Утром Клайв достал из кухонной тумбы позабытые там напольные весы, вкючил, протяжно вздохнув, и ступил сверху, не сразу рискнув опустить взгляд на дисплей..

Лучше бы он ночью этим занялся, заодно моментально проснулся бы. Ему ещё появляться в штабе и, тем более, на совещании, а настроение у него только что испортилось настолько, что он не хотел никого видеть вообще. Семьдесят шесть. А нормой для него были девяносто-девяносто пять килограмм. Семьдесят шесть.

– О! Ты чего это вдруг взвешиваться взялся? – незамедлительно сунул нос не в своё дело Уилл, только-только появившийся на кухне. И даже не подумал, что стоило бы промолчать. А может быть, и вовсе сделать вид, что ничего не видел, тихонько улизнуть и дождаться, пока он не спрячет весы.

– Выйди, – отстранённо и глухо проронил он. Для него вес и так-то относился к личным параметрам, не особенно обсуждавшимся с посторонними, и только что сделался ещё более щекотливой темой.

– Что такое, набрал парочку лишних килограмм?

Семьдесят шесть, мать его.

– Выйди! – рявкнул он, обернувшись.

–Да ладно, ладно, – Уилл исчез из дверного проёма. – Чего орать-то сразу... – разобрал Клайв негромкое ворчание того, прежде чем дверь закрылась.

Он поёжился. Снова вспылил... Причём практически на ровном месте. Где бы он прежде так вспыхнул? Да ни в жизнь. Нужно было что-то делать с расшатавшимися нервишками, иначе добром это не закончится, причём делать срочно. И он знал один быстрый и действенный способ: выговориться. Желательно, чтобы ещё и поддержали. Но он обычно очень редко пользовался, потому что было некому помимо самого Уилла, часто в упор не понимавшего приличной части его проблем... мог ли он теперь? Были ли люди, которых он сейчас считал своими друзьями, в достаточной степени ему близки, чтобы выслушать его и потратить на него своё время? Ну... Дуайт был, если задуматься. Он сам слушал того и поддерживал пару раз, так что Дуайту рассказать он мог; выслушает хотя бы по совести. А Хэвлок... Хэвлок о нём беспокоился. Может быть, этого было достаточно. Ну, если что, то он просто останется у того в долгу – вдруг понадобится ответная услуга.

В теории-то, конечно, это было хорошо и просто, но как только он представил себя, рассказывавшего этим двоим что-нибудь из того, что его изматывало... решится ли он на это вообще? Он никому раньше не выговаривался вот так, на настолько личную тему, и понятия не имел, как это нужно было делать.

Открыв дверцу навесного шкафчика, он упёрся взглядом в пару бутылок, одну уже начатую, вторую – всё ещё запечатанную. Опять-таки, в теории... Он немного поколебался, прислушиваясь к себе в попытке решить, стоило ли всё это делать в целом; иногда при наличии сомнений, чтобы трезво всё взвесить, он отбрасывал всё, кроме сухих фактов и вероятные последствий. Последствия...

Вот тут он сообразил, что не видел. Даже завтрашний день. Он ведь и впрямь скверно чувствовал себя в последнее время; что он будет делать, если действительно сляжет с истощением, чем Хэвлок вчера и обеспокоился? Дуайт не сможет полностью справиться с его работой.

Будущее, канувшее в непроглядный мрак, подтолкнуло его к действию, и он сунул запечатанную бутылку в рюкзак. Хорошо бы, чтобы капелька алкоголя помогла ему развязать язык, потому что жаловаться на такие вещи было для него очень неудобно.

Затем он, вернувшись в колею нынешнего дня и времени, выключил весы, снова напомнившие ему одним своим видом о его текущем состоянии, и аккуратно спрятал их обратно. Семьдесят шесть... неудивительно, что Хэвлок и Вик смотрели на него столь обеспокоенно. Со стороны он наверняка выглядел при этом всём скверно. Нужно бы приводить себя в порядок поскорее.

