После завтрака Кёртис ещё немного посидел, приходя в себя, а потом всё же заставил себя подняться и идти на работу. Не то чтобы ему было плохо, но он отчего-то чувствовал себя морально уставшим. Может быть, от услышанного разговора...

Едва он успел задуматься о том, каким образом его собирались сохранить в безопасности (обещали ведь), выход из квартиры ему перекрыл Уилл:

– Жди.

И ему пришлось ждать, пока соберутся родители Саймона, а потом, к его удивлению, его сопроводили в штаб, как будто он был каким-то важным лицом.

– Разве вам так можно? – не выдержал он, когда его усадили у тех в кабинете за отдельный стол и велели отвлечься на собственный ноутбук и не особенно к ним прислушиваться, когда будут какие-то обсуждения. – Я же на самом деле не настолько важен. Разве вы можете разменивать своё время на единичных офицеров вроде меня?

– Во-первых, мы не размениваем, – отозвался Клайв, не отрываясь от передатчика: кому-то писал. – Мы же не ходим к тебе, ты сидишь тут, время мы не тратим. Во-вторых... магия не у каждого третьего присутствует, чтобы позволять Дуайту её из тебя стереть.

– А ещё он будет очень зол, если узнает, что тебя не взяли под опеку, – добавил Уилл. – Так что терпи.

– Да я и не... а что будет с Дуайтом?

Клайв пожал плечами.

– Вы не слишком жестоко с ним обошлись? – осторожно спросил Кёртис. – Он... не любит неизвестность.

Клайв поднял на него взгляд. Очень внимательный взгляд.

– Ты уверен? – коротко спросил он. – Думаешь, без магии ты будешь в порядке, даже если всё пройдёт без осечек? Ты уже лишался части организма, ты должен понимать, как это будет.

Кёртис опустил взгляд. Он уже привык легко обращаться с имевшимися у него рабочими связями именно благодаря тому, что слушал людей и, как следствие, точно знал, кто к нему как относился, и в какой момент к кому можно было обратиться, чтобы ему не отказали. Без этого... наверное, снова будет трудно. Плюс, специфическое чувство потери, на которое ему намекнули, он совсем не хотел переживать снова.

– Однако... он потом всё равно может отыграться на мне. Никого из остальных, кто был тогда при обсуждении, он достать не сможет или не захочет, а вот меня... К тому же, он... я знаю, что иногда его как переклинивает. Он становится либо глух, либо слеп... ну, фигурально выражаясь, – сбивчиво поведал им Кёртис. – Ну и...

– Неужели ты ему простишь? – изумился Уилл. Кёртис ещё и оправдывал Дуайта... Впрочем, нельзя сказать, что он был неправ: у Дуайта порой действительно как заслонка в мозгу образовывалась.

– А что делать? – вопросил Кёртис печально. – Родитель. Ничего другого и не сделаешь. Я, конечно, всегда мог и нахамить, и не разговаривать с ним, но глобально-то ничего не сделаешь.

Клайв отчего-то вздохнул.

– Ну, посмотрим, – произнёс он. – Может быть, чуть позже у него будет определённый спрос... или ты немного поменяешься... В общем, посмотрим. Пока нам нужно тебя сберечь. Так что можешь даже не пробовать возражать.

– В смысле, я... Я? – изумился Кёртис, сообразивший, что когда-нибудь его могли вписать в эту лигу.

– Ну, это ему решать, – отозвался Уилл. – Лично я был бы не против. Нас иногда нужно притормаживать, и одному только Клайву с этим справляться уже...

– Уилл.

– Ну а что, нет? Ты в последнее время...

– Я в последнее время такой же, как и прежде, – спокойно прервал его Клайв, упёршись взглядом ему в глаза. – Вы отвыкли и разболтались.

Уилл убрал взгляд, сделав вид, что ему пришло письмо, но Клайв почувствовал, что тот собрался расстроиться. Конечно, чем мягче он становился, тем больше у Уилла было послаблений, а тот-то уже привык.

Кёртис тихонько уткнулся в ноутбук, почувствовав, что беседа свернула на чужую личную тему, и весь разговор затих.

