///

—Пять, шесть, семь, восемь, — громко отсчитывает Минхо так, что звуковые волны эхом отражаются от стен большого зала.

Он смотрит на уже изнеможенные лица детей. На самом деле не такие они уж и дети, многие из них в этом году заканчивают школу, каждый из них уже несет ответственность за свои действия. Так вот, не просто так сегодня Минхо их нагружает больше, чем обычно. Все из-за невыполненного домашнего задания, в котором просилось всего лишь отработать выученную связку до точности, до автоматизма. Как только он спросил о его выполнении, конечно же, сразу полились отмазки по типу «я забыл», «у меня не было времени», «нас так сильно грузят в школе» и так далее. Представьте себе, Минхо тоже учится только не в школе, а в университете на предпоследнем курсе и успевает работать по 6 часов в неделю, гулять с друзьями, спать и даже отвечать на сообщение от каждого оболтуса, если кто-то что-то не понял, забыл или пропустил, в конце концов составляет план занятий и придумывает хореографии. Не подумайте, он не жалуется, просто хочется получать такую же отдачу, а не наплевательское отношение к его просьбам, которые случаются крайне редко. Это обидно. Он любит свою работу и даже детей, которые бывает раздражают как сегодня, например. Его бесит, что они будто не воспринимают его всерьез, хотя совсем скоро им предстоит участвовать в городском конкурсе, где будет много знакомых Ли. Несмотря на то, что он молод, его знают как профессионального танцора, знающего свое дело. И не хочется потерять этот статус из-за безответственных ребят, поэтому, раз они не хотят по-хорошему, он примет крайние меры в надежде, что они запомнят и больше так не поступят. 

—На сегодня все свободны, — строго говорит Минхо, его лицо серьезное, а взгляд холодный.

Кто-то ползет за водой, кто-то без сил скатывается по стенке, кто-то ложится на пол, пытаясь отдышаться.– Впредь серьезнее относитесь к тому, что я вам говорю. 

Он забирает с тумбочки телефон и идет в раздевалку переодеваться. Тут же хвостиком за ним идет белокурый мальчик (выживший). 

—Минхо-хен, вы куда-то торопитесь? — немного стесняясь, спрашивает он.

Тут же старшему приходит уведомление на телефон, взглянув на время, он понял, что немного задержал их и себя. 

—Да, что-то срочное? — параллельно набирая ответ на телефоне, спрашивает Минхо. Джисон ждет его уже двадцать минут. 

—Нет, ничего.– с досадой в голосе отвечает мальчик и неловко теребит край футболки.

—Тогда пока, — проверив, что ничего не забыл, тот выходит из раздевалки, прощаясь с остальными учениками. 

Ли Феликс— очень старательный, с большим потенциалом парень, который долго влюблен в своего учителя по танцам, и старается к нему всячески подступиться, но бестолку. Минхо не слепой, естественно замечает на себе долгие взгляды искрящихся глаз, а когда стреляет своим в ответ, то видит порозовевшие кончики ушей и щеки, чувствует эту нервозность и щекочущий внутренности страх, когда мальчик остается с ним наедине, пытаясь уговорить его на прогулку, что выдает его чувства с потрохами, и принимает решение не обращать на это внимание. У них разница в возрасте где-то шесть лет, ни о каких отношениях и речи быть не может, а давать молодому, еще совсем нетронутому сердцу ложные надежды не хочется, поэтому нужно обрубать все на корню. 

Минхо выходит на улицу, видя знакомую припаркованную возле самого входа черную машину, делает пару шагов и садится внутрь.

—Привет, — говорит Джисон, улыбаясь своей легкой улыбкой, глаз не отводит от дороги.

—Привет, — замученно отвечает Минхо. 

—Что-то случилось? — в тишине салона его голос звучит успокаивающе, он ровно ведет авто одной рукой, пока другая покоится на бедре, на ней нарисованы черные полосы в виде многочисленных молний, словно раскат грома ударил в самое сердце, а это его производные. Спокойное лицо Джисона, растрепанные черные волосы ветром расслабляют. 

