Смерть кружила вокруг них. Она подкрадывалась, словно дикий зверь, оставляя за собой задубевшую от холода землю и опавшую листву. Природа засыпала, но было в этом и своё очарование. Нынешняя осень пришлась Беллатрисе по душе. Ей ещё не приходилось видеть мир настолько красочным и ярким. Окрашенные в золото леса привнесли в её душу умиротворение, и, любуясь ими, она чувствовала себя по-настоящему живой. Что стало тому причиной? Всего пара слов: тихих, брошенных словно бы небрежно, но непривычно робких.

Снова и снова Беллатриса переживала те минуты, думая порой, что всё ей только приснилось. День был погожий. Лес сиял в лучах осеннего солнца, и кусты чёрной рябины загорелись ярко-оранжевым пламенем. Она спустилась к ним в низину, чтобы посмотреть поближе, но вскоре бросилась скакать вокруг, разбрасывая ногами листву и неистово, громко хохоча. Буря эмоций хлынула из неё, как вода из переполненной чаши. Всё, что случилось и что ещё не произошло, но неумолимо приближалось, висело на её сердце тяжким грузом. Гнев и смятение, страх и радость — хранить этот растущий ком внутри себя было невозможно. Беллатриса была готова взорваться, кричать до саднящей боли, до напрочь севшего голоса. И всё же она остановилась.

Ты очень красива сегодня.

Она посмотрела туда, где петляла узкая лесная тропа, и увидела своего спутника. Копна черных вьющихся волос рассыпалась по плечам, острые черты лица разгладились, в тёмных глазах сверкнул озорной огонёк. Пожар, охвативший кусты рябины, умудрился обжечь и её. Беллатриса ощутила сильный жар, быстро расползающийся по телу, и наклонила голову, увенчанную короной оранжевых листьев, вбок. Крупные ягодные гроздья обвились вокруг неё гирляндой. Их сладко-терпкий запах был слаб, но опьянял не хуже самого крепкого вина. Сдерживаться больше не было смысла. Беллатриса тепло улыбнулась, а Тёмный Лорд ответил ей тем же.

Пелена ненадолго спала с её глаз. Она вырвалась из забытья и оглянулась, убедившись при этом, что одно из самых лучших воспоминаний вовсе не пришло к ней из мира грёз. Она сидела по плечи в воде, от которой густыми клубами исходил горячий пар. Снегопад усиливался, но холода она практически не ощущала. Взгляд Беллатрисы остановился на ветке рябины, оставленной на берегу, и с души точно свалился камень. Всё было взаправду, а значит и жалеть ей больше не о чем. Красные листья служили маяком посреди белоснежной пустоты, указывая на то место, где они решили покончить со всем раз и навсегда. Собственный кинжал, измазанный свежей кровью, Беллатриса проигнорировала. Ещё недавно она подозревала, что придётся возвращаться за ним. Но со временем голова её сделалась тяжелой, во рту пересохло, а тело больше не слушалось так, как раньше. Сознание начинало подводить. Вязкие мысли неспешно перетекали из одной в другую, и у каждой не было ни начала, ни конца.

Доселе чистая голубая вода помутнела. Кровь, сочащаяся из вскрытых вен, окрашивала её в бледно-розовый цвет, что становился всё темнее и темнее. Беллатриса поморщилась, стоило паре снежинок опуститься ей на нос, и уткнулась лбом в чужое плечо. Вдруг она почувствовала укол совести. В последние минуты жизни повелителя трясло, точно больного лихорадкой. Он уверял, что замёрз. Беллатриса ему не верила.

Смерти она не боялась, как и того, что таилось за её завесой. Хуже тюремного заключения уже и быть не могло, однако досада прочно засела в пока что бьющемся сердце. Тёмный Лорд до последнего оттягивал неизбежное. Он не примирился со смертью, не желал шагнуть ей навстречу даже после того, как лезвие кинжала рассекло ему руки чуть ниже кистей. Страх овладел им без остатка, и Беллатриса жалела, что не может помочь ему довершить начатое. Или всё-таки может?

Она открыла глаза и привстала над водой. Голова закружилась, тело повело в сторону, но Беллатриса смогла удержать равновесие. У неё было достаточно сил, чтобы устроиться у повелителя на коленях, и тем более их хватило на то, чтобы обхватить его лицо окровавленными ладонями и нежно коснуться его губ своими. От содеянного нутро скрутило в узел. Это нельзя было назвать настоящим поцелуем, хотя бы потому, что Беллатриса прекратила его также быстро, как и начала. К горлу подкатил ком, горячий воздух с трудом проникал в лёгкие, но она продолжала держаться в сознании. Взгляд повелителя гипнотизировал. Он смотрел на неё, не моргая, и кровь, окропившая его змеиное лицо, стекала по впалым щекам, словно рубиновые слёзы. Больше он не дрожал. С тонких бледных губ не слетело ни звука.

Ты очень красива сегодня.

Напоследок ей бы хотелось услышать эти слова снова. Уловить в них робкие нотки и насладиться ими также, как терпким запахом рябины. Но время истекло. Тёмный Лорд содрогнулся. Глаза закатились, голова запрокинулась на камни, припорошённые снегом. Он ещё дышал, но редко и прерывисто. Скоро всё должно было закончиться.

Едва представляя, что может произойти с ними по ту сторону завесы, Беллатриса положила голову ему на грудь. Веки налились свинцом, и вскоре ей уже были безразличны и мокрые хлопья снега, и кристально чистая вода горячих источников, и ветка рябины — символ их мимолётной любви. Повелитель никогда бы не признался ей, даже если это приторное чувство коснулось бы его расколотой души. Но Беллатриса была рядом, и в горе, и в радости. Так, как Тёмный Лорд и желал. Этого было достаточно.