Эхо Оболочки

Школьный кабинет — место для знаний и… страданий. И, честно говоря, мало кто готов признать это, кроме меня и главного героя моей истории, о котором я и расскажу.

Эти бледные зелёные стены, нагоняющие скуку… Слегка пошарпанный пол, сделанный под дерево … белоснежные полупрозрачные занавески, будто призраки, что вообще ничего не закрывают... Парты, изрисованные в некоторых местах… Эти противные жёсткие стулья… Тёмная доска для белого мела, для которой обычно этого самого мела и не хватает. Или хватает, но он крошится под руками, либо вообще тонко пишет так, что вообще никому не видно. Комнату еле заполнял солнечный свет.

Все вокруг шумят, потому что им абсолютно всё равно на урок: кто-то смотрит видео на телефоне, кто-то разговаривает с другим человеком, кто-то смеётся, кто-то играет в видеоигры.

Вообщем, все занимаются чем угодно, кроме урока. Вот такая вот реальность уроков в старшей школе.

Клянусь, ещё чуть-чуть и я сойду с ума либо от скуки, либо от хаоса, либо от этого тусклого солнечного света в комнате…

И вот, среди этого вихря беспорядка и разрушения, сидит он – Фрэнк Мэнн. Обычный мальчишка со смуглой кожей, тёмно-коричневыми волосами и голубыми глазами. На нём обычная школьная форма из белоснежной рубашки и тёмных классических штанов с туфлями. Наверное, это и выделяло его среди остальных людей в его окружении.

Юноша надвинул на свой нос очки, пытаясь, несмотря на общий шум, внимать словам учительницы литературы – миссис Джеммы.

Брюнетка с тёмными глазами, одетая тоже в школьную форму, но у которой вместо штанов  у неё юбка, пытается привлечь внимание других людей своим хорошо поставленным голосом:

«Кто-нибудь выучил какое-то стихотворение Редьярда Киплинга?»

Однако её голос, похоже, слишком тихий и непримечательный, чтобы добиться своей цели.

В классе поднимают руку только двое – Фрэнк и его одноклассник Ким Цой, кореец с тёмными глазами и волосами, тоже одетый по правилам.

Учительница окинула отчаянно взором хаотичный класс.

- Может, кто-нибудь ещё? – с малой надеждой в голосе произносит она.

В ответ она ничего не получила новое. Похоже, всем просто слишком наплевать на такие уроки, как литература. Правильно, не надо же просвещать себя или как-то развиваться умственно в мире, где правит экономика.

Миссис Джемма, осознав это в очередной раз, вздохнула. Её взгляд упал на Фрэнка.

- Фрэнк Мэнн, прошу, - разрешила она, - Я слушаю.

Фрэнк, поправляя воротник и очки, встаёт со своего стула.

Он выпрямляет спину и, убирая руки за спину, начинает с выражением:

« Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя наперекор вселенной,

И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

He забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена и снова

Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,

Ha карту все, что накопил c трудом,

Bce проиграть и нищим стать как прежде

И никогда не пожалеть o том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: “Иди!”

Останься прост, беседуя c царями,

Будь честен, говоря c толпой;

Будь прям и тверд c врагами и друзьями,

Пусть все в свой час считаются c тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье

Часов и дней неуловимый бег, –

Тогда весь мир ты примешь как владенье

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!»

После того, как тот закончил, на лице Фрэнка появилась небольшая улыбка. Судя по искрам в глазах учительницы, ей тоже понравилось это стихотворение.

- О, Фрэнк, ты выбрал «Заповедь»? – с радостным удивлением спросила она.

- Да, - гордо подтвердил юноша, - А что?

- А почему?

Юнец на какой-то момент неловко замолк и скрепил руки. Спустя какое-то короткое время он всё-таки ответил как можно более уверенно и улыбаясь, поправляя очки:

«Ну, это стихотворение о силе воли и о том, что надо быть уверенным в себе и при других людях»

- Жаль только у тебя всего этого нет, - послышался едкий голос с предпоследней парты.

Фрэнк посмотрел назад. И всё сразу встало на свои места.

Он разочарованно вздохнул.

Марипос Баттер… Ну конечно…

Марипос стал смеяться над юношей, а потом к этому задире присоединились и остальные.

Учительница, поняв, что снова класс превращается в бардак, утихомирила всех стуком по столу.

- Так, класс! – грозно и серьёзна она обратилась ко всем, - Проявляйте уважение к своему товарищу!

Взгляд её чёрных глаз перевёлся вновь на юнца.

- Садись, Фрэнк, ты отлично справился, - поддерживающе успокоила его она, - Тебе пять за урок.

Фрэнк покорно кивнул и сел обратно за парту.

Пока Ким рассказывал своё стихотворение, юноша опять кинул взгляд назад, где сидел его главный обидчик всей жизни.

Его глаза сразу стали хмурыми и с лёгким налётом тихого раздражения.

…Марипос.

Этот черноволосый выпендрёжник и чёрт! Он раздражал Фрэнка не только своим поведением, но и видом. Эти хищные зелёные глаза, которые, словно ядовитая змея с клыками, думают, на кого бы напасть. Самодовольная ухмылка на его светлом лице заставляла юнца злиться как не в себя. Он постоянно ходил в своём красном жакете для школьных спортсменов, джинсах и красных кроссовках.

Спустя какое-то время, прозвенел спасительный для учеников звонок, который заставил почти их всех смыться из кабинета, будто кучу напуганных тараканов.

В кабинете остался только Фрэнк, Марипос и… ещё кое-кто интересный.

- Боже, Марипос, отстань ты от этого отличника! – прозвучал чей-то недовольный и саркастичный голос.

Фрэнк мог даже не смотря назад понять, кто это.

Беатрис Снейк. Она хоть и одевается, как готка, полностью в чёрном, характер у неё был что надо.

- А что такое? – также дерзко ответил тот, - Тебе ж вроде пофигу на всех, змейка!

- Меня уже достали в край твои шуточки по поводу других людей! – просверливая его своими коричневыми глазами сквозь локоны чёрных волос, раздражённо произнесла Беатрис.

- И что ты сделаешь мне, змейка? – ядовито вопросил задира, - Я капитан баскетбольной команды.

Беатрис неожиданно решает использовать «козырь» в рукаве. Все остальные уже давно вышли, поэтому только Фрэнк услышал эту часть разговора.

- Ещё раз ты назовёшь меня змейкой, я лично добьюсь твоего исключения из школьной поездки в Баттерфляриум! – пригрозила она.

Марипос тут же замолк. Он дёрнулся и поднялся со своей парты. Это явно взвело его.

- Только попробуй, сука, - тихо и через зубы произнёс задира, используя гневный шёпот.

Беатрис наклонилась к нему. Её лицо стало хмурым.

- Испытай меня, махаон, - в той же манере ответила та.

Они оба недовольно хмыкнули.

Спустя какое-то время, Фрэнк добрался до столовой. Сейчас у всех старшеклассников было время обеда.

Довольно непримечательная комната, которая будто только напоминала о том, куда юнец попал: серые стены, большие окна с двух сторон, полностью покрытые белыми занавесками, стойка с кучей булочек и всяких обедов.

Юноша взял себе еду, и тут сзади него подошёл Марипос. Да не один, а со своими «приспешниками» - другими баскетбольными игроками, что одеты схожим образом.

- О смотрите, это же мистер Отличник! – самодовольно улыбаясь, язвительно сказал задира.

Фрэнк поворачивается к нему с подносом в руках. На подносе что-то по типу макарон по-флотски и упаковка персикового сока.

Юнец, при виде Марипоса, невольно и тяжело вздохнул. Взгляд его ярко-голубых глаз недовольно уставился на задиру.

- Чего тебе надо, Марипос? – устало вопросил юноша.

Марипос усмехается в ответ на его вопрос.

- Боже, этот немой умеет говорить, представляете? – издевательски произнёс он, кидая взгляд на своих подпевал.

Когда тот начал смеяться, то все остальные игроки вокруг него подхватили тон в его голосе.

Выражение Фрэнка от этого стало ещё более хмурым.

- Только потому, что я отвечаю лишь на уроках, не означает, что я не умею говорить в принципе, - с тихим раздражением отозвался юнец на едкий комментарий Марипоса.

Юноша поставил свою еду на одинокий стол в самом углу столовой – там, где ему, как казалось, и было место.

- Скажи, каково тебе, рассказывать очередное стихотворение учительнице и своему невидимому другу? – продолжал язвить задира.

Тот снова засмеялся над своими гениальными словами, и тем же звуком подпевалы поддерживали его гениальность.

Фрэнк решил, что пора отстоять себя и своё достоинство.

- А тебе не надоело быть занозой в заднице, Марипос? – уже с заметной злостью и откровенностью прошипел сквозь зубы юнец.

Марипос со своей группой поддержки перестали смеяться. Лицо задиры стало заметно серьёзнее: его брови нахмурились, взгляд сосредоточился на Фрэнке, уголки губ выпрямились.

- Чё ты щас сказанул? – со скрытой злобой вопросил он.

Неожиданно, он подошёл к юноше. Даже несмотря на то, что Фрэнк – достаточно высокий мальчик, у них с Марипосом была разница в несколько сантиметров, так что задира был визуально больше его.

- Я сказал, что ты та ещё заноза в заднице! – повторил свои слова юнец, хотя и с теперь не с такой сильной уверенностью, как до этого.

Задире явно не понравилось такое поведение.

Марипос сразу взял Фрэнка за ворот рубашки и одним резким движением приставил его к стене. Таким же быстрым рывком он притянул к себе юношу так близко, что злой и рассерженный взгляд задиры был прямо устремлён в аквамариновые глаза заучки.

- Думаешь, раз такой умный, можешь говорить про меня всякое дерьмо? – тихо проговорил он, подогреваемый обидой своего эго.

Никогда юнец не видел Марипоса настолько гневным.

У Фрэнка нервно забилось сердце в его слабом и маленьком тельце.

Он ожидал, что произойдёт что-то плохое или жёсткое.

- Что ж, ты глубоко ошибаешься! – угрожающе продолжил он.

Марипос уже собирался как можно сильнее врезать в рожу юнца, однако тут кто-то приходит.

Судя по одежде, это один из подпевал с острыми ушами, чёрными лохматыми волосами и чёрными глазами, который принёс несколько кусков брауни на подносе.

…Коди.

- Хэй, капитан! – отозвался с обычной радостной интонацией высокий Коди, - Сегодня раздают по низкой цене брауни с жидким центром!

Это отвлекло Марипоса от его основной цели и посмотрел на своего поклонника. Убедившись, что его слова не являются ложью, его взгляд вновь упал на его очкастую жертву.

- Считай, тебе сегодня повезло, ботан, - враждебно проговорил он.

Задира отпустил бедного Фрэнка и со своими льстецами ушёл восвояси. Правда один из них скинул обед со стола.

Юноша вновь тяжело вздохнул, пока те, обсуждая радостно своё «выступление», смеялись и шли к своему особому столу, который никто не вправе был занимать.

Юнец опять взял себе такой же обед и уселся в угол столовой. Он окинул своим печальным взором столовую.

…Боже, как же я одинок.

Он опустил голову на согнутые руки, усталость пульсировала в висках.

