В обед, как и планировалось. В агентство привезли два тела: мужа и жены. Катерина еще раз переодела их в подготовленные костюмы и прикрепила к каждому брошь в виде головы медузы. Она нанесла на губы женщины помаду темно-алого оттенка, ту самую, которую она при жизни старалась обновлять на губах при каждой возможности.

    Гробы перенесли в специально оборудованную, просторную комнату для «прощаний», туда, через парадный вход начали стекаться многочисленные посетители.

    Среди нескольких десятков поддерживающих иллюзии траурного настроения, Катерина отметила только одного человека, кто в этот день действительно горевал. Это была мать почившей, пожилая женщина. Она стояла у гроба обитого красным бархатом и дрожащими руками прикасалась к щеке дочери, ощущая холод бледной кожи она тихо плакала. Ее губы были неподвижны, а с глаз текла будто вода. Даже вколотое ей за час до этого успокоительное не смогло сдержать материнского горя.

    Уловив еле заметную дрожь в ногах пожилой женщины, Катерина молча поставила рядом с ней стул и отошла.

    Церемония быстро закончилась. Катерина сопровождала весь процесс. По дороге до загородного кладбища она обзвонила все инстанции. Проверила готовность могил, православного священника и ресторана где пройдет обед. Все была слаженно и отработано сотню раз.

    К вечеру когда она вернулась в агентство, ее уже ждали новые заботы. Курьер, доставивший новую партию похоронной атрибутики и скорбящие дети желающие подешевле похоронить умершую мать. Когда она закончила с ними, была уже глубокая ночь.

    - Ни одно похоронное агентство в городе кроме нас не работает круглосуточно – заканчивая перетаскивать товар в кладовую пожаловалась Надежда.

    - Ни в одном из них ты не найдешь такую зарплату как у нас – не отвлекаясь от монитора Катерина достала из шкафа в столе белый конверт и протянула его Надежде.

    Та, открыв, одобрительно кивнула.

    - Я буду у себя.

    - Доброй ночи. – так же не отрываясь от дел сказала Катерина. Она заканчивала план организации очередных похорон, когда зазвенела музыка ветра над входной дверью – добро пожаловать. Чем могу помочь? – она подняла голову и увидела вошедшую. – Света.

    Светлана была довольно высокой женщиной, она всегда предпочитала одевать деловые костюмы, иногда слишком большие для ее стройной фигуры и лишающие ее намека на вульгарную сексуальность. Убранные в высокий пачек светлые волосы и полное отсутствие макияжа, тем не менее, не делало ее мене привлекательной. Та аура уверенности и животной опасности исходившая от нее привлекала мужчин гораздо сильнее чем они сами того хотели.

    - Два часа ночи – глядя на дорогие часы отметила Светлана. Ни спрашивая разрешения она прошла мимо Катерины и отправилась на кухню. Катерине нечего не оставалось как только свернуть работу и отправиться следом.

    Светлана поставила пакет принесенный с собой на обеденный стол и стала доставать контейнеры с едой.

    Катерина не чувствовала голода, как практически и всегда. Но послушно села за стол и начала есть.

    Налив себе вина Светлана села напротив.

    - На счет вчерашнего, – Съев почти половину принесенной еды Катерина наконец решилась спросить то что так сильно мучало ее – Того с Невельской. Он еще жив?

    - Ржавый? Пока в стационаре, как выйдет, разберемся.

    - Нет. Тот со скорой.

    - Кто? – сначала не поняла Светлана – а. тот. Почему тебе это интересно? Понравился?

    - Нет – поспешно, немного обиженно ответила Катерина. – просто интересно.

    - А. Ну тогда нечего страшного, что я им рыб с весной поздравила. – Увидев расширенные зрачки Каерины, Светлана улыбнулась – не понравился, да? Живой твой мальчик. Оказался не в том месте не тем фельдшером. Я же не чудовище за такое убивать. Тем более мальчик очевидно талантливый. От «марошки» откачал на раз-два. Может и пригодиться. Новенький в городе, никто еще не успел себе к рукам прибрать. Не хочешь посодействовать? От такого зятя я бы не отказалась.

    - Нет. – Катерина быстро доела и сложила контейнеры друг на друга. – спасибо за ужин. Ты наверно ужасно спешишь? Да и я уже спать хотела - она демонстративно зевнула.

    - Ну конечно. – неохотно поднимаясь сказала Светлана. – завтра на седьмовке будут разборки шестерок. Не суйся туда. И живо обними на прощание сестру.