—Устал.– Ли не продолжает рассказывать, а Хан не докапывается к нему с вопросами, ведь знает, что тот потом сам все выложит. До дома они едут молча, а тихая музыка только скрашивает это. 

Хан Джисон— лучший друг Минхо еще со времен средней школы, когда гормоны бурлили, а пятая точка не могла усидеть на одном месте и не найти на себя приключения, когда жизнь была беззаботной и играла красками. Пожалуй, это самое лучшее время. Они прошли через огонь и воду рука об руку, безусловно у них были ссоры, как и у всех подростков, но причины, из-за которых они возникали, такие глупые, что, вспоминая их, они смеются долго и громко, до слез. Джисон всегда был для Минхо единственным, лучшим другом, и остается. Это человек, с которым не хочется прощаться, который всегда знает, чем заняться, а главное— он знает Минхо, как свои пять пальцев, что, находясь с ним, не может быть некомфортно. И нельзя не сказать то же самое о самом Минхо, Джисон для него как открытая книга (как бы клишированно не звучало), но только потому что он позволяет. Он, как зонтик в ливень, необходим, всегда укроет от внешних проблем. Да, Хан бывает надоедливым, гиперактивным, когда энергия льется из него через край, но даже так Ли хочет быть всегда рядом. Этот человек настолько сросся с ним, с его жизнью, что без него он не может ее представить да и не хочет. И Минхо часто задумывается о том, а нормально ли это не хотеть расставаться со своим лучшим другом, у него нет нездоровой привязанности, это что-то другое, более сильное и глубокое… На этом он решает не продолжать, успокаивая себя тем, что они просто слишком много времени проводят вместе, что это уже обыденность, привычка. Так что все абсолютно нормально. 

—Минхо, — острожно касается Джисон его плеча, — мы приехали. 

Он только сейчас осознал, что закрыл глаза и ушел в себя, выпав из реальности на какое-то время. Они поднимаются в квартиру, между прочим, Ханову, но об этом позже. 

—Фух, эти дети меня ни во что не ставят, представь себе! — только зайдя домой, не выдерживает Минхо.– У нас скоро конкурс, я дал им задание отрепетировать связку, угадай, кто выполнил домашку? Только Феликс! — его возмущению не было предела.

—Это тот милый паренек, который бегает за тобой? — Неудивительно. И что ты будешь делать?

—Я уже сделал. После сегодняшнего занятия будут знать. Сначала дал им пол часа делать физические упражнения, причем самые разные, на разные части тела, а после гонял их по связке на разных скоростях. 

—Жестко, — лицо Джисона приняло болезненное выражение, будто он ощутил на себе все.

—Я знаю, — он ухмыльнулся своей кошачьей улыбкой.– Давай закажем поесть, иначе я съем тебя.– на эти слова Хан выпучил глаза и надул щеки, подняв руки вверх в знак капитуляции.

—Ты хочешь что-то конкретное? — уточняет Джисон.– Может пиццу? 

—Подойдет, — он идет в их комнату, параллельно стягивая с себя футболку.– Я в душ.

—Не переживай насчет конкурса, ты порвешь всех, — он ободряюще хлопает Минхо по плечу, а тот посылает ему улыбку, говорящую «спасибо, бро». 

Для Минхо принятие ванны— отдельный вид медитации. Ничто так не расслабляет тело, напряженные мышцы как горячая вода. Он остается наедине со своими мыслями, и спокойно может вспомнить прошедший день, что он делал, как себя вел, свои эмоции и чувства. В то время, как танцы наоборот помогают выкинуть все мысли вон из головы. Он танцует всегда, когда хочет отвлечься от чего-либо, и это, правда, помогает. Ему нравится соблюдать этот баланс, если это можно так назвать. Раздается стук в дверь, которую Джисон приоткрывает, оповещая, что еду доставили. 

Минхо выходит из ванной с покрасневшей, распаренной кожей и такой мягкой, бархатистой. Хан сидит на диване, ожидая его. 

—Давай посмотрим что-нибудь, — предлагает он.

