Как-то раз сидел в своем дворце подземном Чжун Куй, Владыка призраков, да разбирал отчеты, что призраки и демоны ему приносили. «Вжух-вжух», — оставляли кисти росчерки, «щелк-щелк», — слышался счетов стук. Демоны-прислужники бегали туда-сюда с отчетами, доносами, приказами да счетными книгами, только пятки их и сверкали. Повсюду слышался топот ног, хлопанье створок шкафов и стук бамбуковых дощечек, шелест кистей и бумаги. Прислужницы уже в раз десятый меняли свечи в подсвечниках и фонарях.
Вдруг раздались на огромные залы да просторные коридоры торопливые шаги с бряканьем доспехов. Отложив кисть, Чжун Куй поднял взгляд на вошедших, признав в них прислужников Владыки Загробного мира Янь-вана, Лошадиную морду и Бычью голову. Выглядели демоны запыхавшимися и уставшими. По виду их сразу Чжун Кую стало понятно, что плохи дела, а его так особенно. Если уж Янь-ван не абы кого, а личных прислужников отправил, всю душу вытрясет, но из дворца не отпустит, пока по его не будет. Отдав распоряжение, чтобы прибрались в его кабинете, Чжун Куй отправился во дворец Янь-вана с Лошадиной мордой и Бычьей головой.
Чтобы добраться от дворца Чжун Куя до дворца Янь-вана, нужно было проехать по центральной дороге столицы Диюя, Юду, через огромный рынок, мимо дворцов Сунди-вана[1] и Угуан-вана[2]. Из дворцов-то и дело доносились крики мучеников и причитания демонов, мечтавших закончить свою работу да хорошенько отдохнуть или напиться в новой винной лавке. В четвертом дворце на мосту через реку Найхэ чуть ли не целый парад душ шел, так что стражники моста, Ядовитая змея и Злой пес, только и успевали за всеми ними следить. Причитая, как ей все это надоело, змея разбрызгивала свой яд во все стороны, а Злой пес постоянно уворачивался от новых плевков, обещая в следующей раз заткнуть змее рот тряпкой и перевязать веревкой. В какой-то момент змея разбушевалась так сильно, что один из ее плевков долетел аж до повозки Чжун Куя, попав по крыше, зашипевшей под ядом.
—Эй, Ядовитая! — окликнул змею Бычья голова, потрясая кулаком. — Совсем из ума выжила?! Вот схвачу я твой язык, да обкручу вокруг твоей морды, на шее цветочком завяжу да под пояс твой как заткну!
—Кто там такой умный? — уткнув руки в бока, повернулась змея и побледнела, увидев личных прислужников Янь-вана, а когда в окно повозки высунулась голова Чжун Куя, змея и вовсе упала лбов в мост. — Прошу не гневайтесь, господа..! Что-то в голове моей от работы помутилось. Каюсь — исправлюсь.
Вздохнув, Чжун Куй покачал головой и подал знак, чтоб повозка ехала дальше. Бычья голова и Лошадиная морда закатили глаза и пошли дальше, сопровождая повозку. Жизнь в Юду кипела во всех смыслах: в судилищах судили грешников, чиновники занимались своей работой, Мэн-по варила свой суп, обещая дать ложкой в лоб любому, кто ей под руку в этот момент сунется, демоны торговали на рынках и улицах, разнося сплетни о том, что во дворец Чжуаньлунь-вана[3] сам Сымин[4] наведался, и теперь эти двое там скандалят.
Когда повозка остановилась, Чжун Куй выбрался из нее, наблюдая, как перед ним распахивают огромные красные врата. Бычья голова и Лошадиная морда повели Повелителя призраков через огромные сады и длинные галереи, через коридоры, по лестницам, пока, наконец, не остановились перед высокими массивными дверьми, за коими находился главный зал, откуда один за другим выскочили несколько демонов-стражников, благодаря все существующие силы, что живы остались.
—Приветствую Владыку Янь-вана, — поклонился Чжун Куй, уже догадываясь, о чем пойдет разговор. Пока ехал в повозке, успел просмотреть последний отчет, из которого и узнал, что один мелкий демоненок сбежать умудрился. — Из-за сяо-гуя[5] гневаться изволите? Так уверяю вас, существо он крайне безобидное еще и мелкое в придачу. Да, любит пошкодничать, но самое многое в этом — булочки с кухни стащит.
—Да знаю я! Эта заразочка твоя и у меня печенья тягал. — Янь-ван зажмурился и принялся массировать свою голову. — Но вернуть это недоразумение с козьими рожками все же надо. Небожители в последнее время слишком зачастили к нам: то Сымин в десятом дворце скандалит, то Бог медицины за своим женьшенем по рынку гоняется, пока тот матерные песенки орет на весь Юду, то Юэ Лао[6] со своими красными нитями никак не угомонится, то Бог литературы требует от чиновников справедливой кары тем душам, что при жизни похабщину писали, при этом ни разу не повторившись. Если сюда еще и Бог войны заявится, тыкая пальцем, что наши демоны с бубнами по облакам их скачут, когда нам своей работой заниматься?! Вместо того, чтобы карать грешников и отправлять на перерождение заслуживших это, я, словно служанка, метелкой выметаю из Диюя Небожителей. Что дальше? Стану ткачихой и буду сети плести, чтобы эти боги не заявлялись к нам, как к себе домой? Найди этого демоненка и приведи обратно! Бога войны я тут видеть не хочу.
Чжун Куй вздохнул. Он тоже заметил, что Небожители зачастили к ним последнее время, словно у них своих дел не было, что отвлекало от работы. Однако с поимкой демоненка возникла одна проблема.
—Я понимаю вас, Владыка Янь-ван, у самого из-за этих богов мигрени, но, видите ли, какая сложность приключилась. Сяо гуй прятался в сундуках торгового каравана и вместе с ним сделал свои копыта далеко на север, точнее на северо-запад. В общем, в другом государстве он сейчас. Быстро возвратить не получится.
—Вот же…мелкая пакость! — стукнул Янь-ван кулаком по трону. — Что хочешь, делай, но приведи эту заразу сюда. Я лично в глаза его посмотрю. Сам будет вокруг Бога войны вытанцовывать в красном платье да вино ему подливать!
