Серый кот

В этом мире животных было невообразимое множество. От мелких мошек, которые в летнюю жару летали под ухом, пытаясь сожрать или влететь внутрь и устроить там себе гнездо, до огромных демонических носорог-питонов, которые хоть и пугали своими внушительными размерами и способностями, но тем не менее вызывали недюжий интерес.

При всём этом, если бы Лю Цингэ была предоставлена возможность стать абсолютно любым животным, которые только населяли этот мир, то он выбрал бы быть котом. Не то что бы он не любил их, нет, никаких тёплых чувств не испытывал, даже когда радостная Минъянь притаскивала в детстве котов домой, чтобы ткнуть их ему в лицо и сказать “ну посмотри ты какая прелесть.”

Просто на Цин Цзин стали заглядывать коты. Он не знал как это работает, но предположил, что слухи среди котов распространяются быстро, потому что стоило главе пика Цин Цзин покормить одного, так за ним пришли ещё двое и так далее. Пик называли кошачьим теперь не только от схожести главы на белого гордого домашнего кота, а ещё и от регулярных пушистых гостей.

Лю Цингэ захаживал туда иногда и каждый раз наблюдал как Шэнь Цинцю следит за тренировками своих воспитанников, а на коленях у него развалился до боли довольный кот, которого гладили по откормленному пузу и на которого иногда отвлекалась Нин Инъин.

Хотелось быть котом, потому что Шэнь Цинцю их любил. Потому что Шэнь Цинцю на них смотрел и только и мог, что тянуть к ним руки, брать в объятья и целовать глупую голову не задумываясь даже о том, где этот комок шерсти успел побывать.

Лю Цингэ в жизни не думал, что будет завидовать коту. Что будет ревновать к коту. Что захочет быть им, лишь бы устроится у Шэнь Цинцю на коленях и без всяких вопросов быть усыпан любовью, совсем безусловной, совсем безграничной.

Шэнь Цинцю не смотрел на то, что было не так с котами, игнорируя как потерянные конечности, так и грязь да плешивость этих несчастных. Он улыбался им так, как не улыбался никому, даже любимому ученику. Так нежно смотрел на них, почесывая за ухом.

— Что тебе в них нравится? — спросил однажды Лю Цингэ. Он смотрел выжидающим взглядом когда очередная животинка мурчала, подставляя макушку к нежной руке Шэнь Цинцю.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Просто знаешь. Они ведь такие неприступные, делают что хотят. Их же не заставишь просто смирно лежать. А они лежат. Потому что хотят, — он целует пушистую макушку, чей обладатель довольно мявкает. — Как-то… особенными заставляют себя чувствовать.

Шэнь Цинцю был особенным. Он меньше чем за год изменился настолько что встревоженные главы других пиков устроили собрание, чтобы обсудить что не так с их Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю был всё также холоден, временами раздражителен, но более мягок. Более нежен. Лю Минъянь пошутила о том что он влюбился, когда навещала брата на пике Бай Чжан.

Сердце тогда неприятно укололо. Потому что в кого мог влюбится Шэнь Цинцю? Кто мог овладеть его вниманием настолько, что перевернул его характер с ног на голову. В сердце крутилась дурацкая надежда на то, что всему виной он. Цинцю же изменился когда спас его, да? Там в пещере, ведь так?

Шэнь Цинцю умостил кота на колени к Лю Цингэ, пока они сидели и пили чай, которым им принёс Ло Бинхэ. Лю Цингэ, правда, к этому чаю относился с некой настороженностью, потому что любимый ученик Цин Цзин явно его недолюбливал. Совсем не старался скрыть недовольного лица каждый раз когда он приходил.

— Ты ему нравишься, — сказал Шэнь Цинцю, улыбаясь довольному коту.

— Ему просто лень встать, — Цингэ фыркнул, но не согнал кота с ног, больше из желания не обидеть Цинцю.

— Если им что-то не нравится они всегда уйдут, — сказал Шэнь Цинцю и взял руку Лю Цингэ чтобы тот погладил кота.

Лю Цингэ не чувствовал тепла от полного пуза, мягкости шерсти или вибраций мурчащего чуда. Он чувствовал нежную деликатную кожу, которая будто ни разу за работу не бралась. Будто меч не держала, несмотря на годы опыта. Будто всё чего касалась эта рука это цветущую азалию в начале осени.

— Ты похож на кота, знаешь?

Лю Цингэ вздрогнул и в удивлении посмотрел на него. Да где же он на кота похож? Коты податливые и текучие, ласковые и нежные, а он что? А он видит здесь и содрогается от любой близости к Шэнь Цинцю, его голова прекращает работать, он замирает словно статуя, он и слова мягкого сказать не можат.

— Чем же?

— Ты независимый такой. Как уличный кот. Недоверчивый, щеришся когда на тебя взглянут не так, — его рука скользнула выше, открывая на запястье. — Котов нельзя приручить, с ними нужно жить. И когда ты найдешь с кем жить, ты будешь спокойней. Тише. Нежнее.

— Коты таскают гадость к порогу, — слышится недовольный голос Ло Бинхэ, который всё ещё был здесь.

— Они так заботятся, — Шэнь Цинцю наконец убрал руку и взглянул на ученика. — И разве можно влезать в чужие разговоры?

Ло Бинхэ разразился в извинениях, а Цингэ продолжил смотреть на Цинцю. Цинцю, который, кажется, одомашнил его. Цинцю, которому он таскает всякую тварь, чтобы тот с огнём в глазах изучил её. Цинцю, с которым он тих и спокоен. Не нежен, но и не груб. Жить с Шэнь Цинцю хотелось. Звучало это как что-то невообразимо приятное, восхитительное. Он душу бы наверное продал за такой шанс, за ночь подле Шэнь Цинцю свернувшись клубком у его груди.