На обед Саймон примчался обедать вместе с ним, и теперь Кёртис уткнулся в тарелку. Он скучал, очень скучал, но по тому Саймону, который открыто отвечал на его вопросы. С тем, который скрывал свои желания и намерения, он даже говорить не хотел. Он к нему открыто обратился, а Саймон тут же закрылся, отодвинулся, и ему не оставалось ничего другого, кроме как сделать то же самое. Настаивать он не собирался. Смысл, если Саймон ничего не хотел? Если мужчина не хочет – ничего и не будет...

– Кёртис?.. Может быть, ты просто скажешь, что не так?

Кёртис промолчал, только бросив на него короткий взгляд. Он чувствовал, что Саймон обозлился, несмотря на то, что периодически пытался завести с ним разговор, отчего сидеть напротив того было некомфортно. Может быть, просто сменить время обеда, задумался он, снова уткнувшись взглядом в тарелку.

– Кёртис. Мне тяжело, когда ты просто молчишь. Скажи. Пожалуйста.

– Аналогично.

Саймон стиснул зубы покрепче, чтобы не выругаться. Он сказал бы, что больше не будет к этому вопросу возвращаться, если бы не точно знал, что будет. Только что ведь не выдержал, снова попросил сказать ему, в чём дело. И после ответа он перестал понимать, что именно Кёртиса так обидело. «Аналогично»... это по поводу того, что Кёртису тоже тяжело, когда он молчит? Или что? Но когда он просто промолчал в ответ на просьбу? Он не припоминал за собой такого откровенного молчаливого игнорирования.

– Ты злишься из-за того, что я уделяю тебе меньше времени? Когда это всё закончится, я буду проводить его с тобой так много, как только смогу, – пообещал он, надеясь, что нужной вещью было это.

– Не во времени дело. Ты лучше пей, пока не остыло, – посоветовал ему Кёртис, и он снова стиснул зубы. Опять не то...

– Послушай, малыш... – Саймон собрался было воззвать к тому, чтобы ему сделали скидку на то, что у него работа именно срочная, раз уж Кёртис собрался поступить с ним так же, как он сам с ним поступил, заставив догадаться о том, что нужно было сделать, – у Кёртиса-то ничего срочного на тот момент не было, – однако его перебили:

– Не называй меня так.

Саймон уставился на него, сначала не поверив собственным ушам. А потом, в один глоток прикончив кофе, показавшийся ему вдруг горьким, поднялся и, ничего больше не говоря, унёс использованную посуду, а затем, не возвращаясь к столику, ушёл в зал для учений. Он туда даже немного запаздывал: Хэвлок передавал, что будет там с уцелевшим нагрудником коутов буквально через двадцать минут после начала обеда, чтобы посмотреть, выйдет ли у них своими силами пробить эти скафандры, или нужно разработать что-то ещё вспомогательное.

В зале между тем парочка разведчиков, знавших о том, что должны были сюда доставить, уже собрались вокруг этого самого экземпляра брони, с интересом его ощупывая. Последним двое присутствовавших офицеров из научного, отдела, кажется, были недовольны, но они молчали, только поглядывая на задумчивого Хэвлока.

– В сочленения входит неплохо, но нужно прилагать серьёзные усилия, – сообщил Саймону Нил, когда он приблизился. – Я полагаю, рука будет быстро уставать. Кое-кто тут бравируют, дескать, и так сойдёт, но я бы не отказался от дополнительной помощи.

– Да ладно, – отозвался офицер, ковырявший нагрудник острием ножа. – Тут, может, и этот-то получится пробить просто так, не то что слабое место.

Он взвесил нож в ладони и, примерившись, ударил им по нагруднику; остриё вошло от силы на пару-тройку сантиметров.

– Вот. А привыкать ещё к каким-то штучкам... нам на патрулирование нужно выходить, нет? Будем целиться получше, чтобы попадать, куда надо.

Нож он достал с некоторым трудом, раскачивая его и с силой налегая на рукоять. Когда у него получилось, Саймон попросил нож жестом и, размахнувшись, с силой вогнал клинок наполовину.

– Ты!.. Зачем? Я как его теперь доставать буду?

Саймон, слегка выпустивший пар, взглянул на него уже благожелательнее.

– Нил прав, – подтвердил он. – Нужно что-то в помощь, иначе оружие станет одноразовым.

– Ладно, об этом я не подумал, – нехотя ответил разведчик, вздохнув, и опять взялся за рукоять ножа.

– Вы можете ещё что-нибудь для нас сделать? – поинтересовался тем временем Нил у научников. Те переглянулись.

