Раздался писк будильника. Заиграла приятная ретро-музыка, а сонный голос ведущего радио произнёс: «С добрым утром, Зверополис! В студии ваш любимый Элберт Джек, и я, как обычно, расскажу вам о самых свежих событиях. Сегодня представители парламента огласили своё решение: на пост председателя национальной партии выдвигается…»
Я потянулся к радиоприёмнику и выключил его. Терпеть не могу новости. Ничто не заставляет меня проснуться быстрее, чем утренняя радиопередача. Затем стал на четвереньки и потянулся на своей кровати. Что именно скрипнуло громче — спина или матрас — разобрать не смог.
Я оглядел комнату. Всегда приятно просыпаться дома, а не в каком-нибудь полузаброшенном здании или наркопритоне. Да и зачем нужно просыпаться где-то ещё, если есть квартира, с которой у тебя связано столько воспоминаний? Возможно, ей требуется капитальный ремонт, а трубы в ванной берут высокие ноты, соревнуясь с оперными певцами, но она же своя, родная. Чего стоит одна история покупки квартиры.
Раньше денег у меня было мало. Я подыскивал самое недорогое и маленькое жильё. Просматривал сотни предложений на рекламных стендах и в газетах, пока не наткнулся на одно-единственное и понял, что это мой шанс. Шанс не только купить жильё, но и проявить врождённые лисьи способности.
План был прост, но для его исполнения нужны были несколько товарищей. Двое дубин из Даун-Тауна с радостью согласились мне помочь, ведь шанс вернуть долг в сто долларов выпадает не каждый день. Они шли по очереди: сначала один, а через день другой. В первый день хозяин узнал, что его квартира должна стоить чуть дешевле, ведь прямо за окном проходит железная дорога. Естественно, владелец послал моего товарища куда подальше, ведь квартира стоила и так довольно дёшево. На следующий день пришёл второй товарищ и тоже уверил его, что квартира должна стоить дешевле, на что получил отказ. Зато в третий раз, когда к хозяину заявился Николас Уайлд собственной персоной, квартира чудесным образом сама упала в цене. Торговаться я не рискнул, ведь баран выглядел усталым и злым, так что квартира на следующий же день была приобретена. В торговле, как и в спорте, очень важно вовремя остановиться.
Надев тапки, я проследовал на кухню, миновав маленькую полочку. Не слишком люблю фотографироваться, однако здесь собраны самые памятные для меня снимки: общее семейное фото с матерью и отцом, диплом об окончании школы, а также недавно появившаяся фотография, на которой какой-то подозрительный рыжий тип стоит рядом с Джуди Хоппс.
Да, не удивляйтесь, простой лис-мошенник знаком с героиней Зверополиса, спасшей город от великого заговора. Стабильно раз в неделю она звонит мне по телефону, иногда даже приглашает на какие-то мероприятия. Чаще всего я вежливо отказываюсь, но порой и соглашаюсь.
Что во мне заинтересовало её — не знаю. Да, я немного помогал ей в деле «Горлодёров», но не более того. Ничего такого, что могло бы возбудить интерес. Нам столько предстоит узнать о том, как женщины выбирают объект внимания…
Вспомнив об обещании ей позвонить как только проснусь, я достал из тумбочки записную книжку, в которой у меня хранились все важные номера, и без труда нашёл нужный, помеченный фломастером, уже потускневшим от времени, — Джуди Хоппс. Наверное, это пережиток прошлого — записывать номера на бумаге. Но так получается, что мобильники у меня очень быстро теряются. Взамен беру самые простые, кнопочные. Купить сенсорный решусь, наверное, только когда выйду на пенсию.
Послышались мерные гудки. Раньше мне нравилось считать их, но со временем понял, что это бессмыслица. Главное, чтобы ответили.
— Привет, Ник! Как спалось? — раздался из трубки мягкий, жизнерадостный голос.
— Доброе утро… — сказал я, стараясь придать голосу как можно больше сонливости. — Ты просила позвонить.
— Молодец, что не забыл. А теперь скажи мне, Уайлд: какой сегодня день?
— День, когда я проснулся? Морковка, скажи прямо, что за день?
Зато люблю называть всех знакомых кроликов «Морковками». Забавно наблюдать за тем, как они реагируют на это.
— Сегодня ежегодный фестиваль масок, — сообщила таинственным голосом Джуди, переходя на шёпот. — Ходят легенды, что в этот день два бестелесных духа влюбились друг в друга и дали начало счастью и радости на земле. А ещё в этот день…
— Я бы не верил во всякие легенды, Морковка. Порой послушаешь их — так и кажется, что сочинял какой-то дилетант на коленке.