За завтраком он хорошенько наелся, не до отвала, чтобы глаза не начали закрываться, но плотно: тут теперь уже без диеты, только отъедаться всем подряд. Настроение у него немного улучшилось после этого: он был сыт, согрет, и пока ещё не сделался сонным и уставшим. Продержалось оно ровнёхонько до конца совещания, до закрытия последнего Дуайтом, и тут он вспомнил, что нужно было уведомить того о потере корабля, причём уже: Дуайт подбивал итоги по бюджету в пятницу – то есть, сегодня, так что оттягивать не следовало. Поэтому он, поймав взгляд того, заставил себя намекающе взглянуть в сторону зала для аудиенций, вызывая на разговор.

– Я потерял корабль, – без обиняков сообщил он, когда они добрались до их рабочего места, честно и открыто вводя в курс дела. – «Грифа». И я уже отдал распоряжение о постройке нового. Мне нужно восполнить бюджет.

Немного растерявшийся от такого заявления Дуайт открыл рот. Затем закрыл, то ли не найдя слов, то ли посчитав имевшиеся неподходящими.

– Извини, Дуайт. Я знаю, что дорого, но замена нужна срочно.

– Когда? – наконец спросил тот. Очень мягко спросил.

– Вчера вечером.

– Нужно было просто написать, – ещё более мягко произнёс Дуайт, и он ненадолго отвёл взгляд, нахмурившись: он знал, что у Дуайта почти всё было уже готово, а теперь тому придётся перетряхивать уже вроде бы утрясшийся план, чтобы выжать откуда-то ему деньги. А он ещё потом об услуге собирася просить...

– Я не мог. Это... нельзя было не лично, – кое-как сфомулировал он свою мысль.

– Вместе с экипажем? – спросил вдруг Дуайт, уловив, что был ещё и отягощающий фактор, и он покивал. Его запястье тут же сочуственно накрыли ладонью, однако заговорил тот только спустя минуту: подбирал слова. – Ты ведь и сам понимаешь, что война есть война. Мы не способны предугадать и предусмотреть абсолютно всё. То, что до этого потерь не было – и так большая твоя заслуга.

Клайв придержал язык по поводу того, что он, как высшее на текущий момент командование, именно для этого и существовал (иначе зачем он тогда?); из него, к тому же, едва не вырвалась фраза о том, что всё это ни капли не помогало. И, как Дуайт выразился, не способно было, в общем-то. Лично ему могло помочь разве что время и периодическое молчаливое присутствие кого-то, кто его понимал. Однако Дуайта он поблагодарил, зная, что надо, и тот кивнул, не став больше ничего говорить.

После этого день опять потёк своим чередом, до обеда, на котором он регулярно ловил на себе обеспокоенный взгляд Хэвлока, до ещё одной проверки входящей корреспонденции от разведки (к счастью, сегодня всё было хорошо), до окончания рабочего дня, наконец. И теперь ему нужно было как-то спровадить Уилла, потому что сообщение Дуайту и Хэвлоку он уже отправил, а разговаривать с ними при предмете разговора он, ясное дело, не собирался. Тем не менее, делать ему этого не хотелось, потому что придётся Уилла обмануть, а к таким вещам он испытывал некоторое отвращение. Но и другими вариантами он не располагал.

Собравшись с мыслями, он откинулся на спинку стула, прикрыл глаза ладонью и вздохнул.

– Глаза устали, – пожаловался он в пространство.

– Ну так заканчивай на сегодня, – тут же отозвался Уилл. Клайв чётко знал, что именно это и услышит. – Потом сделаешь. Или вообще завтра.

Он, снова вздохнув, опустил руку. Теперь отослать...

– Не могу. Нужно сейчас доделать. А потом нам с Дуайтом ещё кое-что нужно сделать, тоже желательно сегодня... – добавил он, следом отпустив долгий и задумчивый взгляд в сторону Уилла

– Что? – отозвался тот спустя минуту, когда он, продолжавший выдерживать всё ту же задумчивость во взгляде, пропустил в последний ещё и скептицизм.

– Ты когда в последний раз в парикмахерской был?

Уилл, нахмурившись, взялся за прядь волос, вытягивая её вперёд и критически осматривая.