—Помнишь мы хотели посмотреть «Стражей галактики 3», давай его, — Хан быстро находит фильм, он вышел совсем недавно.

Они усаживаются поудобнее, Минхо как всегда сложил ноги крест-накрест, положив их наискосок на стол, а Джисон подмял одну под себя. С каждой проходящей минутой фильма Ли чувствовал себя все хуже и хуже. Ему было жалко животных, над которым ставили эксперименты. Это издевательство. Он ненавидит живодеров и тех, кто выбрасывает своих питомцев, как какой-то мусор, всех, кто причиняет боль этим прекрасным созданиям. Это болью отдается в его сердце. Он не выдерживает, кажется, на середине фильма, когда друзей Ракеты, с которыми они собирались вместе сбежать, убивают. Слезы одна за другой скатываются по щекам, он тут же принимается вытирать их, но это бесполезно, они не останавливаются. Джисон, заметив это и поняв причину такой бурной реакции, придвинулся ближе, приобнимая и успокаивающе поглаживая по плечу. Дело в том, что недлительное время назад у Минхо умер единственный кот, которого он обожал, любил, он был частью его семьи. Тогда его состояние было очень подавленным, он не ел несколько дней, не ходил на пары, не проводил занятия, просто лежал и плакал целыми днями в подушку. Лишь Джисон старался облегчить его страдания, он не говорил типичных фраз, что все будет нормально, он был рядом, убирался и иногда даже готовил, хотя оба понимали, что вряд ли Минхо быстро оправится от утраты, лишь со временем боль подутихнет. Придя в себя, он понял, что не может находиться в своей квартире, быть там невыносимо одиноко и тоскливо. Игрушки, лежанка, миски- все это напоминало о том, кого он больше никогда не увидит, не погладит, не поцелует в маленький милый носик… И Хан предложил переехать к нему. Оплату конечно же он отказался брать с него, но Минхо каждую неделю закупает продукты, хоть тот все также против. 

—Я так скучаю, Джисон, — шепчет на грани слышимости, потому что голос ломается. 

—Я понимаю, — у того в голове усердно крутятся шестеренки, как поддержать своего друга, ведь он, кажется, перепробовал все. Не найдя ничего лучше, он кротко целует Минхо в плечо. Это дружеский жест, но сейчас ощущается интимнее, когда Ли сильно уязвим.– Все обязательно пройдёт. 

Минхо в ответ обнимает Хана, и они сидят так какое-то время в тишине. 

—Давай спать, — первым отстраняется Минхо, успокоившись. 

—Пошли, — они вместе спят на одной большой кровати. 

—Спокойной ночи, Джисон, — удобно улегшись, желает тот.

—Спокойной ночи, Хо, — отвечает Хан. 

///

Минхо просыпается первый, пока Джисон еще сладко сопит. Лучи солнца только начинают пробиваться через шторы, в квартире прохладно, часы показывают пол десятого утра. Почему он так рано проснулся и даже без помощи будильника в выходной, это слишком рано. Он решает попытаться уснуть, но спустя время долгих ворочаний, понимает, что не сможет. Взгляд падает на друга, его грудь мирно вздымается, густые ресницы подрагивают, губы надуты как и щеки, а волосы спадают на лицо. Джисон открывает один глаз, что вызывает смешок у другого. 

—Доброе утро, — говорит Хан. Его голос сонный с хрипотцой, от того кажется ниже и глубже, чем обычный. 

—Доброе, какие планы на сегодня? — интересуется Ли. Он сегодня полностью свободен, они могли бы погулять, например.

—Планировал в студии поработать неопределенное время, сам знаешь, — Да, он полностью понимает Джисона. Тот очень творческая личность с врожденным талантом, по мнению Минхо, который он развивает, и это очень хорошо. Сложно, а точнее невозможно, представить его без музыки, начиная от ее сочинения и заканчивая исполнением. Также Джисон поет красиво так, что каждый раз, когда он дает послушать или выкладывает в социальные сети видео, у Минхо замирает сердце. Это то, что пробирает его до дрожи.– А ты?

—Ничего. Побуду сам с собой. 

