Мозг сорвался с небосвода, стоило короне разбиться. Несколько тяжёлых мгновений, казалось, длились целую вечность, пока он крупным метеором нёсся к воде, камнем падая в море. Он рухнул далеко от гавани, прокатился несколько раз, чтобы замереть полупогружённым в воду. Но только что навевающие страх на весь город и окрестности иллитиды мигом оказались беспомощны, все сожранные воспоминания и напитанная мощь сломались со смертью хозяина. Раскалёнными иглами приказ умереть ударил по их разумам, а Орфей уничтожил паутину связи между ними.

Защитники города, сколь бы мало их ни осталось, мигом перехватили инициативу и стали резать врагов, пока те не опомнились и не стали защищаться самостоятельно. Грозное, бездушное войско чудовищ превратилось в загнанных жертв, не успевая прийти в себя и начать сопротивляться.

Их компания не видела, как пожарища разгораются сильнее, как Джахейра и Уилдер Рейвенгард берут командование и теснят врагов к Чионтару. Джарлакс, действительно, вносил свою лепту, его агенты вылавливали незамеченных иллитидов в темных проулках и нападали со спины, а так же добивали раненых.

Император перенёс их в порт, где сейчас практически никого не было. Иллитид старался держать спину ровно, по его лицу, как и всегда, невозможно понять, что он испытывал, но явно был истощён. Это противостояние отняло у него все силы, хотя тот и старался показать, что всё в порядке. Город снова погружался в хаос, вот только теперь в воздухе витал кураж близкой победы.

– Просыпайся! – требовал Астарион от Иши, которая сейчас лежала без признаков жизни.

Шэдоухарт положила её голову себе на колени, шептала молитвы, но они не помогали. Увязшая во тьме душа не слышала призывов света, словно потерялась где-то в чужих чертогах.

Из глаз, ушей и носа перестала течь кровь, уродуя красивое лицо и волосы багряными разводами. Вампир даже полоснул клинком по руке, в попытке напоить дроу своей кровью и плевать, что будет дальше. Он не мог потерять то, что с таким трудом приобрёл, к тому же он обещал, что никто не заберёт её.

Но чародейка не просыпалась, даже не делала попыток глотнуть крови, когда Астарион пытался насильно её напоить.

– Нет, ты не можешь умереть, не вот так, не после всего!

– Я, правда, не желала ей смерти. И если бы только могла… – плачь пополам с горечью перешли в рёв.

Дыхнул чудовищный жар, Карлах поспешила отступить, дабы огонь не опалил товарищей, упала на колени, не в силах больше держаться на ногах. Раны тифлины прижигало, слёзы боли и горечи высыхали на щеках, сгорала одежда, лишь не плавился орфический молот в её руке. Она прижимала руку к груди, в отчаянных попытках остановить разрушение механического сердца.

– Карлах, нет! – подскочил к ней Уилл и тут же отпрянул от жара. – Ты можешь…

– Нет! – упрямо заявила та, скалясь и упрямо не желая возвращаться в лапы Зариэль. – Лучше смерть!

– Тогда отправься со мной! Я пойду с тобой в Аверно! Клинок Фронтира не оставит тебя, мы вместе…

– Уилл, ты с ума сошёл! – Гейл постарался его вразумить. – Без сил Мизоры ты там и минуты не протянешь.

– Да повзрослей ты уже, наконец! – рык Карлах всё больше напоминал вой, а вырвавшиеся из горла слова заставили всех удивлённо на неё посмотреть. – Твой отец… не заставляй его… переживать то… что пережили мои…

– Я не дам тебе умереть!

Он снова попытался сделать шаг навстречу, когда жар слегка утих и появилась надежда, что движитель протянет ещё немного, но жар снова разгорелся. Красная кожа тифлины стала покрываться бурыми пятнами ожогов, адское пламя вот-вот сожжёт её.

– Когда барды будут… сочинять баллады… оставьте для меня… хоть пару…

Она не смогла договорить, жар прорвал грудь, брызнула кипящая кровь, полетели осколки раскалённого металла. Тифлина закричала в несправедливые небеса, на жизнь, которой ей оставалось так мало, чтобы успеть сделать столь много. И всё-таки она совершила свой подвиг, не во имя Зариэль, не для вечно делящих Преисподние дьяволов, а для родного города и себя.

Адский жар вырвался цветком, заглушил последний крик, чтобы превратить её тело в пепел, а бесстрастный ветер унёс его в гавань. На мостовую последней нотой упал орфический молот, ничуть не пострадавший от пламени.

– Ты сможешь ей помочь? – Уилл едва держался, чтобы не завыть в облака, но ему не хотелось, чтобы ещё хоть кто-то умер.