Его взгляд перевёлся на весёлую компашку Марипоса и его подпевал.

Марипос… Совсем не даёт мне жить…

Ненависть к нему снова бурлила внутри Фрэнка. Но при этом присутствовал и страх от недавнего события.

Все остальные, с другой стороны… Были просто невыносимые.

Не было ничего такого, что можно было бы с ними пообсуждать интересного. Они никогда не делали домашку, постоянно прогуливали уроки и просили списать иногда домашку у юнца.

Как будто кроме функции «отличник -у-которого-можно-спокойно-списать-ведь-он-такой-умный» у юноши и не было.

…Как же они меня бесят.

Словно никто и не видел человека за маской послушного и воспитанного ботана, который всегда готов ко всем урокам.

А ему хотелось быть кем-нибудь особенным, но чтобы… они принимали его. Может быть, кем-то другим.

Мне бы так хотелось быть… особенным. Чертовски особенным…

Ни в ком Фрэнк не видел своего друга. И никто не видел в юнце своего друга. Лишь инструмент для развлечения и списывания.

Да и по характеру юнец был не очень открытым, потому что школа научила прятать его настоящие эмоции, дабы соответствовать образу.

Я бы мог с кем-то подружиться, но… Не могу, потому что для них я всего лишь… пыль. Я чудак…

Кто мог полюбить того, кто до сих пор спит с плюшевой игрушкой детства в виде барашка и не может уснуть без неё? Над ним смеялись по этому поводу в 12 лет, а сейчас вообще застыдят даже. Да и вообще никто бы не полюбил настоящего Фрэнка. Никогда бы не полюбил.

Один раз Фрэнк пытался открыться кому-то, но это было давно. И закончилось… Не самым лучшим образом для юнца. С тех пор, он оставался таким, какой тот есть сейчас.

Заедая своё одиночество обедом и запивая сладким соком, Фрэнк никак не может избавиться от этой горькой мыслишки. Осматривая опять всю столовую, юнец невольно вздохнул.

Какого чёрта я здесь забыл? Мне здесь нет места…

Поток его саморазрушающих и грустных мыслей прервала одна из его одноклассниц. Юноша сразу понял, что это именно она и что это человек из его класса: у этой мадам был сладкий голосок, который, однако, невероятно раздражал Фрэнка своей писклявостью.

- Привет, Фрэнки!

Эту ярко-розовую куртку с блёстками, белую майку и чёрные леггинсы с блестящими розовыми туфлями-лодочками ни с чем точно не перепутаешь. А эти светлые волосы, собранные в высокий хвост!

Юнец сразу же узнал её по всем признакам. Он безучастно посмотрел на свою одноклассницу.

- И тебе привет, Салма, - недовольно буркнул в ответ Фрэнк, который находился не в самом лучшем расположении духа.

Салма Роуз. Именно так её и звали. Да, имечко странное, но что поделать?

- А ты знал, что Сара тебя любит? – с глуповатым намёком и каким-то непонятным издевательством в голосе спросила она, как заведённая пластинка.

- Да неужели, Шерлок? – саркастично ответил ей Фрэнк в том же тоне, что и она.

- Ага.

- Что же ты мне ещё скажешь? Что Земля круглая? – притворяясь глупеньким, с незаметной для неё язвой продолжал юнец.

Салма засмеялась в ответ на это.

- Нет, - покачала головой она, - Я пришла сказать не это, Фрэнк.

Она вытащила распечатанное на блестящей бумаге приглашение и протянула его юноше.

- Я с Марипосом закатываю школьную вечеринку в воскресный вечер, - объяснила Салма, соединяя кончики своих указательных пальцев, - Подумали, что тебя тоже надо бы позвать.

Фрэнк скептично посмотрел на приглашение, после чего лёгким и медленным движением руки отодвинул его в сторону.

- Пожалуй, мне придётся отказаться.

- Почему? – визгливо удивилась одноклассница.

Юнец подумал, словно хотел сказать одно, но вместо этого ответил спустя время серьёзным тоном:

«…Я занят»

На самом деле ему не хотелось идти на такое мероприятие, но у того отсутствовало желание объяснить, почему именно.

Но Салма была известна нашему герою своей упёртостью и настойчивостью, как у осла.

- Да ладно тебе, Фрэнки! – пыталась уговорить его она, отмахиваясь рукой, - Там будут все наши одноклассники.

- А мне надо делать уроки, - вполне резонно отказывался Фрэнк, - Поэтому спасибо тебе за приглашение, но как-нибудь в другой раз.

Одноклассницу, однако, нельзя было просто так сломить. Иногда юноша не понимал, это хорошо или плохо в таких ситуациях, как эта.

- Ну, Фрэнки! – взвизгнула с мольбой она.

- Не-ет! – стоял на своём юнец, - Я ни -за-что не пойду на эту тусовку! Я даже на ней не появлюсь!

Это было до позднего вечера воскресенья.

Фрэнк стоял в самом тёмном углу комнаты с одноразовым стаканчиком с чистой водой, пока все остальные были там, веселились в свете праздничных огней, на танцполе.

- Да-да… Как будто кто-то меня хоть раз слушает…

Юноша тяжело вздохнул, держа в руках скетчбук с карманной лампочкой, прикреплённой на него. Фрэнк был в красном худи, кроссовках, джинсах.

Тусовочная музыка и светомузыка доносилась до той относительно тихой тьмы, в которую пришлось уткнуться юнцу.

К нему неожиданно подошли двое знакомых, которых Фрэнк не сразу узнал. Однако что-то с ними было явно не так: они были пьяные в стельку, судя по сильному румянцу на лице и подкашивающимся ногам, а также рукам-макаронинам, которые свисали с плеч друг друга. Они как-то странно шатались, когда те были рядом друг с другом, будто бы они находились не дома, а на корабле во время морской качки.

Их слова звучали странно, будто их язык запутывался, когда они что-то говорили.

- О, здарова, отличник! – показался чей-то слишком чересчур расслабленный, но подозрительно весёлый, «болтающийся» и громкий голос кого-то очень дерзкого.

- Как тебе тусич, Фрэнки? – зашипела щипящие какая-то другая знакомая фигура в том же тоне, что и первый.

Фрэнк даже по манере голоса не осознал, что за люди это были. Его взгляд поднялся наверх. Вид того, что он увидел, настолько шокировал его, что тот подпрыгивает со своего стульчика, на котором сидел.

- Марипос?! Беатрис?! – с ужасом воскликнул тот, чуть ли не тонким голосом.

Его удивляет и их внешний вид: Беатрис, которая ненавидела его за то, что тот называл его змеёй, оделась во всё зелёное, её майка была похожа на брюшко змеи, а кофта была с капюшоном, где находилась мордочка с жёлтыми глазами, клыками и хвостиком, снизу которой торчал хвост, а Марипос был одет в розовую пачку и купальник, как у балерины, с крылышками феечки и пуантами такого же цвета.

Они ходили немного вразвалочку и приобнимали друг друга.

- Что с вами случилось? – продолжил тот более сдержанным, но не менее напряжённым и обеспокоенным тоном, показывая на них пальцем, - Я думал вы… терпеть не можете друг друга?

Марипос и Беатрис обменялись взглядами и взорвались в смехе.

- Ненависть? Мы? – удивился со смешком тот, пока на его лице не расползалась пьяная улыбка, - Нет, ты явно что-то перепутал, чувак!

- Мы, наверное, просто не так хорошо знали друг друга, вот и всё! – продолжала шипеть его новоприобретённая подружка в ответ.

Они продолжили смеяться, держа в руках по стакану с жидкостями.

У Марипоса, однако, была в стакане странная жидкость, которая светилась странным ярко-голубым светом. Это вызывало необычное волнение у Фрэнка.

- Эм, Марипос…? – аккуратно спросил юноша.

- Что такое, Фрэнки? – продолжая улыбаться, прыгающим голосом ответил задира.

- Что это за напиток у тебя в руке? – показывая настороженно на его стакан, вопросил юнец.

Марипос с туповатым выражением лица посмотрел внутрь своего стакана, где была светящаяся жижа, и стал смеяться над этим. Беатрис одновременно с ним взглянула и тоже стала хихикать.

- Мы понятия не имеем…! – ответила она, после чего икнула.

-… Нашли где-то в дедушкином подвале, - продолжил за ней он.

- Тебе ли не всё равно?

- Пойдём, Фрэнк, повеселимся!

Фрэнк, видя в каком «прекрасном» состоянии находятся эти два оболтуса, понял сразу же одну вещь: согласиться с ними – всё равно, что убиться.

- Нет, спасибо, - вежливо отмахнулся юноша, - Я, пожалуй, откажусь от этого, пока что.

- Ну, как хочешь, Фрэнки, - пожав плечами, ответил качающийся Марипос.

- Только потом не жалуйся, что пропускаешь всё веселье! – улыбаясь, весёленьким тоном поддержала та.

Они смеются и отходят куда подальше, продолжая болтаться из стороны в сторону. Фрэнк снова в полном одиночестве.

Юноша лениво скользнул взглядом по толпе. Всё это наскучило ему до одури.

Марипос, в силу своего «умения» держать равновесия в том состоянии, в котором он пребывал, случайно разлил ту самую пресловутую необычную жидкость на толстовку Фрэнка. Это заставило его встать с места и запаниковать.

- Марипос! – с руганью в голосе произнёс тот.

- Упс, прости! – глуповато извинился тот.

Юноша быстро попытался найти салфетку и оттереть пятно с кофты. Неожиданно, оно реально исчезло, однако юнец всё ещё был насторожен, почему-то.

Фрэнк тут же свалил с вечеринки к себе домой и лёг спать в этот же момент, лишь слегка ополоснувшись в душе перед этим и переодев одежду в домашнюю.

Когда тот окончательно погрузился в царство Морфея, ему стал сниться сон. Нет, скорее всего, это был кошмар.

У него было странное ощущение, будто ему было больно. Больно во всех местах. Голове. Рукам. Ногам. Туловищу. Внутренним органам.

Неожиданно, тот ни с того ни с сего стал падать в бездну. Такую холодную. Такую тёмную. Такую бесконечную.

Неожиданно вокруг него появились три зеркала, окружившие с разных сторон. Но вместо его отражения, там были разные животные.

Одинокий серый волк с пустыми белыми глазами.

Белый заяц с пугливыми глазами.

Чёрная кошка с пугающими зелёными глазами.

После этого он погрузился в воду. Ледяную. Глубокую. Беспросветную.

Внезапно он слышит тихий, но уверенный голос:

"Не бойся."

Странные существа вытащили его тут же на поверхность.

Красивая лошадь с длинной гривой и сильными ногами.

Лебедь, белый и чистый, как душа.

Мудрая, как мир, сова.

Неожиданно, появилась гигантская ярко-зелёная змея. Змея с гипнотизирующими ярко-жёлтыми глазами, которые привлекали и пугали. На лбу у неё красовался узор, похожий на ярко-голубую бабочку. Одним лёгким движением, она съела их всех троих.

Однако те остались, как призраки, летая рядом с ней.

Змея обвивает его, ползёт по его телу и вдруг кусает его за шею. Ожог от укуса охватывает всё тело, и Фрэнк ощущает, как его кожа начинает изменяться.