После утренних процедур, они позавтракали недоеденной пиццей, и Джисон ушел. 

Сначала Минхо проверил все социальные сети, а потом думал, чем себя занять. Он проснулся с чувством необъяснимой тревоги. Решение нашлось само собой, в квартире уже недели две не мылись полы, да и в целом не помешало бы навести порядок. Поставив любимый плейлист, работа началась, как и планировалось, с мытья полов, он добавил лавандовый ароматизатор в воду, чтобы в квартире также приятно пахло, закончив с ними, приступил к вытиранию пыли, открытых полок было мало так, что это заняло совсем немного времени. Комната, которая оставалась нетронутой, — это комната Хана, переделанная под студию. Минхо считает, что не должен туда заходить, ведь это что-то интимное, то, что хочется оставить только себе, предназначенное только для себя, то есть для Джисона. Он падает на кровать, распластавшись звездой. Точно! Кровать, нужно поменять постельное белье, а старое закинуть в стиральную машину. Незаметно для себя, он оказывается в гардеробе, перебирающий свою одежду. Стиль для танцора очень важен, поэтому у него много интересных вещей, которые он между собой не менее интересно сочетает, но что-то уже устарело, износилось, а что-то просто разонравилось, и от этого нужно избавиться. 

Он делает себе пометку обновить некоторые предметы одежды. 

Время идет быстро, утекает словно песок сквозь пальцы, Минхо не заметил, как солнце начало садиться, а квартира блестела от чистоты. Послышался звук открывающейся входной двери, а затем:

—Я дома. Вау, Минхо, ты что убрался? — восторженно спросил Хан. 

—И тебе привет. Да, — довольный собой, ответил тот.– Как прошел день? 

—Нормально, как обычно. Мне сейчас нужно будет уйти.– его голос стал заметно тише, будто бы боится и чувствует себя провинившимся. 

—Куда? — спокойно спросил Минхо. У Джисона помимо него есть еще друзья, так что он не удивлен. 

—Э-э, что-то типа свидания? — брови у того хмурятся, а волнение и тревога бьют с новой силой.

—С кем? — его вопрос уже не звучит так спокойно, как секундами ранее.

—С одним парнем, — односложно отвечает Хан. 

Лицо Минхо приобрело озадаченный вид. И Джисон понимает такую его реакцию. 

Причина в прошлых отношениях Хана, первых и единственных, пока что. Конкретнее в состоянии, в котором он находился, состояв в них и после, когда расстался со своим бывшем парнем. Язык не поднимается назвать его бывшего хорошим человеком и парнем тоже. Во-первых, он был сильно старше, во-вторых, Джисону было всего шестнадцать, когда они начали встречаться, неокрепший ум легко велся на все манипуляции, даже не подозревая этого. Сначала все было чудесно, но как только конфетно-букетный период закончился, человека будто подменили, будто бы ему специально дали увидеть, каким может быть «хорошим» этот человек, чтобы хоть как-то удержать Джисона, чтобы он цеплялся за первоначальный идеальный образ. Со временем все происходящее стало пугать, худшим и наверное самым запоминающимся был секс, к которому он не был готов морально абсолютно, к которому его очень умно принудили не физически. «Это максимально неприятный и болезненный процесс» — заключил для себя Джисон. А Минхо в самых красочных подробностях слышал из его уст про все, и сердце его сжималось от боли, он даже несколько раз намеревался набить этому придурку морду, но только благодаря Хану тот остался цел (почти), они много разговаривали. Ли сразу указывал ему на тревожные звоночки, и стоило его послушать на самом деле, но он до последнего пытался оправдать своего на тот момент парня, ведь Джисон, правда, любил, а любовь ослепляет… Но он сам забил в колокола, когда начали ограничивать его свободу, проверять телефон и, самое жесткое, говорить перестать общаться со своими друзьями, иначе они расстанутся. И сам стал инициатором разговора о расставании со своим парнем, у того была страшно ненормальная реакция, настоящая истерика, в порыве которой он говорил слова по типу: «да кому ты нужен, кроме меня», «ты принадлежишь только мне», «я тебя никуда не отпущу», «ты не можешь расстаться со мной». И, как думал Джисон, все проблемы на этом закончились, но это было только начало девяти кругов ада. Его жизнь была уничтожена. Постоянные преследования и «давай поговорим» не давали покоя, бывший заявлялся даже домой, у матери, естественно, возникло много вопросов, на которые сын отказывался отвечать, и она спросила у «милого мужчины», а тот выложил ей про то, что ее сын гей. Мать долго истерила, отправляла его к психологу. Желание у Хана было одно-выпилиться нахрен. А после все в школе знали об этом. За этим последовали насмешки, издевки и сплетни. Он не мог там находиться, его состояние напоминало агонию, а голова чувствовалась так, что скоро взорвется. И тогда он решился на отчаянный шаг, долго думая о том, как бы меньше страданий принести своим близким: маме и Минхо, — о том, какая смерть самая нелицеприятная, решил, что вешаться и вскрывать вены точно не станет, это могло нанести серьезную травму тому, кто его найдет. Джисон все рассчитал, как ему казалось, выбрал день, когда мать будет в командировке, а Минхо собирался поехать с родителями на дачу. Все бы получилось, если бы не ошибка, которую он совершил, написав прощальное письмо с благодарностями лучшему другу, чтобы тот ни в коем случае не винил себя в произошедшем. Он не мог просто оставить его. 

