Литвиненко был в замешательстве после того, что произошло в офисе между ним и Березовским. В голове снова крутились слова: «Скажи ей правду, правду без деталей».

— Как тебе моя новая квартира? — Майя озарила помещение своей улыбкой, — Мне родители подарили ее.

Они нежно прижимались друг к другу лежа в постели. Литвиненко хранил молчание, целиком утонув в собственных размышлениях, у Майи сложилось впечатление что он даже не слышал ее вопроса.

Она помахала рукой у него перед лицом, — Саш, ты меня слушаешь вообще? Ты где витаешь? Ты будто не со мной сейчас.

Это вернуло его в реальность, — Квартира уютная, милый дизайн, мне очень нравится, — он прижал ее к себе еще крепче.

— О чем ты думаешь?

— О том, что ты безумно красива, — улыбнулся он, — И о том, как сильно я люблю тебя, — он взял ее за руку, глаза Майи заблестели.

— Мне снова нужно уезжать, — в его голосе звучала неподдельная грусть, когда он произнес это.

В сердце Майи затаилась печаль, — Я не ожидала, что это случится так скоро, и в какую точку мира ты отправишься в этот раз?

— В Лондон.

Слёзы навернулись на глаза Майи, — Лондон это же так далеко.

Он заключил её в объятия и прикоснулся губами к её губам, — Это не навсегда, я вернусь, как только выполню задание.

— Ты забудешь меня там.

— Как можно забыть того, кого любишь.

Она подняла руку и вытерла слезы, но они продолжали течь, обжигая кожу и оставляя соленые дорожки на щеках, — Я всегда буду ждать тебя.

— Я буду звонить тебе каждый день, а потом мы вместе погуляем по улицам Лондона.

— Когда ты улетаешь? — она обняла его крепко, так, словно боялась, что он вот-вот исчезнет, растворится в воздухе, оставив ее одну наедине с тишиной и воспоминаниями.

— Вылет запланирован на завтра, — он ответил на объятие, прижав ее к себе еще сильнее. Он чувствовал, как бьется ее сердце, быстро и неровно, словно маленькая птичка, попавшая в клетку. Его сердце билось в унисон с ее, и он понимал, что она чувствует то же, что и он — страх потери, желание сохранить этот момент навсегда.

***

В доме приемов «ЛогоВаза» начался ремонт, поэтому офис Березовского временно переехал в деловой комплекс «Империя».

Березовский сидел за столом и перебирал документы, которые удалось сохранить во время пожара, он вздохнул, откладывая в сторону очередной безнадежный экземпляр.

Стук в дверь прозвучал резко и неожиданно, он вздрогнул и поднял голову, настороженно глядя в сторону проема.

— Войдите, — хрипло произнес он, стараясь придать голосу твердость.

На пороге появился Бадри Патаркацишвили, его друг и партнер по бизнесу, он молча вошел, и лишь когда дверь за ним закрылась, поднял голову, они пожали друг другу руки.

— Я уже в курсе что произошло, и не только я.

Березовский нервно заерзал на стуле, — Я уверен это Теневые Петербурга, они хотят получить архив, что то явно намечается.

— Мы все Теневые, но только ты знаешь где архив… или уже нет?

— Уже нет.

Бадри и Березовский обсуждали дела бизнеса, а так же последствия взрыва и его возможных организаторов, но Патаркацишвили беспокоило поведение Березовского в последнее время и недоверие к Литвиненко, чутье подсказывало, что он играет в темную.

— Ты так в нем уверен? — начал Бадри из далека, — Он ведь так далек от нашего мира.

— Возможно, но он уже на стадии перехода, у меня на него особые планы.

— Думаешь стоит открывать его темную сторону? Ведь откроешь, а закрыть потом не сможешь.

— Мне нужен приемник, — сказал уверено Березовский.

— Уверен ли ты, что он сможет противостоять тому же Закатову или… Барановскому. Барановский один из самых влиятельных Теневых Москвы.

При упоминании Барановского у Березовского побежали мурашки, в горле пересохло, и дышать стало тяжело, будто кто-то невидимый сдавил легкие. Комната поплыла перед глазами, очертания предметов расплывались, теряя свою четкость.

— Думаешь он стоит за взрывом?

— Не знаю, но он явно не в восторге, что ты выводил активы через его банк, а если он узнает про архив, то начнутся разборки и передел сфер влияния.

В воздухе повисла немая пауза, Березовский долго колебался, прежде чем решиться на этот шаг. Молчание вокруг него тяготило, и в конечном итоге он понял, что больше не может скрывать правду. Когда он собрался с мыслями, сердце стучало так, словно пыталось вырваться из груди. Он был готов к недовольству и даже гневу, которые могли последовать за его признанием.

— Я передал коды, — сказал он, глядя в глаза своему собеседнику. В ответ на это лицо напротив него изменилось: сначала удивление, а затем — волна непонимания.

— Литвиненко? Ты понимаешь, что это может нарушить баланс? — произнес Бадри, его голос дрожал от волнения, — Что будет если архив окажется в руках у не Теневого ты понимаешь?!

— Архив дает власть над всем теневым миром, и тот у кого он, сможет управлять им, — парировал Березовский, а по спине снова пробежали мурашки, — Он в Лондоне встречается с Закатовым по паролю.

— Отзови !

Архив. Он помнил каждую цифру, каждую букву, каждое имя, занесенное в эти священные списки. И теперь эти секреты, а вместе с ними и его жизнь, и жизнь Александра Литвиненко были под угрозой.

— Необходимо уничтожить архив, чтобы предотвратить разборки.

— Я должен лететь в Лондон!

Березовский понимал тяжесть последствий, что будет если архив попадет в руки конкурентов, и хранителя архива скорее всего ликвидируют. Информационная война — это не перестрелка в темном переулке .Это шахматная партия, где каждая фигура — человек, а цена ошибки — жизнь. На кону стояло слишком многое.