—Может, тогда мне стоит задержаться, чтобы Бога войны потом приступ хватил, ци с ума слегка сошла, и он долго на Небесах медитировал, да к нам не захаживал? — улыбнулся Чжун Куй, пытаясь не захохотать в голос, от представшей перед его мысленным взором картины.
—Приведи его сюда! Ты понял меня?! — прогрохотал Янь-ван так, что зал чуть не затрясся. Чжун Куй бы не удивился, услышь этот крик весь Юду. Нехило боги его нервы потрепали.
—Понял-понял, — вздохнул Чжун Куй и поклонился. — Уже удаляюсь, бегу и спотыкаюсь.
Пока Янь-ван не разозлился еще больше, Повелитель призраков поспешил покинуть главный зал, бодрым ходом добраться до повозки, запрыгнуть в нее да поспешить к себе во дворец, чтоб собраться в путь-дорогу.
Через леса, через горы, через холмы и реки, через пустыни и степи, через озера и болота, под ветрами и дождями, под пылью и зноем, через дни и ночи, пешим ходом да на верблюдах, на повозках и конях, прибыл Чжун Куй в далекое государство, да оказался в таинственном лесу.
Был у Повелителя призраков волшебный золотой порошок. Взяв горсть этого порошка, добавив в нее каплю своей крови, да развеяв по ветру, мог он любого демона или призрака, что сбежали, найти. Золотой порошок опадал на землю, да вмиг следы беглецов показывал, хоть касайся они земли, хоть не касайся. Однако стоило Чжун Кую к лесу подойти, как золотой порошок перестал действовать — довел до леса границы и пропал. Тогда-то и понял Повелитель призраков, что лес сей необычным был. Видать, хозяин у него имелся, да сильный. Постояв у края леса до подумав недолго, решил Чжун Куй, что надо идти. Пришел он сюда не со злыми намереньями, а беглеца своего вернуть, а коль земля не его, то, ничего не поделать, придется правила местные исполнять да здешнего Владыку уважить. Спрятав порошок в бездонный свой мешочек, отряхнул Повелитель призраков рукава, поклонился лесу, да и пошел по тропинке.
Стоило только Чжун Кую ступить на тропу, как перед ним аки мир другой открылся.
Древние деревья уходили в лазурь небосвода, чистую и светлую — ни одного облачка. Солнце, теплое да приветливое, щедро разливало свое тепло, и пускало солнечных зайчиков, прыгавших по тропкам да растениям. Девственные травы раскинулись, куда ни глянь, как ковры заморские. Цветы головками качают, кустарники листочками машут, птички звонко щебечут, песенки свои распевают, зайчата скачут от дерева к дереву, белочки по стволам и веткам прыгают, лисы среди трав бегают, олени по полянкам гуляют — всё цветет и живет. Воздух свеж и чист — не надышаться. Глаза от красоты первозданной разбегаются — не налюбоваться.
Вдруг Чжун Куй услышал шелест и топот множества маленьких ножек. Опустив голову, увидел он десятки малорослых забавных духов. Росточка они были невысокого, чуть больше его ладони и имели два лица, одно из коих прямо на животе красовалось. Бегая вокруг него, они прихрамывали, но это, казалось, им совсем не мешалось. Они приветливо ему улыбались и смеялись, завлекая своими крохотными ручками идти дальше.
—Эй, ребятки, — присел Чжун Куй и достал из бездонного мешочка изображение демоненка, за которым пришел. — Видали этого проказника?
Духи собрались вокруг листка, заглядывая в него и о чем-то переговариваясь между собой, а потом наперебой заговорили, да головками закивали: «Видали! Видали!» — и побежали по тропинке, а Чжун Куй за ними, стараясь идти аккуратно, чтоб ненароком не наступить на одного.
—Что за шум подняли? — раздался старческий, но добрый голос, и в тот же миг зашевелился один из грибов, росших у большого пня. Поднялась грибная шляпка, а из-под нее лицо человеческое. Миг — и на пне стоял старичок с грибной шляпкой на голове.— Колтки[7]-егозы, ну-ка быстро по делам..! — пригрозил Боровик пальцем духам. — Дед Лесовик[8] вас уже обыскался. — когда маленькие духи разбежались, Боровик посмотрел на Чжун Куя. — Здравствуй, гость иноземный. Зачем к нам пожаловал-то? Ищешь кого аль чего? Иль просто заблудился?
—Здравствуй, дух лесной, — поклонился Чжун Куй и присел перед Боровиком. — Мое имя Чжун Куй, я Владыка призраков, живу в Диюе, что в государстве Срединном[9]. К вам пожаловал не со злым умыслом. Видишь ли, что приключилось… Сбежал из Диюя один демоненок, и Владыка Янь-ван послал его срочно разыскать да вернуть обратно, а это создание в вашем лесу скрылось. Вот его-то я и ищу. — объяснив все, показал Повелитель призраков Боровику рисунок. — Не попадался ли тебе таковой?
—Как же не попадался? Попадался. — улыбнулся Боровик и пригладил свою длинную бороду. — Забрел недавно в наш лесок, так Дед Лесовик его к Владычице сего леса отвел, с тех пор у нее он и живет.
—Владычица леса? А ты, дух уважаемый, можешь к ней меня отвести?
—Прости, друг иноземный, Дед Лесовик велел мне все грибы в лесу проверить, поэтому сам отвести не смогу, но дорогу я тебе укажу.— повернулся Боровик к главной тропе и рукой на нее указал. — Ступай по этой тропинке, выведет она тебя в самую чащу. Стоит там избушка на курьих ножках, а в ней и живет Владычица леса сего, звать ее Ягиней. Вот с ней и стоит тебе разговоры вести.
—Благодарю, лесной дух, за помощь. — встав, поклонился Чжун Куй, а Боровик улыбнулся и растворился в воздухе.