Flashback

—Минхо, открой это завтра, пожалуйста, –Джисон был сам не свой, что сразу же бросилось в глаза Минхо. 

—Хорошо, а что это? — он повертел в руках невесомый конверт. 

—Пообещай мне, что откроешь не раньше назначенного времени, — его тон был серьезным. Наверное еще никогда Минхо не видел своего друга настолько серьезным и напряженным. 

—Обещаю, но ты пугаешь меня, — он смотрел пристально, будто бы пытался силой мысли проникнуть в чужое сознание, чтобы узнать, что там происходит, о чем тот думает прямо сейчас. 

—Не переживай, — Хан искренне улыбнулся, делая это в последний раз. Он и вправду прощался и хотел, чтобы Минхо запомнил именно этот момент, его улыбку.– Пока. 

Минхо поддался какому-то невероятному порыву, притянув друга к себе за плечи, крепко обняв. Внутри Джисона болезненно екнуло сердце от понимания того, что Ли на подсознательном уровне чувствовал, что видит своего милого друга в последний раз, не подозревая этого. Они даже не догадывались, как сильно связаны их души, словно мощная сеть густо переплетенных между собой корней елок. 

Уже дома на закате, когда солнце стремилось к экватору, Джисон достал таблетки, имеющиеся в их аптечке, приготовил воду и написал письмо маме, в котором извинялся за то, каким плохим сыном он был, сказал, что любит ее. Он ждал пока день полностью передаст правление ночи, желая в последний раз посмотреть такое красивое явление. 

Тем временем у Минхо на душе скребли кошки. Он не мог отделаться от чувства неправильности своих действий, будто бы лучше ему остаться сегодня дома. Нащупав в кармане конверт, он сверлит его взглядом, а в голове целая буря из мыслей. С одной стороны он пообещал Джисону, что подождет, с другой- тот не узнает, когда же он открыл конверт, но он чувствовал, что там хранится объяснение его подвешенного состояния. «Плевать», — думает он и распечатывает его. В нем оказывается сложенный лист бумаги, на котором очень много текста, будто бы Хан пытался записать все свои мысли за все года, проведенные с ним вместе. Взгляд падает на последнюю строчку, которая гласит: «Спасибо тебе за все, Минхо. Не грусти. Ты должен знать, я тебя очень ценю». Тело пронзает ужас, в ушах звенит так, словно на голову надели кастрюлю и барабанили по ней сутки, руки не слушаются, дрожат, а глаза не могут остановиться перечитывать эти последние слова. Нет. Нет. Нет. «Не может быть», — проносится у него в мыслях. Он быстро говорит родителям, что никуда не поедет и просит ни о чем сейчас его не спрашивать, и также выбегает из дома на еле держащих ногах. Взяв всю силу воли в кулак, Минхо ускоряется и вскоре добегает до дома Джисона, слава Богу, они жили не так далеко друг от друга, и начинает со всей дури долбить руками по двери, честно, он бы выломал ее, если бы тот не открыл. 

