Примечание
саундтрек: glass beach - forever???
...каждый раз, когда по ночи Красный Пилот исчезал в "неизвестном" направлении, для неё был маленькой авантюрой. Автоботы, цокая, сетуют на неуправляемость сикера, кто-то нелестно высказывается, кто-то плохо шутит — мол, поди где-то у скал сам с собой дерётся, видя во всём врагов, или, того хуже, сбежал... всё это было обыденно, нелепо; никто из них не был прав. Впрочем, не то чтобы кто-то хотел понять его по настоящему; Алекса самой себе хмыкает: как они вообще до своих лет дожили, не имея аналитика?
...впрочем, кое-в-чём они всё же были правы: Красный направлялся к скалам, но совсем с другой целью. Определялось это сравнительно просто: у него чуть мрачнел взгляд, он становился чуть спокойнее, а руки переставали быть напряжёнными — усталость одолевала. Когда ты устал до критического состояния, ты не можешь тратить то, чего нет — силы. Подобно побитой кошке, он скрывает это, и вполне успешно, чтобы автоботы думали о чём угодно, кроме этого.
...и так, усталость, вечер, и... небо. Последняя и самая важная часть: чистое звёздное небо. Здесь, в горах, оно всегда было ярче, чётче; как-то раз Грид рассказывал, что на Кибертроне ещё в их эпоху не было видно неба из-за дыма, гари и лазерных залпов. Неудивительно, что подобное может приманить выросшего в войне сикера, которого взрослым-то не назвать.
...чаще всего она стояла в стороне, издалека. Тревожить его не хотелось от слова совсем, но проклятое любопытство; её магнитом тянет, ей хочется узнать больше, хочется наблюдать, слышать, понимать — так непривычно видеть кого-то настолько... яркого.
Оптимус был стар, и это чувствовалось. Вилли долго не мог понять, почему в первую встречу она назвала этого старика жутким, и не понимает до сих пор, но причина была: закаменелость. Этот воин живёт своей битвой и врос в неё. Да, он мудр, но за ним тянется много тёмного, о чём упрямо отказываются думать... все, в общем-то.
А этот... вправду похож на своё имя. Беспокойный, сияющий, непокорный и сильный — и способный... удивляться.
Так мало, казалось бы, но, поверьте, то, как тот или иной человек — или трансформер — удивляется, очень многое о нем говорит.
То, как смягчается взгляд, как расслабляется лицо, как отражаются во взгляде звёзды, как меняется темп дыхания, как-…
…смотрят на неё в упор. Чёрт. Заметил.
Обычно это значило, что лучше стихнуть и не заявлять о себе; она не боится его. Главное – не нарушать его границ, если не будет позволено обратного. Это было негласным правилом, которое возникло на каком-то интуитивном уровне, как если бы перед тобой была подозрительно спокойная пума.
…вообще, если подумать, общение с ним напоминало общение с дикой кошкой: невозможно понять, что у кошки на уме, пока не начнёшь изучать язык тела, выражения лица, взгляда и жестов.
В этот раз не было ни ярой самозащиты, ни раздражения. Напротив, он поворачивает голову обратно к небу, и поднимает вверх левую руку. Значит, можно подойти. Значит, сегодня без драмы. Значит, сегодня он снова на грани отключки из-за переутомления, и самозащита даёт сбой. Двоякое чувство: с одной стороны это было очень… нехорошо, а с другой… может, вслух он не скажет этого никогда, но ей было позволено охранять его покой, даже если она до нелепого слабая.
…почему-то звёзды сияют ярче, если ты смотришь на них с кем-то, а не один. Быть может, это от того, что рядом с кем-то теплее – ночью в горах неприлично холодало – или, быть может, дело в том, как значимо было смотреть и слышать, как медленно засыпает кто-то вроде… него.
Старскрим – вправду подходящее ему имя.
…она будет единственной, кто увидит другую сторону вечной борьбы, вечного крика и гонки за право быть услышанным, единственной, кто может просто разделить эту тишину или, напротив, разбавить молчание глупой болтовнёй.
Видеть и слышать что-то подобное напоминало фейерверк.
…Рэд как-то раз уже спрашивал, почему она так тянется сюда, к звёздам и горам. Вот почему. Момент, когда огонек на небе взмывает ввысь и как расцветает, раскрываясь, сияя – и не важно, где, не важно, какой силы, это всегда момент наплевательской свободы, которая заставит любого увидеть этот крик, услышать, почувствовать – всё то, на что у неё никогда не хватило бы сил, но вместе с тем то, что она могла бы поддержать. Что-то неподдельно искреннее, неповторимое, что-то, к чему хочется тянуться, даже если окружающие не понимают, почему.
Она всегда любила небо, самолёты и фейерверки.
И всё это кажется таким глупым.
…однако чувствовать себя нужной было… так необычно. И она могла поклясться, что он думал об этом тоже. Разумеется, никому он об этом тоже не скажет. Да и она тоже.
Этот маленький секрет услышат только звёзды.