Убрав листок с изображением сбежавшего демоненка в бездонный мешочек, свисавший с пояса, пошел Повелитель призраков по указанному пути. Пока шел Чжун Куй по тропе, всюду духов разных видел: где Кустич в кустах хозяйничал, где Листовики опавшие листочки прибирали, а свеженькие прихорашивали, где земляничницы с венками из побегов земляники парили над растениями, побуждая их расти краше. По берегам ручьев, поросших травами и цветами, сидели да прыгали берегини[10], бросавшиеся перешептываться друг с дружкой, стоило им только завидеть Чжун Куя. Услышав перешептывания про хорошенького молодца, Повелитель призраков усмехнулся, пытаясь сдержать улыбку. Вдруг Чжун Куй услышал дивное пение и с любопытством стал оглядываться, пока не увидел на одной из веток могучего дуба птицу, похожую на феникса. Размахивая своими золотыми крыльями, жар-птица распевалась, а легкий ветерок разносил ее песню, подхваченную другими птицами, по всему лесу.
Так и шел Чжун Куй, любуясь местными красотами да духами, коих не видывал прежде, пока тропа не вывела его к деревянному мостику, перекинувшемуся через чистейшую речку, впадавшую в озерцо, по берегам которого тянулся невысокий и редкий камыш, а на воде спали кувшинки. У озерца был еще один мостик, над коим склонялись плакучие ивы. В тенях ив тех, смеясь и плескаясь, игрались русалки. Прекрасные девицы с венками на головах брызгали друг на друга водой, ныряли и выныривали, плели венки, да песенки запевали. Услышав шаги чужака, они обернулись на Чжун Куя и все разом прыгнули в воду, прячась в камышах да за кувшинками и выглядывая из-за них с лукавыми взглядами.
Отведя взгляд от русалок, Чжун Куй взаправду увидел дом на куриных ножках. Рядом с домом на грядках росли овощи, а вокруг дома— плодовые деревья, там же послились куры, а чуть поодаль и корова. Недалеко от яблонь раскинулись на подпорках виноградные лозы, и повсюду лекарственные травы, каких только не пожелай. По другую же сторону от моста в тени цветущей рябины на деревянных качелях сидела молодая дева. Волосы, точно золотые колосья пшеницы, были заплетены в две косы, украшенные алыми лентами, голова цвела драгоценным очельем с бубенцами, губы точно вишни спелой ягоды, босые ножки купались в травах. Рядом, положив голову на колени деве, сидела вторая девица с прекрасными синими глазами. Кажется, она о чем-то рассказывала первой деве, пока та гладила ее по голове. Чжун Куй сразу понял, что сидевшая на качелях дева и есть Владычица леса, Ягиня. Ему надо было подойти, поздороваться да поговорить, только вот не мог Повелитель призраков отвести глаза от прекрасной девицы.
А Ягиня медленно голову повернула, да посмотрела своими болотными глазами, показавшимися Чжун Кую самым красивейшим в мире нефритом, на Повелителя призраков и лукаво улыбнулась, чуть обнажив свои клычки.
—Долго стоять там будешь? Переходи мосток, коль пришел. — вытянув руку, поманила к себе она своего гостя. Словно очнувшись ото сна, Чжун Куй мотнул головой и поспешил перейти мост, а вторая девица голову приподняла, да с опаской посмотрела на незваного гостя. — Ну, здравствуй, гость нежданный иноземный да из миру-то подземного. Проходи, рассказывай, зачем в земли наши пожаловал, путь проделав столь не близкий.
—Приветствую, Ягиня, — поклонился Чжун Куй, сложив руки, только взгляд так и не смог отвести. — Имя мое Чжун Куй, я Владыка призраков из Диюя, что лежит в Срединном государстве. Прибыл в ваши земли я по долгу службы. Сбежал к вам один наш демоненок, велено мне Янь-ваном, что правит Диюем, вернуть его.
—Вот как… — загадочно улыбнулась Ягиня, поведя плечами, и посмотрела на свой дом, из которого выскочил невысокий демоненок с козьими рожками да с маленькими ножками.
—Ягинюшка, я в доме подмел и печку растопил! — с улыбкой произнес сяо гуй и побежал к Ягине, но на полпути резко остановился да так и застыл, словно молния в него ударила. Демоненок вытаращился на Чжун Куя, голову втянул и стал бочком к Яге пробираться. — Приветствую Повелителя Чжун Куя… — пролепетал демоненок и юркнул на руки к Ягине.
—И правда, пришел ко мне тут один чертенок заморский, — погладила Яга по головке демоненка. — Заблудился в моем лесочке, Дед Лесовик его ко мне вывел, а я вот пригрела. Да только, гость дорогой, не хочет он возвращаться с тобой. Как же быть, душенька твоя, с земель то наших выдачи нет, коль по доброй волюшке не желает, враг наш в полюшке полягает.
—Не забираете, Черныша..! — неожиданно подала голос вторая девица, молчавшая до этого. Забрала она сяо гуя из рук Ягини в свои и прижала к себе, а тот на нее глазами большими смотрит, да разве что не плачет только. — Черныш хороший, он тетушке по хозяйству помогает, и мне денечки скрашивает.
—Прекрасная дева, я все понимаю, — вздохнул Чжун Куй. — И сам тоже сюда бы не пришел. Знаю же, что хоть и проказливое, но создание он безобидное, вот только повадились к нам в Царство Подземное боги с Небес ходить, а с одним из них Янь-ван, ну, очень видеться не хочет, а он точно придет, как узнает, что у нас демон сбежал, пусть и такой крохотный и безобидный.
—Откуда тебе тогда, гость дорогой, знать, что этот бог уже не сидит с вашим Янь-ваном, а? — лукаво улыбнулась Ягиня.
—Сидит? — усмехнулся Чжун Куй. — Да они наверняка уже мечами раз пятьсот помахались, пока я до вас только добирался.
—Пришла беда так открывай ворота. Коль эти двое уже лбами столкнулись, зачем между ними влезать? Только шишек тебе набьют, а дела свои так и не порешают. Таким и меда не надо, дай только силушкою помериться . Аль думаешь, только у вас такие водются? В любом селенье найдется двор, что полон дураков. Сяо гуй лишь предлог, вот увидишь, придет этот бог к вам еще ни раз, даже если не убежит никто от вас. Так что, гость чужестранный, пережди немного да ступай обратною дорогой.