– Это... требует обдумывания, – ответил один из них, косясь на Хэвлока. Тот, долго не раздумывая, ответил:

– Можно прицепить к вам что-то вроде экзоскелета. Заодно немного распределить вес нагрудников на ноги. У нас, помнится, есть на складе парочка экземпляров, можем выдать вам прямо сейчас, посмотрим, подойдут ли они вам.

Разведчики оживились: новые нагрудники были тяжелее табельных, и перспектива облегчить их им понравилась.

– Ещё... – Саймон призадумался. – Я не знаю, можно ли вас просить, и есть ли у вас время, но...

– Ну, говори, – добродушно разрешил Хэвлок. – Может, на складе что-нибудь подходящее валяется.

Саймон задумчиво постучал пальцем по нагруднику.

– Вы говорили, что броня прочная за счёт большой протяжённости этих вот слоёв, – припомнил он. – Стоило только немного повредить поверхность, и нож вошёл уже куда глубже. Может, есть способ повредить хотя бы верхний слой? Какая-нибудь химия, не знаю...

– У вас те же нагрудники. Вас может коснуться, – напомнил ему Хэвлок.

– Да знаю...

– В любом случае, я подумаю, – пообещал Хэвлок, задумчиво глядя на офицера, с трудом вытащившего застрявший в броне коута нож. – Возможно, что-нибудь да найдётся. Я ещё переговорю с Клайвом, может, он что-то присоветует.

– Спасибо.

Хэвлок кивнул.

– Тогда мы эту штуку у вас забираем. Ещё одно: если экзоскелеты подойдут, сообщите мне сразу же, чтобы мы начинали производство. На складе, скорее всего, есть не более десятка.

– Хорошо. Нужно будет замерить ребят, или там какие-то стандартные размеры? – сообразительно спросил Саймон.

– Они подгоняются, – Хэвлок взглянул на него ещё более благосклонно, кажется, довольный тем, что все вопросы задавались сразу же и без долгих раздумий. – Я отправлю к вам кого-нибудь сведущего вместе с образцами, чтобы помогли разобраться.

– Спасибо, офицер Крофтон, – тепло отозвался Саймон. Говори они с глазу на глаз – и он бы, не колеблясь, назвал того дядей Хэвлоком, как и прежде: Хэвлок бы не возмутился, поскольку обиды на него уже не держал (а вот на тот момент, когда он ходил извиняться, Хэвлок был надутым почти как обиженный Кёртис). – Мы очень ценим то, что вы выделили для нас своё время.

Собравшиеся вокруг них офицеры благодарно закивали, взявшись за свеженькие тяжёлые нагрудники: им нравилась даже частичка той неуязвимости, которая обычно пугала их при встрече с коутами, и теперь они чувствовали себя куда менее тревожно.

Окинувший их взглядом Хэвлок улыбнулся:

– Рад, что вам нравится. А теперь мне пора.

Уходя, Хэвлок увел с собой и двух научников, уже по дороге начав раздавать указания, и теперь офицеры столпились уже вокруг Саймона.

– Что делаем сегодня, шеф? – легко, почти игриво поинтересовался Нил.

– Давайте, наверное, поковыряем симуляцию, пока нам экзоскелеты несут... что бы это ни было, – предложил Саймон.

– Нет, надо чтобы это было, – ввернул какой-то весельчак, и собравшиеся офицеры заухмылялись. Саймон, хоть и не испытывал особого желания веселиться, заставил себя улыбнуться, присоединяясь к общему настрою: он большей части этих парней вроде как нравился, потому что многие уже начали соображать, что он не на пустом месте их чему-то учил, так что он за собой следил, чтобы продолжать нравиться им и дальше. Возможно, чуть позже они будут следовать его командам более охотно, чем если бы они его никак не воспринимали.

Спустя час после обеда Кёртиса, ещё доделывавшего кое-что в лаборатории, по плечу похлопал Найджел:

– Что-то ты не в духе. Давай-ка сделаем перерыв, махнем к кофемату. Всё равно никто над душой не стоит, чтобы проконтролировать.

Кёртис этому предложению даже несколько удивился: обычно Найджел к нему редко обращался по каким-то нерабочим вопросам, так как общих тем помимо работы у них было мало. Он их не очень-то и искал за ненадобностью.

