Наши дни

Вельзевул нашла Джима на террасе, он стоял босиком, в белых джинсах и спортивной футболке, облокотившись на перила, и любовался на сад. Теплый ветерок ерошил его немного отросшие темные волосы. Два месяца назад он вдруг решил, что хочет их отрастить, и ей эта идея понравилась, показалось, что ему это пойдет. Вельзевул никогда не надоедало его разглядывать, это казалось весьма увлекательным… Круто, когда у тебя муж — ангел! И совсем круто, когда он красив. Вот сейчас футболка очень эффектно обтягивала его мускулистые плечи и спину, оставляя открытыми только сильные руки.

— Напомни, почему я вышла за тебя замуж? – улыбаясь, Вельзевул встала с Джимом рядом, скрестив на перилах кисти рук, и ласково потерлась щекой о его приятно гладкое и прохладное предплечье.

— Ммм… Мы же решили, что ты просто ненадолго потеряла бдительность… к счастью для меня, — он обернулся, улыбаясь, и сразу очень крепко и бережно обнимая ее одной рукой. Вельзевул очень ценила в нем сочетание этой силы и при этом заботы и чуткости.

— Точно, мне надо было меньше тогда пить на дегустации вин, — она засмеялась, любуясь его синими с зеленым отливом глазами.

— Еще могла мне наливать побольше, чтобы я не успел тебе ничего предложить, — высказал предположение Джим. И они оба захохотали.

Вельзевул снова потерлась щекой об его предплечье.

— Кроули пишет, что к нам собирается гость. В общем, он дал твой номер. И мне кажется, что последнее сообщение, которым так настойчиво мигает твой телефон, как раз от этого гостя. — Она улыбнулась и кивнула на лежащий на столе мобильник.

— Гость? — удивился Джим, поворачиваясь, чтобы взять телефон. Стал открывать сообщения. — А как там у них дела? Как фестиваль? — он улыбнулся, на секундочку отрывая глаза от мобильника.

— Кроули, как всегда, мастер формулировок — написал, что бомбически, — Вельзевул хмыкнула. — Очевидно, что все хорошо.

Джим заулыбался, он явно за них обрадовался. И снова посмотрел на телефон.

— Ого. Ничего себе гость… Мессия. — Ошарашено сказал он. — Спрашивает, можем ли мы уделить ему немного времени, у него к нам есть разговор.

Вельзевул перспектива разговора не очень обрадовала, даже несмотря на то, что рассказывал Кроули про несостоявшееся второе пришествие и о роли Мессии в нем. Зачем они понадобились Иешуа? И главное, им-то самим это все зачем?

— И что ты думаешь? Можем? — она заглянула мужу в глаза.

— Я думаю, что не стоит отказываться. Иешуа точно не стал бы беспокоить по пустякам. — Глаза Джима смотрели заинтересованно, и в то же время очень серьезно.

***

— Проходи, садись, — Джим провел Мессию на террасу, улыбнулся. — Очень неожиданный визит. — Он не ждал никакого подвоха от Иешуа, и действительно хотел его увидеть, ну и, разумеется, сгорал от любопытства.

Надо сказать, в последний раз он видел Мессию лет двести назад. И сейчас весьма впечатлился его изменившимся обликом. Сам Джим горячо одобрял подобные перемены — смотреть на нового Иешуа оказалось приятно и радостно.

— Я постараюсь не отнять у вас много времени, — Мессия улыбнулся ему в ответ, и присел за стол.

Из дома вышла Вельзевул с бутылкой вина и бокалами.

— Здравствуй, — она приветливо кивнула Иешуа и поставила бокалы на стол, а Джим забрал у нее вино, чтобы открыть бутылку. — Думаю, от вина же никто не откажется?

— Здравствуй, Вельзевул. Я точно не откажусь. И отдельно благодарю, что и ты и Джим согласились со мной встретиться.

— Ну, ты здорово заинтриговал Джима, — хмыкнув, она кинула на мужа мимолетный ласковый взгляд и, получив в ответ не менее ласковый, принялась наполнять бокалы. — Если честно, я тоже заинтригована. Так что рассказывай.