На пороге стоит испуганный Джисон, который не может ни пошевелиться, ни сказать хоть что-то. Ли сгребает его в свои объятия второй раз за этот день, он может увидеть лежавшие на столе пилюли.

—Что ты здесь делаешь? — спрашивает Хан не то что разочарованно, а с досадой. 

—Тебя спасаю от непоправимой ошибки, — только сейчас Минхо заметил, что воздуха в легких катастрофически не хватает, но он выдыхает с облегчением. 

—Я не просил. Как ты узнал? Я же… Я же сказал прочитать завтра, — он часто дышал. 

—Давай поговорим, пожалуйста, — он ясно дал понять, что от разговора не уйти. Ему грустно, что среди всех их разговоров Хан ни разу не упоминал, что хочет покончить с собой. Они сели за стол друг напротив друга, Минхо помог все убрать. 

—Почему? — «почему решился, почему не сказал, почему не обратился за помощью к специалисту» — все это вертелось на языке, но он не хотел давить, хотя очень хотелось. 

—Я не могу так жить, я не вывожу, правда. Мне очень плохо. У меня не осталось сил бороться и желания, — плечи опущены, а большие, но пустые глаза смотрят прямо в его. Когда-то они были наполнены радостью. 

—Джисон, это надо пережить.

—Ты не понимаешь, Минхо, — эти слова полоснули ножом по его сердцу. 

—Джисон, послушай, ты еще так молод, у тебя такое большое будущее, столько еще событий, что ради этого стоит держаться. И ты не один, я хочу, чтобы эти слова ты воспринял очень серьезно, я всегда буду рядом, я сделаю все, что в моих силах и за гранью их, чтобы помочь тебе, просто не отвергай меня. Ты не представляешь, как дорог мне, я так испугался…– на глазах проступили слёзы.— Я не позволю этому случиться, имей в виду, — эгоист ли он? Возможно, но он искренне верит в то, что делает это на благо Джисона. 

—Как ты собираешься это контролировать? — усмехнулся тот. 

—Давай лучше решим со школой. Ты бы не хотел перейти в другую? Я естественно уйду вместе с тобой. Не думай, что этого кого-то отяготит. Наша все равно не блещет высоким уровнем преподавания. 

—Неплохой вариант, — у него все еще ныло внутри из-за несостоявшегося плана, но действительно ли все так плохо? Ведь есть варианты, как отстраниться от негатива, помимо самоубийства. 

—Тогда я поговорю с родителями и ты. А с этим ебланом я сам разберусь. 

—Что ты хочешь сделать? Минхо, не ввязывайся, потом еще тебе проблемы будут, не надо, — иронично то, как они стараются оградить друг друга от опасности и проблем. 

—Я поговорю с Чаном, — Чан— их общий знакомый, хороший друг Минхо, его уважали в городе, хоть он и был молодым, и у него были связи с некоторыми ребятами, с которыми никто не хотел бы связываться.– Собирайся, пойдем ко мне, фильм посмотрим, еду закажем, тебе надо отдохнуть…. И Джисон, — он берет его руку в свою, смотря глаза в глаза, хочет передать всю серьезность того, что сейчас озвучит, — если ты когда-то снова захочешь что-то с собой сделать, пожалуйста, скажи мне об этом. Умоляю. Будет нечестно, если смеяться мы будем вместе, а страдать— ты один. 

The end of the flashback 

Они оба отчетливо помнят тот день. Джисон безмерно благодарен Минхо за то, что он нарушил обещание и прочитал записку, иначе сейчас его здесь не было бы. Повзрослев, то, что он хотел сделать тогда, кажется таким глупым. Но когда-то нужно двигаться дальше? 

—Минхо, не волнуйся. Мне уже не шестнадцать и я спокойно перенесу, даже если что-то пойдет не так, –уверяет Джисон.