Права была Ягиня, да и Чжун Куй сам все давно понял, но и самому под раздачу попасть не хотелось, а он точно попадет, если без сяо гуя вернется. Так что придется ему остаться, чтобы уговорить этого демоненка вернуться, ибо если силком его потащит, с Ягиней точно придется столкнуться, а такого ему не простят. Да и, если уж честно говорить, как-то и не хотелось теперь Повелителю призраков обратно так уж скоро возвращаться, ведь придется тогда с глазами этими прекрасными распрощаться.
—Увы, Ягиня, не могу я обратно без сяо гуя вернуться.— покачал Чжун Куй головой, а сам все на Ягиню смотрел, да любовался. Не видел он прежде подобных девиц: и умом наделена, и собою хороша. Взглянет, точно стрелы метнет, а говорит, будто мед льет. Не сравнится с нею ни одна небесная красавица и даже сама богиня луны Чанъэ.
—Ну, так оставайся! — рассмеялась Яга. — Кощею как раз казначей нужен был, а то он, бедный, над златом своим скоро зачахнет, никак не пересчитает с обязанностями-то своими остальными.
—Хорошо, будь по-твоему, Ягиня, но я от своего все же не отступлюсь. — хитро улыбнулся Чжун Куй. — Буду приходить сюда раз в три дня, да с сяо гуем разговаривать. Если согласиться уйти со мной по доброй воле, ты отговаривать не станешь.
—Ну, коли согласится, мне-то зачем влезать? — вскинула бровь Яга. — Воля его, никто насильно не держит.
—Тогда договорились, — кивнул Повелитель призраков.— Не окажется ли Ягиня столь добра, чтобы указать мне путь к… Кощею?
—Укажу, — кивнула Яга. — Идти тут недалеча. Синеглазка, душа моя, сходи-ка в избушку да принеси мой клубочек.
Поднявшись, Синеглазка перекинула косу с плеча, кивнула да поспешила в дом, ловко взбежав по ступеням, но почти сразу вышла из него, держа в руках клубок красных шерстяных нитей, который она отдала своей тетке. Та клубочек в руках покрутила да Чжун Кую кинула.
—Кинь этот клубочек на землю, да произнеси: «Ты катись клубок по Кощеев домок, по лесам да долам прям к его порогам». Клубочек приведет тебя ко дворцу Кощея, поверь, такой не пропустишь.
—Благодарю тебя, Ягиня, свидимся еще. — поклонился Чжун Куй, прижав к себе клубок, а потом развернулся, кинул тот на землю да повторил нужные слова. Красный клубочек покатился по мосту, уводя в лес, а через него прямо к Кощею Бессмертному.
Синеглазка вновь присела рядом с Ягиней и положила голову ей на колени. Сяо гуй, сидевший рядом с Ягой, посмотрел на нее и потерся лобиком о ее руку, благодаря. Очень уж ему не хотелось уходить и расставаться с Ягиней и Синеглазкой. От других демонов в Диюе он часто слышал, что много государств существует, вот и захотелось самому посмотреть, так что сбежал он, спрятавшись в сундуках каравана одного, а попав в лес к Ягине, так к ней прикипел, что уходить теперь не хотел. У Ягини было хорошо и тепло, он помогал ей по хозяйству вместе с ее домовиком Добрушей, играл с Синеглазкой, а если он уйдет с Чжун Куем, то больше не увидит их. Но с другой стороны и Повелителя призраков подводить не хотелось, все же он был к нему добр. Вот если бы Ягиня могла пойти с ними… Но, увы, не бывать такому.
—Тетя, — позвала Синеглазка. — Ты уверена, что это хорошая идея?
—А ты уверена, что она плохая? — улыбнулась Яга и поцеловала Синеглазку в лоб. — С Кощеем нашим еще сладить надо, сама знаешь, а там и видно будет. Коль Черныш решит уйти, так судьба такая, а коль все же решит остаться, думается, не станет его Чжун Куй насильно обратно волочь.
—А может, этот Чжун Куй у нас навсегда останется?
—Он тебе приглянулся что ли?
—Еще чего! — возмутилась Синеглазка. — Я… Я пообещала себе, что буду такой же сильной воительницей, как ты, тетя. Не до дел мне сердечных… — отвела девица взгляд, зардевшись.
—Как скажешь, голубушка, — пожала плечами Яга.— А теперь поднимайтесь, пора делами заняться: скотину накормить, в дом воды наносить, дров наколоть, грядки прополоть, плоды собрать, зерно убрать, хлеба испечь да прибрать печь, а вечером в бане будем париться сами.
***
А Чжун Куй тем временем, следуя за клубочком, пришел к огромной скале. Во все стороны на пятьсот шагов не было тут не души, только камни голые да коряги скрученные, а на вершине скалы стоял дворец, вела к которому крутая лестница. Поднявшись по ней до самого верха, Повелитель призраков широко глаза раскрыл: внизу пустота, жизни нет, а на верху сады чудесные, озера чистые, птицы да животные редкие, все цветет и благоухает, ручьи журчат, а дворец прямо на солнце сверкает.
Пока Чжун Куй красоты все эти разглядывал, клубочек обратно в руки ему запрыгнул, а на садовых дорожках черный кот появился, да человеком вдруг обратился.
—Не похоже, что Яга кого-то из своих послала, да и ты выглядишь, как иноземец. Кто такой и зачем пришел? — промурлыкал юноша, оглядывая странного гостя.
«Мурлыка, приведи его. Я сам с ним поговорю, а ты делами займись», — вдруг раздался голос, будто отовсюду.
Мурлыка поклонился дворцу и попросил гостя чужестранного следовать за ним, после чего повел его коридорами невиданными с окнами огромными, да колоннами будто дубовыми, где ветви каменные сплетались в потолок. Свечи здесь повсюду горели, на полу ковры дорогие лежали, а по стенам плющи да виноград с рябиною свисали. На подставках сокровища стояли, что глаз не отвести, посреди коридоров розы могли цвести, а двери уходили под самый потолок. У одних из таких Мурлыка остановился, дверям тем поклонился и дважды постучал и, заслышав ответ, двери открыл да гостя пропустил и двери за ним закрыл.