— Мне придется задать вам несколько очень личных вопросов, и я пойму, если вы не захотите на них отвечать, — очень серьезно начал Мессия. — Но, похоже, у меня появилась реальная возможность примирить Преисподнюю и Небеса, и ваши ответы для меня будут очень и очень важными.

Джим и Вельзевул ошарашено переглянулись. Ничего себе поворот. Примирить Преисподнюю и Небеса? Неужели такое вообще возможно? И, главное, причем здесь они? 

— Ну… давай попробуем, — осторожно сказал Джим.

— Вы были вместе еще до Войны, и в какой-то момент оба об этом вспомнили? — негромко и спокойно спросил Мессия.

Они удивленно кивнули в ответ.

— На Небесах не придумали ничего лучше, чем запретить говорить и о вас, и об Азирафеле и Кроули, просто сделали вид, что ничего не было и нет. Но ваши случаи — это не совпадение. А мне очень важно понять, как именно вы вспомнили. Если получится сделать так, чтобы и другие вспомнили своих близких… и в Аду и в Раю… Это кардинально изменит всю ситуацию. Как это было, какой-то особый момент?

Джим посмотрел на жену, на них обоих это все произвело впечатление. План у Мессии казался невероятным и грандиозным, но все же… вполне осуществимым.

— Лучше, если начнешь ты, — кивнул Джим Вельзевул.

Все-таки, она вспомнила первая.

— Это случилось в день несостоявшегося Армагеддона, — начала рассказывать Вельзевул. Планы Мессии вызвали у нее уважение, и она серьезно собиралась ему помочь. — Мы решали вопрос, как быть с этой дурацкой ситуацией «недовойны». И вот тут и появились эти странные ощущения. — Она кинула взгляд на Мессию, он слушал очень внимательно.

— Возможно, это началось от того, что мы оказались к друг другу чересчур близко… Но еще около месяца я пыталась это все как-то себе объяснить. Это как зуд… знаешь… беспокойство… глубоко внутри. Вот где-то тут. — Она положила руку на солнечное сплетение. — Не затихает ни на минуту. И ты не можешь найти себе места, но не понимаешь, что это и от чего.

Она замолчала, собираясь с мыслями, задумчиво отпила из бокала вино. Вспоминать об этом оказалось внезапно волнительно.

— В общем, в тот раз я списала это на переживания и разговоры про новый Армагеддон. Внизу все никак не могли успокоиться по этому поводу… Как оказалось, не только внизу… — Вельзевул улыбнулась мужу и взяла его за руку. — И тогда я пригласила на встречу руководителя оппозиции, чтобы все обсудить.

— Да, и оказалось, что у нас, как руководителей, много общего, — заулыбался в ответ Джим, ласково погладив пальцами ее ладонь. — Немного сочувствия и понимания — вот чего нам так не хватало — и в следующий раз повод для нашей встречи искал уже я. И дальше все шло только по нарастающей. Знал бы Метатрон, как оказалось легко пробить его чудо… — Усмехнулся он, а уловив вопросительный взгляд Мессии, пояснил. — То, что я все забыл — дело именно его рук. Правда, подозреваю, что у других Ангелов все происходило как-то иначе, но совершенно не представляю как.

Иешуа медленно кивнул и, с сожалением и болью в голосе, сказал негромко:

— Да, ты прав. Они не пережили момент Падения своих близких. Это выжгло чувства и воспоминания у них внутри.

— Ох… — Джим потрясенно покачал головой и посмотрел на жену, та в ответ крепко сжала его руку. Для нее это прозвучало не менее душераздирающе.

— Еще раз повторю, хорошо, что тебя там не было, — ее голос прозвучал совсем негромко, а темные глаза смотрели как никогда серьезно и взволнованно. А потом Вельзевул повернулась к Иешуа и, чуть дернув плечом, сказала:

— Метатрон в тот момент устраивал Джиму разнос за отказ возглавить подавление нашего Мятежа.

Джим покивал головой:

— К сожалению, ему оказалось бесполезно объяснять, что я не могу поднять на нее оружие, — и сквозь зубы добавил. — Там чувства просто изначально отсутствуют.