– Нет, извини, я хочу уже закончить, – вежливо отказался он. – Мне всего ничего осталось. Сходи сам, если хочешь, я же ничего тебе предъявлять не буду.

– Я и не пытался сделать тебя соучастником, – Найджел потёр запястьем зачесавшийся висок. – Хочешь, чего-нибудь сладкого в столовой возьмём. Хорошо настроение исправляет.

Так, это ещё что, насторожился Кёртис, не понимая, был ли в этом характерный посыл, иногда сопутствующий предложению сходить на кофе.

– Найджел? Прости, пожалуйста, но моё настроение не требует корректировки.

– Да ну брось. От твоего кислого вида даже буферные растворы скоро попортятся.

Кёртис непроизвольно усмехнулся, покачав головой.

– Слушай, мне сейчас не до приобретения новых связей. Извини, – честно признался он.

– Ну и как хочешь, – спокойно отозвался Найджел. – А зря. Вид у тебя действительно не лучший.

На это Кёртис просто промолчал, не став развивать тему, чтобы Найджел не решил, что он ломался.

– Знаешь, Кёртис...

В дверях лаборатории появился какой-то офицер, Кёртису смутно знакомый, и появился довольно уверенно.

– Кёртис Крофтон? – уточнил он, глядя на него, хотя Кёртис был почти уверен, что его узнали и без уточнения.

– Так точно.

– Пройдите, пожалуйста, с нами. Уже. Халат пока что оставьте тут.

Кёртис повиновался, гадая, для чего это было, и почему офицер казался ему знакомым. В дверях он вспомнил: этот был старшим инструктором, когда он проходил новобранческий курс. Офицер Блисс, если он правильно помнил.

В коридоре обнаружилось столпотворение, редкое для научного отдела. И офицеры эти были самыми разными; Кёртис уже увидел около пяти различных отметок на погонах, свидетельствовавших о принадлежности к какому-либо отделу, и, похоже, были и другие. Любопытно, по какому признаку их отбирали...

– Думаю, на сегодня хватит, – заключил офицер Блисс, окинув взглядом собранную толпу, и другой, помладше, Кёртису неизвестный, пожал плечами. – Веди их в учебный корпус, я чуть позже присоединюсь.

По пути Кёртис, прибившийся к коллеге из научного отдела, тихонько поинтересовался:

– А что происходит-то?

– Говорят, внеочередные учения, – отозвался тот. – Как и что – пока не сказали.

– А по чём?

– По чём попало, – буркнул кто-то из шедших рядом офицеров, и Кёртис, окинувший его взглядом, слегка приподнял брови, без слов сообщая тому, что его не спрашивали.

– По мелкокаберным орудиям, – ответил его коллега, столь же неодобрительно покосившись на того офицера. – Причём, насколько я понимаю, собрали всех, у кого были отличные оценки по стрельбе. У вас ведь тоже избирательно вызывали?

Кёртис подтвердил; Найджела-то не взяли. У того, если припомнить, оценки по стрельбе были не самыми выдающимися.

Когда их привели в зал, им включили тренировочную турель и запустили программу симуляции с неопознанными летающими объектами (для тех, особенно не мудрствуя, просто влепили модели беспилотников разных размеров). Потолок посветлел, затем немного потемнел, приобретя глубину, и сразу же показался бесконечно высоким, словно самое настоящее небо. И Кёртиса вдруг пробрала дрожь. Что-то грядёт, пришла к нему беспокойная мысль – и тут же скрылась, упорхнула, оставив в нём лишь лёгкое чувство тревоги; он не понял, что ему с этим делать. Забыть до поры до времени? Или, наоборот, запомнить, и попробовать расспросить Хэвлока?

– Желающие начинать есть? – осведомился догнавший их офицер Блисс, и коллега Кёртиса вызвался начинать первым, чтобы побыстрее вернуться к работе; кажется, у них там делалось что-то срочное. Кёртис бы тоже вызвался вслед за ним, потому что он точно так же хотел вернуться в лабораторию, но сперва он решил понаблюдать за ещё парочкой офицеров и за тем, как на их успехи реагировали те, которые привели их сюда.

Однако последние просто молча что-то отмечали у себя в передатчиках, после сдачи только коротко благодаря и отпуская отстрелявшихся офицеров восвояси. Никаких заметок касательно того, зачем и для чего проводились эти учения. Не получив ничего из своих наблюдений, Кёртис вызвался следующим, решив тоже отстреляться и уйти.