– Да, пора бы, – признал тот. И призадумался. Клайв вместо предложения сегодня и сходить прикрыл глаза, уже действительно сухие и уставшие к концу рабочего дня, и просто принялся ждать: Уилл сейчас дойдёт до этой мысли сам. – Слушай, ты же будешь ещё здесь оставаться, да?

Клайв лениво угукнул.

– Сколько?

– Полчаса минимум, – он потёр шею, гоняя кровь. – Ты ведь всё равно знаешь, где я. Иди себе, если хочешь.

Уилл несколько мгновений молчал, и он успел заподозрить, что немного поспешил. Сейчас ещё учует что-нибудь...

– А, ну да, – произнёс тот со странным, непонятным облегчением, и он сообразил: Уилл себе решил, что он смирился с отслеживанием своего передатчика. – Тогда я иду. Всё равно на сегодня уже все свои дела закончил. Если будешь ещё тут – зайду за тобой.

Клайв снова протяжно вздохнул.

– Да иди, иди.

И Уилл, собравшись, ушёл, с чем он себя и поздравил. Обождав несколько минут, чтобы тот точно отошёл подальше, он проверил время – оставалось всего ничего – и взялся готовиться: расчистил стол, достал бутылку со стаканами, затем передвинул кресло Уилла к торцу стола и, немного поразмыслив, поставил гостевой стул между ним и своим собственным, решив, что на него и сядет. Ему не хотелось, чтобы их разделял стол.

К тому моменту, как рабочий день истёк, бутылка со стаканами стояли чуть ли не равноудалённо друг от друга: он немного нервничал, отчего непроизвольно искал, чем бы занять руки. В это же время к нему вернулись и утренние его сомнения: мог ли он просить его выслушать? Были ли они в достаточной степени друзьями для того, чтобы выслушивать его проблемы после работы, вместо того чтобы пойти домой? К счастью, передумать он не успел.

Дуайт с Хэвлоком появились почему-то вместе, словно договорились встретиться прежде чем заходить к нему.

– Клайв? Это... что? – ещё от двери осторожно поинтересовался Дуайт, у которого, судя по виду, зрелище не уложилось в голове.

– А то ты не видишь, что, – буркнул Хэвлок, спокойно усевшийся в торце стола и оставивший Дуайту место около Клайва, то, где последний обычно сидел сам.

– Я думал, это по рабочему вопросу.

– После работы? – хором переспросили Клайв с Хэвлоком.

– Ну... работа у нас такая, всё-таки, – Дуайт неопределённо пожал плечами, однако присоединился к ним.

– Нет, это не по работе, – Клайв вздохнул. – Я... хотел поговорить.

– А почему тут? – вполне резонно вопросил Хэвлок, и на этот раз плечами пожал он. А потом он решил, что раз уж решил разговаривать по этому поводу, то можно и объяснить. Картинна полнее будет.

– Сказал Уиллу, что буду работать. У нас с ним... маячки на передатчиках.

Дуайт уставился на него.

– Отправил его отсюда, значит, – понятливо хмыкнул Хэвлок. И, видимо, уже разгадав, к чему клонился разговор, потянулся к бутылке, чтобы её раскупорить.

– Вы друг другу настолько не доверяете? – наконец облёк своё изумление в слова Дуайт, похоже, полагавший, что у них всё было хорошо.

– Я тебе больше скажу, – Клайв покрутил в пальцах стакан, глядя на отблеск на гранях. Выносить взгляд Дуайта сделалось неудобно: тот смотрел так, будто сейчас спросит, почему он раньше этим не поделился. – Это только он меня отслеживал, пока я не потребовал доступ и к его местоположению, – он пододвинул стакан к Хэвлоку, запросившему его жестом. – Просто надоело влипать в ситуации, сомнительные с его точки зрения.

– Ну, это непорядочно, – высказался Дуайт. Хэвлок глянул на того, загадочно усмехаясь, будто уже предчувствовал, что это были ещё только цветочки. – Что?

– Ничего. И? – последнее уже было адресовано Клайву. Тот вздохнул, глядя в наполненный стакан, пододвинутый обратно к нему, и не зная, с чего начать.

– Мы... плохо ладим в последнее время.

