Москва, 2012 г., август

За дверью что-то грохнуло. Матвей вздрогнул и резко открыл глаза. В голове шумело, комната плыла. На миг ему показалось, что вместо своей руки он видит волчью лапу, но, моргнув, обнаружил привычные пять пальцев. Несколько секунд пытался собрать мысли в кучу, пока не осознал: снова вырубился прямо за столом.

Он поправил съехавшие очки и устало посмотрел на хаотично разбросанные по клавиатуре и столу карты Таро.

Из-за стены доносился приглушённый разговор.

— Позови Матвея, — потребовал Батлай.

— Не могу. Он занят, — раздражённо ответила Маша.

«Да уж, про вежливость в степях, видимо, не слышали», — подумал Матвей и улыбнулся. С Баем последний раз они виделись несколько месяцев назад в деревне Тонта, в Ольхонском районе.

— Да ну? И чем же, Степнова?

— Дописывает отчёт. Сказал не трогать, а то Лидия его кишки по стене размажет.

Матвей перевёл взгляд на компьютер. На экране был открыт вордовский документ. Под шапкой «Частное детективное агентство “Позвоните Лиде”» значился единственный заголовок:

«Дело №26. Троицк. Женщина на заводе родила покойника».

Зацепок — ноль.

Поначалу, когда Маша передала ему заполненный бланк от Лидии — та диктовала заявку по телефону, категорически отказываясь от электронных сообщений, — Матвей решил, что произошла ошибка.

Ну, родила женщина мёртвого ребёнка — дело житейское. Пусть больницы разбираются, в крайнем случае — местная полиция.

Маша лишь бросила на него тяжёлый взгляд и молча протянула трубку: есть вопросы — звони Лидии.

Иронично, конечно.

Матвей вздохнул и решил съездить на вызов.

Заказчиком оказался муж. Они с женой состояли в секте под названием «Колесо Жизни». Цигун, медитации, фитотерапия, регулярные поездки в Китай к основателю движения. От кого-то из сектантов они и узнали номер Лидии, которая, по их словам, могла узнать правду обо всём.

Мужчина, Сергей, был высоким крепким детиной с неестественно широкой улыбкой. Матвей поёжился: так не должны выглядеть люди, которые теряют детей. Но после пяти минут беседы он понял: ребёнка вообще не должно было быть. Сергей давно сделал операцию и не мог стать отцом. Матвей мягко намекнул на возможность «других связей», но тот категорически отмёл все подозрения.

— Мы с женой — родственные души, она бы со мной так не поступила. Никогда, — отрезал он.

— А что за покойник? — уточнил Матвей, настороженно глядя на Сергея. — Странно называть так ребенка.

— Да потому что она родила… ну, реально, покойника. Он хоть мелкий, но там реально взрослый мужик, честное слово. Может, карлик какой. Хорошо хоть, жива осталась. Мы реально думаем, — Сергей понизил голос до шёпота, — что это кармическое что-то. Мы с женой очищения практикуем. Вдруг, как шлаки, вышло? Ну, бывает же. Душа нерождённого ребёнка из прошлой жизни за кишки зацепилась, подросла и вот… — он сделал жест, словно из него что-то выскользнуло. — И всё.

— А как сейчас Любовь? — спросил Матвей, сверившись с именем в блокноте.

— Свежа как огурчик! Радуется жизни. Я уже билеты к гуру взял. Теперь, после такой чистки, надо на новый уровень подниматься, а то ж…

Матвей съездил на завод. Обошёл территорию, но внутрь, разумеется, его не пустили.

Охранник лишь нехотя подтвердил, что одну из работниц действительно увезли вчера в больницу. Другие бабы что-то обсуждали между собой — то ли аппендицит, то ли урод какой-то родился. Сетовали ещё, что по Любке и не видно было ничего — худая, как дрыщ.

Матвей прошёлся по округе, пытаясь уловить хоть слабые отголоски чего-то потустороннего, но — ничего. Завод как завод.