Иешуа кивнул и тактично не стал комментировать слова Джима, но в воздухе повисло ощущение, что у него тоже особое отношение к Метатрону, и явно не очень хорошее.

— Спасибо вам за откровенность, и за ваше доверие. Честно говоря, даже не рассчитывал… — он улыбнулся.

Джим и Вельзевул заулыбались в ответ, оба пожимая плечами. Они правда оказались рады помочь. Ведь если у Мессии получится… сложно даже представить, как это может все изменить.

Прежде чем Мессия ушел, они успели выпить еще вина, расспросили его о фестивале в Эдинбурге, и просто с интересом обсудили земную жизнь. Напоследок Джим, конечно же, не мог не похвастаться садом, светясь от счастья, что Иешуа пришел в восторг от его роз.

Проводив Мессию, он обернулся к Вельзевул. Она сидела с бокалом на ступеньках террасы, и вроде как задумчиво разглядывала розовый сад. Усаживаясь рядом и ласково обнимая жену за плечи, Джим хорошо понимал, что мыслями она сейчас отнюдь не в саду. Сложный разговор всколыхнул в ней непростые воспоминания. Да, что уж там, и не только в ней.

***

До начала времен.

— У тебя снова сияют глаза. Очень красиво! — Гавриил улыбнулся. — Что же такого тебе показал Адоель? Новую прекрасную туманность?

— Все его туманности весьма замечательные, — Триэль чуть улыбнулась и присела с ним рядом, — но это я ему устроила сегодня экскурсию. — она помолчала, как будто собираясь с духом, а потом негромко, но решительно сказала. — После того, как он сегодня высказал все Метатрону на совещании, он тоже согласился поддержать Самаэля. И ты знаешь, наш Верховный Архангел настроен более, чем серьезно… — она посмотрела ему в глаза.

Гавриил нахмурился, то, что читалось сейчас в ее взгляде, вызвало у него тревогу.

— Адоель же уже один раз получил выговор и… Стоп! А что значит тоже? — напряженно переспросил он. — Вы не забывайте, то, что сходит с рук Самаэлю, вам — не сойдет! И похоже, что и ему уже больше не сходит… — Гавриил постарался взять себя в руки, и продолжил уже более мягко. — Я понимаю, ты расстроена из-за этой истории с бабочкой и отстранением твоего помощника Ариоха…

— Гавриил, дело не только в этом! — сверкая глазами, взволновано заговорила Триэль. — Всевышняя ошибается!

Сами слова звучали кощунственно, но еще хуже было то, с какой уверенностью они были произнесены. Гавриил на пару секунд застыл в ужасе и растерянности, а потом оглянулся кругом, убедиться, что их никто не слышит. Откуда эти чудовищные мысли в ее голове? Неужели от Самаэля? Она несколько раз заговаривала про свободу выбора, но ему казалось, что он ее убедил.

— Как ты можешь так говорить? — он постарался произнести это максимально спокойно, и при этом очень тщательно подбирая слова, понимая по ее настрою, что все куда как серьезно. — Мы не в праве оценивать Ее решения, поскольку не способны до конца постичь Ее планы.

— А почему не способны? Кто это сказал? — огонь в глазах подруги разгорался все ярче и ярче.

Честно говоря, этот простой вопрос поставил Гавриила в тупик. Он никогда об этом не думал, для него это был факт, который просто не требовал подтверждения. Божьи планы непостижимы. О чем тут еще говорить?

— Триэль, откуда такие мысли? Что задумал Самаэль? — с подозрением спросил он, кажется, начиная догадываться, что происходит. Но это было настолько немыслимо, что он просто не мог в это поверить.

Чем дольше она рассказывала, тем в больший ужас он приходил. Оказалось, что Самаэль действительно замыслил мятеж (именно так это и называется), и его уже поддерживает почти треть ангелов, и на каждой встрече активно присоединяются новые.