Его кожа вдруг перестаёт иметь привычные черты и формы. То она становится мокрой и неустойчивой, как вода. То она вся горит, как факел. То она становится тканью, будто у мешка с картошкой, внутри которого только пух, а все части тела связаны нитками. То жёсткой, как каменные горы и склоны.

- Это не я! — кричит он, чувствуя, как его тело начинает принимать нелепые формы. Мутация становится невыносимой.

Она становится шершавой, его мышцы сжимаются, а кожа начинает трескаться. Под ней выявляется что-то по типу дерева. Все части тела становятся разделёнными, будто соединённые чем-то непрочным. Боль, которую он чувствует, напоминает холодный, режущий металл.

Он превращается в марионетку. Множество нитей протягиваются от его тела, от шеи до рук и пальцев, как неведомые силуэты, за которые его дергают. Его тело движется, но не по его воле. Это не он — это кто-то, кто управляет им, кто извлекает его движение изнутри, и Фрэнк чувствует каждый рывок, каждый натяжной удар.

В его сознании появляются образы одноклассников — их голоса, их смех, их презрительные взгляды. Это, как всегда, они — те самые призраки, обрушающиеся на его личность. Безликие, как паразиты. Смеются, и их смех разрывает его изнутри. Все нити движутся так, как они хотят.

Фрэнк пронзительно крикнул:

«Прекратите! Прекратите это!»

Одним движением он рвёт все нити, всё вокруг трещит, как конгломерат разрушенных призраков. Грохот, как взрыв, словно звуки, сотрясающие его психику.

Юноша тут же просыпается, весь в холодном поту.

Спустя какое-то время, Фрэнк оказался в школе. Наступило время перемены и тот оказался в столовой, как и всегда.

Но есть ему совершенно не хотелось.

Почему-то все конечности у него стонали, будто бы те раздавили камнем. Юнец никак не мог объяснить это, но трогая шею, тот чувствовал какое-то неприятное ощущение в районе горла. Будто бы у него «чесались» сами голосовые связки. Чувствовалось какая-то тяжесть и хрипота. В ногах тяжесть, будто их залили свинцом.

Как обычно – единственный в школьной форме. Как лютик среди серого асфальта.

Он смотрит на Сандера Джерарда. Красавчик школы, гордость класса, радость семьи. Вокруг него всегда крутились все одноклассники юноши и вообще вся школа. Этот красивый глубокий голос. Приятный, как бархат. Чёткий, как чистая гладь воды. Понятный, как книга.

Сандер… Какой же у тебя потрясающий голос! Ты родился с ним. А мне достался этот отвратительный подростковый голос, который даже пискнуть никому не может! Твой голос вовлекает всех. Перед ним никто не может устоять. Вот бы мне твой голос…

При этой мысли всё неожиданно сжалось в горле и стало только больнее. Когда Фрэнк приложил руку к горлу, то лишь хрипло и болезненно кашлянул, а потом всё стало нормальным.

Показалось, наверное…

Он пошёл дальше.

Ещё одной звездой был он – Энтони Старк. Статная фигура. Высокий рост. Атлетичное телосложение. Всегда ухоженные коричневые волосы, которые немного при этом выявляют некоторое очарование и шарм. Ровное лицо без всяких лишних пятен. Светлая чистая кожа. Не было очков.

Вокруг него толпа девчонок. Они все смотрят на него с восхищением. Как будто заклинатель змей, они зачарованно рассматривают его и мечтательно вздыхают. А тот просто показывает себя во всей красе.

Как бы мне хотелось, чтобы девочки тоже так реагировали на меня… Я бы всё отдал за то, чтобы иметь пресс, как у Энтони. Может быть, на меня бы стали больше обращать внимание… А так я просто слабый ботан с хилыми руками…

Конечно, пресса, на самом деле, у Энтони не было. Но мечтать не вредно.

Неожиданно, у юнца резко заболело всё тело. Руки стали будто ломаться. Ноги подкосились вдруг под ним слегка. Голова потяжелела. Он чуть не упал.

Однако всё прошло также быстро, как и началось.

Да что такое…? Что происходит…?

С ним что-то произошло, но никто будто бы даже и не заметил этого. Неудивительно.

В другом угле был ещё один отличный в плане внешности ученик – Фарелл Брайт. Уж кто, но Фарелл знал всё о моде: его тёмно-красный официальный костюм с ярко-красным галстуком, белоснежной рубашкой и золотой брошкой на боку. Неудивительно, сын-то ведь из богатенькой семьи.

В нём что-то изменилось, но он настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил этого.

Отвлёкшись на других, Фрэнк не заметил, как столкнулся с кем-то.

Это была девушка. Салли. Знакомая Фрэнка. Чёрные волосы, голубые глаза, голубоватое платье.

У Салли в руках были бумаги, которые тут же упали на пол.

Юноша поспешно стал помогать ей, подбирая бумаги.

Послышался её нежный голосок:

«Извините, я…!»

Юнец перебил своим извинением:

«Нет, извини, Салли, я не заметил тебя и.…!»

Юноша тут же остановился. Что-то не так с его голосом…

…Что?

Он стал бархатистым, мягким, приятным. Все слова были чётко поставлены.

Это испугало и одновременно удивило его.

Салли посмотрела на него и озадаченно склонила голову набок:

« Простите... Мы знакомы?»

Она прищурилась, словно пыталась понять, откуда её знает этот человек.

- Я в школе учусь уже как... 11 лет с тобой, - с недоумением произнёс Фрэнк своим новым голосом.

- Странно... Я тебя до этого не замечала.

Глаза всех в этот же момент обратились на него. Они смотрели на него, как на необычный экспонат или летающую тарелку: с таким же восхищением и удивлением.

Взглянув на себя, до юнца неожиданно дошло: его одежда поменялась. Тронув слегка свои волосы, юноша понял, что их текстура тоже поменялась.

- Эй, ты, широкоплечий! – кто-то из школьников обратился к Фрэнку, - Что-то я тебя не видел раньше здесь!

- Как тебя зовут? – подхватил резонно другой.

Юнец осмотрелся по сторонам в запутанности, после чего показал на себя и произнёс с некоторым конфузом и дрожью:

«... Меня?»

- Ну не меня же! – кто-то ещё воскликнул, рассмеявшись.

Фрэнк в панике стал оглядываться по сторонам, как если бы там было бы написано его имя.

В одном угле находился Джэк-фонарь, который остался от последнего Хэллоуина, в которой слабо горела свечка.

- Меня зовут... Джэксон...

Взглянув в другое место, он увидел Энтони. Он подносил к своему рту связку из двух вишенек, держа её элегантно пальцами.

Неожиданно, юнец стал уверенней, будто его вся паника ушла.

- Черри-Пикк, - твёрдо произнёс Фрэнк, - Джэксон Черри-Пикк.

Все переглянулись и стали перешёптываться, говоря, какое это необычное и интересное имя.

- Джэксон Черри-Пикк, интересно, - подметила Салли со смешком, -Как ты поступил сюда, Джэксон?

- Я поступил сюда сам, - ещё более уверенно отвечал юноша в образе Джэксона.

- Я думал, что у тебя родители богатые просто, - кто-то из столовый сказанул.

Тут Фрэнк, который теперь стал вдруг Джэксоном, соврал:

«...У меня нет родителей»

Это повергло всех в шок:

«ЧТО?!»

Но хамелеона ничего не смущало. Вообще.

- Я рано лишился их, отчего большую часть проводил на улицах, - продолжал без всякого зазрения совести он, - А потом я стал зарабатывать тем, что подрабатывал моделью в популярных журналах.

Фрэнк диву даётся: он врёт и не краснеет. Врёт, как дышит.

Все начинают тут же охать.

«Ох, бедняжка!»

«Какая трагичная история!»

«Мне его так жалко!»

Среди всеобщего шума обсуждений появился директор. Высокий, статный мужчина. Всегда в сером официальном костюме с чёрным галстуком. С чёрными волосами и зелёными глазами.

Директор всегда ходил со своим списком, подмечая, кто есть, а кого нет.

Мистер Фицджеральд!

Показав на нового Фрэнка и посмотрев на всех вокруг, тот задал вполне логичный вопрос:

«Кто это такой?»

Все стали пересказывать его трагичную историю. Почему-то, кто-то сразу стал приплетать, что его родители погибли на корабле, и что они были испорченные деньгами, хотя ничего такого он не говорил. Но, это было сделано, наверное, для драматизма.

Директор посмотрел на свой список с озадаченным и серьёзным видом.

- Странно, этого человека нет в базе данных, - нахмурился он.

Тут Фрэнка настигло оно – переживание. Он застыл от ужаса. Сердце, кажется, забилось сильнее. Дыхание мысленно стало более прерывистым. Новая оболочка ни разу не спасала его положение. Юноша чувствовал, будто она его сжимает.

Ну всё… Я вылечу из школы, как только превращусь обратно в себя! Я пропал! Мне конец!

Фрэнк (или Джэксон) чувствовал себя, будто мышь, которую загнали в угол хищники.

В груди что-то дрогнуло, тянущей тяжестью отдаваясь в горле. Взгляд юнца помутнел, а сознание будто бы отстранилось — реальность на миг вспыхнула ярче, а затем погрузилась в тягучую тишину.

Глаза стали сиять ярко-красным светом.

Фрэнк будто бы потерял контроль над своими словами.

- Ну как же так? – с наигранным разочарованием и какой-то лестью произнёс кто-то через тело юноши своим очаровательным и привлекательным голосом, но точно не он сам, - Такой умный мужчина забыл о подобном красавчике, как я?

Произошло что-то… необычное. Глаза мистера Фицджеральда тоже засветились на момент ярко-красным светом. Он стоял, словно очарованный, не двигаясь.

Тот снова взглянул на свой список, но с какой-то растерянностью.

- Извините, мистер Черри-Пикк, - смущённо и неловко произнёс директор, - Похоже, что произошла какая-то ошибка... Мы исправим её сию минуту!

Мистер Фицджеральд убежал восвояси в свой кабинет.

Пока остальные отвлеклись на директора, Фрэнк убежал в панике в единственное место, где никого никогда не было – школьный туалет.

Он окинул быстрым взглядом свой вид в зеркале.

Как будто юноша находился в теле другого человека. Высокий рост. Широкие плечи. Атлетичная фигура. Тёмно-коричневые красиво уложенные волосы. Светлая кожа. Никаких веснушек или лишних непонятных пятен. Никаких очков. Ничего ботанского.

Фрэнк заперся в самой крайней колонке туалета.

Что со мной происходит…?! Почему…?!

Он приподнял свою рубашку, придерживая одной рукой, предварительно расстегнув пиджак. Что же юнец увидел под ней?

Идеальный. Шикарный. Просто прекрасный. Пресс.

Как будто Фрэнк только что вышел из тренировки в спортзале.

Юноша тронул его. Как настоящий.

Его тело стало более… привлекательным, чем было до этого.

- Боже! У меня идеальное тело и теперь есть пресс, как у Энтони Старка! – сказал Фрэнк сам себе, хватаясь в ужасе за голову, - И прекрасный голос, как у Сандера Джерарда!

Юноша снова посмотрел на пресс, будто пытаясь убедиться в его реальности. Он сказал какую-то фразу, при которой его новый голос, относительно низкий, временно опустился ниже:

«Это так...! Так...! Заводит…»

Неожиданно, осознав всю странность, неловкость и тупость этой фразы, тот тут же смутился и закрыл свой рот рукой.