– Я… не могу, – Шэдоухарт не знала, что предпринять, да и возможно ли это. В конце концов, теперь понятие жизни для дроу довольно размыто.

Несколько мгновений тишина размывалась только далёким шумом битвы, когда раздался вой Императора. Из плеча, пробивая хрящевую броню, выскочил наконечник копья, а потом его просто дёрнули с места и потащили в сторону за цепь.

Рядом показались рыцари-гитьянки, они быстро оттащили иллитида в сторону и сомкнули круг, намереваясь прикончить за все злодеяния. Лаэзель кинулась следом, Гейл едва удержал на месте сорвавшегося Уилла, жаждущего хоть кому-то помочь после смерти Карлах.

Императору едва не вырвали руку, обступили со всех сторон, направляя оружие, но не торопясь убивать. Он с трудом встал на колени, дотянуться и вытащить копье он не мог, а просить не собрался – бесполезно.

Круг рыцарей разомкнулся, пропуская вперёд Орфея. Принц смотрел на свежевателя с глубоким презрением и брезгливостью, но всё отдавать приказ не спешил. Напряжённое молчание длилось довольно долго, в конце концов, первым не выдержал Император:

– Давайте же, ваше высочество, утолите свою жажду ненависти, – устало и с трудом попирая боль в плече прорычал тот. Рука уже висела плетью, серебристая кровь заливала доспех и капала на мостовую. Истощённый и почти лишённый сил он не сможет отбиться от гитьянки, но всё же желал умереть с достоинством.

– И никаких попыток оправдаться?

– Ты всё знаешь, так зачем тратить время впустую?

– Что ж, раз таково твоё желание.

Он успел только поднять руку, когда Лаэзель окликнула его, растолкала стоящих рядом рыцарей, чтобы встать рядом с ним. Неслыханная дерзость за которую положено казнить на месте, однако, Орфей не спешил с приговором и для неё, лишь перевёл взгляд и строго спросил:

– Что ты себе позволяешь? – Орфей прищурил глаза, будто забывая об иллитиде, но его войско не забыло.

Они ни на секунду не ослабляли бдительность, прекрасно зная, что даже раненый иллитид смертельно опасен.

– Принц Орфей, я знаю, что сейчас скажу ещё большую ересь, чем кто-либо из нашего народа, – Лаэзель бросила взгляд на Императора, скривилась и продолжила: – Отпустите его.

– Что? – рыцари переглянулись не менее удивлённые, впрочем, взгляд Орфея выдавал совершенно другое. – Из-за него я томился в тюрьме, из-за него всё это произошло с тобой.

– Из-за него я осталась жива, не стала рабыней Троицы, из-за него наш народ, наконец-то, узнал правду о Влаакит. Из-за него был продел весь этот путь, и наконец, если бы не он, мозг не остановил бы никто.

– То есть ты предлагаешь простить его?

– Нет. За всё, что он делал с Вами, он заслуживает самых страшных кар, – она снова повернулась к замолчавшему иллитиду, а потом с трудом, ломая очередные внутренние устои, выдавила: – Но не сегодня.

Орфей смерил взглядом воительницу, и та опустилась на колено, готовая понести самое страшное наказание за дерзость и предложение. Она сама от себя не ожидала, что будет защищать Императора, когда буквально пару часов назад желала видеть его голову насаженной на острие своего меча.

Молчание длилось долго, иллитид едва держал себя в сознании, потерял много крови, но всё же молчал. Молить о прощении бесполезно, да он и не собирался унижаться. Его роль во всём этом спектакле закончена, он отыграл её до конца.

– Что ж, иллитид, – наконец-то проговорил Орфей, возвращая на него взгляд. – Я приговариваю тебя к смерти, за то, что позволил мозгу впитать магию Короны. За то, что перебил мою гвардию, за то, что, как подлый воришка, использовал мою силу в угоду себе. За свои преступления ты будешь казнён… в следующий раз.

Гитьянки переглянулись, не веря своим ушам, но оружия не убирали, приказа не прозвучало, а сам иллитид не шевелился. Этот бой потребовал от него всех сил, которые только были, потому сейчас не мог даже немного заглянуть в мысли Орфея. К тому же принц очень хорошо их скрывал.

– Опустите оружие и вытащите копьё.

Рыцари не сразу убрали клинки, надеясь, что повелитель передумает, но хватило одного строгого взгляда, чтобы сомневающиеся исполнили его волю. Император зарычал, когда из плеча вырвали копьё, удивительно, как не оторвали руку.