    Когда Светлана ушла, у Катерины уже не осталось ни малейшего желания работать. Но спать не хотелось настолько, что она даже не стала пытаться лечь, одевшись она вышла на улицу.

    Люди и машины сновали вдоль дорог не обращая внимания на нее. Это ей нравилось. Она шла, притворяясь, что имеет какую-то цель, что знает куда идет и непременно кто-то ее там ждет.

    Ночь в Калине жила столь же насыщенной жизнью как и день. Она пестрила другими оттенками и славилась другими героями, но дышала с таким же желанием приключений.

    Прогуляв около получаса она набрела на тихий, старый парк. На скамейке у ворот сидела трое мужчин. Они громко смеялись и очевидно выпили лишнего. Желание прогуляться в парке улетучилось само собой. Катерина только надеялась что получиться развернуться и уйти прочь не привлекая внимания.

    Разве это было возможным? Только завидев ее, один из мужчин держащий в руке бутылку пива громко свистнул.

    - Эй! Киска! Ты куда!? – он поднялся со скамьи, и под хохот друзей стал нагонять Катерину. – чего так поздно и одна? Давай провожу. Где ты живешь?

    - Не надо. – ускоряясь Катерина засунула руку в карман нащупывая складной нож. Не раскладывая его она вытащила руку надеясь разойтись по хорошему.

    - Чего девочку пугаешь? – шуточно толкнул друга другой мужчина. Все трое уже шли в шаге от нее. – ты на него не обижайся только, он вообще парень хороший.

    - Все в порядке. До свидания. – она попыталась вновь ускориться, но тут третий и по виду самый пьяный мужчина схватил ее за рукав. – лучше не надо. – она с силой вырвала руку и подняла рукав обнажая под светом фонаря небольшую татуировку на предплечье с изображением головы медузы Горгоны. Она надеялась, что этого будет достаточно, но мужчина только рассмеялся

    - Это еще че такое? – спросил он. Но другой остановил его.

    - Братан, ты чего. Это ж татуха медузы. Нафиг надо пошли, давай. – Второй, по-видимому, самый трезвый потянул друга за рукав, но тот только разозлился.

    - Идиот что ли. Кто такую девчонку в медузу возьмет. Детям и бабам авторитетов такие не делают. Долго дома фломастером рисовала? – Он рассмеялся.

    - Давайте я лучше заплачу – учитывая неадекватное состояние мужчин Катерина решила пойти другим путем. Она достала телефон – скажи номер я переведу.

    Это рассмешило мужчину еще сильнее

    - Фига умная. Номер? А фотку паспорта не надо? Наличка есть?

    - Нет

    - Обломатушки тогда. Ну, нечего. Мы не требовательные. Можем и натурой взять. – он был в хорошем настроении, но увидев что Катерина начала что-то печатать со злостью выхватил телефон. – ну хорош. Давай, идем в машину, довезем в целости и сохранности как говориться.

    -Ну, нахер – наконец вынес вердикт второй мужчина – я в этом не учувствую. Убедившись, что переубедить друзей не получиться он быстро ушел.

    - Ну и хер с ним – оставшиеся мужчины не сильно расстроились – нам больше достанется, да, Гвоздь?

    Первый мужчина обернулся на друга и в этом момент Катерина быстро дернувшись с места побежала.

    Она слишком часто лишала себя сна, мало еда и практически не занималась спортом. И прекрасно понимала, что не сможет убежать. Почувствовав мужчин за спиной, она раскрыла нож и резко обернувшись воткнула его в живот одному из них. Выпустив из рук нож она отскочила.

    Второй застыл на месте.

    - Сука ты че сделала?!

    Толстовка мужчины быстро стала пропитываться кровью. Рыча от боли он упал на бок и застонал.

    Второй мужчина выхватил из кармана свой нож но не успел раскрыть его как тут же упал на землю. Со спины ему по голове с внушительной силой ударили битой. Надежда стояла над ним полная спокойствия.

    - Цела?

    Катерина молча кивнула. Ее правая рука, которой она вонзила нож дрожала.

    - Пошли от сюда.

    - Мой телефон – она указала на побитого Надеждой парня.

    - В каком кармане?

    - Правый.

    Надежда, надев садовую перчатку достала из кармана мужчины телефон.

    - Надо вызвать скорую – Глядя на почти затихшего мужчину с ножом в животе прошептала Катерина.

    Надежда спокойно посмотрела на него.

    - Уверенна? Ладно. Но сначала нож со своими отпечатками вынь.