- Боже мой! – чуть дрожащим голосом произнёс Фрэнк с прикрытой рукой, - Почему я вообще про это подумал...?! Эта способность вызывает у меня отвращение, но в то же время какой-то... Экстаз?!?

Юнец вышел из кабинки и посмотрел на себя в зеркало. Пытаясь успокоиться, тот попытался умыть своё лицо.

- Откуда у меня эта способность? – размышлял тот вслух, не глядя с недоумением на своё новое отражение, - Почему?

У юноши никак не укладывалось в голове.

- Я же вчера ведь только был на вечеринке со своими...!

И тут его осенило.

- …Одноклассниками!

Всё стало сразу на свои места. Пазл сложился.

- И они пролили на меня ту ярко-голубую жидкость! – вспомнил наконец-то юнец, схватившись за голову, - И видимо из-за этого мне приснился тот странный сон!

Взгляд Фрэнка снова перевёл взгляд на своё отражение. Или, по крайней мере, то, что теперь стало его отражением реальности.

- О боже, это означает только одно...!

Ярко-голубые пугливые глаза отвелись в сторону рук, посмотрев на них с некоторым сомнением и ужасом осознания.

- Я могу изменить свой внешний вид, чтобы он соответствовал моим идеалам, и управлять восприятием людей! – со страхом договорил он.

К Фрэнку снова пришло озарение.

- Стойте...!

Он снова взглянул на себя.

- Я могу изменить свой внешний вид, чтобы он соответствовал моим идеалам, и управлять восприятием людей! – тут же радостно повторил юнец, - Это же просто прекрасно!

Весь оставшийся день он провёл, будучи в образе его – Джэксона Черри-Пикка. Джэксона, который не был Фрэнком. Не был заучкой школы. Не был тем, кому надо было делать домашку. Не надо было беспокоиться о том, какую оценку он получит и по какому предмету. Не надо было строить из себя отличника.

Джэксон, который мог быть свободным… Джэксон, который мог бы делать то, чего бы Фрэнк себе никогда не позволил бы либо из-за характера, либо из-за имиджа «занудного тихони».

Фрэнк, вернувшись к себе домой, поменял свой облик на прежний.

Юнец плюхнулся на кровать.

По его коже прошлись приятные муражки.

Так вот оно как… жить полной жизнью.

На лице у него расплывалась глуповатая улыбка, будто у геккона.

Искупавшись и проделав все свои вечерние ритуалы, тот переоделся в пижаму и лёг в кровать, погрузившись в сны.

Спустя какое-то время, юноша уснул.

…Неожиданно, он проснулся в странном тёмном пространстве. Какой-то молчаливый чувак перед ним стоял к нему спиной.

Это привело Фрэнка в некоторое замешательство.

- Эм... Привет?

Но ответа не последовало.

Незнакомец неожиданно развернулся к нему в полутьме. Но что-то было знакомое в нём…

- Ну здравствуй, Фрэнк Мэнн, - услышал юнец до боли знакомый низкий бархатистый голос.

Фрэнк вздрогнул от испуга и внезапности.

- Кто ты такой? – ужаснулся и насторожился юнец, - Что ты забыл в моей голове?

Неожиданно послышался злодейский смех, что звучал сначала немного приглушённо, а потом стал более громким. Фигура стала выходить из темноты.

- Сам же меня создал и тут же забыл... Бывают же чудеса.

Тёмно-красные глаза сверкнули ярким алым в темноте. Руки были за спиной.

Юноша, приглядевшись, узнал в нём свой сегодняшний образ. Он произнёс с шоком и некоторым замешательством:

«… Джэксон Черри-Пикк?!»

На лице Джэксона размазалась самодовольная ухмылка.

- Дошло наконец, - привлекательным и гладким, но опасным голосом, не то похвалил, не то просто сказал тот, - Не зря говорят, что ты умный мальчик, Фрэнк.

Фрэнку явно не понравился его тон и такое расположение дел. Его взгляд нахмурился.

- Что ты здесь делаешь? – строго спросил тот.

Хамелеон на мгновение развёл руками.

- А разве неочевидно? – улыбаясь, вопросил тот, - Мне хочется улучшить твою жизнь. Нашу жизнь.

Его глаза злобно сверкают ярко-красным цветом, что заставило юношу вздрогнуть от ужаса.

Джэксон стал подходить к юнцу, как змея к жертве: медленными и размеренными шагами, с каким-то странным скольжением. Фрэнк отшатнулся, когда хамелеон двинулся вперёд. В его взгляде мелькнуло что-то знакомое — опасность, обещание перемен.

- Ну так же неправильно! – возразил тут же юноша, - Нельзя использовать людей в своих целях!

Взгляд Джэксона опустился на юнца с какой-то угрозой в глазах.

- А им, значит, можно использовать нас, как половую тряпку?

Его тон. Озлобленный. Раздражённый. Заставлял Фрэнка невольно вздрагивать, а его сердце биться сильнее.

- Нет! – отрицал юноша.

Хамелеон с заведёнными руками за спиной подошёл ещё ближе и его взгляд нахмурился сильнее.

- Тогда почему это происходит с тобой, Фрэнк? – с какой-то укоризной в тоне вопросило альтер-эго, - Почему ты это позволяешь?

Фрэнк, будто поражённый этим вопросом, как иглой в сердце, вздрогнул и замолк на миг. Его ярко-голубые глаза неловко и стеснительно спустились в сторону, наполняясь грустью, а весь вид юноши сжался, как у пугливого ёжика.

- Потому что... Меня всё равно никто не услышит: школе на меня плевать, а родителей это не беспокоит вообще.

Джэксон приблизился к нему и встал за спиной. Будто змей искуситель, тот стал нашёптывать на ухо юнцу.

- Может, всё-таки пора дать им отведать собственного лекарства?

Фрэнк находится в молчаливых сомнениях. Он не знает, что предпринять.

Как бы странно не звучало, но у него двоякое отношение к позиции его же альтер- эго!

С одной стороны, Джэксон неправ.

Юношу всегда учили тому, что он должен быть добрым к другим, несмотря на то, что делают эти самые другие по отношению к нему. Фрэнк никогда никого не обманывал, не обижал, не ругался ни с кем, потому что это неправильно.

Если даже юноше и приходилось притворяться кем-то другим, то это было во благо ему и остальным.

С другой же стороны… может быть, предложение хамелеона имеет смысл? Может быть всё-таки та часть его права?

Он смотрит на окружающих вокруг людей.

После инцидента с новой личностью все стали совсем по-другому разговаривать с юношей. Они стали как-то, что ли… уважительнее к нему?

Все стали замечать его чаще, чем обычно. К юнцу подходило больше девушек. Да даже сам факт того, что к нему подходили девушки удивлял его.

А когда Фрэнк становился самим собой, все просто… проходили мимо него. Как будто он тень. Призрак – заучка, на которого всем всё равно. Просто обычный Фрэнк, который сидит в углу столовой и всегда делает домашку на радость всем учителям школы.

Неважны его ощущения. Неважны его чувства. Неважно то, что у него впринципе есть какие-то чувства.

Никому нет дела до Фрэнка. Но всем есть дело до Джэксона.

Да и к тому же это новое тело… Это прекрасное тело. Оно заставляло чувствовать его силу, грацию, мощь.

В каждом движении чувствовалась лёгкость и сила. Спина держалась ровнее, шаги стали упругими. Казалось, что теперь даже воздух вокруг подчинялся ему, плавно обтекая его новое тело.

В обычном Фрэнке никто не видел человека. Человека с интересами. Человека с душой. Живого человека, а не заучку. Не ботана. Не отличника, который постоянно делает всё. Не послушного пай-мальчика, что радует взрослых своим поведением.

Все видели только способ списать домашку или лишний раз посмеяться над его одиночеством, внешним видом и тем, что он один из немногих старшеклассников, кто делает домашку.

Почему это происходит с тобой, Фрэнк?

Эти слова не оставляли Фрэнка. Они преследовали юношу.

Каждый раз, как он окидывал взглядом столовую. Каждый раз, как тот окидывал взглядом класс. Каждый раз, как тот осматривал спортзал, где все мальчики играли в футбол, пока тот сидел на скамье запасных. Он всегда сидел там.

Фрэнка никогда не принимали в команду по игре. Чаще всего просто из-за того факта, что он отличник и заучка. Но по большей части из-за того, что юнец, якобы, не может играть в футбол.

Хотя не то, чтобы сами одноклассники Фрэнка были какие-то уж больно специалистами высшего класса.

Почему ты это позволяешь?

Он не знал. Фрэнк не понимал, почему.

Потому что он послушный? Потому что пытается сохранить имидж отличника? Потому что заучка?

Или потому, что тот… банально боится? Боится того, что если он выскажет всё, что думает о них вслух, то они отвернутся от него? Отвергнут даже ещё сильнее, чем до этого? Того, что его бросят все, даже учителя, к которым у него нейтральное так-то отношение?

Когда Фрэнк пытался рассказать о подобных проблемах родителям, они либо не слушали, либо говорили, что это «всё пройдёт» и это просто «период такой». Это лишь больше подливало масла в огонь. Это делало только хуже.

Вообще каждый раз, когда юнец открывал рот и что-то пытался рассказать, тот чувствовал себя клоуном, осознавая, что никто его не слушает. Всем плевать на его слова. Всем плевать на то, что конкретно хочет передать словами Фрэнк.

Но зато, когда говорит Джэксон… всё по-другому.

 Причём даже неважно, что конкретно. Будучи своим альтер-эго, тот даже может высказывать о них всё что угодно и все будут лишь смеяться от этого, будто это не имеет значения. Он вообще может говорить, что ему вздумается и взбредёт в голову.

Но зато для Фрэнка это был единственный способ показать себя. Единственный способ быть таким, каким он не может быть из-за репутации. Быть тем, кто намного увереннее, харизматичнее, интереснее, лучше, привлекательнее, смешнее, чем какой-то Фрэнк.

Быть кем-то, кто не он. Быть лучше, чем он. Быть Джэксоном.

Даже само имя будто бы намекало на это. Ворчливое и скучное «Фрэнк». Яркое и дерзкое «Джэксон».

Никто не знает Фрэнка, но зато все знают Джэксона в лицо и голос.

Эти компашки из одноклассников, где не мог быть задрот-заучка… Они вызывали зависть у юноши.

Но там мог быть Джэксон. Он мог быть везде. А Фрэнк… нигде.

Может, всё-таки пора дать им отведать собственного  лекарства?

А может быть и пора.

Фрэнк подошёл поближе к Джэксону в его ментальном пространстве. На лице того сияла самодовольная улыбка, глаза были прикрыты таинственной и чёрной тенью, через которую сияли лёгким красноватым светом. Он вытягивает одну из рук вперёд, к юноше.

- Ну? – с рискованным, но игривым ожиданием произнёс он.

Фрэнк сначала с некоторым сомнением смотрит на его руку.

Но он знает одно – уступать нельзя. И некуда.

- Я согласен, - твёрдо и холодно произнёс он.

Юнец тоже протягивает ему руку и пожимает.

