволяя его пальцам скользнуть по волосам. Затем и тот застыл, придя к тому же выводу, и Клайв осторожно убрал руку, непроизвольно напрягшись в ожидании того, что могло сейчас за этим последовать.

Дуайт поднял на него глаза и некоторое время смотрел на него, пытаясь что-то высмотреть. Затем, хмыкнув, снова привалился плечом к столику.

– Это было чертовски странно, – тот, к его удивлению, опять рассеянно улыбнулся, кутаясь в его пиджак. – Тем не менее, очень приятно встретить кого-то, кто понимает, каково было там, впереди.

Клайв чуточку подался вперёд, чуточку приподняв брови и вглядываясь: правильно ли он понял?..

– Да, я сообразил, – подтвердил Дуайт.

На протяжении нескольких минут они просто сидели, глядя друг на друга.

– У меня был брат, – вдруг произнёс Дуайт ни с того ни с сего. – Давно. Вы совершенно не похожи.

Клайв кивнул, хотя понятия не имел, так ли это было на самом деле. Но Дуайт, судя по всему, пребывал в таком же замешательстве, как и он сам.

Его внезапно осенило: не в таком же; у Дуайта-то брат был. У него самого ни братьев, ни сестёр не было, так что он не имел ни малейшего представления о том, какие чувства должно к таким родственникам испытывать, но даже несмотря на это, их обоих посетило, видимо, именно одно из них. И это действительно было, как Дуайт и выразился, чертовски странно. Но тот, кажется, просто принял это всё как данность, и он решил, что поступит так же. Сделать с этим всё равно ничего нельзя было.

– Ты запомнил мою фамилию? – вопросил Дуайт. Он снова кивнул, испытывая странное, приятно щекочущее чувство от того, что вопрос прозвучал просто и легко, так, словно они были знакомы уже давно (хоть при давнем-то знакомстве такие вопросы уж точно не задавались). – Я тебя найду и напишу тебе сегодня, чтобы твой контакт был у меня под рукой.

– Хорошо, – Клайв почувствовал нужду хоть что-нибудь произнести вслух вместо того, чтобы снова кивнуть как болванчик. Дуайт опять улыбнулся.

– Ну, пойдём? Домой хочу, в сон теперь клонит, – тот поднялся, и Клайв сообразил – снова! – что практически забыл о том, что всё ещё находился в штабе. В обществе Дуайта ему было настолько спокойно, что он не вспоминал даже о том, что они сидели в подсобке.

– А где у тебя кабинет? – поинтересовался он, поднявшись на ноги. Из чистого любопытства: у него-то кабинета не было.

– Дуэйн пока что пустил меня к себе. Ну, Дуэйн, – Дуайт неопределённо качнул головой, поняв, что это, скорее всего, нужно было объяснить, но Клайв опять кивнул: вряд ли у них могло оказаться целых два Дуэйна, осведомлённых об их деле. Таких совпадений не бывает. – Знаешь его, – утвердительно закончил мысль Дуайт.

– Из отдела управления, – Клайв тоже даже не попытался изобразить вопросительную интонацию, чувствуя, что они говорили об одном и том же; Дуайт угукнул. – Эй, а ты знаешь Хэвлока? – слегка оживился он, вспомнив, что те вроде бы знакомы.

– Мы неплохо общаемся.

И всё. Этого ему оказалось достаточно; он понимал, что именно под этим подразумевалось, даже толком не зная Дуайта: эти двое – приятели, но не то чтобы друзья. Удивительно, подумал он. С ним подобное происходило впервые.

Когда он, всё ещё пребывая в некоторого рода потрясении от впечатления того, что он знал Дуайта уже очень долго, потянулся разблокировать дверь, в последнюю настойчиво постучали. Он вздрогнул, сбросив с себя оцепенение, и уже в полной мере осознал, что они с Дуайтом, встреченным им буквально полчаса назад, мило, чёрт подери, болтали в подсобке.

– Ещё кому-то подсобка понадобилась, – почти безмятежно отметил тот, и Клайв усмехнулся, снимая с двери блокировку. Затем он вышел, но никого сразу же не увидел. Зато увидел чуть позже, и понял, что уединение ему очень скоро аукнется.

Сбоку от двери, так, чтобы выходивший не сразу заметил, стоял Уилл, глядевший куда-то в верхний угол между стеной и потолком, слегка наклонив голову вбок и сложив руки за спиной. Ничего хорошего поза эта не предвещала. Клайв посторонился, давая выйти Дуайту, и слишком поздно вспомнил, что на последнего всё ещё был накинут его пиджак. Уилл немного развернулся к ним, на несколько мгновений позже устремив взгляд вперёд, будто бы не слишком-то и хотел на них смотреть, и первым делом зацепился им за рубашку Клайва. Затем за Дуайта. Затем тот поднял взгляд выше и несколько секунд изучающе смотрел обоим в глаза.

– Ах, да, – Дуайт совершенно спокойно, непринуждённо, будто бы ничего такого в этом не было (впрочем, с точки зрения обоих магов и в самом деле не было), вернул Клайву пиджак. – Ну, увидимся завтра.

– Увидимся, – протянул Уилл, смерив того взглядом.

– Бывай, – Клайв кивнул, провожая Дуайта взглядом, и не без удовольствия надел пиджак обратно: успел за это время подмёрзнуть. – Мы тоже уже можем идти, если у тебя здесь больше нет на сегодня дел.