Чжун Куй оказался в огромном длинном зале со множеством подсвечников и дорогим длинным ковров. В конце зала располагалось большое окно, перед которым стоял трон, а перед троном — стол, что завален бумагами был. По бокам трона расположились сундуки и куча свитков, а на черном высоком троне сидел Кощей Бессмертный. Его черный кафтан был золотом расшит да мехом отделан, длинные черные волосы свисали по бокам, на голове корона золотая, словно застывшие вверх сосульки, на длинных пальцах перстни, глаза точно два изумруда будто в душу глядели, а кожа бела, словно света солнечного не видела.
—Как интересно, — молвил Кощей. — Пахнет от тебя, чужестранец, миром загробным. Ты ни жив и ни мертв, в руках сила великая, а на поясе мешочек удивительный. Чую я, чую там сокровищ море, а еще вижу клубочек Яги. Ну? Кто будешь таков и зачем пожаловал?
Чжун Куй тяжко вздохнул: опять историю свою рассказывать. Но делать было нечего, поэтому вновь представился Повелитель призраков и рассказал все, как есть, и про то, что Ягиня помогла, тоже. Кощей слушал, не перебивая, лишь иногда понимающе кивая. Чем дольше он слушал, тем больше проникался пониманием и сочувствие к чужестранному товарищу по несчастью да и к Повелителю призраков тоже: у богов извилина повернулась, а остальным разгребать. Вот уж точно, государства разные, а проблемы одни и те же.
—Беда-беда, конечно, — покачал головой Кощей и вздохнул.— Так и быть, оставайся, казначей мне действительно нужен, но с Ягиней я согласен. Только вот, — прищурился Бессмертный.— Чего это очи твои обсидиановые так сверкают? Неужто на Синеглазку глаз положил?! — вскочил Кощей, пылая гневом, но, услышав ответ, быстро успокоился.
—Она дева красивая, но сердцу моему не милая.
—Это хорошо, — выдохнул Кощей да чуть мимо трона своего не сел. — На Ягиню что ль..? Да ты, видать, совсем дурной! Сколько до тебя подобных было, да только эта старая всех их помелом из леса выводила.— все же сев на свой трон, Кощей взмахнул рукой, рядом появился еще один стол да высокий стул, за который он пригласил Чжун Куя сесть. — Что б ты знал, Ягиня — дочь самого Вия, что Владыка Срединного царства Нави, и богини земли, судьбы, урожая и женского труда, Макошь, а Синеглазка это племянница ее. У нее не только колдовских сил немеренно, так она еще и воительница, каких поищи. Ни один смертный противостоять ей не в силах, да и среди бессмертных не каждый с ней справиться может. Правда, для отца ее это великое несчастье, ибо он ее замуж выдать хочет, а не выходит. Сколько попыток было… Уже все со счету сбились, — Кощей ненадолго задумался. — Я перестал считать где-то после двухсотого. Характер у нее тоже еще тот. Однажды собрался Вий ее за одного бога замуж выдать, так Яга перед отцом столько посуды побила, что Макошь это мужу не простила. Другого жениха метлой отлупила да в окно выбросила прямо в лодку по реке одной, бедняга выжил, повезло. Был еще случай, когда она под окнами отца точила меч и день и ночь, скрежетало так, что вся нечисть из округи разбежалась и долго потом обратно не возвращалась. В общем, ушла она от родителей в лес тот жить, но и туда женихи забредали, да только не светило им ничего. Чтобы окончательно всех отвадить, заявила Ягиня, что замуж выйдет только за того, кто одолеет ее в честном бою, это поумерило пыл многих, ибо всем известно, что это практически невозможно.
—Практически… Значит, все же возможно. — улыбнулся Чжун Куй.
—Да делай ты, что хочешь, я костьми твоими забор украшу. — усмехнулся Кощей Бессмертный, однако к Повелителю призраков присмотрелся. Тот был силен, возможно, ему действительно удастся сразить Ягу. «И на старуху найдется проруха!»— весело подумал Кощей, он-то был непрочь понаблюдать за надвигающейся бурей, интересные обещались деньки.
Вот так и потекла жизнь в новом для Повелителя призраков русле, хотя работа казначея у Кощея не слишком уж отличалась от той учетной работы, что он вел в своем дворце в Диюе. Раз же в три дня, как и было уговорено, ходил он в лес к Ягине с сяо гуем толковать. День прошел, и ночь сменилась, потекли недели. Стал Чжун Куй привыкать к новой жизни, даже одежды свои сменил, и каждый раз, как к Ягине приходил, подарки приносил: ягод лукошко, травок немножко, меда бочонок, молока горшонок, да много еще чего, по хозяйству охотно помогал.
Как-то раз сидела Ягиня на крыльце да травы в пучки вязала, чтобы засушить, демоненок Черныш сени подметал, а домовенок Добрушка углы обхаживал, чтобы никакая пакость там не засела. И тут голос звонкий послышался с мосточка, русалки сразу заулыбались, в воде заплескались, а по мосту к избушке добрый молодец зашагал, раскудрявый да синеглазый.
—Здравствуй, Ягиня, здравствуй, прекрасная. — поклонился добрый молодец и протянул Яге лукошко земляники, прям с горочкой.
—Здравствуй, Изок[11], здравствуй, голубчик. — улыбнулась Ягиня и, забрав лукошко, отдала его Добрушке. — Что-то ты припозднился…
—Да я на севере долго пробыл, — вздохнул месяц.— Сечень[12] в этот раз разбушевался, вот теперь и приходится дольше поработать.
—Ягинюшка, накосил я кашки[13] для твоей Бурушки. — подошел к крылечку с улыбкой Чжун Куй и сразу взглядом с месяцем-то столкнулся.
Среди двенадцати месяцев уже все давно были наслышаны о госте заморском, но никто из них его еще не видел, только от обитателей лесов да лугов, степей да полей о нем слыхивали. Теперь же тот стоял перед месяцем в рубахе и портах, а не в шелках и парчах. Рукава засучены, волосы назад убраны, глаза, аки тьма ночная, горят, щеки румянцем цветут — и собою пригож, и силою хорош.
—Это Чжун Куй, Повелитель призраков из далекого государства. — представила гостя месяцу Яга.