— Ты же понимаешь, что это будет война? — проговорил Гавриил, зажмурившись, ему было больно видеть этот странный огонь в родных глазах, но куда больше он за нее боялся. Что будет, когда это все вскроется? А все звучало настолько решительно и серьезно, что он с отчаянием понимал, что ему ее никак не остановить.

— Если нас будет достаточно много, вряд ли Она развяжет войну. Но если придется, то мы, конечно, будем сражаться за свое право голоса! И я бы очень хотела, чтобы мы с тобой оказались на одной стороне. — Триэль мягко накрыла ладонью его руку.

— Триэль, — он заставил себя посмотреть ей в глаза и обессиленно покачал головой. — Я… я не могу. — он тихонько сжал ее пальцы.

— Прости, но и я не могу по другому, — с болью и горечью проговорила она.

Они еще долго молча сидели рядом, не разжимая рук, каждый погруженный в свои мысли. Он, Заместитель Верховного Архангела, должен был… нет, обязан!.. предотвратить мятеж. Нужно было немедленно все доложить Метатрону, или даже рассказать напрямую Ей. Это был его долг — защитить мирных ангелов от бунтовщиков — если начнется война, многие пострадают. Но Гавриил с безысходностью понимал, что никому ничего не скажет, он никогда не сможет пойти против Триэль. Это даже не обсуждается.

***

Сирена взвыла на весь город, и Гавриил замер, с неизбежностью понимая, что означает этот сигнал — начался мятеж…

По инструкции следовало поспешить в общий зал для получения оружия и дальнейших указаний. А он все тщетно искал взглядом в толпе Триэль, хоть и осознавал, что бессмысленно себя обманывать, она все же оказалась на другой стороне.

Ангелы быстро выстраивались, разбирая угрожающего вида мечи, он слышал от взводных отрывистые и четкие рапорты о готовности. Оставалось только отдать приказ выступать. И приказ этот должен был отдать он — вместо мятежника Самаэля теперь он стал главнокомандующим и исполняющим обязанности Верховного Архангела.

Михаил почтительно подала ему меч и замерла рядом.

Металл лезвия завораживающе отливал серебром, так же красиво, как шпили на башнях их любимого города, обтекаемая рукоять удобно легла в ладонь.

Гавриил знал, что умеет сражаться, и что сможет руководить сражением. Это умение было с ним с начала времен, хотя меч в руках ему приходилось держать не так уж и часто, впрочем, как и другим ангелам, кто, как и он, не был Воином, только на немногочисленных тренировках.

Он вдруг вспомнил, как они устроили шуточное состязание с Триэль. Она билась не особенно искусно, но очень изобретательно, меч легко и ловко двигался в ее руке. Гавриилу тогда пришлось приложить немало усилий, чтобы в итоге с ней справиться.

Столпившиеся вокруг зрители подбадривали их обоих, шутили, всем было весело за ними наблюдать. А, проиграв бой, она совсем не расстроилась, с улыбкой сказала, что разумеется должна была ему проиграть, это же никогда не было ее предназначением.

Да, совсем не ее… она создана творить, а не воевать… как и он, он по сути своей вовсе не Воин…

Новая волна ужаса накрыла его с головой, когда он только представил, что сейчас может встретить ее в сражении… Меч сам собой опустился у него в руках.

— Михаил, передаю тебе все полномочия Главнокомандующего, — решительно проговорил он. — Отдавай приказ.

И Гавриил, не оглядываясь, стремительно вышел из зала. Ему срочно нужно найти бунтовщиков, может еще удастся что-то сделать, нужно это все немедленно остановить.

***

Зря они рассчитывали на мирные переговоры…

Триэль с тоской смотрела с террасы на потерянно застывших соратников, собравшихся сейчас на центральной площади. Тишина стояла такая, что звенело в ушах.

От лица всех собравшихся Самаэль только что обратился к Всевышней, но Она им ничего не ответила.

Краем глаза Триэль увидела, как недоверчиво и изумленно покачал головой Адоель — явно тоже не мог поверить, что Всевышняя так легко отвернулась от трети Своих ангелов.