    - Нельзя – Катерина резко опомнилась – нельзя вынимать нечего из тела. Иначе точно умрет.

    - Ну и туда ему и дорога. – Отдавая телефон Катерине сказала Надежда. – Пошли уже. Потом разберёмся.

    - Ты иди – решил наконец Катерина. Набирая «03» - а я останусь. Это ведь была самооборона. «Да. Здравствуйте. Мне нужна скорая….»

    - Сама же проблемы себе создаешь – Положив биту на плече, Надежда оглянулась и убедилась в отсутствии камер ушла.

    Катерина вызвала скорую и подошла ближе к мужчине с пробитой битой головой. Из под него быстро растекалась лужа темно-алой крови. Другой, пока еще живой мужчина повернулся на спину и стал часто дышать. Ей показалось, что они прождали скорую вечность, хотя на самом деле, с момента звонка не прошло и десяти минут, как машина была уже перед ними.

    К этому времени, мужчина стал дышать все реже.

    Машина с включённым сигналом остановилась рядом. Из нее вышел уже знакомый Катерине Фельдшер. Но все о чем она могла думать в данный момент был даже не раненный мужчина, а нож торчащий из него и то насколько все случившееся было обыденностью для места где она жила. До этого дня она не считала себя полноправной его частью. С самого детства, когда она впервые совершила что-то ужасающее, она всеми силами старалась дистанцироваться он этой стороны мира в котором жила.

    - Эй! – Из транса ее вывел Голос Анара. Он слабо, но ощутимо хлопнул ее по плечу - Что случилось? – пока она приходила в себя, он уже успел осмотреть мужчину с пробитой головой – этот уже все – обращаясь к водителю, сказал он – этого заморфиним и грузим – меряя давление продолжал он. – черт, нет, давай скорее в машину тут давление поднимать надо будет.

    Катерина не зная куда себя деть просто стояла но когда носилки вкатили в машину она ринулась к Анару.

    - Можно мне с ним?

    - Ты кто ему? – Он подозрительно оглядел ее с ног до головы. Но Катерина не знала что сказать – ладно залезай живее, потом разберемся.

    Она прошла в зад машины и старалась не мешать.

    Машина тронулась с места, подпрыгивая на каждой кочке, но Анар казалось этого не чувствовал, как опытный моряк на качке, он ловко вскрывал ампулы, набирал лекарства и попадал в вену. Подозрительно глянув на Катерину, тем не менее, нечего не говорил.

    - Я могу чем-то помочь? – не представляя чем именно, спросила Катерина.

    - Придумай что сказать полиции, потому что они наверняка прибегут в приемник через десять минут после нас.

    - Я защищалась. – тихо, с чувством глубокой вины ответила Катерина.

    - Этого им обычно мало. Дружбан то твой свинтил.

    - Кто?

    - Тот, кто второго приложил. Ударили явно сзади, и чем-то, что в кармане не спрячешь.

    Катерина сжала губы.

    - Всех работников ритуалок полутрупы преследуют?

    Вдруг ей стало стыдно, что он помнит ее. Помнит, как равнодушно она вела себя. Наверняка такому человеку как он нравиться милые, борющиеся за мир во всем мире очаровательные девушки, а не депрессивные агенты ритуальных агентств.

    Их прервал раненный, начавший хрипеть. Анар быстро достал шприц и вел в катет еще некоторое количество вещества. Под рукой опытного водителя, машина быстро подъехала к стационару, где их уже ждал дежурный хирург. Пациента тут же переложили на носилки и быстро укатили вглубь длинного коридора.

    Катерина сидела на против медсестры приемного отделения и сжимала руки. Анар вышедший из отделения снял перепачканные кровью перчатки.

    - Как с полицией разберешься, иди домой. Он тут надолго.

    - Спасибо. – Тихо произнесла она.

    Он вздохнул и подойдя к мед сестре сел заполнять документы. Молодая медсестра предприняла пару попыток привлечь внимание молодого фельдшера но быстро поняла что это бесполезно. Он быстро закончил с документами и на последок взглянув на Катерину странным сочетанием чувств вышел.

    Катерина, ощутив резкое желание расплакаться, резко остановила себя. Она, возможно, убила человека, разве имеет право плакать? Но как тяжело проглотить этот ком в горле. Как хотеться ворваться в операционную и сказать сем и каждому в ней что она не хотела никого убивать. Что она лишь защищала. Защищала свою никчемную жизнь. Она уже сомневалась, достойна ли ее жизнь защиты.