—Хорошо. Если что звони, — он не перестает тревожиться, а когда слышится звук закрывающейся входной двери, приходит чувство одиночества, будто Хан его бросил. 

Может Минхо хотел провести с ним вечер? Может быть даже сходить куда-нибудь? Но, к большому огорчению, Минхо, кажется, не входил в планы Джисона, что очень обидно. 

Он открывает холодильник, а там мышь повесилась. Его тянет на улицу, в эту теплую ночную тишину, обдуваемую легким ветром. 

На улице и вправду очень тихо, где-то вдали слышится звук трения колес о дорогу, Минхо стоит на тротуаре в одних шортах и ветровке, блуждая по карманам в поиске пачки сигарет. Курит он крайне редко, в исключительных случаях, как минимум потому, что ненавидит запах сигаретного дыма, как максимум-вредно для здоровья, а для танцора особенно, но иногда хочется, чтобы что-то изнутри согрело и разлилось по кровеносным сосудам, и уровень дофамина резко поднялся, мгновенно осчастливив. Еще ему нравится смотреть, как сгорает сигарета, превращаясь в пепел. 

В магазине выбор Минхо падает на свиную вырезку, ее будет быстрее всего приготовить, ведь в выходные не хочется париться на кухне, готовый листовой салат и пару баночек пива. Вот он «ЗОЖ», но, честно говоря, в этот момент ему немного все равно, он устал и может себе позволить, нужно учесть то, что следующая неделя обещает быть не легче этой… 

Домой Ли возвращается спустя сорок минут, идя не торопясь, а наслаждаясь свежестью улицы и запахом влажного асфальта. Он любит готовить и достаточно быстро расправляется с мясом, запах которого разносится и доходит до всех центров Минхо, а живот громко урчит, сигнализируя, насколько сильно хочет есть. Выбрав для своей трапезы какой-то ролик на ютубе, открывает банку и делает глоток прохладного напитка, язык приятно покалывает, и наконец приходит расслабление каждой клеточки тела. Прекрасное завершение этого дня. Он смотрит на циферблат, который показывает два часа ночи, а Джисона все еще не вернулся, видимо все прошло хорошо, отчего у него смешанные эмоции. И чтобы больше не думать и не забивать свою голову тяжелыми мыслями, Минхо быстро ложится спать прямо на диване. Утром он обязательно об этом пожалеет из-за боли в спине, но это будет утром, нужно решать проблемы по мере их поступления. 

Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа и шарканье чужих ног оповещают о возвращении Хана домой. 

—Минхо, ты чего не в кровати? — шепотом спрашивает Джисон. В его голосе было что-то странное, он был слишком сиплым. 

—Мне было лень идти в комнату. Как прошло твое свидание? Ты в порядке, голос какой-то осипший? — он поднимается, чтобы осмотреть друга.

—М-минхо, меня всего-то хотели трахнуть, –по его щеке скатывается слеза, которую Джисон быстро вытирает, — скажи, я не заслуживаю любви? Не понимаю, в чем дело, неужели люди видят только одно, — от услышанного у Минхо сердце разрывается, а кулаки от злости сжимаются. Если бы он только мог, то отдал бы всю любовь этого мира Джисону, он так хочет, чтобы тот почувствовал себя любимым, а главное— он может это сделать. Он укутывает Хана в свои объятья, произнося и гладя по голове:

—Всему свое время. Отнесись к этому так, что еще просто не встретил своего человека, — или уже встретил, но вслух не скажет. Минхо нужно все обдумать, а пока он будет просто рядом согревать своим теплом, — пошли спать.