Действительно, большинство абсолютно нелогичны. Взять хотя бы ту байку про Пасху и шакала, которую нам рассказывали в детстве…
— Угрюмый ты, Уайлд! — воскликнула Джуди. — Чудеса стоят того, чтобы в них верить! Без них скучно и однообразно. Я, например, верю, что у меня дома живёт домовой…
— Ты просила позвонить, чтобы рассказать о празднике, Джуди? — перевёл разговор в деловое русло я. Порой кролики совершенно забалтываются, и приходится возвращать их к тому, с чего начали.
— Чтобы рассказать о нём и сообщить, что ты идёшь на фестиваль со мной, — уверенно ответила она.
— Стоп, что?! — воскликнул я. Это явно не входило в мои планы…
— Отказы не принимаются! Ты постоянно сидишь дома по выходным и ничего не делаешь. Идёшь со мной и точка.
Я перестал спорить, прекрасно понимая, что ни к чему это не приведёт. Разве можно вообще переубедить кролика? Лучшие умы звериной цивилизации пытались это сделать, так куда уж какому-то лису.
Оказывается, меня ждут в четырнадцать часов в условленном месте, а если не приду, то рискую остаться без хвоста. Серьёзно, так она и говорила! И поверьте, она умеет превращать угрозы в действительность.
Вскоре к выходу я был полностью готов: штаны и рубашка были поглажены, а хвост, после сна выглядевший как метла сказочной колдуньи, тщательно причёсан. Специально для такого случая из глубин шкафа вылезла погреться гавайская зелёная рубашка. Она была очень памятна для моей спутницы. Первое впечатление после встречи — самое яркое.
Было без пяти два, и я подходил к нужной площади. Идя по улице, я постоянно оглядывался по сторонам и назад. Не помню, в каком возрасте я начал так делать, но странная привычка сохранилась до сих пор. Ещё на меня чуть не наехал какой-то шакал на джипе, чуть не растоптал носорог, вышедший из-за угла… А так дошёл целым и невредимым. Виновница торжества нашлась без всяких усилий. Увидев меня, она буквально засияла. Должно быть, долго ждала.
— Ты позвала меня, желая мне добра, но по пути меня чуть дважды не сбили и не задавили! — начал жаловаться ей я.
— Во-первых, ты не поздоровался, — сразу упрекнула она.
— Ты тоже. Привет!
— Привет! И во-вторых, я действительно спасаю тебя от скисания. Оглянись вокруг! — развела она лапами. — Здесь полно всего интересного! Можно идти по улице и рассматривать здания, прохожих, автомобили, их номера… Разве не интересно изучать город и его жителей?
— Я живу здесь тридцать два года, — начал я, наклоняясь к ней, — скажи, Морковка, что я тут не видел?
— А на фестивале масок ты хоть раз бывал? — парировала Джуди.
— Не-а. Однако я прекрасно знаю, как на нём всё устроено.
— И как же?
— Собираются звери в звериных масках других видов и выясняют, кто самый смелый, выносливый и сильный. Потом меняются партнёрами и танцуют. Затем при желании холостяки и незамужние дамы кидают свои имена в общий котёл, после это бумажки достают — некоторые таким образом знакомятся. Ну и ещё под десяток скучных мероприятий. Ах да, насколько я помню, фестиваль масок — это ещё и повод устроить митинг против дискриминации каких-либо видов. Ну, по крайней мере, так было раньше…
Поняв, с кем имеет дело, Джуди секунд пять молчала, а затем выдала неожиданную вещь:
— Зато на фестивалях продают сахарную вату.
— Оу, — я наигранно пошатнулся назад. — Это лучший аргумент, который можно было придумать!
Джуди достала из своего пакета две маски — большую кроличью и маленькую лисью. Забавно…
— И мне надо это надеть? — задал вполне глупый вопрос я.
— Обязательно. Это же главное условие фестиваля — быть в масках!
— А я думал, что ты просто не желаешь видеть мою некрасивую рожу, Морковка. Ну хорошо, — усмехнулся я, — раз ты настаиваешь…
— Какой же глупый лис! — засмеялась Джуди. — А мне с ним ещё и на фестиваль идти.
Наконец мы вышли на главную улицу, на которой проходило торжество. Здесь оказалось очень много народу, и мне сразу стало не по себе. Не люблю быть в толпе. Как там этот синдром называется… социофобия? Насколько я помню, так. Зато Джуди, кажется, здесь чувствовала себя как рыба в воде. Как-никак всю жизнь прожила в окружении сотни братьев и сестёр.
— А почему именно я? Неужели не было других вариантов, кого пригласить на фестиваль?
— Подходящих — нет, — ответила она, подмигнув. — А я не стану звать с собой кого попало.