Первый выстрел ему не дался. Он забыл, как это делалось, не успел заново познакомиться с орудием, из которого собирался стрелять, и вспомнить, как нужно было обращаться с расстоянием до цели. Последнему их учили, там были определённые правила, однако он ими не пользовался, хоть и выучил. Один из инструкторов по стрельбе когда-то очень его хвалил, говоря, что артиллеристы его с руками бы оторвали, и ему было обычно несколько неловко это слышать – прикидки на то, куда и как нужно стрелять, получались у него сами собой, без каких-либо натужных умственных усилий, а от того, что с ним чуть ли не сюсюкали, искренне радуясь таланту, ему казалось, что он этой похвалы не заслуживал.

Зато второй выстрел настиг цель. И следующий.

– Ускорить сценарий в полтора раза, – велел офицер Блисс, постучав по наушнику, и Кёртис, сосредоточившись на отстреле виртуальных целей, незаметно для себя вошёл в раж.

В итоге он не промахнулся ни разу, не считая первого выстрела, и офицер Блисс вместо обычной формальной благодарности ещё раз переспросил его имя и фамилию, пока его помощник что-то оживлённо записывал.

– Кёртис Крофтон, – подтвердил он.

– Хорошо... очень хорошо. Благодарю вас, вы можете идти.

Кёртис вернулся в лабораторию... где его, как оказалось, ждал Найджел. С кофе. Не дадут мне сегодня работу закончить, подумал Кёртис, просто принимая врученный ему стаканчик: вдруг отцепятся наконец.

– Я тут прислушивался... по коридору только что шли ещё раз, опять собирали офицеров, – поведал ему Найджел. – Что там было?

Кёртис сообразил, что конкретно на данный момент у него просто пытались что-нибудь выведать по поводу происходящего, и честно пересказал.

Найджел задумался.

– Как ты думаешь... это связано с этими странными работами вокруг штаба?

– Понятия не имею, – отозвался Кёртис. Клайв велел ему не распространяться особо обо всём, что он мог заметить, и он прилежно молчал.

Найджел наклонился к нему чересчур близко, и сидевший на табурете Кёртис чуть не завалился назад, попытавшись отодвинуться; Найджел упёрся ногой в перекладину между ножек табурета, чтобы не дать ему упасть, и наклонился ещё немного, пристально глядя ему в глаза.

– Найджел, – предупреждающе произнёс Кёртис.

– Я вчера, когда шёл с работы, мельком услышал разговор копов о каких-то схемах эвакуации, – поделился с ним Найджел. – Они тоже стояли группкой около штаба. А теперь скажи мне, что происходит. Ты – сын офицера Крофтона, он должен знать.

– Во-первых, с чего ты взял, что мне что-то сообщают? – поинтересовался Кёртис, просто отодвинув немного Найджела, и тот выпрямился, опёршись об стол.

– «А во-вторых, знаю, но не скажу», да?

Кёртис начал подумывать о том, чтобы подняться и демонстративно вылить всученный ему кофе в раковину, если от него не отстанут. Давненько он такого не выкидывал, если задуматься... может, поэтому Найджел и обнаглел?

– А во-вторых, отстань. Вот просто отстань. Что ты ко мне взялся клеиться?

Найджел смерил его взглядом.

– А я уж было подумал, что у тебя характер исправился, – он вздохнул.

Теперь Кёртис смерил взглядом его. Ссориться не очень хотелось, потому что они были коллегами, но хотелось, чтобы Найджел к нему не приставал.

– Слушай, Найджел, – он на всякий случай поставил стаканчик с кофе на стол. – Я сейчас в этом смысле занят. Окей? Я не буду сейчас заводить какую-то интрижку.

– С Саймоном?

– Ну да.

– Или с тем мужчиной, которым от тебя пахнет?

Кёртис поднял взгляд к потолку, тяжело вздохнув. Он знал, что от его вещей, особенно от верхней одежды и сумок, действительно пахло не Саймоном, а Уиллом: запах у того был хоть и спокойным, но очень въедливым и стойким; он начинал исходить даже от рюкзака Саймона, всего денёк побывшего дома после вылета.

