Правильный ответ

Нил просыпается в сегодняшнем дне уже пятнадцатый раз. Открывает глаза под будильник Мэтта, прячет их от бешеных лучей солнца, разминает ноющее плечо и садится. В два волшебных движения распутывает ноги и одеяло. Считает до семнадцати и разлепляет веки. И трёт их по часовой стрелке. Это — самое быстрое.

Чтобы спуститься с кровати, достаточно сделать три шага через ступеньку. Ванная не понадобится Мэтту ещё двадцать две минуты, хотя обоим к первой паре. У Нила есть планы на каждую секунду. Для начала — он берёт с собой телефон. Нужно же ему перечитать сообщение через… да вот оно, уже пришло.

“Ключ к выходу — правильный ответ”.

Первый раз Нил мысленно высрался на Рико и удалил его. На второй ума хватило понять — это подсказка. Где-то на шестом он пробовал пробить номер, но, очевидно, абонент не абонент. Единственный выход — думать усерднее.

“Правильный ответ”. Да это что угодно может значить! Завтра наступит, когда взойдёт солнце. Человек умирает, если его убить. Примерно так звучит для Нила дохрена таинственное послание.

Он даже метафорически думать пытался. Типа, по-художественному. Жизнь, конечно, его к такому не готовила. Нил всегда думал, что умеет читать между строк, но вокруг него имеются умельцы получше. Правда помощи у них не попросишь. У виска покрутят в лучшем случае, а так скорее нахуй пошлют.

Так что Нил остановился на прямом значении. Подсчитал: за день он говорит со всеми Лисами, Ваймаком и преподами. И всем им надо учиться правильно ответить. 

Для начала Нил принимает душ. У него уже есть идеальная стратегия, как не напрягать плечо. Он прекрасно выучил, где не пенить, чтобы не ныли царапины с тренировок. Каждый круг он только больше привыкает к однорукости.

Один из плюсов петли — бешеная экономия времени. А ещё избежание казусов. Например, в первый круг Нил не подумав отдал ванную Мэтту и захотел по-большому. У Нила было время максимально автоматизировать этот процесс. Он уже точно знает, сколько раз нужно подтереться, чтобы бумага осталась белой. Даже не проверяет. Просто смывает — и уходит не оборачиваясь. 

Ещё одна система, которую для удобства придумал Нил, это деление диалогов на бесполезные и что-то где-то меняющие. Если бы он играл в игры-свиданки, сказал бы, что это прямо как там. Но он не играет, так что приходится изобретать велосипед. Бесполезных разговоров, конечно, больше. Это плюс — меньше вариантов. Но веселее от этого не становится.

— Как спал? — не глядя встречает его Мэтт. Нил пробовал всякие варианты: хорошо, плохо, плечо болит, Кевин — придурок. Мэтт со всем соглашается. Так что Нил решает не напрягаться:

— Да нормально.

— А меня как будто всю ночь ногами пинали.

Нил не перестаёт размышлять, чем ещё можно пинать. Потом Мэтт пересказывает сон из разряда видений при инсульте, но выяснять, к чему оно всё снилось, никто не собирается.

На пары Нил идёт в одиночестве. От кампуса до университета ровно тысяча сто двадцать девять шагов. Плюс-минус пятнадцать. Пару раз он менял путь, как во время погони. Однажды наткнулся на чела, который слишком настойчиво спрашивал дорогу, и перестал так делать. Лучше уж принять, что правильно ответить можно в уже выученных диалогах.

Ещё в петле есть константы. Что бы Нил ни делал, на первой паре его всегда гонят отвечать. Видимо, не только люди отца охотятся за его головой. Нил пытался опаздывать — сразу к доске, не раздеваясь. Пытался спрятаться за умными затылками — препод поднимется лично и заставит физически. Пробовал выскочить на другой вопрос — задают встречный. Тот же самый. Только прогуливать не пробовал. Мало ли, когда наступит завтра. А на один и тот же вопрос каждый раз отвечать скучно, но терпимо.

На следующей паре Нил ничего не меняет — садится ровно на то же место, как и десять циклов подряд. Там были бы вмятины от его булок, если бы… ну, вы поняли.

Вот тут намечается первый значимый разговор. Нил заметил Эндрю только на пятом круге. Заговорил — на седьмом. Кто ж знал, что они встретятся в аудитории. В своё оправдание: Эндрю садится чуть не в самый угол, а Нил не знал, что он сменил историю на литературу.

Как обычно, Миньярд не реагирует на возникновение соседа. Реагирует он, только если прийти раньше и сесть на то же место. Эндрю просто садится на противоположном конце аудитории. А отстать от него Нилу не даёт упрямство. Наверное. Кто знает, когда наступит завтра? Так что нельзя бросать попытки подобраться к нему и найти глубоко запрятанную любовь к экси. Или ещё к чему. Главное — продолжать.