—Слыхали о таком, у Кощея казначеем служит, — поднялся месяц и с улыбкой поклонился гостю чужестранному. — Здравствуй, гость иноземный. Я — Изок зовусь, один из братьев-месяцев, что год целый составляют, сейчас как раз моя пора. Но за сим ступать мне пора, не могу у тебя долго гостить я, Яга. Вы на меня уж зла не держите, лучше скатертью путь-дорогу постелите[14].
—Садись, отдохни, — указала Яга на место рядом с собой, когда они с Чжун Куем попрощались с месяцем. — А я тебе, пока, молока холодного принесу.
Ягиня в избу зашла, а Чжун Куй сел да полной грудью вдохнул. Не гнала его Ягиня, помощь принимала, а он и рад был ей помогать, ею любоваться да беседы с нею умные вести.
Только вот не знал никто, что стоило месяцу мост перейти, юркнул он в первые же кусты густые, кустовичков перепугав, да стал наблюдать: эка чудо чудное да диво дивное творилось — Яга Повелителя призраков заморского еще метлой не погнала!
—Да быть не может… — протянул Изок.
—Вот и я про то же..! — раздался рядом девичий шепот.
—Синеглазка?! — подпрыгнул месяц, за сердце схватившись, что от испугу чуть птицей из груди не вылетело.
—Да не кричи ты, заметят..! — шикнула девица на месяца.
—И все же чудеса… Яга его не погнала…
—И правда, диво дивнее яблок молодильных. — кивнул Кощей, смотря на двор у избушки из тех же кустов. Месяц за сердце снова схватился, а Синеглазка еле рот заткнуть себе успела.
—Кощей..! — ударила она его своим платочком.
—Дыши, душа моя. — улыбнулся он ей. — И все же сначала не думал я, что сладят они. У старой-то характер, как нога ее костяная: по кому прилетит, тот уже не вернется. И что он только в ней нашел?
—Не поняла..! — уперла Синеглазка, поднявшись, руки в бока. — Моя тетя самая красивая, умная, добрая и каждому сердцу милая. А как хозяйство ведет… Ни одна беда или хворь не ступят ей на порог. И как воин она сильна, да моя тетушка — первая краса.
—Понял-понял, не серчай. — поспешил Кощей любимую успокоить, а тут к ним русалки подплыли, да как шикнули им рты позакрывать и смотреть другим не мешать. — Дожили… Русалки рты закрывают.
—И что это за вече тут собрали? — раздался голос Деда Лесовика. Кощей, Изок и Синеглазка одновременно обернулись к лесному духу, чьи руки и ноги были покрыты дубовой корой, а волосы и бороду обвивал плющ, вместо шляпы у невысокого дедушки было гнездо на голове, а в руках он держал свой посох. Дед Лесовик по-доброму улыбался, отчего мох на его щеках немного шевелился. Дух посмотрел на смеющихся Чжун Куя и Ягиню, и улыба его стала шире. — А-а-а, вон оно что. Ну, Повелитель призраков заморский и умом наделен, и силой, и сердце у него доброе, да и душа широкая, с хитрецой, но та тоже полезна. А коль судьба, так чего противиться?
—Дедушка Лесовик, вы думаете, тетушка в него влюбилась?— осторожно спросила Синеглазка. — С этим-то все понятно, он с самой первой встречи глаз от тети отвести не может, и с каждым разом горят все ярче. Вон, то дары принесет, то травы накосит, то грядки поможет прополоть, то рыбы наловит, то за скотиной присмотрит, то дров наколет, весь такой хозяйственный, всюду помогает. Черныш ему и не сдался совсем, как не придет, два слова ему скажет и к тете сразу бежит. Наверняка и к Кощею пошел работать казначеем, лишь бы с тетей остаться.
—Синеглазка, а ты думаешь, Ягине он не мил? — с хитрым прищуром спросил Дед Лесовик. — Всему свой черед приходит, когда положено. Как снега сошли да солнце хорошо пригрело, яблоня зацвела, потом цветки опали, а плоды созрели, но каждый раз происходит-то это в определенное время. Где бы твоя судьба не находилась, она тебя всегда найдет. Поэтому прекращайте гляделки, все само придет.
И потекли дни, как речки быстротечные да вольные. И наступила ночь на Ивана Купала.
Ступая по лесу Ягини, Чжун Куй чувствовал великую силу, витавшую в воздухе. Повсюду слышались песни и голоса, лесные духи носились туда-сюда, в игры играя. Звучали гусли и бубны, жалейки и свирели. Солнце клонилось к горизонту, но в лесу было светло-светло. На огромной поляне, прямо посередине, горел яркий костер, через который под смех и песни прыгали духи: кто поодиночке, а кто-то за руки взявшись. Повелитель призраков диву дивился: разве ж огонь не очищает? Разве ж можно духам через него прыгать?
—Костер этот Ягиня развела, так что им он не причинит вреда. Пусть веселятся. — словно прочитав его мысли, ответил Дед Лесовик, появившись рядом. — Да и ты, друг заморский, повеселись, праздник все же. Кто знает, вдруг ночью этой любовь обретешь иль чудо встретишь.
Рассмеявшись, Дед Лесовик ушел, а Чжун Куй посмотрел на костер, да застыл, как стоял. Белая рубаха, расшитая красными и черными узорами, взмыла вверх, оголяя белые девичьи ножки выше колена, длинные распущенные волосы напоминали золотой шелк, переливающийся в свете костра, болотные глаза сверкали ярче самых драгоценных во всех мирах камней, алые губы растянулись в яркой улыбке, и с губ тех слетал звонкий смех, а венок из трав и цветов был подобен самому редкому в мире венцу. Перепрыгнув через костер, Ягиня закружилась в чарующем душу плясе, смеясь и перебирая ногами в траве.
У Чжун Куя внутри все затрепетало, дыхание сперло, и он привалился к березе, пытаясь вдохнуть, а глаза все так и тянуло к Ягине, что словно манила своим танцем подойти к ней ближе. Нет, не выдержит он такой пытки, не сумеет чувств своих сдержать, коль останется на поляне, поэтому решил Повелитель призраков голову у озера остудить, а, пока шел к нему, увидел, как Кощей с Синеглазкою по лесу гуляют, будто ищут что-то, да за руки держатся. Сразу понятно стало Чжун Кую, чего это Кощей Бессмертный весь в слух обращался, стоило кому-то хоть словом Синеглазку упомянуть.