Работать с паранормальным было мучительно сложно ещё и потому, что, помимо разговоров, Матвей не обладал сверхспособностями. А нечисть — за исключением бесов, которые всегда были не прочь поболтать, — разговорами не проникалась.

Иногда он замечал то, чего не видели другие, — но понимал это только по тому, как Маша начинала лихорадочно осматриваться, пытаясь отыскать то, о чём он говорил. Пользы от этого было мало.

Вернувшись в контору, он пересказал всё напарнице. Маша хохотала так, что у него зазвенело в ушах, но ничего дельного добавить не смогла.

Теперь Матвей сидел перед пустым экраном и тупо смотрел на заголовок. Надо было написать отчёт. Какую-то аналитику: что произошло, подозреваемые, ход событий, результаты. В идеале — добавить описание места, выявить возможные аномалии, собрать свидетельские показания, проверить их на противоречия, проанализировать причины происшествия и дать оценку угрозы — может ли это повториться. И в последней графе, обязательно: доволен ли клиент работой.

Всё это напоминало смесь выдернутых из разных мест документов. Матвей понимал, что Лидия явно не любила бюрократию и отлаженные шаблоны, как на его предыдущей работе. Но от этого легче не становилось.

А когда легче не становилось, Матвей переходил к тяжёлой артиллерии — гаданию.

Он задавал вопрос, обязательно со вздохом и глядя в потолок: «Что тут, блядь, произошло?». А дальше использовал всё, что попадалось под руку: Таро, чайную гущу, кофейные пятна, да хоть царапины на столе — что угодно, лишь бы вытянуть хоть какую-то зацепку.

Сейчас он открыл в интернете расклад под названием «Анализ ситуации» и листал маленькую книжечку с интерпретациями арканов. Карты выпадали странные. Ну конечно, что ещё ожидать от феечек с рожками?

Матвей мрачно уставился на карту с надписью «Повешенный», где улыбающаяся фея кокетливо подмигивала ему, раскачиваясь на петле из собственного остроконечного хвоста.

— Ну и что ты скажешь мне, а? — пробормотал он, кидая карту обратно на стол.

В книжечке значилось: «Необходимо отказаться от чего-то важного, принести жертву ради достижения высшей цели».

Матвей раздражённо цокнул языком. Понятно, что жертвой могли быть и жена, и муж, и несчастный покойник. Какая высшая цель? Чем в итоге пожертвовали? Покойником? Или доверием между мужем и женой?

Он потянулся за другой картой, и в этот момент раздался шум, шаги, раздражённый возглас Маши.

Дверь напротив стола распахнулась. На пороге появился Батлай с недоброй усмешкой. Не вынимая рук из карманов, он пересёк кабинет. Затем развернул стул спинкой к себе и сел, склонив подбородок на сложенные ладони.

Маша замешкалась в дверях, но Матвей улыбнулся с сочувствием и кивнул, мол, я разберусь. Она закатила глаза и прикрыла за собой дверь.

— Ну и как успехи? — протянул Батлай с притворной любезностью.

Матвей закатил глаза и показал на смешавшиеся карты.

— Плохо, как видишь.

Он ткнул в карту. Надо было в Республике всё же с дельфинами брать. Они не такие вредные.

— Лидия меня сожрёт, — выдохнул он, потирая лоб. — Второе дело подряд не могу закрыть. Ты знаешь, сколько дел раскрывает обычная полиция? Пятьдесят два процента! У них люди, собаки, отделы и палочная система! А я тут один. Ну ладно, с Машкой нас двое.

— Матюш, а ты пробовал думать головой, а не жопой? — протянул Батлай ласково, раскачиваясь на стуле.

Матвей поморщился. Будет он ещё подыгрывать этому цирку.