– От меня пахнет ещё и его домашними, потому что я у него живу, – откровенно сообщил Найджелу Кёртис. – И если ты полагаешь, что у меня плохое настроение от каких-то личных проблем, то я от этого свободнее не становлюсь. И помощь мне не нужна. Не лезь. Пожалуйста.

– Ну и дурак ты.

Кёртис всё-таки поднялся с табурета, глядя на Найджела уже сверху вниз. Такой взгляд очень часто прикрывал окружающим рот.

– Всегда со всеми обращался так, словно тебе отношения побоку, а уцепился за человека, который сам так себя повёл, – добавил тот.

А вот теперь Кёртис опешил. Он не ожидал сейчас это услышать от этого человека, фактически, чужого ему, не посвященного в его обстоятельства и какие-либо нюансы; более того, на него снова навалилась обида, и он, уперев взгляд в стену напротив, медленно опустился обратно на табурет.

– Как ты... ты же видел нас недавно, у нас всё было хорошо... – беспомощно произнёс он.

– Творец, Кёртис... – Найджел отставил свой кофе на стол, а затем совершенно неожиданно для Кёртиса обнял его. – По тебе же видно.

Слова о том, что его личные дела – это только его личные дела, застряли у него в горле.

– Зачем? – глухо спросил он вместо этого.

– Знаешь... как только исчезла учебная конкуренция, ты ни разу никому не отказал, когда тебя просили о помощи. Хамло ты, конечно, то ещё, но ты не мудак. А вот Саймон... тот так тёмной лошадкой и остался. Ты сам-то знаешь, что он из себя представляет?

– Я не буду с тобой об этом говорить, – столь же глухо отозвался Кёртис. – Чего ты вообще вот это?..

Найджел вздохнул.

– Неприятно тебя видеть в таком состоянии, вот чего. Неприятно и... преследует чувство, что так не должно быть.

– Да ты у нас добрый, – слабо удивился Кёртис.

– Наверное. Да и вообще... у нас с тобой довольно много общего, если судить по тем обрывкам, которые у меня удаётся из тебя достать.

Кёртис вздохнул.

– Да, сегодня точно не рабочий день... Слушай, если ты хочешь поговорить – давай поговорим, ладно. Но... лучше сядь. А то как зайдет кто-нибудь...

– Ну обнимаются мужики, что такого, – хмыкнул Найджел, подтягивая свой табурет поближе. – Как будто это редкость какая.

Кёртис слабо улыбнулся, всё-таки потянувшись за принесённым ему кофе: он почувствовал себя так подавленно, что ему хотелось взбодриться.

– И всё же... зачем я тебе? – спросил он, рассчитывая прояснить этот вопрос.

Найджел немного помолчал, приложившись к своему кофе.

– Развалился у нас курс, – заметил он задумчиво. – Остались все по двое-трое, а то и по одному, компаний уже и нет. Совсем без друзей тоже нельзя.

– Может быть, но...

Кёртис задумался. Честно говоря, он бы не отказался, чтобы его куда-нибудь вытащили развеяться; он бы не думал на это время о личном фронте и не злился на Саймона. Если припомнить, вокруг него всегда собиралась какая-то компания и, быть может, он по привычке действительно ждал того, что кто-то возьмёт и выдернет его из этого дурного застоя, образовавшегося в его жизни в последнее время.

– Ладно, ты прав, – согласился он. – Есть какие-то конкретные предложения?

– Ты уже к предложениям перешёл? – Найджел вскинул брови.

– Я... наверное, всё-таки соскучился по каким-то дружеским встречам. Я раньше часто на них бывал.

– О как. Тогда как насчёт часика в боулинг?

Кёртис просиял. Он-то боулинг любил, а когда в последний раз доводилось играть – уже и не помнил.

– Давай!

– Сегодня после работы?

– Ага. Всё равно день нерабочий какой-то, я задерживаться не буду.

– Тогда договорились, – Найджел отпил из стаканчика. – Давай-ка, допиваем кофе, а то сейчас действительно кто из начальства заглянет – отхватим по шапке.