Триэль обернулась к Самаэлю. Его темные глаза на секунду словно застыли, на лицо опустилась тень — Всевышняя отвернулась и от него, от своего любимого ангела. Он что-то беззвучно проговорил, с трудом разжав судорожно стиснутые губы. И Триэль с ужасом поняла, что страшное решение принято, без какого-либо шанса отступить назад. Оглянувшись на Адоеля, она встретила его напряженный взгляд с точно таким же ясным пониманием неотвратимости.

Яркий круг света исчез, и сразу же мощно и неумолимо зазвучала сирена, наполняя неприятным и тревожным звуком улицы города.

— К оружию! — серьезно и решительно скомандовал Самаэль, и его звучный голос широко разнесся над площадью, перекрывая звуки сирены.

Он явно был сильно уязвлен и разочарован, но при этом совсем не растерян, напротив — готов щедро делиться с соратниками своей решимостью и уверенностью, и это здорово придало им сил.

— Приготовиться к бою! — приказала Триэль своему взбодрившемуся легиону.

А на площадь уже высыпали дежурные Воины, посланные Метатроном. Зазвенели мечи… и началась битва. С минуты на минуту можно было ожидать основные войска, и Триэль с отчаянием понимала, что это для нее означает… именно для нее… лично…

— Гавриил… — негромко проговорил Адоель и покачал головой. Он был очень бледен и сосредоточен. — Выходит, что он теперь Главнокомандующий…

Она на секунду зажмурилась и кивнула. Адоель сейчас озвучил то, что разрывало ее изнутри. И она мысленно пожелала другу не встретить в сражении Азирафеля… Они со звоном обнажили мечи, и все смешалось в тяжелой пелене боя.

***

Он их нашел, увидел, как группа Воинов теснит нескольких мятежников на одной из крыш. Гавриил сразу приметил фигуру Триэль, и тут же узнал Адоеля — рыжие волосы издалека горели огнем. Рядом с ними плечом к плечу бились еще несколько ангелов. Сраженный серьезным ударом, один из бойцов упал, и положение мятежников стало совсем критическим. Но Гавриил не успел ничего сделать — им на помощь подоспел Самаэль. Он стремительно спикировал в самую гущу схватки, и его появление явно придало бунтовщикам сил. Раздался яростный звон мечей, и Воины были взяты в плен буквально в одно мгновение.

Гавриил подлетел ближе, и разгоряченные боем мятежники резко обернулись на шум крыльев. Триэль и Адоель замерли. Бойцы настороженно схватились за свои мечи, хотя у Гавриила в руках оружия не было. Но Самаэль сразу же остановил их жестом.

— Гавриил? — он удивленно приподнял бровь. — С чем пожаловал?

— Самаэль, я прошу тебя, остановись! — взволнованно заговорил Гавриил. — Ты уверен, что это того стоит?! — он кивнул на кипящую внизу битву, уже с отчаянием понимая, что все его слова бесполезны, абсолютно ничего не дрогнуло в застывшем лице. Темные глаза смотрели холодно и отстраненно. — Триэль? — Гавриил порывисто повернулся к ней. — Еще не поздно остановиться… — Ее глаза были полны боли, и у него мучительно сжалось все внутри.

Триэль вздрогнула.

— Нельзя останавливаться, мы не можем все оставить, как есть! — она решительно покачала головой.

Гавриил с надеждой кинул взгляд на Адоеля, но увидел только очень серьезные глаза и упрямо сжатые губы.

— Мы теряем время, — снова холодно заговорил Самаэль. — Гавриил, ты или с нами, или нет. Тогда уходи.

И Гавриил в ужасе замер, понимая, что не может… не может с ними остаться, но и совершенно немыслимо сейчас без нее уйти.

— Тогда докажи свою правду в бою! — Самаэль стремительно выхватил меч, и Гавриил едва успел отразить его внезапное нападение.

Самаэль бился искусно и легко, с холодной яростью, которая не туманила ему глаз, и Гавриил отчетливо понимал, что справиться с ним будет непросто. Он слышал, как Воины снова напали на бунтовщиков, но не мог себе позволить посмотреть на Триэль, рискуя пропустить яростные удары Самаэля. Тогда он максимально собрался и приложил все силы, чтобы как можно быстрее закончить бой, пытаясь снова и снова нащупать слабое место в его обороне.