Из сумки он достаёт тетрадь, две ручки и две банки колы. Одну двигает к Эндрю. Так он стал делать кругов пять назад, хоть это ничего не меняет. Просто приятно смотреть, как Эндрю каждый раз молча берёт банку и тут же вскрывает.

Пока Нил судорожно пытается уловить все эти гиперболы, метонимии и прочий ужас, сосед смотрит прямо в доску. Как в кинотеатре. Он хоть моргает?

— Не запишешь? — пытается Нил, зная ответ. — Это на экзе будет.

Эндрю многозначительно опускает глаза на пустую парту под локтями.

— Могу одолжить.

Этот диалог Нил инициирует четвёртый раз. Эндрю себя не подводит — бросает безразличный взгляд на доску и забывает о присутствии соседа. Видимо, запись лекций для него и правда пустая трата сил. И так запомнит. 

— Сыграем в правду? — выпаливает Нил, наклоняясь ближе. Такая мысль приходит к нему впервые.

И Эндрю поворачивается. Долго смотрит. Видимо, пытается прикинуть, на какой из тренировок Нил повредился башкой.

— Почему ты записался на литературу?

— Надо было выбрать предмет. Я выбрал.

— Но ведь…

— Джостен. Миньярд. Вам есть что сказать?

И вот он снова под прицелом. Вряд ли правильный ответ на неизвестный вопрос поднимает его в завтра. Да и шансы подлизаться к Эндрю рассыпаются. Тут даже длинный язык не помог. Хотя он и раньше-то лучше не делал.

— Нет, профессор.

— Если неинтересно, прошу хотя бы поддерживать тишину.

Больше Эндрю на него не смотрит.

Но сдаваться — не в духе Нила. Брыкаться, кусаться, говорить лишнего — это да. Именно так он и хочет поступить с Эндрю. В смысле только последнее. Спойлер: на прошлом круге сработало.

— Пообедаем? — Нил ловит его на крутом повороте к двери. Приходится выдержать сложный взгляд, но это мелочи.

Ведь Эндрю идёт прямиком в общую столовую. К несчастью для всех, включая его самого, по пути их ловит Ники. И ловит — самое подходящее слово. Подбегает сзади между них и закидывает руку на плечо Нила. Не боялся бы за жизнь, словил бы и Эндрю до кучи. Кажется, болтовня с преподом слегка смещает порядок действий — вчера Ники и не пахло. 

— Куда это вы? — как всегда, начинает он с неудобных вопросов. — Так ещё и вместе. А-а, у вас же пары совместные. Так вы обедать, да? Что возьмёте?

Нил, признаться, был бы рад ответить, если б было куда этот ответ вставить. А вот Эндрю свой безразличный взгляд разбавляет ноткой безнадёги, когда осматривается по сторонам.

— У тебя тоже окно? — отвлекает Нил. 

А Ники за счастье поболтать обо всём на свете. И делает он это без продыху. С ним любой ответ будет правильным — хотя бы достаточно правильным, чтобы продолжить беседу. Как прошли пары? Слышали ли они, что какой-то актёр выходит замуж? Стоит ли прикупить ещё вещей для Нила?.. Так ключа ему не видать. И Эндрю, кажется, вполне с ним согласен. Он берёт бургер с десертом и смывается. 

Пару испанского Нил может пересказать наизусть. И на английском, и на испанском. На немецком тоже. Наверное, уже настало время переводить речь препода на французский.

— Домой? — спрашивает Элисон, с которой Нил случайно сталкивается в очередной раз по дороге в кампус. Блеск от её кольца целится в глаз Нилу, но он ловко уворачивается. 

— Ага.

Идут они нога в ногу. Тоже случайно. Под стук её шпилек можно песни писать, ритм — идеальный. А что ещё удивительнее, так это неловкость. Сколько бы кругов они ни сталкивались, Нил так и не понимает, что нужно сказать. Даже странно, как вина за смерть Сета ещё не притупилась. Нил молится, чтобы правильным ответом здесь было молчание.

— Есть сигареты?

— Нет.

— Ты ж куришь вроде.

— Своих нет.

Перед дверями они расходятся. В пустой комнате Нил вытряхивает из сумки учебники и тетради. Заставить себя хотя бы полистать домашку у него до сих пор не вышло. Он перечитывает сообщение. И тут без изменений. Ну, благодаря рандомному предложению Эндрю сегодняшний цикл не в ноль. Приемлемо.

В стену Нил смотрит ещё полчаса, пока не срывается на тренировку. В раздевалку он приходит вторым. Естественно, после Кевина.

— Ты смотрел игру, которую я вчера прислал?