Дуайт слегка приподнял брови, вежливо намекая на то, что это им ни о чём не говорило, и что можно было бы осветить вопрос поподробнее.

– И кроме беспричинной ревности... – столь же намекающе протянул Хэвлок, помогая ему разговориться, и он снова вздохнул: ему-то безмерно хотелось выговориться, но он не знал не только с чего начать, но и какими, чтоб его, словами.

– Вы ведь слышали, какой он.

Хэвлок с Дуайтом синхронно мрачно угукнули. Уже, значит, справки наводили...

– Так вот, перед тем... – он, отпив из стакана, прочистил горло. – Перед тем как я согласился завести с ним отношения, я его предупредил, что не буду этого делать до тех пор, пока он не начнёт вести себя по-человечески. Ну, по крайней мере, со мной. Вы, наверное, будете удивлены, – я тоже был немного, – но он это соблюдал.

– Ага-а, – столь же синхронно протянули его собеседники, догадавшись, что уже перестал.

– Точно, – подтвердил он догадку.

– Погоди, так это он тебя добивался? – встрепенулся Дуайт. Он угрюмо кивнул. – Тогда я тем более не понимаю.

– А что тут непонятного? – хрипловато поинтересовался Хэвлок, хлопнув сразу полстакана. – Не знаешь, как бывает?

Дуайт вместо ответа постучал себя по безымянному пальцу и выразительно указал взглядом на кольцо Клайва.

– А. Да, замах серьёзный. Тогда я, пожалуй, тоже присоединюсь к непонимающим. Он вообще тебе говорил, что любит тебя?

Теперь Клайв хорошенько приложился к стакану, прежде чем утвердительно кивнуть.

– Я уже начинаю сомневаться, – мрачно добавил он. Теперь тяжело и протяжно вздохнул Дуайт и глотнул из стакана сам, уполовинив его так же, как и Хэвлок, будто под градусом воспринимать всё это было гораздо проще.

Они немного помолчали. Вопрос о том, любил ли Уилла сам Клайв, даже не поднимался: все присутствующие понимали, что если нет – разговора не было бы.

Клайв запрокинул стакан.

– Я... я так больше не могу, – устало проронил он, тяжело опустив толстое донышко на стол с сильнейшим желанием просто грохнуть им, может быть, даже расколоть к чёртовой матери. Говорить было всё труднее, потому что он подходил к наиболее тяжёлой и личной теме, и он подозревал, что вместо адекватного объяснения сейчас выйдет что-то скомканное и плохо понятное.

Пристально взглянувший на него Хэвлок налил ему ещё, заодно долив и себе с Дуайтом.

– При всём этом он постоянно тащит меня в постель. Я думал, он перебесится и успокоится, но нет, это происходит уже чуть ли не каждый чёртов день! Я устал. Я и так просто отключаюсь вечером. И без этого, – отрывисто закончил Клайв, мелко дрожа. Ему стало немного легче.

– Так откажи, – Хэвлок приподнял бровь, словно бы интересуясь, в чём, собственно, состояла проблема. – Ты же можешь. Или завали его работой, это ты тоже можешь.

– Да, – в голос Дуайта выплеснулось столько сарказма и яда, что Клайв внимательно взглянул на того, на миг засомневавшись в том, что это их Дуайт. – Этому откажешь.

– Я отказываю, пока могу, – Клайв сжал губы, так и не сказав, что Уилл сильнее. Сходу ведь не объяснить, насколько... – И загружаю его тоже неслабо.

– У меня, вообще, другой вопрос, – проронил Хэвлок неожиданно задумчиво. – А откуда у него-то на это силы? Если ты заваливаешь его работой тоже...

– Да чтоб я знал, – в сердцах ответил Клайв, на этот раз всё-таки грохнув стаканом об стол.

– А я догадываюсь, – произнёс Дуайт, и, дождавшись ответного взгляда Клайва, добавил: – Монохромный.

Клайв глубоко вдохнул, набирая как можно больше воздуха в лёгкие, чтобы не начать костерить себя вслух то ли за недогадливость, то ли за забывчивость. Монохромные! И ведь помнил, всегда помнил, что Уилл был сильнее, а вот почему, и, что главное, что тот не только сильнее, но и выносливее – забыл. Распалась у него в памяти цепочка связи за ненадобностью, видимо. Пару раз ему продемонстрировали именно силу, вот хорошо и запомнилось. На практике, так сказать. Соприкасался потому что.