Их руки покрылись тут же ярко-голубым огнём, но юноша не чувствовал сожаления и боли от содеянного.

- Умница, Фрэнк, - пронзая его хищным взглядом, похвалило юношу скользящим басом альтер-эго.

Джэксон засмеялся тихим злодейским смехом.

И всё изменилось начиная с этого злополучного дня.

С тех пор Джэксон взял тело Фрэнка полностью под свой контроль.

Хамелеон стал активнее вливаться в общественную школьную жизнь. Намного активнее, чем до этого.

Джэксон делал за юнца всё, что тот не был в состоянии делать сам: он тусовался с одноклассниками, которые стали его любить и уважать в таком виде даже больше, чем до этого. Ну, по крайней мере, так казалось самому юнцу.

И один раз… Джэксон поцеловал Салли! Салли является первой красавицей школы! Фрэнк только мог мечтать об этом, а Джэксон просто подошёл и сделал это!

Юноша вообще никого не целовал до этого, отчего, когда это произошло, он почувствовал не совсем обычные впечатления.

Их губы соприкоснулись — лёгкое покалывание пробежало по коже. Сладость этого мгновения щекотала сознание. Сладость на губах у Салли опьяняла Фрэнка. В этом даже была частица чего-то… прекрасного. Фрэнк никогда не чувствовал себя настолько классно, но в то же время настолько смущённо и неловко, будто подросток.

Хоть и по Джэксону не было видно, но в глубине душе юнец краснел, как не в себя, и думал, куда бы спрятаться от его собственного сердцебиения, что стало биться неуютно громко.

С течением времени, когда хамелеон стал больше овладевать телом Фрэнка, сам юноша стал замечать, что теперь даже и не находится в этом самом теле. Он теперь просто летает рядом с Джэксоном, будто тень. Будто призрак.

Это как-то… неправильно.

Однако, когда юноша посмотрел на того, то его мнение поменялось. Джэксон веселился, был душой компании, постоянно шутил о том и сём. Он казался таким… уверенным в себе и открытым. Просто делая то же, что и другие. Смеясь, когда остальные смеются. Разговаривая, когда остальные разговаривают.

Никто даже и не заметил того, что Фрэнк не приходит в школу.

А зачем, когда есть классный и внешне привлекательный Джэксон?

Этот социальный хамелеон хорошо вливается в компанию других людей. Можно даже сказать, что отлично вписывается.

Хотя может быть, это даже к лучшему… Я не нужен ни своему телу, ни своим одноклассникам…

Юноша понял, что его управление совершенно не нужно в этом…

За это всё время, юноша, а точнее Джэксон в теле юноши успел докончить старшую школу, сдать все экзамены и поступить в самый престижный университет.

Фрэнк был рядом с ним и на первый день университета, где всё объясняли, что и как здесь работает.

В этот же самый первый день все однокурсники юнца собрались в коридоре.

Как же было много незнакомых людей! Так много людей, чьё поведение, как казалось юнцу, могло быть непредсказуемым. Глаза так и разбегались от страха.

Но эта задача была под силу Джэксону. Он спокойно общался со всеми, выпендривался. Вообщем-то, был самим собой, как и всегда.

Неожиданно, тот столкнулся с кем-то, пока шёл. Судя по всему, это была однокурсница Фрэнка.

Когда юнец посмотрел на неё, то увидел кореянку с чёрными короткими волосами, подстриженные под боб и слегка лохматые. Она смотрела на свои упавшие книги своими добрыми тёмными глазами в очках. Однокурсница была одета в чёрный свитер, под которым была спрятана белая рубашка, чей воротник выглядывал наружу, джинсы и чёрные кроссовки.

Юноша, внезапно, решил вступить в дело.

- Извини, я не хотел, - Джэксон сказал своим голосом, но в манере Фрэнка, - Задумался о чём-то.

- Ничего страшного, - послышался её тихий и нежный голосок, - Все в порядке.

- Мне правда жаль, - виновато продолжил Фрэнк в образе хамелеона.

- О, у меня всё хорошо, - успокаивала его она, - Не надо так переживать.

Джэксон, что выпихнули из его образа, стал летать рядом. На его лице изобразилась гримаса недовольства.

- Ты что делаешь?! – разозлился тот, - Это же совсем не в нашем стиле!

Подошла ещё одна однокурсница.

Она выглядела, как девушка со светлой кожей, тёмно-коричневыми волосами, тёмными глазами, что была одета в серое худи, джинсы и кроссовки.

- Аделаида, всё хорошо? – забеспокоилась однокурсница этой девушки, судя по всему называемой Аделаидой.

- Да, Санам, - подтвердила Аделаида своей однокурснице, повернувшись к ней, -  Не беспокойся.

Санам обменялась взглядом с Джэксоном.

- Это что, тот самый популярный чувак? – вопросила она, наклонив голову.

Аделаида посмотрела на хамелеона, прищурилась и потом повернулась к своей однокурснице.

- Ах да, точно, ты права, - вспомнила она.

Санам неожиданно обратилась к тому.

- Слушай, я не помню, как тебя зовут, - призналась честно она, - Можешь напомнить?

Юноша хотел сказать: «Джэксон», но в последнюю секунду передумал.

- Можете называть меня Фрэнк, - спокойно произнёс он.

Фрэнк протянул руку однокурснице.

- Я Аделаида, - представилась повторно она.

Санам в ответ на жест Фрэнка тоже пожала руку.

- Санам.

- Приятно познакомиться, - ответил Фрэнк им обоим.

- Взаимно, - согласилась Аделаида.

Санам повернулась к Аделаиде и продолжила свой разговор.

- Как ты думаешь, что будут ли они делать следующий сезон мультсериала «Нью-Йоркский дракон Джэй Лонг»? – спросила она у однокурсницы.

- Э, я сомневаюсь, - скептично отозвалась та, - Они слили концовку такого прекрасного мультсериала.

Фрэнк, неожиданно поняв, о чём те разговаривали, решил вставить в разговор свои слова.

- Извините, что врываюсь, но… вы не говорите про то шоу, в котором был офигенный и харизматичный главный герой — это подросток, превращающийся в дракона, там было кучу стёба про фэнтези существ, а также невероятный сюжет и интересно прописанные персонажи?

Джэксон, который находился вне тела в виде призрака, начал тут же возмущаться таким поведением Фрэнка.

- Что ты делаешь, Фрэнк?! – разозлился тот не на шутку, - Ты только мне мешаешь!

Но Фрэнк решил не обратить внимание на то, что хамелеон сказал ему и буквально отмахнулся от того рукой, как от мухи. Это сильно задело самолюбие Джэксона.

Санам с удивлением посмотрела на Фрэнка и ответила:

«… Да. А что, ты смотрел этот сериал?»

- О, я его обожаю! – признался честно юнец, - Пересматриваю оп несколько раз!

- Может быть, ты тогда присоединишься к нам, Фрэнк? – предложила ему Аделаида.

Фрэнк на мгновение задумался, будто сомневаясь. Но решил, что это его шанс.

- Да, конечно, почему бы и нет.

Он провёл с ними целый день, разговаривая о всяких разных вещах. Как оказалось, у них много общего. Например, то, что они смотрели некоторые общие мультсериалы, которые им обоим нравятся.

А ещё они слушали с упоением о том, как юноша рассказывал им про свои книги, над которыми работает в данный момент. Потому даже задали парочку вопросов по сюжету, на некоторые из которых Фрэнк ответил, но о других даже не задумывался.

Они вместе смеялись, рассказывая истории из своих школ.

После такого долгого и насыщенного дня, юнец пришёл домой счастливым. Внутри были как-то по приятному тепло, а по лицу расплывалась неимоверно широкая улыбка.

Он пришёл в свою комнату. Ничего необычного в ней не было: белые стены, пол, который был похож по цвету на какао, которое слишком много разбавили молоком. Небольшая кровать, аккуратно заправленная. Рядом белоснежный стол, под который тот кинул свой светло-голубой рюкзак. На столе лампа того же цвета, гигантский синий коврик с котиками для мышки, что находился под ноутбуком, прослужившем Фрэнку уже почти три года. Рядом небольшой органайзер, где теперь хранятся его университетские тетради. Шкаф со встроенным зеркалом на противоположной стороне.

Юноша взглянул в зеркало, восстановив свой привычный вид.

Смуглая кожа. Веснушки на одной стороне лица. Тёмно-коричневые волосы. Голубые глаза. Очки. Худоватое нормальное тело.

Кажется, за всё это время, тот вновь впервые посмотрел на себя. Настоящего себя.

Ту часть, которую и увидели однокурсники Фрэнка.

Юноша теперь как-то… по-другому смотрел на себя.

Юнец мысленно хмыкнул.

А ведь в этом что-то есть…

Такое чувство, будто ему стало нравиться отражение в своём зеркале.

Но, конечно же, Джэксон не мог оставаться в стороне и смотреть на это «безобразие» у Фрэнка. Ему тоже хотелось вступить в диалог.

- Думаешь, раз я позволил тебе взять контроль, то ты самый умный здесь, да?

Без всякого предупреждения, хамелеон резко ворвался в тело Фрэнка, выпихнув его самого. Джэксон чуть не упал, поэтому стал как бы отряхиваться от пыли.

- О, как же ты наивен.

Он тут же принял свой прежний привычный вид.

Хамелеон стал снова любоваться своими руками.

- Как же хорошо вернуться в тело! – вздохнул с некоторым лживым облегчением тот.

Он стал поправлять свой костюм и рассматривать себя в зеркале. Впрочем, как всегда.

Юноша парил рядом с Джэксоном, делая кислую мину.

- Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – с раздражением поинтересовался он.

Хамелеон стоял перед зеркалом и поправлял края рубашки.

- А разве не очевидно? – невозмутимо произнёс Джэксон, - Я выполняю твою функцию и исполняю желание.

- Да, но как ты это делаешь? – продолжил юнец, - В твоих глазах пустота, а движения чисто механические!

Тот в это время стал поправлять края рукава руками.

- С каких пор тебя стало волновать, как я делаю свою работу? – с холодным интересом спросил хамелеон.

- С тех пор, когда я понял, что ты вообще ведёшь себя, как идиот, а не нормальный человек, - ответил Фрэнк.

Джэксон провёл руками по волосам и слегка наклонил голову.

- Нормальный человек, - задумчивым эхом повторил по слогам хамелеон, - Забавно слышать это от изгоя-отличника.

- Я хотя бы настоящий, - оправдывался юноша.

На лице Джэксона проскочила мимолётная лёгкая улыбка.

- Ты уверен в этом?

Фрэнк замер на мгновение, после чего ответил, несмотря на сомнения внутри:

«... Да»

В ответ тот лишь ухмыльнулся.

- Я так и знал.

Хамелеон взял духи откуда-то с полки и стал им брызгать рядом с собой.

- Ты даже не ведёшь себя, как человек, - всё продолжал отстаивать свою позицию юноша, - Ты больше похож... На актёра, который отыгрывает человека.

Тот в ответ лишь украдкой посмотрел на этого призрака.

- Говорит тот, кому приходилось поддерживать образ тихого зануды, - огрызнулся тихо Джэксон.

Фрэнку стало обидно от этого.

- Во-первых, я не зануда, - оправдывался он, - Во-вторых, я поддерживал его не по своей воле.