Чжун Куй думал, что в озере у избушки на курьих ножках будет куча русалок и других духов, но там, на удивление, никого не оказалось. Все русалки и прочие духи, даже сяо гуй, ушли к поляне и ручью у нее, где сейчас все веселились, так что смог Повелитель призраков в тишине поседеть и подумать. Как бы не хотел, а остаться здесь навсегда он не мог, ему придется вернуться, даже если и одному — не страшно, объяснится он перед Янь-ваном и с Богом войны поможет ему управиться. Сяо гуй безобидный, так что пусть живет там, где пригодился, но вот только… Не знал Чжун Куй, как с сердцем своим быть. Полюбил Ягиню он крепко, жениться на ней хотел, но хотела ли того сама Ягиня? Даже если вызовет он ее на бой честный да одолеет в нем, не будет ли это принуждением? Чжун Кую хотелось, чтобы Ягиня тоже от всей души полюбила его в ответ, а не пошла с ним просто из-за того, что дала обещание выйти за того, кто честно одолеет ее.
Задумавшись, Чжун Куй совсем не заметил, как ночь полностью вошла в свои права. В траве запели кузнечики, с леса доносились песни и музыка, а еще виднелись отсветы костра и множества огней. Моргнув, Повелитель призраков вернулся из своих мыслей и глубоко вдохнул, но неожиданно встрепенулся, заслышав тихий плеск воды, а в следующий миг из озера прямо перед ним, окатив его брызгами, появилась Ягиня. Она держалась руками за мостик, длинные мокрые волосы падали на нагие плечи, спину и грудь, прикрывая их, аль, наоборот, взгляд приковывая. Смотрела Яга прямо Чжун Кую в глаза и хитро улыбалась.
—Что-то, друг мой, ты не весел, что-то голову повесил, — тихо и завораживающе пропела она, склонив голову на бок. — Пригорюнился чего?
—Слышал, пообещала ты, что замуж пойдешь только за того, кто одолеет тебя в честном бою, — наклонился Чжун Куй к Ягине, заглядывая в ее бездонные глаза. — А коль не мил тебе окажется тот?
—Тогда… — Яга резко подалась вперед, выныривая из озера по живот. — Пусть честно одолеет тот, кто мил стал сердцу моему. Коль сойдешься со мною в бою честном да одолеешь, стану женою тебе верною да любящей.
—Ты не сможешь забрать эти слова обратно. — произнес Чжун Куй в губы Яге, не в силах насмотреться на нее. Внутри его переполняла радость, хотелось кричать в голос. Он взял ладони Ягини в свои и прижал их к своей груди, а потом соединил их лбы.
На щеках Ягини проступил нежный румянец, и она улыбнулась, а потом резко потянула Чжун Куя на себя, из-за чего тот, подняв кучу брызг, упал в озеро. Обрызгивая друг друга водой, они счастливо смеялись и играли в пятнашки, пока земля вокруг них наливалась необычным светом от распускавшихся цветов папоротника. Так и проплескались они всю ночь в озере, пока солнце не взошло над горизонтом, увлекая искупаться в первой утренней росе. Бегая по траве, Ягиня вдыхала свежий воздух полной грудью, наблюдая, как иноземный Повелитель призраков любуется ею.
С наступлением утра Ивана Купала лес словно заснул, но это было ненадолго: как только солнце полностью взойдет, проснется. Однако вдруг лес заволновался, а к небосводу взмыла стая птиц, туманом неожиданно потянуло, холодом могильным.
—Что это? — устремил взгляд Чжун Куй на горизонт, который будто зашевелился.
—Нечисть идет. — прошипела Яга. — Коей не место здесь.
—Но разве она не должна уйти в этот ваш праздник? — нахмурился Повелитель призраков.
—Должна, да только к Лысой горе она стекается вся, а потом сюда несется, надеясь одолеть нас. Не выйдет! — блеснули глаза Яги раскаленным золотом.
В то же мгновенье из избушки на курьих ножках вылетели рубаха, в которую облачилась Яга, и посох ее с черепом, из пустых глазниц коего лился золотой свет. Схватив посох, побежала Ягиня к границе леса, да так бежала, будто летела, а Чжун Куй за ней. Выйдя к границе леса, увидели они, как несется на них горизонт, только был то не он, а полчища нежити. Вытянул вперед Чжун Куй руку, и появилась на той ветка цветущего персика, взмахнул он ею так, что осыпались лепестки, и обернулась цветущая ветвь длинною саблею.А Ягиня левой ногой по земле стукнула, и нога ее костяною стала — где нога та ступила, там невидимая стена появилась. Затряслась земля, и увидели Яга с Чжун Куем большого черного коня, скакавшего к ним на невообразимой скорости, а на коне том Кощей Бессмертный с черным мечом своим. Загудел лес, и выбежала из него Синеглазка с мечом-кладенцем. Где Синеглазка мечом взмахнет, там сразу дюжина полягает. Где Кощей мечом своим взмахнет, там огонь нежить поглощает, ничего от нее не оставляет. Где Чжун Куй своей саблей взмахнет, там с диким визгом нежить в щепки разлетается. Где взмахнет своим посохом Ягиня, там и вовсе прахом нежить осыпается. И никто из нежити переступить не может там, где Яга костяной ногой своей ударит по земле, а за спинами их лесные духи заклинания поют — не пройдет нежить. И вот солнце взошло на самую середину небосвода да обратило в прах всю нежить, и стало снова свободно дышать, снова светло повсюду и тепло, снова ручьи звонко журчат, да птицы щебечут.