– Да чтоб его. Я забыл...

Дуайт понимающе кивнул, даже взглядом не укоривши за упущение столь простой вещи. В конце концов, он был вымотан и физически, и умственно, и в этом не было ничего удивительного.

– Чего-чего? – переспросил Хэвлок, ничего, естественно, не понявший.

– Хэвлок, друг мой, если начать объяснять, то это будет ещё более длинный и тяжёлый разговор, – Дуайт толкнул к тому свой стакан, непонятно когда опустевший. – И он уж точно не для сегодняшнего вечера. Как-нибудь в другой раз. Если Клайв согласится.

Клайв, уткнувшийся лбом в ладонь, не ответил. Его душила глухая злость и обида на обстоятельства. Всё это время он пытался угнаться за существом, изначально более выносливым, чем он сам, и большую часть этого времени, что было ещё более обидно, его заставляли поспевать. А он не обязан был.

– Я вообще не понимаю, как можно заставлять человека этим заниматься, если он не хочет, – тихо произнёс Дуайт, сочувствующе положив ладонь ему на локоть. – К тому же, ты и так не слишком хорошо в последнее время выглядишь...

– Подожди, «заставлять»? – опять переспросил Хэвлок.

– Уилл сильнее, – каркнул Клайв внезапно пересохшим горлом, объясняя то, что Дуайту и так было понятно. И отчётливо услышал, как Хэвлок втянул воздух сквозь сжатые зубы. А затем с шипением выдохнул, скорее всего, попросту не зная, что тут вообще можно сказать.

Облегчение оттого, что его поняли, не обесценили того, что ему тяжело (хоть многие, не имея такого напряжения от тяжёлой и почти не прекращавшейся умственной работы, вообще не испытывали бы в его ситуации проблем), стиснуло ему горло вдобавок к тому, что оно и так было перехвачено бессильной обидой на всё подряд: на Уилла, на обстоятельства, на себя – за неимение ресурсов на всю запрашиваемую от него деятельность...

В его стакан капнуло. Клайв, которому сразу же полегчало, безуспешно понадеялся, что этого никто не слышал в наступившей тишине. Ему хватило бы нескольких минут, чтобы прийти в норму (и он пришёл бы, потому что подобное всегда приносило облегчение, когда ему было совсем паршиво, словно достаточно было только знать, что он всё ещё был на это способен), но ему не очень хотелось, чтобы его на этом поймали. Поймут, конечно, но такое оставляет определённый отпечаток в отношениях...

Шелестнула дверь, открывшись. А затем и закрывшись. Без стука и приглашения к нему могло прийти только два человека, и один из них сейчас сидел возле него.

– Что это вы тут делаете? – вопросил Уилл, хотя это, в общем-то, было очевидно.

– Сидим. Пьём, – в голосе Хэвлока послышалась почти неприкрытая ненависть. – Тебе-то что?

– А что, четвёртого стакана не нашлось? – голос Уилла слегка приблизился. Клайв, даже не поднимая взгляда, знал, как тот неспешно шагнул вперёд, слегка склонив голову набок и приподняв бровь. – Какая жалость. Работаешь, значит, да, Клайв? Замечательно работаешь.

Судя по интонации, Уилл был почти взбешён. Тот терпеть не мог быть обманутым.

– Иди домой, – глухо ответил Клайв.

– Может быть, ты мне в глаза будешь смотреть, когда со мной разговариваешь?

Клайв сдержался уже даже не потому, что из принципа не ругался с близкими людьми при ком-то, а потому, что всё ещё могло быть заметно, что он плакал. Не хватало ещё Уиллу знать.

– Я не хочу тебя видеть, – как можно более ровно произнёс он, не поднимая головы. – Я тебя на сегодня отпустил. Можешь идти домой.

– Ах вот как, – процедил Уилл. – Изволь сразу уточнить: домой, в таком случае, к себе, я правильно понял?

– Как угодно. Просто уходи.

