— Зря десерт не взял. Тут чизкейк — просто огонь! — воскликнула Гоуст с надутыми щеками. Второй глянул на неё с лёгкой улыбкой и сдержанно отхлебнул зелёный чай:
— Охотно верю, но мне нельзя много сладкого.
— Не нельзя, а ты сам себе запретил! — буркнула она в ответ.
— За этой красотой надо следить, иначе будет… в два раза больше красоты. — Второй прикрыл глаза и с усмешкой похлопал себя по животу. — Мир этого не выдержит.
Гоуст сдавленно посмеялась, шумно фыркнув носом:
— Да ладно тебе. Попробуй хотя бы ложечку.
Она прихватила тарелку за край, и Второй посмотрел на крупный кусок торта, съеденный тем временем уже наполовину: фисташковый сезонный десерт на воздушном бисквите с брызгами спелой малины. Он любил сладкое, и малину с фисташками, и если бы не диета, то наверняка заказал бы себе тоже самое. В целом, ничего критичного для его точёной фигуры в редком баловстве не было. Однако это, скорее, было вопросом дисциплины. Стоило начать потворствовать своим гастрономическим прихотям постоянно, и вся диета полетела бы коту под хвост. Там, где один кусочек, там и два, и три, и десять.
— Ну… Только если ложечку, — неуверенно протянул он. Оглядев стол в поисках чистой ложки, он не успел ничего найти — Гоуст уже зачерпнула щедрую порцию и протянула ему, заботливо подставив снизу другую ладонь. Второй немного смутился, но, недолго думая, открыл рот. С виду не было ничего такого в том, чтобы покормить друга с рук в качестве дегустации, но он почему-то стушевался. На мгновение Второй так и замер с ложкой во рту, неловко уставившись на Гоуст.
— Ложку есть не обязательно, — хихикнула она. Её миндалевидные глаза блеснули озорством. — Вкусно, скажи?
Он застенчиво отвёл взгляд и кивнул:
— Угу.
— Ой, Тан, — вздохнула Гоуст и облизала ложку. — Столько ты кайфа пропускаешь, отказываясь от всего этого, конечно. Без сладкого жить грустно!
— Можно веселить себя кучей других вещей, — ответил он, смакуя лакомство. Бисквит таял на языке, а густой крем обволакивал нёбо ярким и насыщенным вкусом, но оказался приторным настолько, что дёсны немилосердно заныли. Второй торопливо запил излишнюю сладость чаем и поражённо глянул на Гоуст, смачно уплетавшую торт:
— Жопа у тебя не слипнется?
— Вон, разлепитель идёт, — кивнула она ему за спину. Тот обернулся и увидел Первого, идущего к ним с цветами наперевес. Гоуст едва сдерживала довольную улыбку, притопывая под столом в предвкушении, и Второй был рад видеть её счастливой.
— Давно меня ждёте? — Первый наклонился к Гоуст, приобнял её и нежно укусил за плечо сквозь тонкий свитер. Все парни как парни — целуют своих девушек при встрече, но у Первого всегда была эта несколько варварская привычка кусаться.
— Да только чай заказали, хотя Джи уже торты наворачивает, — ответил Второй.
— В свой день рождения может себе позволить, — улыбнулся Первый. — Тебе.
Он протянул Гоуст небольшой элегантный букет кроваво-красных роз, обёрнутых в чёрный фетр и угольную сетку.
— Спасибо! — пропищала она и уткнулась носом в крупные ароматные бутоны. — Бли-и-ин, куда всё это девать-то теперь? Тащить с собой в тир?
— В тир? Ты на день рождения ведёшь девушку в тир? — ухмыльнулся Второй и протянул руку брату. Первый приветственно хлопнул по его ладони, придерживая обеими руками:
— Она сама захотела! А я чё? Чем бы дитя ни тешилось…
Он сел на стул между Гоуст и Вторым, закинув ногу на ногу.
— Я давно хотела пострелять. Прикольно же! А будет меня сильно бесить — прострелю ему все штаны. — Гоуст сморщила нос и глумливо ткнула Первого в бедро.
— Я тебе потом прострелю, — отозвался он, слабо ущипнув её за бок. Гоуст вывернулась от его жеста и потянулась к соседнему стулу. Выудив оттуда ещё одну охапку цветов — подарок Второго, она попыталась уместить всё в руках, с удовольствием любуясь красотой каждого букета.
— Такие шикарные. Эх, до вечера же завянут! — с досадой выдохнула она.
— Да завезём домой по дороге, — флегматично бросил Первый.
Букет Второго из пурпурных ирисов и жемчужно-белых фрезий, оформленный серебристой органзой, на фоне строгой готической композиции Первого выглядел пышнее и торжественнее — почти как свадебный. Второй знал примерный размах подарков его брата и обычно старался не “прыгать выше него”, по крайней мере в отношении Гоуст. Он вежливо уступал Первому почётное место дарить ей лучшее, но сегодня явно не рассчитывал на сдержанность с его стороны. Заметив надменный и слегка недовольный взгляд брата, Второй опередил его реплику безобидным подколом:
— А чего так скромно, братец?
Первый скривился в улыбке, оценив выпад:
— Так это ещё не всё.
Второй многозначительно промычал, но про себя посмеялся их ребячеству: “Взрослые лбы уже, а до сих пор соревнуемся в глупостях всяких”.
Гоуст тем временем положила оба букета на свободную часть стола и потянулась за остатками чизкейка, решив, что цветы подождут. Первый перехватил её руку, шутливо отодвинув тарелку:
— Оставь место для тира, а то будешь стоять пыхтеть, как бабка.
— Кусок торта не помешает мне прострелить тебе жопу, если надо будет, — хвастливо хмыкнула она, освободившись и всё же отломив ложечкой бисквит. Второй закатил глаза, но улыбнулся: их троица всегда умела превратить даже простой поход в кофейню в маленькое приключение. Он откинулся на стуле, глядя, как Гоуст и Первый продолжают подтрунивать друг над другом, и подумал, что, может, и правда стоит иногда позволять себе расслабляться — хотя бы ради таких моментов.