- Так я тоже не по своей воли такой, - ответил тот.

- А чья это воля? – решил поинтересоваться юнец.

Джэксон сделал небольшую паузу, поправляя воротник, серьёзно смотря на отражение.

- Твоя.

Эти слова пронзили Фрэнка, словно нож в сердце. Он на мгновение даже опешил, после чего еле как выдавил из себя:

«... Врёшь»

Джэксон взглянул на юношу с недоумением:

«Разве…?»

Юнец тут же замолчал, не зная, чем на это ответить.

- Ты сам отдал мне своё тело, позволил заполнить пустоту в твоей душе, - возражал далее хамелеон.

- И чем же? – буркнул с горьким шёпотом Фрэнк, - Фальшивкой?

- Характером, - ответил тот.

Взгляд юноши помрачнел. Его кулаки сжались от обиды и ярости.

- Ты ничто без тела, - смело высказался юнец слегка дрожащим голосом, - Просто паразит. Эхо без источника голоса.

Ухмылка проскользнула на светлом лице Джэксона в тот же момент.

- Иронично же всё-таки слышать такое от тебя, Фрэнк, - подметил хамелеон.

- Почему же?

Джэксон развернулся к юноше и, посмотрев серьёзным взглядом на него, наклонил слегка голову в сторону. Он сначала показал на Фрэнка, а потом на себя, уверенно и твёрдо заявляя:

«Ты- ничто. Я- всё».

Взгляд юнца наполнился злобой.

- Очередная ложь...! – воскликнул с недовольством тот.

- Очередная правда, - невозмутимо прошептал хамелеон.

Он прошёл сквозь юношу, будто бы подтверждая свою правоту.

Будто бы его здесь не было.

Будто он не имел значения.

Будто его слова перестали иметь прежний вес.

Будто бы он был реально… никем.

Юнец вздрогнул от неожиданности и ему стало не по себе.

Во Фрэнке возникла небывалая ярость.

Ну уж нет…

Юноша крепко сжал кулаки.

Я не позволю ему отобрать мою жизнь полностью!

Он взглянул на уходящего Джэксона.

Я верну контроль над своей жизнью. Я верну контроль над своим телом. Я верну то, что принадлежало изначально мне…

И с этого дня, Фрэнк стал вести себя абсолютно по-другому.

Хоть хамелеон и использовал тело, показывая свой характер и разговаривая со всеми остальными, при виде двух одноклассниц… юноша тут же брал узды правления на себя.

Когда он выталкивал Джэксона наружу тот, конечно же, возмущался.

«Без меня, Фрэнк, тебе бы не удалось вообще бы вписаться в эту компанию!» - постоянно грозно рычал ему тот.

Однако юнец знал, что это неправда.

Он вписался в эту компанию не тогда, когда вёл себя, как Джэксон. Он стал частью их дружбы не тогда, когда использовал напускную харизму. Не тогда, когда использовал красоту. Не тогда, когда использовал популярность.

Юноша почувствовал собой своим человеком в этой группе тогда, когда стал проявлять свои интересы. Стал вести себя так, как он всегда и ведёт. Перестал скрывать свои истинные ощущения.

И даже несмотря на то, что тот использовал внешний вид Джэксона, у того стали проявляться во внешности черты, связанные с Фрэнком.

Он стал чаще носить худи разных цветов вместо официальных костюмов. Конечно, по большей части одно и то же, красного цвета, но что поделать: оно было удобным и комфортным. Фрэнк стал больше общаться с людьми, которые реально интересуются им и ему по нраву, а не с теми, кто просто считает его популярным, «классным» и красивым.

Юнец перестал так сильно парится о причёске, и чаще всего она была очень растрёпанной и слегка лохматой, но естественной.

Но самое главное, что он опять стал носить очки. Без всякого зазрения совести. Без страха того, что его обзовут ботаном.

Потому что, ну… он принял, что он ботан. Как бы да, он такой, и что с того?

Чем дольше это происходило, тем больше ощущал контроль Фрэнк. И тем больше терял его хамелеон.

Тот чувствовал, как всё чаще и чаще пропадает. Как его образ становится всё более и более размытым. Как всё, что Джэксон строил для Фрэнка, рушилось, как карточный домик.

Как он превращается в ничто.

Джэксон ощущал в себе страх.

Животный. Первобытный. Невиданный ранее. Страх.

Страх того, что он реально превратиться в пустоту. Что он исчезнет и перестанет существовать. Навсегда.

Хамелеон сильно сжал кулаки от злости. Внутри него кипел гнев.

Он решил, что так дело не пойдёт.

Каждый раз, когда Фрэнк в теле Джэксона что-то делал, он заставлял его чувствовать унижение. Любыми способами.

Тот заставлял спотыкаться его о собственные ноги, падать ни с того ни с сего. Проливать на кого-то чай или просто сталкиваться с прохожими, которые, как казалось, тот видел и прекрасно замечал.

Один раз он чуть не споткнулся на ровном полу, просто из-за того, что Джэксон временно взял контроль и наступил на одну ногу.

- Что, мистер «Я-самый-уверенный-в-себе», ноги не держат? – летая рядом, злорадно произнёс хамелеон.

Однако в этот момент рядом была Аделаида и она вовремя пришла на помощь, поддержав Фрэнка руками.

- Ничего, с кем не бывает, - успокоила его она.

Никогда юнец не чувствовал себя настолько… любимым кем-то. Настолько важным для кого-то. Но не для Аделаиды и Санам. Для них он другой.

Они его видели.

Они слышали.

Они чувствовали.

Он для них существовал.

Он для них не был просто призраком-ботаном. Не странным гиком.

Он был для них человеком. Реальным человеком.

Однако подобные выходки заставляли появляться вновь всё то, от чего, как казалось Фрэнку, тот давно избавился. Сомнения и старые страхи вновь «просыпались» внутри него, сердце билось чаще и быстрее.

Однако тот не подавал особого виду.

А Джэксон только подливал ещё больше масла в этот саморазрушающий изнутри юношу огонь, не думая тушить его.

Хамелеон подкидывал туда ещё больше дров, чтобы поддерживать это пламя. Пламя, что медленно, но верно, разгорается в неукротимый лесной пожар внутри души юнца.

Словно змея-искуситель, тот, находясь рядом с Фрэнком, постоянно шептал ему на ухо мысли, которые прямо топили юношу в самую грязь:

«Ты уверен, что они действительно твои друзья? Или ты просто инструмент в их игре? Они тебя ценят только потому, что ты выглядишь как я, Фрэнк. Без этого ты им не нужен.»

Каждая мысль била по старым больным местам юноши. Каждое слово сыпало всё больше и больше соли на те раны, которые, как казалось, давно зажили и не беспокоили. Словно используя кнут, Джэксон наносил точные и болезненные удары по телу юнца.

«Они не любят тебя за твой ум, они ценят только твой внешний вид. Посмотри, как на тебя смотрят — ты для них не больше, чем оболочка, в которой скрывается кто-то другой»

Хамелеон заставлял его чувствовать себя ничтожеством.

Просто маленькой букашкой, которую можно раздавить. Маленьким львёнком, которого могут съесть, если не показать клыки остальным животным.

Не показать клыки тем, кто слабее.

«Если ты откроешь им своё настоящее «я», ты ведь знаешь, что никто не захочет с тобой быть. Я — единственный, кто держит тебя на плаву, Фрэнк. Ты не хочешь остаться один, правда?»

Конечно не хотел. Он никогда бы не хотел пережить то же, что и в старшей школе.

Быть тем самым ботаном, которого единственного волнует учёба. Быть тем, кто только общается с самим собой и знает из всех знакомых только растение в углу класса, который мало кто поливает.

Фрэнку не изъявлял желания возвращаться в этот палящий ад.

Но ему и не хотелось поддаваться Джэксону. Никогда. Низачто.

Тут были те, кто ценили его за душу, а не за внешность.

Те, кто видел глубину в его характере.

«Ты думал, что твоя «глубина» поможет тебе быть кем-то важным? Тебе ещё предстоит понять, что без моего внешнего контроля, ты вообще никто.»

…Нет.

Он не был никем, как в школе. Не был пустышкой. Не был изгоем. Не был тем, на кого мало обращают внимание.

Фрэнк здесь является кем-то. Он является личностью.

«Ты для них просто как сигарета, которой воспользуются, а потом выкинут, когда та перестанет быть нужной и выполнять свою функцию»

…Хотя его слова и всё, что он говорил… периодически были очень убедительными.

Джэксон реально брал периодически контроль опять.

Но это было недолго. На очень короткое время. Хватка у хамелеона не такая сильная, как прежде.

Джэксон явно не мог схватить его также, как и раньше. Юнец сильнее.

В один день, когда Фрэнк лёг спать, тот опять оказался в ментальном пространстве с ним.

Но… что-то было другое. Кто-то был другим.

Джэксон.

Да, это был он. Однако что-то в нём… изменилось. Кардинально изменилось.

Внешность!

Хамелеон не выглядел, как до этого.

Обычный вид Джэксона преобразился и изменился до неузнаваемости.

Вместо гладких аккуратных волос, на голове у Джэксона царил какой-то бардак. Одежда какая-то мятая, будто её пожевали.

Походка потеряла свою былую уверенность: спина его стала слегка какой-то сгорбленной, а руки постоянно прижаты к себе. Хамелеон постоянно оглядывался по сторонам, будто подозревая, что что-то не так.

Пространство, что раньше было чёрным, теперь стало иметь малозаметные, но всё же трещины, из которых пробивается тусклый белоснежный свет.

- Ты… действительно не понимаешь, что творишь, Фрэнк? – дрожащим голосом произнёс тот.

Хамелеон развернулся к юноше.

Фрэнк сразу заметил, что с каждой секундой Джэксону становилось хуже. Его руки начали внезапно дрожать больше и чаще обычного.

Под усталыми глазами того появились мешки, будто бы не спал больше трёх дней. Его кожа была бледной, будто бы он месяцами не выходил из дома.

- Как раз-таки наоборот, Джэксон, - твёрдо и уверенно произнёс юнец, - Я возвращаю себе то, что по праву моё.

В ответ Джэксона вдруг засмеялся немного с выдыханием, как если бы ему не хватало в теле воздуха. Затем он схватился за волосы, будто бы пытаясь их поправить, и завёл их назад.

- Никогда не встречал более… наивного человека, чем ты, Фрэнк, - немного с усталым смешком произнёс хамелеон.

- Может быть ты наивный, Джэксон, потому что верил в свой контроль? – несмотря на это, вопросил Фрэнк.

На лице Джэксона снова появилась какая-то странная холодная ухмылка.

- Ты думаешь, что без меня ты сможешь быть кем-то? – с какой-то скрытой угрозой пробормотал хамелеон, - Ты же ничего не стоишь без этой оболочки, без меня! Я — твоя жизнь, ты ведь знаешь это!

Он попытался физически напасть, придавливая Фрэнка ногой к земле.

На лице того появилась какая-то безумная гримаса в виде неестественно растянутой улыбки и мелких зрачков глаз.

Тёмно-кровавые глаза неожиданно загорелись огнём.

- Ты не понимаешь, что я держу тебя в этом мире? – с небольшим раздражением прорычал хамелеон, - Все эти связи, весь этот «успех» — это мой труд. Если я исчезну, ты исчезнешь тоже, Фрэнк.