Этот самый часик Кёртису очень понравился. Он обнаружил, что и в самом деле соскучился по вот таким вот развлекательным вылазкам, и, как он и предполагал, на какое-то время он отключился от всех своих тревог. Кроме одной: он всё ждал, что Найджел в какой-то момент снова спросит его о том, что происходило в штабе и в его окрестностях, однако потом отпала и она – Найджел об этом даже не заикнулся, кажется, тоже просто развлекаясь и отдыхая. Прощались они уже куда более тепло, чем говорили днём, и Кёртис, уже возвращаясь домой, поймал себя на мысли о том, что Саймон, не питавший к Найджелу особой симпатии (Саймон-то ему рассказал, что сперва крутился около того, чтобы подобраться к нему поближе и иметь на первое время причину для посещения лаборатории, а Найджел через какое-то время взбрыкнул), будет не слишком-то рад этой связи. И ощутил слабое удовлетворение, появившееся в нём после этой самой мысли.

В лифте до него дошло, что ему ни разу не пришло в голову прочесть Найджела, чтобы понять, какого рожна тому от него нужно было, и он после этого озарения заключил, что тот действительно хотел просто иметь хорошего друга и испытывал к нему симпатию исключительно дружеского характера. После этого ему полегчало ещё немного: всё просто и прозрачно, нет нужды о чём-то беспокоиться и можно просто отдыхать в компании этого человека.

Когда он зашёл на кухню, чтобы поужинать, то обнаружил там Клайва, сидевшего перед ноутбуком, подпиравшего голову ладонью и, кажется, умудрившегося задремать в этой позе (хотя Кёртис плохо представлял себе, как это было возможно). Кёртис осторожно коснулся его плеча, раздумывая, стоило ли будить, и тот вдруг заворчал:

– Поставь мне ужин, пожалуйста.

– Хорошо, – отозвался он, и Клайв встрепенулся, окончательно проснувшись:

– М? Я думал, это Уилл зашёл меня толкнуть.

– Ничего. Я тоже могу разогреть вам ужин, если хотите.

– Спасибо.

Кёртис поставил греться две порции, пока Клайв устало тёр глаза, и потом, не удержавшись, поведал ему:

– Нас сегодня созывали на внеочередные учения.

– Знаю. Я уже видел ваши результаты, – Клайв зевнул в ладонь и сонно пробормотал: – В принципе, ничего удивительного, у Хэвлока тоже с всякими орудиями хорошо. Он тогда из вертолета здорово стрелял...

– Хэвлок? – переспросил Кёртис, понятия не имевший о том, что отец как-то особенно хорошо стрелял. Да ещё и из вертолёта. Интересно, где это Хэвлок так лихо отличился...

– Ага. Ему хорошо даётся... Только его мы привлечь не можем, у него другие заботы. А вот тебя было бы отлично. Судя по словам Кристофера, тебе даже вспомогательная автоматика не слишком нужна.

– Нет, нужна, я на неё всё-таки поглядываю...

– Но ты на неё не опираешься, как делают очень многие, ты лишь вовлекаешь её в процесс на какой-то стадии, если я прав.

У Кёртиса отвисла челюсть.

– Откуда вы?..

– У меня то же самое с личным оружием, – спокойно ответил Клайв. – И мы с тобой оба не сможем объяснить, чем руководствуемся. Это просто... чувство.

Кёртис закивал, проникнувшись к Клайву ещё большим уважением. И, вспомнив вдруг о уже разогревшемся ужине (оповещение от микроволновой печи он уже пропустил), сунулся его доставать.

Пока они ужинали, Кёртис всё раздумывал о словах Клайва по поводу того, что его было бы неплохо куда-то привлечь (он уже и не спрашивал, куда – всё равно скажут, что ему пока ничего нельзя знать)... и к нему приходили мысли о Хэвлоке. Отец был так занят работой, что сегодня он его не видел в штабе, и заканчивался уже второй день с тех пор как он в последний раз видел того или получал хотя бы маленькую весточку. Поэтому потом он, недолго думая, собрался и, никого не предупреждая о своём уходе (хотя стоило бы, но он уже прекрасно знал, что Уилл мог отследить его по его передатчику при необходимости), направился в квартиру отца. Если он достаточно хорошо знал того, то Хэвлок действительно пока что ушёл жить в свою квартиру; если же по какой-то причине отец так пока не сделал – он займётся уборкой, которую периодически всё равно нужно было делать, а к отцу зайдёт уже на работе.

Он не ошибся: Хэвлок был у себя дома. И, судя по всему, перебрался сюда надолго и с удобством.

– Что-то случилось? – обеспокоился тот, как только его увидел.