И вот он наступил, тот исключительный момент — Воин выбил у одного из мятежников меч, а Самаэль успел поймать, чтобы вернуть союзнику, но сам невольно открылся, и Гавриил немедленно атаковал — нанес сокрушающий удар… но в изумлении увидел сноп выбитых искр и скрежет металла о металл, когда его меч скрестился с мечом Триэль. Она успела отразить удар, закрыв собой Самаэля.

Но Самаэль не смог ее поблагодарить, в следующую секунду у него уже был новый противник. Пылая праведным гневом, на него набросилась подоспевшая Михаил.

Гавриил опустил меч. Триэль… Он посмотрел в родные сосредоточенные глаза, ощущая слитые воедино боль и гнев, решительность и отчаяние, и сказал:

— Я не буду с тобой сражаться, — и с горечью покачал головой.

Но и она уже опустила свой меч, быстро убрала в ножны и стремительно взмыла вверх.

Иеремиил привела его к залу для совещаний. В сущности Гавриил был задержан, но поскольку он не оказал сопротивления, блокирующие силы браслеты на него никто надевать не стал.

— Метатрон ждет тебя.

Она постаралась сказать это достаточно официально, но он все равно уловил некоторое сочувствие в ее голосе и обернулся. Взгляд у нее и правда оказался скорее грустным, чем осуждающим. Он ей кивнул, и уже собирался зайти внутрь, как на пороге зала появился Рагуил. Гигант скользнул по ним настолько ледяным взглядом, что Гавриил ощутил его даже сквозь поглотившие его с головой переживания. Он никогда еще не видел Рагуила таким. Иеремиил вздрогнула, изумленно распахивая глаза.

— Ты в порядке? — с беспокойством поинтересовалась она. Насколько Гавриил знал, у нее с Рагуилом всегда были достаточно теплые отношения. Но сейчас он на нее даже не обернулся, молча вышел на террасу, раскрыл крылья и улетел.

— Что это с ним? — Иеремиил в недоумении покачала головой.

Что же там, и правда, случилось, что его так приморозило? Гавриил тоскливо посмотрел на вход в зал. Но ему нужно было идти, Метатрон приказал Иеремиил немедленно доставить его к себе. Придется отвечать за то, что он сделал… нет, скорее за то, что, должен был, но не сделал. Гавриил сжал губы. Что ж, другого выхода все равно не было. Он медленно вошел в зал и остановился перед Метатроном.

— Ты передал полномочия Михаил и оставил свой пост, — констатировал Метатрон, — чем поставил под угрозу исход сражения.

Гавриил смотрел на его застывшее от ледяного гнева лицо, а внутри все продолжало рваться и пытаться разделиться на абсолютно несовместимые между собой стороны.

— Я не мог командовать сражением… я не мог сражаться против Триэль. — Тихо произнес Гавриил. — Я пытался их остановить. Я говорил с ней и с Самаэлем… пытался их убедить.

— Но все же начал бой…

— Нет, Самаэль вынудил меня сражаться, — Гавриил зажмурился, с ужасом вспоминая страшную сцену. — И мы скрестили с Триэль мечи… я… я опустил меч… — голос и так прерывался, но тут окончательно подвел и сорвался на этой фразе. Гавриил так и не открыл глаз, ожидая, какое Глас Божий назначит ему наказание.

— Недопустимое поведение, — сухо проговорил Метатрон. — Это все только пустые эмоции, Гавриил. Ты теперь Верховный Архангел, ты в первую очередь должен олицетворять собой силу, решительность и порядок. Нам нужно быстро вернуть все по своим местам и прекратить этот хаос.

— Пустые эмоции? — Гавриил в изумлении открыл глаза. Увидел, как Метатрон вздохнул, махнул рукой.

… Вспышка ослепительно белого цвета…

Гавриил растеряно заморгал. Что это он хотел сказать? А, точно, порядок!

— Нужно все быстро вернуть по своим местам. Конечно, я понял. — Он закивал. — Никакого хаоса. Нам нужны спокойствие и порядок!