— Пойти на свидание с Джуди Хоппс достоин только самый лучший? — решил я добавить перчинки в разговор.
— Эм-м-м… — замялась Джуди, — почему же сразу свидание…
Не стоило продолжать этот разговор. Конечно, это сложно назвать свиданием. Ни она, ни уж точно я ничего друг к другу не испытываем — это было, кажется, очевидно.
Я машинально взглянул на свои наручные часы. Пятнадцать минут с момента встречи уже прошло.
Заметив рядом очередного лиса в маске кролика (которых здесь почему-то было на удивление много), я понял, что самое время линять, и скрылся в толпе, не теряя Джуди из виду. Она подошла к тому самому лису в маске, весело его приобняв, а затем он снял её и удивлённо взглянул на незнакомую крольчиху. Хоппс извинилась и начала оглядываться по сторонам.
А я приступил к следующей части своего плана.
***
Я в спешке покидал праздник, мерцающий разноцветными красками картона. Некоторые ребята налепили себе на маски что-то светоотражающее, и по пути мои глаза чуть не ослепли.
Совесть слегка ныла. Мне не было абсолютно всё равно, но всё же я спокойно проигнорирую то, каким тоном Джуди будет разговаривать со мной в трубку и как будет смотреть мне в глаза при встрече. Я умею находить оправдание своим действиям и уже через полчаса разговора буду прощён. Возможно.
Лапы несли меня сквозь толпу стремительным шагом, и пару раз моя тушка спотыкалась по пути и даже умудрилась наткнуться на стоящего дикобраза. Вы пробовали когда-нибудь сталкиваться с дикобразами? Не пробуйте. Это больно.
План на мой сегодняшний вечер таков: сейчас я отправляюсь на Сайд-авеню к своему товарищу Финнику, и мы едем на его драндулете на… переговоры. Встречу преступных элементов для выяснения обстоятельств, другими словами. Песчаник обещал взять пушки. На всякий случай.
Откуда у приличного лиса стычки с преступными элементами, спросите вы? Это всё мистер Биг. О, если бы не он, я бы, может, ходил сейчас со всеми сорока двумя зубами в челюсти. А может, покоился бы на дне ледяной проруби.
Тут стоит уйти мыслями далеко в прошлое. Тогда я был четырнадцатилетним лисёнком, который клал огромный резиновый болт на учёбу и зарабатывал себе на жизнь. Попросту говоря, воровал.
Я умел определять своих «жертв» по психотипу. Пай-мальчик, замученная мамаша, мажор — отделить их друг от друга не составляло для меня особого труда. Конечно, выгоднее было вылавливать именно последних. Но тогда мне было неведомо, что за хорошим уловом может стоять кто-то ещё.
Как выяснилось, я ограбил какого-то важного члена мафии. Да, именно мафии мистера Бига. В то время он только пускал свои невидимые щупальца по карте города, но уже тогда все знали, что шутки с ним плохи.
Даже я знал.
Меня подкараулили где-то на углу улицы и втащили в старенький фургон. Всё случилось молниеносно. Потом я узнал, что мафия всегда пользуется безотказным способом — застать жертву врасплох.
Не помню, как очутился в полуподвальном помещении сидящим на стуле. Вокруг меня стояли медведи. Все они выглядели довольно злобно, а их глаза прямо-таки обжигали холодом. Не удивлюсь, если Биг проводил кастинг на роль охранника по силе взгляда.
— Что же ты наделал, Ник Уайлд, — этот скрипучий голос, тихий, но очень чёткий, врезался в мою ноющую голову. Передо мной появился бурозубка. Он был маленьким. Но я помнил рассказы о том, что свирепости и прагматичности у него хватит на нескольких слонов.
— Мистер Биг… — я ощутил подушечками лап холод, исходивший из-под пола. Видимо, я стоял на люке, под которым была прорубь.
— Мальчик мой, зачем ты это сделал? — в его голосе слышались "отеческие" нотки, но чутьё подсказывало, что не стоит верить его интонациям.
— Я… Не знал… — вяло ответил я, взъерошенный лисёнок, уже отчаявшийся и готовящийся к неминуемой смерти.
Но к моему удивлению мистер Биг не стал меня убивать, а предложил работать на него, чтобы выплатить причинённый моральный ущерб. Сказав, что позже, если захочу, смогу у него остаться.
С тех пор прошло много времени. Я успел проработать на него десять лет, порвать с ним связи, недавно — снова сблизиться… и не сказал бы, что жалею. Всё, что тебя не убивает, делает твою жизнь веселее.
Прямо сейчас я по его просьбе ехал на разборку с куницами. Финник формально не был работником Бига, однако помогал мне, когда это требовалось. В одиночку, пожалуй, меня бы растоптали. Хоть куницы и мелкие, но в больших компаниях они страшны.