Джэксон давит на грудь юноши ещё сильнее, чем до этого. Юноше становится от этого больнее.

Но Фрэнк не решается просто так.

- Ты держал меня в мире только тогда, когда я находился на самом дне, - твёрдо ответил юнец, - Но не сейчас.

Неожиданно, Фрэнк спихнул с себя ногу, которая давила на него и тут же отпрыгнул в сторону.

От хамелеона в ответ лишь послышался слабоватый смешок, леденящий душу.

- Ты что, думаешь, что я тебя просто так отпущу, Фрэнк? – слегка дрожащим голосом сказал он, смотря прямо в глаза Фрэнку.

Джэксон немного поднял руку и тут из земли появились цепи.

Они схватили руки Фрэнка и резким движением притянули его к полу, будто заставляя склониться перед хамелеоном. Юноша поддался тяжести этих цепей и опустился на колени и руки.

Джэксон подошёл к нему поближе и схватил его за заднюю часть тёмно-каштановых волос. Хамелеон, не утрачивая хватки, приподнял голову юнца, заставив его смотреть на себя. Фрэнк глухо прошипел, стиснув зубы. Взгляд его голубых глаз вспыхнул невиданным ранее огнём ярости и ненависти.

Но вот Джэксон… На его лице появилась самодовольная улыбка, а глаза стали хитрыми, словно что-то задумали.

- Ты ведь понимаешь, что, если я уйду, ты просто... исчезнешь, - прошептал угрожающе хамелеон, сверкая своими тёмно-красными глазами, - Кто ты без меня, а?

Несмотря на всю боль, Фрэнк пытался держаться достойно.

- Я человек, Джэксон, - заявил гордо он с ноткой недоброжелательности, - А ты просто актёр, исполняющий свою роль в этом спектакле. И то паршиво.

Джэксон выдохнул с недовольной ухмылкой.

- Иногда ты можешь быть таким глупым, Фрэнки, - досадливо произнёс хамелеон.

Одним щелчком пальцев позади спины он убрал сдерживающие Фрэнка оковы, тут же откинув самого юнца в сторону, как будто он был какой-то тряпичной игрушкой. Юноша лежал на полу, еле как пытаясь подняться.

Джэксон стал подходить к нему.

- Напомнить тебе, кто помог тебе выжить в старшей школе? Напомнить, кто избавил тебя от участи одиночки-изгоя? – возмущался с нарастающей сердитостью он, прикладывая руку к себе, - Это был я! Я всё это сделал! Я! Не ты, Фрэнк!

Фрэнк тут же поднялся и встал на ноги.

- В тот момент я был слаб, и ты подловил меня на этом, - с явным отвращением к тому сказал юнец, - Но это не значит, что ты главный здесь, Джэксон.

После этих слов на лице Джэксона расплылась ухмылка.

- Ты действительно думаешь, что без меня ты сможешь существовать? – недоброжелательно шепнул хамелеон, продолжая улыбаться, и его голос становился ещё более тише и холоднее с каждым словом, - Ты ведь даже не понимаешь, как ты потеряешь всё, когда я уйду. Без меня ты — никто.

Фрэнк нахмурился и выкрикнул:

«Ох, ты ошибаешься, Джэксон!»

Неожиданно, они оба вцепились руками друг в друга, начиная давить друг на друга.

Взгляды наполнились взаимной злобой.

- Я понимаю, кем я являюсь, - проговорил уверенно юноша, - Я личность со своими недостатками и минусами. Это и делает меня живым.

- Это делает тебя слабым, Фрэнк, - контратаковал Джэксон, - Ты не должен быть живым, ты должен быть идеальным.

- Если идеальность лишает жизни, то зачем мне тогда нужна такая идеальность?!

Упираясь ногами об пол, юнец сильнее надавил руками на хамелеона. Однако Джэксон не собирался просто так сдаваться.

- Ты, может, и веришь в свою «свободу», но ты ведь даже не знаешь, что это такое, - с властностью произнёс Джэксон, - Ты всего лишь звезда, что горит ярко, но быстро сгорает в пустоте. Успех и счастье — это не для тебя.

Лёгким движением он откинул Фрэнка назад. Однако юнец не упал, а лишь попятился назад.

Хамелеон пытается восстановить свою уверенную походку.

Однако в купе с его внешним видом, это лишь пугает и походит на акт отчаяния.

Лохматые волосы, которые разлохматились ещё больше и стали более грязными. Тёмно-красные уставшие глаза, проглядывающие через пряди волос, упавших на лицо. Тяжёлое дыхание. Сгорбленная спина.

Но хамелеон всё равно идёт на юношу. Надвигается твёрдо и неизбежно, как скала.

- Ты думаешь, что сможешь быть кем-то без меня? – насмехался Джэксон, - Ты такой же, как и все остальные, Фрэнк.

Со злодейским приглушённым смехом тот сразу же создал призраков, по внешности себе подобных, что сразу окружили Фрэнка. Они тоже улыбались, как и сам хамелеон.

- Твои "друзья" не полюбят тебя, когда ты окажешься один, -самодовольно сказал хамелеон, - Ты ведь даже не способен быть собой без моей помощи.

Похожие призраки стали шептать разные мысли, которые таились в глубинах сознания Фрэнка. Как будто вываливая всю правду наружу.

Юнец закрыл уши и глаза, как если бы это помогло не слышать эти слова и не видеть мелькающие образы Джэксона перед собой.

- Нет… Нет! Джэксон, ты неправ! – стоял на своём Фрэнк, - У меня есть теперь люди, которые воспринимают меня таким, какой я есть. Они любят меня за мою душу!

В пространстве появляется ещё больше белых трещин, а их свет горит намного ярче. Хамелеон заметил это, но, чтобы сохранить достоинство, не показывал снаружи своего беспокойства.

- Фрэнк, ты же понимаешь, что твой внешний вид несовершеннен! – воскликнул тот возмущённо, - Посмотри на себя!

Перед юношей появилось зеркало. Фрэнк посмотрел в его отражение. Джэксон подошёл сзади и, будто змея, встал за спиной юнца.

- Веснушки на четверть лица… Худоватое телосложение… Очки… Всё это не привлечёт внимания других людей, Фрэнки.

Юнцом с сомнением сначала смотрел на себя, трогая лицо и руки. Однако с уверенностью и решимостью в глазах тот повернулся к хамелеону.

- Знаешь, я не был создан для того, чтобы мной любовались, Джэксон, - честно признался с некоторой язвительностью юноша, - А вот ты явно та ещё модель.

Это нанесло ещё один удар по пространству вокруг. Трещины стали заметнее и ещё более светлее.

Но хамелеон, несмотря ни на что, не собирался отступать и сдавать себя с потрохами, даже несмотря на то, как он теперь уже начинал немного вздрагивать.

- Ты думаешь, что всё под контролем, но на самом деле ты не в состоянии жить без этого, - с лёгким придыханием пытался заверить тот, - Ты просто пытаешься избежать страха, избегая меня, но я всегда буду частью тебя. Без меня ты будешь… ничем.

Но в голосе не было прежней устойчивости. Его прежнее хладнокровие и самообладание смылось, как заснеженные верхушки на горах при самой жаркой погоде: мгновенно.

И до Фрэнка дошло.

Он слабеет.

Вот он – его звёздный час.

- Я никогда не буду таким же, как и ты, - непоколебимо проговорил юнец, смотря ему прямо в глаза, - Даже в самые низкие моменты отчаяния, я буду напоминать себе, что мне не стоит меняться просто из-за того, что я не понравился кому-то характером. Я здесь не ради развлечения.

Пространство вновь сотряслось. Трещины удлинились и свет из них стал вырываться ещё больше.

Джэксон вздрогнул от этого ещё больше.

Но вот Фрэнк больше ничего не боялся.

- И знаешь, что? – резко произнёс юноша, - Мне надоело прятаться за маской страхов и манипуляций!

Пространство ещё больше исказилось потрескиванием.

- Я надоел прятать свои настоящие эмоции просто из-за того, что они «плохие» и «портят мой имидж», - без всякой скромности и стеснения продекламировал он, - Я хочу испытывать эмоции, как и любой другой человек.

Трещины увеличились. Белоснежный свет почти заполнил всё пространство.

Джэксон начал нервно дышать и упал на пол. Когда тот пытался подняться, то почувствовал уязвимости и внезапную слабость в ногах.

С усилием воли сев, хамелеон посмотрел на ноги и заметил кое-что ужасное. Его ноги стали пропадать и сливаться с окружающим фоном.

Неожиданно, Джэксона поглотил животный страх.

-… Нет. Нет-нет-нет!

Его причёска стала ещё более неопрятной. Впервые на лице появились слёзы.

Пространство стало ломаться ещё сильнее. Белоснежный свет стал поглощать всё больше и больше пространства.

Хамелеон был на коленях перед Фрэнком. Его фигура сгорблена.

Будто бы жалкий и послушный раб, тот тянулся к юнцу, стоявшего не так далеко, но не слишком близко.

Как если бы пытался не провалиться в пустоту.

Тёмную. Ледяную. Пугающую. Бесконечную. Пустоту.

Его дыхание стало прерывистым и тяжёлым. В глазах, всегда таких стойких и уверенных, проглядывается внезапная паника и отчаяние.

Неожиданно он истерически засмеялся, что перешло в плач.

- Ты не можешь быть... таким! – с театрально жалобным тоном заявил хамелеон, всё ещё находясь в этом странном состоянии, - Ты не можешь просто... просто выкинуть меня! Мы... мы — одно, ты не сможешь без меня! Ты без меня... ты — ничто!

Было слышно по голосу Джэксона, как тот притворялся даже в такие моменты. Потому что по-другому не может.

Его смех прерывается резким вдохом, как если бы тот больше бы не знал, смеяться ему или плакать. Глаза хамелеона полны слёз, а на лице была отчаянная гримаса в виде отчаянной и кривой улыбки.

Когда-нибудь юноша бы клюнул на всё это. Искренне бы поверил в его поведение. Повёлся на его уловки и манипуляции.

Но не сейчас. Сейчас он был твёрд, как камень, и непоколебим в своих решениях и словах.

- Ты всегда думал, что держишь меня на привязи, Джэксон, - его взгляд спокоен, но голос холоден, - Но ты забыл: я был тем, кто держал тебя. Ты был моим паразитом.

Фрэнк сделал небольшой, но решительный и сильный шаг вперёд к Джэксону.

Хамелеон поднял своё лицо.

Боже, никогда в своей мимолётной жизни он не выглядел настолько жалким, как сейчас!

Беспомощное лицо, искажённое слезами. Замученные глаза, полные страха.

Всё, что вызвало бы у Джэксона из прошлого неистовое отвращение к самому себе.

Тогда он не мог позволить себе этого…

Хамелеон зацепился за ногу Фрэнка и прижался к ней лицом.

Будто бы пытался всё ещё контролировать его.

Будто пытаясь не пропасть окончательно.

Будто сдерживая юношу.