***

Наши дни

Ангел присел за столик на террасе уютного ресторанчика недалеко от отеля, где они с Кроули договорились поужинать вместе. Дневная программа у них сегодня получилась кардинально разной: у Демона в планах была какая-то современная комедия, а Азирафель весь день наслаждался классической музыкой. Может, и хорошо, что каждый таким образом получил свое удовольствие. Ангел чувствовал себя сейчас особенно замечательно, и искренне надеялся, что комедия не подвела, и настроение у Кроули будет не хуже.

Терраса утопала в зелени, затейливые фонарики в виде различного размера шаров свисали по всему потолку гроздьями и красиво ее подсвечивали. Ангел неторопливо пил латте и с интересом разглядывал затейливое украшение, кажется, немножко задумался, пропустив момент появления Кроули.

— Привет, — Демон стремительно приземлился на стул напротив. Без всякого сомнения, настроение у него оказалось просто прекрасным. — Как концерт? Надеюсь, никакой альт не фальшивил? — он хмыкнул, привычно закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку стула.

— Привет, — Азирафель радостно вскинул глаза и немедленно заулыбался в ответ. — Концерт прошел восхитительно, и в полной гармонии. Похоже, как и твой спектакль.

— Угадал, — довольно улыбнулся Демон, оглядывая террасу и взмахом руки подзывая к ним официанта. И Азирафель с сожалением отвел взгляд от завораживающе-счастливого Кроули, спешно пытаясь сосредоточиться на меню и сделать заказ.

Отзывы не обманули (Демон снова выбирал ресторан в интернете), свежие устрицы, нежнейший лосось… Из барного меню тоже нашлось что выбрать, так что сегодня оба пили белое вино. И Кроули не устоял — тоже не отказался от устриц. Как сказал Демон: «шутка, не теряющая актуальности — искушение прошло успешно».

Как раз обсуждали планы на завтрашний день, когда у Кроули внезапно зазвонил телефон. Мелодия показалась знакомой — из тех, что Азирафелю часто приходилось слышать в Бентли.

— Вельз? — удивленно приподняв бровь, буркнул Демон и извлек из кармана пиджака телефон. — Извини, я отвечу. Она обычно никогда не звонит… это странно… — сказал он Ангелу, слегка нахмурившись, и принял звонок. — Слушаю.

Азирафелю стало неловко, как будто он подслушивал их разговор. Хотя то, что говорила Вельзевул, он не слышал, а Кроули и вовсе отвечал весьма односложно: «Хмм… Да. Понятно. Не мог. Ок. Да, спишемся».

Кроули договорил и убрал мобильник.

— К ним сегодня приходил Иешуа… — он слегка усмехнулся.

— О, — Азирафель понимающе кивнул в ответ. А потом тихонько вздохнул, собираясь с мыслями, он как раз хотел об этом поговорить.

Кроули ни секунды не сомневался, что сейчас скажет Азирафель, слишком хорошо он знал своего Ангела. С того момента, как Азирафель об этом задумался, Демон ждал этот разговор, как говорится, это был только вопрос времени.

— Кроули, мне кажется, я должен ему помочь… — негромко проговорил Азирафель, и поднял глаза с до боли знакомым выражением, как он всегда делал, когда его захватывала какая-то идея, и он собирался во что бы то ни стало ее воплотить. — Я бы сказал «мы». Но ты-то точно не должен… — осторожно добавил Азирафель, сцепляя лежащие на столе руки, и начиная от волнения крутить на пальце кольцо.

— Ну, скажем честно, ты тоже не должен, — чуть усмехнулся Демон. Не то чтобы он злился. Теперь он уже понимал, что Ангел по-другому просто не может, но это не значило, что сам Кроули должен прийти от этого факта в восторг.

— Но я же правда могу помочь! — горячо заговорил Азирафель. — Ты же понимаешь, что будет, если у него получится?…

— Ангел мой, меня не надо уговаривать, — спокойно остановил его Кроули. — Ты можешь помочь. Мы. Я с тобой.