– «Как угодно», – фыркнул Уилл, передразнивая его. Клайв услышал характерный звук, свидетельствовавший о том, что кто-то развернулся на каблуках, собираясь удалиться. – Ну, значит, как угодно...

Через несколько мгновений рядом тихо скрипнул стул, и Хэвлок очень осторожно приобнял его за плечи. Клайв едва успел подумать о том, что сделал тот это очень зря.

– Ну-ка убери от него руки, – процедил Уилл, видимо, уловив звук и обернувшись взглянуть. Хэвлок не ответил, мягко поглаживая Клайва по плечу, и зачем-то потянул его за рукав руки, в которую он упирался лбом: либо пытался его обнять, либо – вызвать у Уилла глас совести (которой никогда и не было, так что это было бы ни к чему). – Крофтон, ты глухой? – в голосе у того прорезалась сталь, наверное, блестевшая сейчас и в глазах. Клайв уже много раз слышал эту интонацию, но не в мирных же условиях... – Это было второе предупреждение.

– Пошёл ты, – кратко, лаконично, почти с удовольствием отозвался Хэвлок. Клайву показалось, что тот сейчас вдохнёт поглубже и продолжит, с тем же удовольствием в подробностях расписав, куда именно Уиллу следовало бы пойти.

Его интуиция вдруг слабо засигналила. Что такое, мысленно удивился он.

Раздался очень знакомый ему сухой щелчок, и долей секунды позже грохнул выстрел, крайне близко, коротко и тихо отдавшись эхом в пространстве кабинета, и в рёбра сзади тут же очень больно что-то ткнулось. Он дёрнулся, закусив губу; дыхание ненадолго спёрло.

– Слыхал, что ты та ещё сука, Фезер, но чтоб настолько... – почти безмятежно выдал Хэвлок. Клайв мимолётно отметил, что и тогда в баре Хэвлок тоже отреагировал очень спокойно, словно у того была какая-то особенная разновидность защитной реакции; эту мысль моментально вытеснила холодная ярость: Уилл посмел поднять на него оружие. Будучи в своём собственном уме. Не под давлением со стороны. На человека, с которым когда-то смешал кровь как с братом по оружию.

– Заткнись, Крофтон, и убери от него руки, если не хочешь поймать следующий выстрел. Это моё.

В глазах у Клайва заслезилось уже от едва сдерживаемого гнева. Какая-то из мыслей упорно стучалась к нему в сознание, пытаясь донести то, что это был просто рикошет, и Уилл стрелял не в него, но прямо сейчас плевать он на это хотел: ему было больно, и он едва сумел вдохнуть после ударившей в него пули.

– Спрячь, если не хочешь поймать его сам, – почти вежливо предложил Дуайт, судя по движению рядом, сам взявший Уилла на прицел.

– Да ну?

Грохнул ещё один выстрел, и Уилл коротко зашипел.

– Убирайся, – выговорил Клайв. И, вдохнув ещё немного, вскинул голову. – Вон!

Эхо в третий раз метнулось под потолком. По другой щеке у него тоже сбежала слеза, почти мгновенно соскользнувшая с лица под собственным весом, но Уилл, болезненно морщившийся и придерживавший запястье, заметил, потому что, замерев, смотрел в этот момент на него; ему показалось, что во взгляде того промелькнул испуг, почти ужас, но у него не было желания присматриваться.

Уилл отступил. Затем, развернувшись, почти вылетел из кабинета, едва дождавшись, когда дверь откроется на достаточное расстояние для того, чтобы проскользнуть в проём.

Клайв, с некоторым трудом дыша, отклонился назад, забыв, что откинуться на спинку стула сейчас – не лучшая идея, и его вовремя прислонил к себе Дуайт, крепко обняв за плечи.

– У него не выбило пистолет из рук, – чуточку ошалело заметил Хэвлок. – Должно было.

– Сильный. Клайв же сказал.

Сам Клайв заподозрил, что Дуайт пальнул сугубо из мстительности: магом ведь был, мог заставить убрать оружие. Впрочем, ему это было уже без разницы; Уиллу за дело досталось.