С последней их встречи он вновь сменил причёску, укоротив волосы почти под ноль. Волосы жили своей жизнью, росли невообразимо быстро, чуть ли не за одну ночь, и Бай называл их своим проклятьем. Глаза на худощавом угловатом лице казались огромными, почти девичьими, с густыми длинными ресницами. Болотная радужка сегодня отливала желтизной. Странный цвет для бурятского рода.

Батлай не изменял себе: хаки, сверху неизменная чёрная куртка из кожзама, армейские сапоги.

Матвей откинулся на спинку стула, сцепил пальцы на затылке и спросил:

— Так ты чего пришёл?

А про себя добавил: «Думал, после Тонты ты здесь и не появишься. Или снова Лидия прислала?».

Батлай наклонился ближе, скользнув взглядом по столу.

— А что за дело? — он поднял карту с двумя феечками, пьющими из одной чаши, и слеповато прищурился.

Матвей подумал, что любой уважающий себя таролог на его месте уже обрубил бы Баю руки — чужое трогать нельзя, особенно рабочие инструменты. Но сам он относился к этому равнодушно. Карты, как и любая мантика, работали независимо от таких мелочей. Всё остальное — людские причуды.

— Не про подростков, которые на кладбище чертей вызывали?

Матвей потянулся к высокой стопке папок, достал самую тонкую и кинул её на другой конец стола.

— Нет. Это мы проверили год назад. Никакой паранормальщины. Шесть человек в лесу зарезали своих же друзей, думая, что принесут жертву Сатане. Потом подъели мертвечину. Бесы открещивались.

Матвей вспомнил, как сгустки — не огненные, не дымные, непохожие на мультяшных чертей или демонов из фильмов ужасов, — дрожали в воздухе, как след разряда после грозы, колебание тёплого воздуха в зной. Они верещали наперебой, перекрикивая друг друга: не их забота, что люди и без них отлично справляются. Один особенно смелый пригрозил донести Князю за клевету.

Батлай перевернул карту и поморщился, как будто наклонил старую сувенирную ручку, где картинка феи переменилась на гниющий труп.

— И что с ними стало?

Матвей устало провёл рукой по лицу.

— Маша рылась в делах, искала очевидцев, но толку мало. Один повесился, другого в психушку упекли, третий вообще пропал. Всё, что осталось, — пара протоколов в архиве. Дело закрыли, бумажки сложили.

Он бросил взгляд на часы. Обед. Домой он не возвращался больше суток, а отчёт так и не двигался. Надо сегодня дойти хотя бы до душа.

— Так зачем ты пришёл?

Матвей вытащил карту из его рук, записал выпавшие в раскладе арканы на листок — Двойка Кубков, Девятка Мечей, Семёрка Мечей — и собрал колоду. Машинально перетасовал, а затем убрал её в ящик.

— Последние месяцы ни слуху ни духу, а теперь объявился, как гром среди ясного неба.

— Сколько дел тебе ещё закрыть надо?

Матвей поморщился, словно у него вдруг заныл зуб. Сделал вид, что не замечает, как Бай снова и снова уходит от темы. Значит, всё ещё сердится.

— Пятнадцать. А что, у тебя есть тайный ритуал для ускорения выхода из кабалы?

Батлай откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Ленивым взглядом окинул комнату, скользнул по убранной в угол раскладушке, стопке книг, балансирующей у края стола — ещё одна, и башня рухнет, — смятым рубашкам, брошенным поверх комода. Матвею вдруг стало неуютно. Он смутился, заметив, как Бай чуть приподнял бровь, разглядывая его уютный хаос. Сам при этом выглядел, словно сидел в дорогом кабинете, а не среди «творческого» — ага, конечно, — беспорядка. Наконец, точно до него только дошёл смысл сказанных слов, он присвистнул:

— О, духи. Серьёзно, ты закрыл всего два дела с нашей последней встречи? Ты как вообще попал к этой женщине? Лидия тебя до конца жизни не отпустит.

Матвей прикрыл глаза. Да уж, он сам до сих пор не нашёл ответ, как он сюда попал.