Я решил воспользоваться метро. В юные годы мне оно очень нравилось. Ездил редко из-за постоянной нехватки денег, но, наверное, поэтому каждая поездка и вызывала у меня такой восторг.
Здесь много запахов. Особенно мне нравились запахи поездов и сырости. Сложно объяснить, однако они очень вкусно пахнут, когда проезжают на большой скорости мимо или тормозят.
Я поймал себя на мысли, что втягиваю носом воздух, стоя на перроне в ожидании поезда. Прям как в детстве.
Поезд подошёл медленно, издавая скрежет. Я еле протиснулся в дверь между жирафом и тигром. Мест не было. Пришлось снова хвататься лапой за чей-то хвост, чтобы не упасть. Метрополитен совсем не рассчитан на мелких зверей, хоть они и ездят здесь достаточно часто.
Захотелось достать наушники. Для таких целей у меня был с собой плеер: телефоны я теряю постоянно, а вот плеер — почему-то всё ещё при мне! Я тут же включил первую попавшуюся песню. Это был трек в жанре «метал». Редко его слушаю, но сейчас он подошёл отлично.
Глазами я искал вывеску с изменяющимися красненькими точками, обозначающими, когда будет какая станция. Иногда, когда тигр наклонялся в сторону на поворотах, мне это удавалось.
Наконец загорелась нужная точка. Я пошёл к выходу и с удивлением обнаружил, что в этом вагоне есть дверь для мелких зверей. Что ж, это поднимает авторитет планировщиков метро в моих глазах. Может, скоро они эволюционируют настолько, что наконец сделают поручни.
Выходил я быстро, ибо, судя по часам, уже слегка опаздывал. Финник-то подождёт, но упыри — нет.
Я встретил его прямо на парковке рядом с метро.
— Привет, дружище, — улыбнулся я, протягивая лапу и слегка наклоняясь. Конечно, он мог спокойно пожать её и так, но мне нравилось его бесить.
— Мы опаздываем, кусок лисятины! — рявкнул Финник, не пожав лапу и торопясь за руль. Потребовалась пара секунд, чтобы вскарабкаться на высокое пассажирское сидение. — Придётся гнать. Если мне придут штрафы за превышение, платить будешь ты!
— Ладно, ладно, — улыбнулся я, пристёгиваясь.
Если коротко, их было четверо. Я так себе боец и предпочитаю переговоры, а не силу, так что с тремя поговорил Финник, а с четвёртым я. Достаточно долго, чтобы мой друг и с ним решил проблему. Мне, правда, прилетело по рёбрам, но вроде ничего не сломал. В целом переговоры прошли успешно.
Обратно Финник меня везти отказался. Мне пришлось на оставшиеся сбережения ловить такси до дома. Был уже вечер, а таксист попался молодой, не знающий объездных путей. В итоге с пробками мы добирались примерно два часа. Зато этот парень угостил меня конфетками из бардачка. Несколько, правда, я сам стырил. Привычка.
Добрался до дома уже уставший. Шерсть казалась пыльной, так что я твердо решил искупаться. Я уже набрал ванную и стоял в комнате без одежды, но решил достать телефон и снять с бесшумного режима. Конечно, у меня было одиннадцать пропущенных звонков от Джуди. Но то, что она решит позвонить мне прямо сейчас, было полной неожиданностью.
Пожалуй, надо было дать знать, что я жив.
— Ник! — грустным, но агрессивным голосом спрашивала Джуди. — Где ты был?! Я думала, что с тобой что-то случилось…
— Извини. Мне стало плохо. Надо было предупредить тебя, но я слишком торопился домой, иначе опозорился бы на улице, у всех на виду…
— Даже не думай, что ты будешь прощён! — злопыхала в трубку крольчиха. — Я беспокоилась вообще-то, места себе не находила. Почему ты не брал трубку? Опять включил беззвучный?!
Странно, но мне почти не было стыдно. Неужели крольчиха настолько мне безразлична? Вроде бы нет, мы друзья. Наверное, у меня просто выдался сложный день.
— Успокойся, Морковка, — твёрдым и решительным тоном ответил я. — Всё ведь хорошо.
Стоит признать, я умел успокаивать Джуди не хуже любого психолога. Некоторые считают, что у нас, лис, это в крови. После потока нейтральной ерунды в свой адрес, рассказанной монотонным голосом, она успокоилась. В эфире наступила тишина.
— Хочешь, на следующих выходных сходим куда-нибудь в кафе? — предложил я, делая завершающий штрих.
Ни на следующих, ни на послеследующих выходных мы в кафе не пошли.