– Но... нет, слушай, ну должно было. Это насколько... – Хэвлок, осёкшись, ахнул. – Клайв!

– Не ори, – буркнул он, восстановивший дыхание. – Кровью не истёк – жить буду.

– На нём бронежилет, как и на всех нас, – напомнил Дуайт. Клайв легонько похлопал того по плечу, прося отпустить, и тот разжал объятия, давая ему выпрямиться. Ему стало куда легче. Впрочем, возле Дуайта ему всегда становилось легче.

Навалившись локтем на стол, он осторожно потрогал спину и машинально взглянул на пальцы, хоть и знал, что бронежилет не был пробит: срикошетившей пулей пробить его нельзя было. Но болело сильно; шок прошёл, и теперь место удара горело от боли.

– Ты нормально? – Хэвлок наклонился над столом, пытаясь заглянуть ему в лицо.

– Ага, – вытерев рукавом щёку, Клайв осторожно привалился к спинке стула, медленно дыша и пытаясь успокоиться. «Моё»... Даже не «мой» – «моё», как о вещи...

Хэвлок подсунул ему под пальцы стакан:

– Хлебни ещё, полегчает.

Дуайт, внимательно глядевший на того, вдруг перехватил стакан. Хэвлок отправил такой же внимательный взгляд в ответ, и после нескольких секунд переглядываний послушно отставил стакан на стол.

– Это ещё что? – без энтузиазма поинтересовался Клайв, уже почувствовавший себя уставшим и слабым: опять в ярости непроизвольно отогнал от себя тепло. Дуайт участливо взял его за запястье (у него что-то ностальгически, больно кольнуло внутри) и, пропустив вопрос, предложил:

– Давай-ка мы с тобой до дома прогуляемся.

Клайв приподнял брови.

– Отдохнёшь, выспишься, – добавил тот. – Или, если хочешь, куда-нибудь ещё.

– Хочешь – в отель, хочешь – к кому-то из нас, – подхватил Хэвлок.

– Вы это чего? – слабо удивился Клайв, действительно ощутив, что устал слишком сильно; наверное, видно было. Дуайт, помрачнев, опустил взгляд. – Да будет вам. Ничего со мной не случится. Уилл явно обиделся, даже близко ко мне подходить не станет.

– Мы тебя всё равно проводим, – упрямо повторил Дуайт.

– Проводите, – легко согласился Клайв, устало наклонив голову. Ему показалось, что у него не было сил даже на то, чтобы её держать, но он, собрав их остатки в кулак, поднялся, разворачиваясь. В конце концов, до дома было всего десять минут пешком...

В следующий момент он обнаружил, что почему-то навалился на стоявшего перед ним Дуайта, обхватывавшего его руками, и, коротко зажмурившись, попытался выпрямиться, опираясь одной рукой на стол.

– «Ничего со мной не случится», сказал он, – пробухтел Хэвлок сзади на фоне шума, довольно похожего на звуки активного поиска. – Вот тебе и «не случится». Да где у него нашатырь?

– Оставь, Хэвлок, – Дуайт внимательно в него всмотрелся. – Включи чайник и сделай ему чаю.

– Чего?

– Нет у меня нашатыря. Зачем мне? – слабо откликнулся Клайв, потирая висок. Он всегда очень быстро приходил в себя, так что ему не нужно было ничего из вещей, приводящих человека в чувство.

– Чаю, – повторил Дуайт. – Горячего, сладкого чаю. У тебя тут есть что перекусить?

– Холодильник под чайником, – Клайв неопределённо повёл ладонью в ту сторону. Дуайт нажал ему на плечи, усаживая обратно на стул, и он даже не стал сопротивляться. Щёлкнул выключатель чайника, и появившийся перед ним Хэвлок наклонился, заглядывая ему в глаза. – Кружка в шкафчике. Чёрная.

Хэвлок кивнул, выпрямляясь.

Через несколько минут Клайв уже уплетал наскоро слепленные Дуайтом бутерброды и пил горячий и сладкий чай, морщась, потому что Хэвлок, предвкушавший собирание распотрошённой в поисках нашатыря аптечки обратно, в сердцах сыпанул чересчур много сахара в кружку, но не жалуясь: как только он ощутил запах съестного, ему невыносимо, почти до тошноты захотелось есть.