Ускакал Кощей, Синеглазку с собой забрав, а Ягиня с Чжун Куем в лес вернулись. Условились они на заре встретиться на поляне, где ночью через костер прыгали духи. Только солнце горизонта коснулось, пришли они на поляну: Яга с посохом своим, а Чжун Куй с саблей, да столкнулись в бою. Летели искры во все стороны, но отступать никто не хотел. Весь лес застыл в ожидании. Солнце зашло, а Ягиня с Чжун Куем сражалась. Ночь темна, а бой все длится. Петухи прокричали, а Яга с Повелителем призраков сражается. Уж полдень дня нового, оба выдыхаются, но не сдаются. Снова ночь, и снова день.
Две ночи и два дня сражались Ягиня и Чжун Куй, но к концу второго дня решилась битва. Обернул Чжун Куй саблю свою снова цветущей веточкою персика и столкнулся ею с посохом Яги, потом снова и снова, а потом взмахнул этой веточкой, и потеряла Яга равновесие, да упала в траву-мураву, выронив свой посох. Чжун Куй же не стал саблею ветвь оборачиваться, вместо этого протянув ее Ягине. Приняла Яга персиковую веточку, поражение свое признавая.
—Стану я женою твоею, Чжун Куй. Засылай сватов к отцу моему, Владыке Срединного царства Нави, Вию, да матушке моей, богине земли, судьбы, урожая и женского труда, Макоши.
***
Прислать кого-то из Диюя Чжун Куй не мог, ибо слишком долго ждать было, поэтому попросил он помощи у Кощея Бессмертного, так и пришли они к Вию и Макоши.
Услышав, что дочь его, Ягиня, была повержена иноземным Повелителем призраков в честном бою, и тот теперь хочет жениться на ней, Вий сначала не поверил.
—Ну, и шутник ты, Кощеюшка..! — рассмеялся Вий, своим глубоким, но слегка скрипучим голосом.
—Да если б только я шутил…
И тут в залу распахнулись двери, вошла, точно вплыла, Макошь в наряде расшитом, с бусами да в уборе головном, с грудью пышной, бедрами широкими, с глазами точно реки и косами длинными. Понял Чжун Куй, в кого Ягиня такой красавицей пошла, и все же для него она была в разы краше своей матушки. А Макошь к мужу подошла, да руками всплеснула.
—Сокол мой ясный, Ягинюшка наша заявила, что замуж хочет! Приходит и говорит: «Матушка, родная, стал Чжун Куй сердцу моему мил, всей душою полюбила его, отдайте за него. Победил он меня в бою честном, отдайте». Околдовал он душеньку нашу, не иначе!
—Или, скорее, она его… — усмехнулся Вий. — Посмотри вон туда, голубка моя. — кивнул он на стоявшего чуть поодаль Кощея и Чжун Куя.
Обернулась Макошь к Повелителю призраков, а тот глубоко поклонился, да речами разлился, как любит он Ягиню, а потом на колени встал и руки ее попросил. На том и порешили, а свадьбу уговорились сыграть по двум обычаям. Пир на свадьбе Чжун Куя и Ягини стоял такой, что целый месяц гуляли.
Так как полагалось теперь Ягини в дом мужа отбыть, передала она свои обязанности Синеглазке и избушку свою на курьих ножках ей оставила, метлу и ступу, а еще второе блюдо с яблоком и свой клубочек, только посох забрала да другое блюдо с яблоком.
Очень не хотел Черныш прощаться с Синеглазкой, но пришлось. Решил он в Диюй вернуться с Чжун Куем и женой его Ягиней.
Когда же прибыли Чжун Куй с Ягиней в Диюй, демоны причитали и рыдали, что Янь-ван вот уже сколько месяцев с Богом войны ругаются, сил никаких нет. Подходят Чжун Куй с Ягиней ко дворцу Янь-вана, а из него разве что клочки по закоулочкам не летят. Только Повелитель призраков рот открыл, чтобы заговорить, как столкнулся взглядом с Сымином и Юэ Лао[15]. Боги резко остановились и стали в недоумении взгляды переводить с Чжун Куя на Ягиню: туда-сюда, туда-сюда.
—А, — лукаво улыбнулся Чжун Куй. — Знакомьтесь, это жена моя, Ягиня.
—Тебя, вроде бы, послали вот за этим демоненком… — кивнул Сымин на довольного сяо гуя Черныша, сидевшего на руках Яги. — А ты не только его вернул, но еще и женой обзавелся. Янь-ван с Богом войны точно отвлекутся друг от друга, когда узнают. — усмехнулся Бог и посмотрел на Юэ Лао, что уже направлялся «обрадовать» Янь-вана с двумя кувшинами вина, пританцовывая по дороге.
—Я тебя со всеми тут познакомлю, душа моя, — с улыбкой уверил Чжун Куй. — Но сначала с главными проблемами Диюя.
Чжун Куй переглянулся с Ягиней, и оба рассмеялись.
С тех пор живут-поживают Чжун Куй с Ягиней, да добра наживают.
На этом сказке конец, а кто слушал — молодец!
[1] Владыка третьего из десяти дворцов-судилищ загробного мира в Китае. Сюда для отбывания наказания посылаются души сомневающихся в императорской заботе о его подданных, плохие чиновники, лживые жёны.
[2] Властитель четвертого из десяти дворцов-судилищ загробного мира в Китае. В залах судилища наказываются завистники, шантажисты, нарушившие обещания дать взаймы, неплательщики налогов, жулики-торговцы и обманщики-покупатели, расхитители масла из уличных фонарей и камней из мостовых; те, кто поносил демонов и оставлял на улице битое стекло.
[3]Владыка 10 дворца-судилища, где души готовятся к перерождению.
[4] Бог, который пишет человеческие судьбы.
[5] Чертенок
[6] Бог брака
[7]Малорослые и добродушные лесные создания. Их отличительная черта — два лица, причём второе находилось в области живота.
[8] Добрый лесной дух у восточных славян, помогавший людям, заблудившимся в лесу, выйти на тропинку к селению. Управлял лесом.
[9] Китай
[10] В славянской мифологии добрые водные духи в облике женщин. Они живут по берегам рек, предсказывают будущее, а также спасают маленьких детей, оставшихся без присмотра и упавших в воду.
[11] Название июня на Руси
[12] Название февраля на Руси
[13] Клевер
[14] В старые времена выражение «скатертью дорога» служило напутствием перед долгой дорогой, желая легкого пути без опасностей.
[15] Бог брака в Китае