Видео Нил открывал стабильно первые семь кругов. И наизусть выучил. Случайно. Потому что — как знал в первый раз, так знает и сейчас — Кевину не терпится обсудить игру Троянцев с Красными пандами.

— Да. Зря они вывели из игры нападающего Троянцев. Его замена сделала им только хуже.

Кевин впечатлённо ухмыляется. Ещё бы он не был доволен своими же словами с прошлых кругов. Правда, ему всегда мало.

— Жаль, что ты всё ещё плохо подмечаешь детали, — скрестив руки на груди, провозглашает он. — Вратарь Дермотт…

— …Заметила, куда будет подача, ещё до передачи мяча? — Нил снова повторяет его слова. А Кевин так же снова удивляет.

— Она указала, куда отобьёт мяч, пока он летел.

Опять — новость. Скелет разговора тот же, но Кевин всегда придумывает ответы, не мелькавшие в прошлых кругах. Что ж, защиту они разобрали в подробностях, дальше — нападение. Когда-нибудь Нил его уничтожит.

Скоро появляются остальные. Воздух затягивается всяким шумом: тут тебе и шуршание одежды, и цоканье каблуков, и усталые вздохи. Ну, и, конечно же, болтовня.

— Нет, а Оскар, типа, просто так ему вручили, да? — щебечет Ники, размахивая руками. Аарон заходит следом и выразительно закатывает глаза.

— Да мне похер. Если фильм говно, значит он говно.

— Что за фильм? — выпаливает Мэтт. Видимо, не подумав.

Нил видит странные взгляды и тяжёлую тишину со всех сторон, правда, всего пару секунд. Ники теряет эмоции, но быстро находит их обратно, назвав фильм.

— Да там главный герой так раскрыт! Столько эмоций, а актёрская игра!.. — Кажется, Ники готов захлебнуться.

— Ага, сцена встречи с братом капец мощная, — вдруг кивает Мэтт. Ники в доказательство тычет в него пальцем, стреляя взглядом в Аарона. Будто слова Мэтта в него перенаправляет. Аарона его энтузиазм не трогает. Для Нила реплик не остаётся.

Тренировки в петле — самые скучные. Навыки не приобретаются, тело ничего не помнит, а что еще хуже — сокомандники не меняют тактику игры. Куда бы Нил ни передавал мяч, остальные пускают его в место, где он был в таком же вчера в ту же самую секунду. 

Только у Кевина нет причин злиться на него. Ведь Нил всё делает идеально. Плюсом — каждый раз он выкладывается по полной. Вдруг завтра всё же наступит? Ух как Кевин бы обрадовался, узнай он о его стараниях.

— Сомнительно, — выдыхает Эндрю на повороте. Рене терпеливо улыбается, готовая продолжить:

— По-моему, параллельные вселенные — это здорово. Какие бы решения ты ни принимал, всегда будет версия, которая сделала правильный выбор. Приятно знать, что где-то всё хорошо.

В перерыв они бегут нога в ногу вдоль стен поля. Нил смутно следит за разговором, в который никогда не вступал. Зато было время подумать.

— Если они существуют с самого начала, то должно быть больше вселенных, где нас вообще нет. По количеству тех, где мы есть, слишком уж мало. Много переменных. Эффект бабочки.

Рене не выглядит очень согласной. Да и несогласной тоже. Она бежит чуть позади Эндрю и бросает краткий взгляд на Нила, ни к чему не призывая. Вроде как. А вот ему есть что сказать о параллельных вселенных. Не то чтобы он сильно много понял, конечно.

— Даже того, что есть, достаточно много, — бубнит Нил. Эндрю дёргает головой в сторону, чтобы лучше расслышать. — Хорошо, что вселенные не пересекаются. Не хочу знать, что было с другими версиями меня.

Рене улыбается. Их круг подходит в концу. Вернувшись к остальным, Нил не глядя чувствует взгляд тренера. Разворачивается он ровно в момент, когда Ваймак зовёт его.

— Как плечо?

На самом деле оно болит будто уже целую вечность. Можно сказать, уже полмесяца. Признаваться Нил, конечно, пробовал — “иди к Эбби”. А та тут же посоветовала тренировку полегче. Больше Нил признаваться не собирается. Просто, как всегда, выбирает ответ, который быстрее всего закончит диалог.

— Нормально. Не мешает, — добавляет для верности.

Ваймак скептически высматривает намёки на продолжение и отступает.

Всё чаще в голове мелькают мысли, как он бы рад ни с кем не говорить. Не думать о правильных ответах, о прошлых и будущих. О смыслах всяких. Важно — не важно. Выберется, и опять придётся учиться говорить не думая. Хотя, казалось бы, это у него в крови.