– Может, такси? – предложил Хэвлок, увидев-таки, как он незаметно придержался за стол, поднимаясь.

– Десять минут пешком, – отмахнулся он. – Дотащите, если что.

Он снова пощупал спину, пока Хэвлок с Дуайтом поднимались, расставляя стулья по местам.

– Униформу жалко, – пожаловался он в пространство. Дуайт с Хэвлоком переглянулись. И вдруг рассмеялись. Он чутко расслышал в смехе их обоих, попытавшихся, наверное, разрядить обстановку, горечь.

– Униформу ему жалко, – выдавил Хэвлок, смеясь. – Униформу, ё-моё...

Дуайт вдруг обнял его, спрятав погрустневший взгляд, и он, чуточку наклонившись, сжал того в объятиях в ответ, на мгновение пожалев, что Дуайт был не настолько высоким, чтобы можно было уткнуться тому лбом в плечо. Ещё до того, как он успел укорить себя за эту мысль, их обоих облапил крупный Хэвлок, и Клайв прислонился виском к плечу того, прикрыв глаза... и внезапно почувствовал себя почти что умиротворённо. Как будто семья, мельком подумал он, и несколько этому удивился. Надо же, а он всегда думал, что завести семью можно было только в одном смысле...

– Спасибо, – негромко произнёс он, ощущая благодарность ещё и по отношению к Императору, который, фактически, познакомил его с этими людьми.

Он действительно додержался на парочке бутербродов до дома, но Дуайт с Хэвлоком на всякий случай зашли с ним ещё и в подъезд, где ещё раз обняли на прощание, напомнив звонить кому-нибудь, если понадобится. Попрощавшись с ними, Клайв несколько неловко поздоровался с загадочно улыбавшимся пожилым консьержем, за этим всем наблюдавшим, и поспешно прошмыгнул мимо того к лифту, торопясь домой. Домой хотелось невыносимо. В тепло, тишину, покой. В постель, в конце концов, чтобы выспаться наконец.

Отперев дверь в квартиру, он зашёл, ненадолго оставил рюкзак на полу, чтобы сбросить куртку, и только после того как повесил её, ненадолго перестав шуметь, разобрал едва слышный звук очень тихо работавшего телевизора в гостиной: Уиллу хватило наглости вернуться к нему домой. Клайв, вообще-то, ожидал, что тот поедет к себе домой, на Насканот, так что это показалось ему весьма необычным. Хотя Уилл мог и собирать вещи, просто переместившись с ними под телевизор, чтобы не заниматься этим в тишине. Он не стал туда заглядывать: ему сейчас было глубоко плевать на всё, что прямо не касалось его самочувствия. Поэтому он, разувшись, просто унёс рюкзак с собой в спальню, не разбирая по обычаю у входа, и, взявшись раздеваться, критически взглянул на дыру на верхнем слое ткани пиджака, слегка опалённом в этом месте от трения пули об крепкий бронежилет, раздумывая, нужно ли это теперь стирать: всё равно будет менять на новый. Так и не решив, он просто бросил его на спинку кровати и продолжил раздеваться.

Ему хватило сил не только на то, чтобы поужинать, но даже на то, чтобы провести полчаса в ванной, занимаясь обычными вечерними процедурами. После этого он некоторое время бессмысленно смотрел на кровать, кое-что соображая, а затем просто открыл шкаф. Вещи Уилла были на месте и, собственно, никуда не делись. Поэтому из шкафа был изъят гостевой комплект из одеяла в пододеяльнике и простыни, свёрнутых в рулон, вынесен за дверь и оставлен там же, прислонённый к углу: если Уиллу хватило наглости вернуться в его дом – могло хватить и на то, чтобы вернуться в его постель. А этого он не хотел. Поэтому, уложив сверху на рулон и подушку того, оставив таким образом недвусмысленный намёк на то, что Уилл сегодня спит где хочет, но не в спальне, и пусть даже не смеет в неё соваться, Клайв заполз под собственное одеяло и, едва проследив за тем, чтобы он был укрыт весь, попросту отключился.