– Изволь задержаться на пару слов.

Он уже приблизительно догадывался о том, что сейчас произойдёт, однако дальнейшее его всё равно возмутило: его, ухватив повыше локтя, втолкнули обратно в подсобку. Впрочем, он не слишком-то сопротивлялся – чем раньше Уилл выскажется, тем раньше он покинет подсобку; последняя в любой момент могла понадобиться обслуживающему персоналу, а чего он уж точно никогда не хотел, так это чтобы его застали на работе – в рабочее время – в весьма двусмысленном положении, которое ему сейчас наверняка устроят.

Не глядя заблокировав за собой дверь, Уилл яростно сгрёб его за лацканы пиджака, нещадно сминая их и попавшуюся в хватку рубашку, коротко встряхнул его и вжал в стену, в упор уставившись в глаза. Выглядел тот так, словно сейчас зарычит, но вместо этого Уилл сорвался на шипение: редкость, признак того, что тот не просто зол, а в бешенстве.

– Где кольцо?!

Вопрос тоже его удивил. Он подумал, что на него собирались наехать только по поводу только что увиденного, но вот это было довольно неожиданно. Он не ожидал, что Уилл будет за этим смотреть. Это было... неприятно. Ему будто доверяли только на словах.

– Ну-ка пусти, – он спокойно похлопал того по руке. – Пусти, говорить мешаешь.

Уилл сощурился так, словно совсем не говорить с ним собирался, но хватку ослабил, хоть и не отпустил. Тогда Клайв, немного ослабив галстук, подцепил висевшую у него на шее цепочку и вытащил её наружу, поднимая повыше, чтобы было хорошо видно. Кольцо, живо поблёскивая, закачалось почти перед носом Уилла на уже старенькой и оттого немного потёртой, и не совсем подходившей по цвету серебряной цепочке, и Уилл оторопело уставился на него, растеряв весь свой запал. Пауза становилась всё длиннее: тот знал, что сказать, но не знал, что следовало бы сказать сначала; поводов было несколько, и они были разного характера.

– Объяснись, – наконец выбрал Уилл, с чего бы начать.

– Я говорил, что не привык носить кольца. Работать мешает, – напомнил Клайв. Ему оно действительно мешало набирать текст от непривычки. Да и некоторые домашние дела буквально требовали снять эту вещь: было откровенно неудобно.

Уиллу хватило всего нескольких мгновений, чтобы обдумать услышанное.

– А сейчас оно тебе чем мешало?

– Слушай, давай не будем ругаться.

– А давай-ка не будем «не будем». Тебе руками ничего делать не надо было, – Уилл прищурился. Клайв даже не успел открыть рот, как тот добавил: – Ты что, не хотел, чтобы кто-то из них заметил?

Клайву уже в третий раз за день захотелось кое-кому врезать.

– Прекрати, – огрызнулся он. – Ещё раз тебе повторяю: я не привык к кольцам. И мне не хотелось, нервничая, вертеть его на пальце, понимаешь ты или нет?

Он ощутил, что его верхняя губа против его воли едва не приподнялась, обнажая клыки в оскале, и взял себя в руки. Ещё немного, и у него начнётся нервный тик.

– А здесь ты что делал? – без промедления поинтересовался Уилл.

– За кого ты меня держишь? – вкрадчиво произнёс он, медленно начиная закипать. – Ты же прекрасно меня знаешь. Зачем ты нарываешься?

– Я бы не спрашивал, если бы это не выглядело, знаешь, чутка странно, – Уилл, убрав руки, напустил на себя насквозь фальшивый, показной добродушный вид (тон соответствовал), пытаясь взбесить его ещё больше. – Самую чуточку, – протянул тот тем же тоном. Клайв одёрнул пиджак, напрочь проигнорировав эти слова; у него было неоспоримое преимущество, если говорить о ссоре: чтобы вывести его из себя, нужно было ещё постараться и подобрать слова и интонацию, а чтобы вывести из себя Уилла, стараний нужно было гораздо меньше – достаточно было того игнорировать.

– Более того, ты нарываешься ещё и на то, чтобы нас тут кто-нибудь застал, – продолжил он, словно бы ничего не услышал.

– А ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?

Он вместо ответа одарил того долгим красноречивым взглядом, и, отвернувшись, молча шагнул к двери, около которой, вспомнив кое-что ещё, остановился.

– Знаешь, что я хочу? – поинтересовался он, полуобернувшись, и показательно постучал пальцем по своему погону, там, где не было его инициалов, в от отличие от носимых Уиллом. – Чтобы ты соблюдал субординацию на работе.

– Ах, вот как, – процедил Уилл, шагнув к нему. – Думаешь, можешь теперь держать меня на коротком поводке?

Предусмотрительно сперва разблокировав дверь, Клайв крепко ухватил того за галстук и дёрнул, заставляя чуточку нагнуться, – и упёрся костяшками Уиллу в подбородок, вынудив таким образом смотреть ему в глаза снизу вверх.

– Придержи язык, – очень тихо посоветовал он. – Если я захочу, этот поводок станет настолько коротким, что ты не сможешь даже огрызаться.

А затем он разжал пальцы и вышел, не дожидаясь, пока оскорблённый Уилл найдёт, что ему на это сказать.