Иногда он чувствовал себя трусом. Потому что как его можно назвать, когда они сидят у края пика Бай Чжан, смотря в бескрайние дали в компании друг друга и одного кота, а он и слова промолвить не может. Он зыркнул на наглое чудо, уютно устроившееся на коленках Шэнь Цинцю и прямо таки преисполнился ненавистью к нему. Почему он может? Почему Лю Цингэ просто так тут сидит, а наглейшее лицо которое он когда-либо видел трётся о живот Цинцю и в ус не дует?

Наплевав на всё Лю Цингэ погнал кота прочь, и, получив недоумённый взгляд Шэнь Цинцю, занял место пушистой твари. Он кажется понял, чего ей это так нравилось. Тёплое бедро, которое прижималось к его щеке, было мягче любой перины, в голову невольно пришли мысль о том как они выглядели, как ощущается их кожа, он с трудом сдержал руки от того, чтобы они коснулись щиколотки и проскользили вверх под подол ханьфу.

— Лю-шиди-

— Устал просто, — он не дал задать вопрос, просто прикрыл глаза, но спать не собирался. Собирался наслаждаться этой близостью, наслаждаться всем чем сможет, так долго как сможет.

Шэнь Цинцю хмыкнул, Лю Цингэ услышал. А потом Лю Цингэ почувствовал как его хвост расплетают, натянутая кожа головы расслабляется, по ней проходится легкий зуд, который сразу же проходит благодаря нежной руке, которая массирует скальп и играет с ровными локонами.

— Я ведь говорил, что ты похож на кота.

Похож. Да, похож. Да будь он хоть сто раз похож, что ему это даст то? Он никогда ничего не желала так сильно, как полностью овладеть вниманием Шэнь Цинцю. Ничего он никогда не хотел также сильно, как не покидать места у чужих ног, касаний чужих рук. Никогда он не молил ни о чем кроме как этих тонких губ на своей макушке.

— Им так повезло, ты знаешь?

— Чем же?

— Они очаровали тебя с первых секунд. Им ничего и делать не пришлось, а ты только и можешь, что прижимать их к себе только подвернись возможность, — он звучал сейчас так жалко и нелепо, как маленький мальчик. Хорошо он лёг лицом к краю, к дали, чтобы его смущения нельзя было увидеть.

— Говорю же, очень похож на кота, — он издевательски почезал за ухом и заставил вздрогнуть. — Ну вот скажи, этот шисюн бы сидел с тобой так, если бы ты его не очаровал?

— Этот… этот шиди не знает.

Лю Цингэ почувствовал как что-то мягкое коснулось его виска и замер, будто боясь спугнуть. Рука сжалась на чужой коленке, а взгляд всё также избегал красивого лица.

— Лю Цингэ, этот шисюн посвящает каждый свободный момент мыслям о тебе, — он снова проводит рукой по длинным прядям, берет одну тонкую и начинает её заплетать. — Этот Шэнь Цинцю так рад что тебя спас.

— Этот шиди- этот Лю Цингэ благодарен.

Он почувствовал как плетение прекратилось. Затем услышал какой-то шорох, совсем странный и спустя минуту обернулся. Волосы Шэнь Цинцю не были уложены величественной прической, а тоже были распущенны. Лю Цингэ знал, что в них всегда вплетена тонкая лента цвета цин, которая, наряду с парой заколок держала их. Он коснулся своих волос и почувствовал тонкую одинокую косичку, на конце которой была эта лента.

Лю Цингэ теперь сидел и смотрел на ниспадающие вниз локоны, строгое, но нежное лицо, яркие тёмные глаза, а рукой касался шёлковой ленты. И ничего он сказать не мог. Абсолютно ничего. Только желать, желать, желать. А Шэнь Цинцю встал на свой меч.

— Мои беспорядок устроят, если я уж сильно задержусь, — он закинул заколки в рукава. — Но можешь прийти. Когда хочешь можешь прийти. Коты так обычно и делают.

Он в последний раз наклоняется и оставляет совсем легкий поцелуй в уголке губ Лю Цингэ и улетает на своём мече на пик Цин Цзин. А в ушах гудит, сердце бьётся так быстро, что казалось выпрыгнет из грудины. И сейчас Лю Цингэ чувствовал себя котом перед которым покрутили кусок мяса и оставили голодным. Нет, Шэнь Цинцю не изменился, такий жестокий и властный, пленил его, поглотил внимание без остатка.

Лю Цингэ придет. Придет ночью к Шэнь Цинцю, который будет сидеть на пороге своей бамбуковой хижины в компании трёх спящих котов. Шэнь Цинцю пригласит его в дом, оставив котов за дверью. В полумраке, освещаемым светом белёсой луны, они пройдут к кровати и упадут на неё не раздевшись до нишних одежд. Они уснут, Лю Цингэ уткнётся в чужую грудь, Шэнь Цинцю будет играть с волосами на затылке близ шеи. Утром Шэнь Цинцю поклянётся, что Лю Цингэ мурчал, пока спал, пытаясь вжаться в Шэнь Цинцю всем телом, будето надеясь статт одним целым.

Шэнь Цинцю назовёт его серым котом. Своим серым котом. Лю Цингэ будет ходить с недовольным лицом, но будет отзываеться каждый раз. Будет идти на “мой серый кот” прозвучавшее в отдалении. Будешь ластиться и утыкаться в протяную аккуратную ладонь. Будет целовать, целовать, целовать сколько захочет.

Потому что имеет право. Потому что коты делают то, что хотят. Потому что теперь он серый кот и принадлежит всецело Шэнь Цинцю.