Уставший от тренировки, Нил с радостью ползёт в комнату и решает, что сделал достаточно. Много было всяких изменений, можно и поваляться вечерок. Пока Ники не позовёт их с Мэттом пересматривать тот шедевр мирового кинематографа. Да, предложение удивляет их не меньше вашего. Как оказывается, Кевин закрылся в комнате, а Аарон с Эндрю куда-то смылись. Вряд ли вместе, но всё равно все в плюсе.

Кроме Нила. Чтобы сохранить положение дел, приходится соглашаться. Но так часто пересматривать… Нил такими темпами согласится с Аароном.

Так что минут через двадцать он выходит вдохнуть тишины. Прогуливается по коридору, выходит на лестницу. Вертит в пальцах телефон с сообщением.

И видит изменение. Хотя, если точнее, он и раньше его видел, просто не брал во внимание. Ну открыта дверь на крышу и открыта. Мало ли, что там.

Днём она, правда, захлопнута.

Нил крутится по сторонам и решается добавить в пятнадцатую попытку новое изменение. 

Эндрю сгорбившись сидит на краю, выдыхая дым. На гостя он не оборачивается, хотя ручка трещит вполне громко. Нил садится рядом и тут же ворует из чужих пальцев сигарету. Плотно затягивается.

— Тебе обязательно быть таким противным? — проследив за окурком, говорит Эндрю.

— А как ещё мне привлечь твоё внимание?

Нил возвращает ему сигарету, и Эндрю принимает. Смотреть вниз кружится голова. Как же легко оступиться. Особенно с ним. Ещё и руки потряхивает. Трудно сдержать нетерпение перед такими желанными переменами.

— Сидишь на крыше, хотя боишься высоты. 

Нил наклоняется так же низко, как и Эндрю. Под ними асфальт и другое здание кампуса. На стене выглядывают очертания граффити, плотно замазанного молочной краской. Только прямо под ногами свеженький газон с декорацией в виде окурков. Эндрю лично постарался.

— Свалишься — спасать не буду, — предупреждает он, добавляя к инсталляции ещё один бычок. Нил жмёт плечами.

— Тебе и не придётся меня спасать.

Эндрю не реагирует, но, кажется, верит с трудом. Они оба друг другу не верят. Зная Нила, крыша — не самое страшное место. Он легко найдёт миллион способов поставить себя под прицел самостоятельно. Как, например:

— Так почему именно литература?

Эндрю молчит. Пытается не хотеть его грохнуть. А Нил об усилиях и не подозревает. Никакого чувства самосохранения.

— На самом деле тебе нравится, — чуть не самодовольно решает Нил. — Значит, есть то, что тебе интересно. Ты не бесчувственный, как все думают.

— Сначала думай, а потом открывай рот.

Да Нил в этой петле столько размышлял, сколько за всю жизнь не пришлось! Мозг работает как бешеный. От всех этих новых переменных, новых ответов, новых развилок аж руки потряхивает. Заметно. Нил сцепляет руки в кольцо и отворачивается.

— Я столько врал. Столько придумывал, уходил от ответа, сбегал. Теперь, — Нил думает и исправляется: — С тобой выбирать слова не хочется.

Слышится треск — Эндрю сжимает пачку сигарет в кармане.

— Ненавижу тебя, — почти буднично напоминает он. Нил решается найти его взгляд.

— Но не девять процентов времени.

— Заткнись.

Эндрю тянет ворот слишком резко — Нил даже сощуриться не успевает. Губы его в жалком сантиметре. Нил сбивчиво ловит чужое дыхание. Почти спокойное.

— Да или нет. 

Слова — пытка. Нил открывает рот в нетерпении, почти тянется сам.

— Да.

В губы он тоже впивается резко, но не больно. Тепло и не так мокро, как в первый раз Нила. Эндрю двигается настойчиво. Хочется схватиться, но Нил сжимает пальцы, ловит воздух. Упирается ладонями в крышу.

Эндрю на вкус как изменение. 

Завтра Нил ответит так же. И послезавтра. И ещё сколько понадобится. Даже если ответ неправильный. Господи, хоть бы он был неправильный. Как же не хочется выходить из петли. 

Проходят бесконечность, тысяча циклов и миллионы перерождений, прежде чем Эндрю отлипает. Нил не понимает ничего. Просто глупо смотрит, как за ним захлопывается дверь. Нил сидит один слишком долго.

***

Утром Нил просыпается сам. Ничей будильник не полосит по ушам. Никаких лучей по роговице. Для верности Нил дёргает плечом — и ничего. Ну, почти. Не простреливает, не ноет — только слегка. Ноги путаются в одеяле, вытащить получается не с первого раза. Он ждёт пару минут, но телефон не загорается. И старого сообщения нет.

Когда Нил перестал просить, завтра наконец настало. Так легко и просто. 

Теперь остаётся только смириться, что на все дни снова одна попытка. Самое странное — справляться с последствиями от вчера. А таковых… много. Слишком много.