- Не оставляй меня! Пожалуйста, не оставляй меня, Фрэнк! – впервые умоляющим тоном просил Джэксон, поднимая свой тяжёлый взор к юнцу, как будто раскаявшийся в грехах человек перед святым, как беспомощный грешник перед всемогущим священным богом, - Ты... ты не сможешь быть собой без меня! Ты не можешь быть живым без меня! Ты... ты без меня пропадёшь!

Пространство стало очищаться от того чёрного мрака, что окружал его ранее. Трещины со словами Фрэнка проявляются сильнее и светятся каждый раз ярче, вспыхивая новым огнём.

Юноша смотрел на хамелеона с лёгким презрением в глазах и невероятным спокойствием.

- Ты не заслуживаешь быть частью моей жизни, - безжалостно и серьёзно произнёс юнец, - Ты ошибался, Джэксон. Ты был лишь тем, кто мешал мне найти себя.

Появилось ещё больше трещин.

Джэксон продолжает бороться, однако замечает, что это становиться бесполезным и слишком отчаянным актом для него.

Тело, которое так твёрдо стояло когда-то на земле, стало терять былую плотность и становиться более лёгким.

Он сам становился призраком.

Форма хамелеона стала искажаться, исчезая в пространстве.

Дикий страх вновь завладел Джэксоном и поглотил его с новой волной. Его руки стали по-прежнему тянутся к Фрэнку, как если бы тот как-то мог спасти его из этого несчастного положения.

- НЕ УХОДИ! – голос Джэксона стал срываться на панический крик, - Ты... ты… ты не сможешь жить без меня! Ты же... ты же не сможешь... НЕ МОЖЕШЬ!

Однако пространство разрушалось дальше, не обращая внимания на мольбы и просьбы хамелеона. Сам же он стал более невидимым.

Юнец внезапно отошёл от Джэксона, который всё ещё тянулся к юноше, неспособный почти никак двигаться.

- Ты был для меня обузой по жизни, ненужным балластом, - честно и резковато признался юноша, - Вечно совал нос туда, куда тебе не надо!

Пространство стало ещё белее. Хамелеон пытался вернуть себе хоть какую-то силу. Подрагивающим голосом тот произнёс:

«Фрэнк, нет…»

- Ты часто действовал с намерением причинить боль, чтобы вызывать реакцию! – более громко продолжил он, не скрывая грубости в своём тоне, - Ты жил через агонию, конфликт и страдания других, потому что тебе это приносит ощущение контроля.

Джэксону стало ещё хуже, чем было до этого.

- Фрэнк…!

- Я ещё не закончил! – без всякой застенчивости перебил его Фрэнк, - Твоё появление на свет было ошибкой!

Хамелеон ещё больше стал пропадать. Пространство побелело сильнее.

- Фрэнк, опомнись…! – упрашивал тот юношу, будто безумца.

- Ты не человек, Джэксон, - наконец-то высказался громко юнец, не скрывая своего гнева, - Ты… Ты просто льстивый подхалим!

Всё вокруг разрушалось больше. Джэксон чувствовал, как его вес перестаёт быть важным в этом мире.

Хамелеон вдруг замер. В его глаза появилась пустота.

Голос стал более отстранённым и тихим.

Как если бы тот не совсем осознавал, что говорит.

Как если бы реальность… перестала иметь для него какое-либо значение.

- Ты… ты правда не понимаешь… что творишь, Фрэнк…

Он начинает медленно смеяться. Но это не просто обычный смех: этот смех пугал.

Смех Джэксона кажется неестественным, странным. Как будто это больше нервное, несоразмерное излияние.

Смесь радости и горя.

Этот процесс срывается звуком, похожим на то, что хамелеон задыхался в собственном кислороде.

- Ты… ты думаешь, это... всё реальность? – его голос дрожал и как-то странно скакал, - Что ты — здесь? Что я — здесь?

Улыбка Джэксона стала ещё более кривой, чем раньше. Он смеялся, еле как выдыхая воздух.

- Ты и я просто персонажи, созданные чьим-то больным умом, - надтреснутым голосом продолжал он, - Наше существование ограничивается лишь словами в тексте, который кто-то печатает, смотря на наши муки, придуманные этим существом.

Джэксон начинает хвататься за собственные волосы, неуклюже пытаясь взять узды управления. Однако его руки дрожат, а взгляд по-прежнему затуманен.

Из уст хамелеона вырвался горьковатый смех, и он начал плакать. Хотя было больше похоже, будто тот сам не может понять, что испытывать.

- Хах… так смешно, правда? – продолжая жутковато смеяться, улыбнулся он, - Как будто… как будто я вообще не существую... Как будто всё это… Всё это… не имеет значения…

У Джэксона внезапно случился сбой, который он сам же внутри себя почувствовал. Как будто что-то с его эмоциями было не так. Но он не может понять, что конкретно не так.

Как будто для его организма больше не существовало разных эмоций. Для него не было несколько эмоций. Они все слились в одну единую, смешанную и непонятную для него самого. Странную для его существования, но логичную в этих обстоятельствах.

Он перестал отличать одну эмоцию от другой, ведь различимых чувств, как таковых, у него теперь не было.

Джэксон сглотнул, будто бы у него пересохло горло, и выдавил вымученную улыбку.

- Мои чувства… Абсолютно лишены контроля… Ха…

Не то ли смех, не то ли плач смешались в том истерическом смехе, что стал выходить из хамелеона. На лице вновь появились слёзы, однако он сам весь дрожал от ужаса и страха. Однако он всё ещё улыбался.

Джэксон стал держаться за ногу юноши, что для него было абсолютно бесполезно.

- Я не исчезну! Я не могу исчезнуть! Ты меня убиваешь, Фрэнк! Ты ведь сам не понимаешь, что творишь!

Хамелеон проговаривал все слова, ощущая, как его тело перестаёт иметь смысл здесь. Как его голос начинает пропадать вместе с ним. Как его слова перестают иметь какой-либо вес. Как его эмоции растворяются в этом месте.

Как он сам становится бесполезным и ненужным.

Джэксон исчез, полностью сливаясь с окружающим белым светом, наполняющим всё вокруг, перед этим его тело всё засветилось…

…

-… И потом – бум! – я снова в своём теле и выгляжу, как раньше! – закончил рассказывать Фрэнк. Затем добавил со смешком: «Забавно, правда?»

Юноша сидел с Аделаидой и Санам в столовой, облачившись в своё фирменное красное худи. У Санам был кофе и сэндвич, а у Аделаиды небольшая пачка с соком, уже начатая.

- И что ты, типа, реально был… шейпшифтером? – с удивлением спросила первая, - Прямо настоящим шейпшифтером?

Юнец выдвинул свой светлый волос и, улыбаясь, посмотрел на него и завёл за ухо.

- Ну да… Что-то по типу того, - смеясь, ответил Фрэнк.

Аделаида задумалась на мгновение и, наклонив голову, присмотрелась к Фрэнку.

- Неужели ты реально так выглядишь? – изумилась тихим голоском та.

- Да, это действительно я, настоящий «я», - улыбнулся и почесал затылок юнец.

Санам тоже приглянулась к Фрэнку, изучая его глазами и стараясь понять, что с ним.

- Погоди-погоди… То есть всё это время, ты был кем-то другим? – стараясь понять, сделала вывод она, - Выглядел по-другому? Или… как это работает?

Юноша в раздумьях почесал подбородок, всё ещё улыбаясь. Однако его взгляд мгновенно стал серьёзным и напряжённым.

- Ну, скажем так, что я не просто «был кем-то другим» или «выглядел по-другому», - ответил юнец, - Я был… совершенно другим. В чувствах, ощущениях.

- Другим в чувствах? – повторила с недоумением она, - Это как?

Юноша, снова почёсывая затылок, стал объяснять.

- Ну, Санам, представь себе, что ты вдруг живёшь в теле другого человека, ощущаешь его страхи, его мысли, но в то же время понимаешь, что ты не он.

- Это как жить в чужой шкуре, но не знать, как из неё выбраться? – предположила тут же та.

- Именно, - подтвердил Фрэнк, - Но ты ещё всё время на грани. Это… не так весело, как может звучать.

Аделаида с вниманием смотрел на юнца.

- Даже сложно представить, каково тебе было, Фрэнк, - с тяжестью произнесла девушка, - …И ты с этим реально справился? Как ты вообще всё это пережил?

Фрэнк немного нервно отвёл взгляд, не сразу отвечая.

Светло-коричневый волос вновь привлёк его внимание, отчего он коснулся его пальцем. Он понимал, что вся история с ним не фантазия, не выдумка.

- Да уж, мне было сложно как никогда, - сказал он тоже с тяжестью он. Но потом продолжил более оптимистичным тоном: «Но могу сказать, что с каждым днём… мне становилось легче. Правда, намного легче. В какой-то момент ты начинаешь понимать, что не всё так плохо. Думаешь, иногда, зачем тебе нужна была эта борьба, но потом понимаешь… Что без неё ты бы остался прежним. Всё меняется»

Фрэнк снова посмотрел и тронул себя за волос.

- Я понял одно – даже когда ты побеждаешь в какой-то битве, её след всё равно остаётся с тобой до конца жизни, - продолжил он, - Как этот волос.

Юноша снова засмеялся, слегка нервно, как будто пытаясь не слишком много думать о тех переживаниях.

Санам придвинулась поближе и стала рассматривать волос юнец.

- Так этот волос — это… как память о том, что было? – осторожно спросила она.

На лице Фрэнка вновь проскочила мимолётная улыбка.

- Ну да, - кивнул в ответ юноша, а потом добавил с большей грустью: «Это напоминание о том, что прошлое никуда не уходит. Как бы ты не пытался бы оставить его позади, оно всегда будет с тобой…»

Тон юноши стал более унылым, что заметила Аделаида, сидящая рядом.

- Но, эй, если бы с тобой это не случилось, ты бы не понял, как это важно – быть собой, - подбодрила его та.

Фрэнк слегка посмеялся в ответ.

- Да, ты права, Аделаида, - согласился он, - Прошлое никогда не исчезает полностью – лишь трансформируется и уходит в новое русло…

Санам смотрит на часы своего телефона.

- А когда у нас пара начинается? – спросила она.

- В 10:45, - спокойно ответил Фрэнк.

Аделаида тут же посмотрела у себя в телефон.

- У нас осталось пять минут до начала! – немного запаниковала та.

- А ведь и правда, - подтвердил юнец.

- По-моему, у нас античная литература, - сказала Санам.

Фрэнк и Аделаида взаимно кивнули ей в ответ.

- Пора собираться! – воскликнула девушка.

Аделаида и Санам поспешно взяли свои вещи и направились прочь из столовой быстрее искать кабинет аудитории.

Юноша тоже собрался, однако не так спешил. Он выключил свой телефон и неожиданно посмотрел в свой отражение в нём.

Да… Это точно я.

Юнец улыбнулся вовсю.

Он тоже собирается и идёт вслед своим однокурсницам.

Пока Фрэнк идёт по коридорам университета своей мечты, в его голове проносится интересная мысль.

Быть собой — значит оставить всё, что нас сковывает, даже если это больно…

Юноша ушёл из столовой.

Из окна столовой было видно и других студентов, которые вслед за нашими героями собирались на пары, продолжая своё обучение.

К раме окна подлетела ярко-голубая бабочка и села на неё, расправив свои большие крылья и слегка взмахнув ими…

Конец произведения «Эхо оболочки»