Примечание
Ярку в деревне не любили...
Время пришло...
Срок истекает...
Ты придёшь ко мне...
Голос, который звучал в голове у Ярославы, казался знакомым, хотя она не могла точно определить, кому он принадлежит. Он был спокойным, но в то же время властным, и ему было невозможно не подчиниться. И Яра подчинялась. Она шла навстречу таинственному зову, и чем дальше заходила, тем глубже её окутывала тьма. Непроглядная, холодная и колючая, она словно сжимала в своих объятиях.
Всё вокруг было непроницаемой чернотой, а ноги окутывал белёсый дым. Или туман? Куда она идёт? Как оказалась в этом страшном месте? Кто зовёт её?
Голос становился всё громче с каждым новым шагом, и слова звучали всё отчётливее. Темень сгущалась по мере того, как девушка приближалась к... чему или кому? Что происходит?
Яра хотела бы воспротивиться, но её тело само направлялось в глубины непроглядного мрака. Босые ноги стали мокрыми, словно она шла по только что залитому дождём полю. Но откуда здесь дождь? С каждым шагом ступни утопали всё сильнее, но она продолжала идти. И тут кто-то протянул к ней руки из самой этой тьмы.
Ты придёшь ко мне, обещанная.
Ярослава открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Знакомый потолок, кровать, привычное сопение сестры — она дома, в их с Иринкой комнате.
«Просто кошмар приснился», — подумала девушка, но сама не верила своим словам. Мысленно она всё ещё была там, в плену фантомных прикосновений тягучего морока, который не спешил покидать её. Дурной сон липким слоем оставался на коже, не позволяя вернуться в реальность.
Ярослава не знала, сколько времени пролежала неподвижно, прежде чем смогла повернуть голову к кровати сестры. Ирина спокойно спала, ничто не потревожило её сон этой ночью. Тонкое одеяло валялось рядом с кроватью. Июльские ночи были жаркими, но Яру била мелкая дрожь от холода. Ей казалось, что тело окунули в ледяную воду и не позволяют выйти на берег.
Успокоиться позволял лишь вид мирно спящей сестры. Яра же не сомкнула глаз до самого рассвета...
***
По утру Дана подняла дочерей - пора за работу браться. Коров подоить, да в стадо выгнать, курям корму дать, с готовкой помочь, да коня напоить. Да и в хате прибраться следовало - всё таки дорогих гостей ждут.
Иринка проснулась счастливая, да светлая. Быстро собрала светлые волосы в тугую косу, да принялась помогать с приготовлениями. Ярослава в стороне не осталась. Наспех расчесала чёрные косы, да пошла в сарай. Дел действительно было много. К тому же событие великое - старшую дочь идут сватать.
***
- Вот же дура старая! - снова донёсся с кухни возмущённый возглас матери. - Гусятницу то у Анны не забрала. И она безмозглая тетеря вернуть позабыла!
Ярослава тяжело вздохнула. К полудню мать умудрилась загонять их так, что спина ныла, а руки с ногами потягивало от усталости. Оно и понятно - не каждый день за дочь свататься иду, вот и хочет Дана семью с наилучшей стороны показать. А какое ж сватовство без запечённой утки. Стало быть сейчас..
- Ярка, сбегай до Анны быстренько, да забери.
В любой другой день с поручением отправили бы Ирину, но раз её сватают, то на улице ей показываться не должно. Таковы традиции. Но делать нечего. Ярослава не стала перечить матери и вышла за калитку.
***
Ярку в деревне не любили. Ни в детстве, ни когда девкой уж взрослой стала. Подруг у неё не было. Да и откуда им было взяться, когда каждый взрослый твердил своим детям, что мол "проклята она, связался с нею - навлёк на себя несчастья страшные". Малышня всё быстро схватывала, а дурной пример от родителей так в первую очередь. Всякое бывало.
Молчала Яра об обидах, никому ничего не рассказывала. Ни отцу, ни матери, ни сестрёнке единственной. Всё терпела.
Родители со двора по вечеру выходить ей не велели, при себе держать пытались. Да удержишь ли ты малого дитя в избе? Выбежит девочка за калитку - с ребятами поиграть, так те её шутки ради примут. Потом заведут куда-нибудь, в прятки поиграть, да там и оставят. Или стишки обидные сочинять, да хороводы вокруг Яры водять. Не понимал ребёнок, что над ним издеваются, всё за игру принимал. Но стоило соседнему мальчишке камень в неё кинуть, как тут же Яру осенило - она для них враг. С тех пор не выходила она больше в игры проситься, знала, что другие дети её не любят, только за что не понимала. И об этом не давал забыть шрам на брови, оставленный брошенным камнем.