– Благодари судьбу и Лаэзель, поганый гхайк, – прорычал Орфей, когда Император с трудом поднялся на ноги. – Твои преступления не будут забыты, но сегодня ты исполнил свой долг. И если нам случится встретиться ещё раз, пощады не жди.

– Мы больше не встретимся, принц. В том нет нужды.

Уже теряя сознание, и едва держась на ногах, иллитид смог собрать останки сил, чтобы испариться в облаке чужих мыслей. Куда он направился – неизвестно, но скорее всего, искать пропитание. Сейчас оно ему необходимо.

Лаэзель же продолжила стоять на колене. Она всё ещё ждала своей участи, понимая, что сейчас только что осмелилась перечить новому сюзерену, так ещё и уговорила отпустить заклятого врага.

– Встань, Лаэзель.

Гитьянки постаралась сделать это быстро, выверено, как её учили, отстраниться от эмоций и предстать просто оружием, каким её, как и всех, ковали долгие годы в яслях. Но не получалось, эмоции били через край, она едва справлялась с ними.

Теперь, когда цель достигнута, когда все тяготы позади, а в голове больше не копошиться отвратительная личинка, она не знала, что делать.

– Твоя жизнь изменилась, но самое главное всё же неизменно – ты осталась верна себе. В свите Влаакит это редкость, только покорность, только смирение перед её волей и никаких сомнений в её приговорах. Ответь мне, чего ты желала всё это время?

– Доказать, что я – величайший рыцарь, которого только видели Планы. Что я достойна серебряного меча нашего рода, и желала рассекать небеса на спине красного дракона. Я готова была отдать за это всё. Но… не такой ценой, не жертвенной овцой, коей уготована роль корма для королевы. Я желаю сокрушать иллитидов, вести свой народ к процветанию, а не пить яд с рук предательницы. Она обещала мне столь многое, а в ответ она назвала меня хшар'лак. Потому теперь моя судьба в ваших руках, Принц Кометы.

Орфей кивнул, вполне удовлетворённый ответом и коротко крикнул в небеса.

– Кудейнос! Каравейнос!

Раздался далёкий рёв, сквозь облака показались две огромные фигуры драконов. Они закружили над головами. Рыцари отошли в сторону, а Лаэзель не могла оторвать взгляда от этого полёта. Сердце её рвалось из груди, она не могла поверить, что всё происходит наяву, что кошмар закончился и она, на самом деле, не одна против Влаакит. Один дракон приземлился неподалёку, Орфей бесстрашно ступил ему на лапу и ящер помог ему устроиться на спине, взмыл в небо.

Второй занял его место и покорно ждал, пока не верящая во всё происходящее гитьянки подойдёт ближе. Она коснулась чешуи, вдохнула, ощущая её гладкость, казалось, даже чувствовала, как под этой шкурой в унисон со своим, бьётся огромное сердце ящера. Привкус огня и пепла на языке вдыхал в неё новую жизнь, и Лаэзель уже смело ступила на лапу ящера, запрыгнула ему на спину.

Гитьянки кивнула на прощание, впервые сияя совершенно искренней улыбкой, беззвучно отдала приказ подняться в небо, следом за своим новым предназначением. Мощные крылья, вздыбили пыль, опрокидывая незакреплённые ящики, отбрасывая воду от гавани.

Иша порадовалась бы за Лаэзель, если бы вообще понимала, что происходит в реальном времени, а не оказалась в ловушке такой знакомой паутины. Ей чудилось, что кровь всё ещё шла из глаз, слышалось всё с трудом, капли падали на темный пол, пауки жадно подползали ближе, но без приказа хозяйки не решались напасть.

– Строптивая девчонка! – грозный окрик Лолт стегнул по ушам так, что на миг перед глазами снова всё потемнело.

Сморгнув пару раз, дроу наконец-то увидела богиню перед алтарём, над которым парила часть короны Карсуса. Лик сейчас искажала гримаса гнева и недовольства, строгая мамаша явно рассчитывала получить приз весомее.

– Ты не выполнила условие!

– Отчего же? – Иша уже понимала, что сейчас она точно отсюда не выберется.

Паучья Королева, конечно, рада и жалкому осколку короны, но это вовсе не означает, что дочь не будет наказана за обманутые ожидания. Богиня желала получить всё, а строптивый Стежок сделал всё по-своему.

– Я дала вам хаос, такой, о каком вы не могли и мечтать. Кто ещё из ваших верных дочерей способен разрушить величайший инструмент архимага Карсуса? Кто ещё из ваших жриц способен обмануть Старший Мозг при помощи его же марионетки и дьявольского контракта?