– Нет, просто захотел повидаться, – Кёртис обнял его. – Как ты после всего этого?

– Всего э... – Хэвлок осёкся, глядя на сына, казалось, сделавшегося старше на пару лет с того момента, как он его в последний раз видел. А прошло всего-то два дня... – Ты что, знаешь?..

– Я слышал. Я пришёл в себя довольно рано, и сквозь открытые окна было всё слышно.

Глядя на сына, Хэвлок вдруг понял, отчего Клайв с Дуайтом раньше не стали рассказывать ему правду о том, как Кёртис когда-то поступил. Он буквально это прочувствовал. Да, этот разговор прямо касался Кёртиса, и тому вроде как нужно было знать о его содержании, правильно было знать, но... он не хотел, чтобы сын переживал испытанное им самим потрясение, смятение и разочарование. И боль. Вот оно что, подумал он, теперь зная причину, по которой его самого ограничили в информации. Будь у него сейчас возможность вернуться в тот момент, когда состоялся этот разговор, он бы попросил закрыть окно к чёртовой матери и никогда не ставить Кёртиса в известность.

– Как ты сам, малыш? Ты ещё... ты был сегодня на работе? Нужно было взять ещё выходной. А лучше отпуск.

Кёртис покачал головой.

– Я справлюсь. Мне работать сейчас легче, чем сидеть без дела и переживать.

Весь в меня, подумал Хэвлок, снова обнимая сына.

– Ты так и не сказал, как ты, – напомнил ему Кёртис, и он вздохнул. – Судя по тому, что ты всё помнишь, Дуайт до тебя не добрался.

– Нет, он... он и не пытался. Понимаешь... сколько его знаю, он полагал, что можно узнать человека, пару раз его прочитав. А так можно только составить мнение. Многие выборы и даже мысли бывают подвержены влиянию настроения. А ко мне он в голову лазит обычно тогда, когда мы ссоримся. Возможно... его досье на меня совсем неправильное.

– Досье? – переспросил Кёртис.

– Да... он на многих составляет. У него своя база данных по многим офицерам, в основном высшего ранга; рабочая, разумеется. Но иногда мне кажется, что он применяет рабочую и ко мне.

– Нельзя так, – вырвалось у Кёртиса. – Нельзя же...

– Ну, малыш... видишь, ты тоже считаешь, что это недопустимо. Но каждый из нас устроен по-разному.

Кёртис уткнулся лбом в плечо отца, пытаясь уложить в голове услышанное. Сколько же раз Хэвлок прощал Дуайта?

И кто из них так и не захотел связывать себя узами брака в таком случае?..

У меня это скоро уже будет больная тема, мельком подумал Кёртис, размышляя о том, что ему сейчас делать.

– Слушай, пап, у тебя как сегодня с работой? Завал? Я не буду тебе мешать, если останусь сегодня?

– А у тебя там что-то не в порядке? – тут же обеспокоился Хэвлок. – Если нужно – перебирайся сюда совсем.

– Нет-нет, я просто. Соскучился.

Хэвлок не стал укорять сына в том, что тот солгал, и просто впустил его на ночь.

Примерно к двенадцати, когда Хэвлок уже ушёл спать, а Кёртис, устроившийся на ночь на диване, уже досматривал интересный новый фильм, передатчик у Кёртиса коротко завибрировал, и он проверил пришедшее ему сообщение. «Ты где?» – спрашивал его Саймон, и он, отказавшись от соблазна просто проигнорировать вопрос так же, как сам Саймон делал раньше, просто написал: «Дома». Некоторое время его передатчик после этого молчал, и Кёртис уже было отложил его в сторону, снова отвлёкшись на телевизор, но следом всё-таки пришёл ответ: «Слушай, нечего после недавних событий шутки шутить. Я же волнуюсь. Где ты?». Кёртис совершенно равнодушно продублировал своё предыдущее сообщение (потому что Саймон уже наверняка попросил Уилла проверить, где он был, а сейчас, похоже, просто написал потому, что так вроде бы надо), и запретил оповещения для этого контакта, оставив передатчик на столике около дивана; он бы и вовсе отключил передатчик, но военным это было запрещено. Пусть пишет, звонит... Раз Саймон перешёл на времяпрепровождение исключительно для себя, не вписывая его в свой распорядок дня, то он мог с чистой совестью сделать то же самое.