– Ты дала мне хаос, – ей с трудом приходилось это признавать. – Но ты забыла об одном, девочка. От хаоса выгоду должна получить только лишь я. А её получили многие, так что теперь ты заплатишь. Я была милостива и терпелива к тебе, любая другая женщина давно лишилась бы моего покровительства, но не ты. Я возлагала на тебя важную миссию, но ты так и не смогла побороть другую часть своего происхождения. Что ж, надеюсь, Маррошок сможет ощутить всю боль, которую ты отныне будешь испытывать вечность.

Иша прикрыла глаза, изготовившись навеки остаться здесь, пожираемая пауками и гневом Лолт. Она знала, что этим закончится, Королева Пауков не удовлетворится малым. И всё же на душе расцветала странная радость, что Иша смогла напоследок уязвить эту стерву так, как никто другой.

Полчища валшаррес орб кинулись вперёд, в жажде заполучить лакомую жертву, оставалось только закрыть глаза и молча ждать своей участи. Уже ощущая, как первые лапки пауков ступили ей на сапоги, как демоническая мантия сковала движения, под ногами дыхнуло холодом. Вой теней и мороза Шэдоуфелла отбросил голодных детей Лолт от желанной добычи.

Грань короны вспыхнула на алтаре и провалилась в черноту, чтобы появиться рядом с Ишей, вместе с её новым хозяином. Маск издевательски удерживал парящий над ладонью артефакт, нагло демонстрируя предыдущей хозяйке, что не пожелала признавать частичную победу.

– Ты…Ты! – Лолт задыхалась от возмущения и наглости этого воришки, который совершенно ничего не боялся. Но ещё больше она не понимала, как он смог так просто забрать с алтаря её вещь, ведь это можно сделать только с её позволения. У младшего бога просто не хватило бы на это сил!

– Я, госпожа, – просто и бесстрастно ответил он. – Теперь наша сделка завершена.

– Сделка?

– А вы разве не помните? – казалось, Маск совершенно искренне удивился. – Мы договорились, что я заберу с вашего алтаря безделушку на свой выбор.

– Ты забирал! Забрал её кольцо! – Лолт в совершенно обычной женской истерике ткнула пальцем в Ишу.

– Нет-нет-нет. Кольцо я украл, а вот эту безделушку, забираю с полного вашего дозволения.

Полный гнева крик резко перешёл в хруст хитина. Красивая женщина на глазах превращалась в чудовище, огромного чёрного паука. Её дети поспешили спуститься с купола, стремясь поймать и наказать наглого воришку, а заодно и строптивую душу.

Впрочем, бог воров в очередной раз изящно поклонился, а потом, схватив Ишу за руку, провалился вместе с ней в тени. Холод обнял со всех сторон, впрочем здесь трепетал холодный синий огонь, не греющий, но позволяющий танцевать темноте, будто живому существу.

– Я в последнее время подозрительно часто бываю в Шэдоуфелле, – нервный смешок от близкой смерти вырвался помимо воли. – Почему ты меня вытащил?

Он, конечно, её спас, но только для того, чтобы теперь в полной мере вогнать в долги. Бог воров далеко не альтруист, чтобы украсть душу из-под носа Лолт просто так.

– Когда-нибудь ты мне пригодишься, – спокойно ответил он. – К тому же Лолт зря на тебя гневалась. Подумай только, благодаря тебе одна часть у небожителей, вторая в руках дьявола, а третья – у меня. Представь, сколько хаоса они принесут в попытках соединить её? Так что ей грех жаловаться, а тебе пора идти.

– Постой, – она хотела завершить эту главу, перестать мучить себя вопросами и сомнениями. – Кивейн. Его больше нет?

– Его душа исчерпала себя, теперь ему положен покой. Он хорошо мне послужил, но более от него мне пользы нет.

Бесстрастный ответ вызвал только гнев, на это хладнокровное чудовище, но всё же глупо требовать от него чем-то большего. Во всяком случае, Иша рада, что душа не растворилась в ветрах Шэдоуфелла и не стала кормом для пауков Лолт.

– Спасибо.

Маск сжал пальцы, грань короны уменьшилась, переливчатый красный металл, с камнем обратился покорной змейкой и обвил запястье бога.

– Ты теперь ещё желаннее для Шар, – не удержалась от замечания дроу. – Не боишься, что она всё-таки тебя сожрёт?

– Думаю, её темнейшеству сейчас стоит подумать над тем, что я желанная добыча теперь не только для неё.

Иша кивнула. Маска, похоже, это хоть немного забавляло. Он сыграл эту игру великолепно, тщательно к ней подготовился, расставил фигуры. И, вопреки ожиданиям великих божеств, отхватил свой приз.

Взмах руки и холодный огонь обнял со всех сторон, возвращая туда, где Иша и должна быть.