Утром Джисон чувствовал себя подавленно. Вчера он пошел на встречу с парнем из соцсети, и все вроде бы шло хорошо. Дэхек был довольно милым, много расспрашивал о нем и столько же рассказывал о себе. У них даже нашлись общие интересы, тот тоже занимается музыкой. Они катались по ночному Сеулу в машине Хека, а потом поехали в красивый ресторан, где поели прекрасной еды и выпили. Пили одинаково, а вставило по-разному… Дэхек начал позволять себе слишком долгие и интимные прикосновения, например, сжимал бедро, уговаривал поехать к себе и даже пытался поцеловать в губы, зажимая в своих руках в тесной машине. Хан уже не тот подросток, что не мог дать отпор, ему не составило труда оттолкнуть парня, а главное- сказать, что ему неприятно и уйти. Он вызвал такси и заблокировал контакт, удалив. Всякое бывает, не так ли? 

///

—Ваш кофе в постель, — Минхо изображает официанта и ставит кружку на тумбочку.– Знаешь поговорку? Не грусти, а то хуй не будет расти, — глупая шутка вызвала яркий смех.

—Куда больше? — Джисон решает продолжить.

—Хочешь сказать у тебя огромный? — Минхо играет бровями.

—Хочешь проверить? — боже, ударьте его кто-нибудь.

—Блять, я не могу, — он больше не может сохранять серьезное лицо, складываясь пополам от смеха.– Поаккуратней, я могу и согласиться.

—Я надеялся на это, — одними губами шепчет Хан, но его уже не слышит ушедший друг. Он встает с кровати, взяв кружку, и идет на кухню, чтобы позавтракать (да Минхо сбегал в магазин за продуктами) вместе с Минхо. 

—Я собираюсь пойти в студию к Хенджину, не хочешь со мной? 

—Я отвезу тебя. А зачем? 

—Думаю сделать татуировку, — внезапный вкид, но таким голосом это было сказано, будто он каждый день делает себе тату.

—ЧТО?! И я узнаю об этом только сейчас? —

Джисон аж вскочил со стула от удивления. 

—Хах, давно хочу, просто не решался.

—Какую, где? Это что-то лирическое?

—Совсем нет, хотя это как посмотреть. Гибрид бабочки и тигра. Смотри, — он открыл эскиз на телефоне.

—Это… Превосходно, тебе подходит. Грациозный, как тигр и легкий, как бабочка, — также Хан думает, что это описывает и характер Ли, если бы он был животным, то кем-то из семейства кошачьих, он просто их любит. Его походка, взгляд и страсть, еще пару личных качеств— все говорит об этом. А бабочка характеризует свободу души. 

—Мне понравился этот рисунок сразу, как только я его увидел. Спасибо, Хани, — Минхо обнимает его сзади и уходит в комнату. 

До студии доезжают они с ветерком не то, чтобы до нее долго ехать, ведь она находится практически в центре города, просто Джисон любит погонять, а Минхо и не против. Как-то так получилось, что они оба ничего не боятся, практически. Хану нравится, как заходит сердце в быстром темпе, как потеют ладошки и как бьет холодным хлыстом ветер лицо. Во всем этом что-то есть. Когда-то он мечтал построить карьеру гонщика, но, как видите, выбрал более спокойную работу, при этом никогда не отказывает себе в получении дозы адреналина. 

Они заходят в прохладное помещение, что контрастирует с жарой на улице. Интерьер выполнен в гранж стиле. Черные стены подсвечиваемые красным светом с граффити и постерами, с изображениями рокеров и улиц, создают впечатление, будто ты находишься в подвале на какой-то тусовке. 

Из кабинета вышел высокий, длинноволосый брюнет в майке, открывающей вид на татуированные руки, плечи и спину. Это завораживает. Словно беспрерывной дорогой идет каждый рисунок на его теле. Он подходит к ним и здоровается, обнимая Минхо и Джисона.

—Привет, Джини. Как дела? — спросил Минхо.

—Дела отлично. Вы как? Еще не встречаетесь?

—Все хорошо. Эу, что за шутки? — Хенджин смотрит в глаза Хану, пытаясь понять, о чем тот думает. За свой язык Хван получил подзатыльник от Минхо. Джисон никак не реагирует отчасти потому, что это в стиле Хенджина говорить то, что ставит в неловкое положение (без чувства такта), еще он не понимает, почему тот так активно их сводит. А Минхо не лезет в чужую личную жизнь и не любит, когда кто-то вмешивается в его. 

Хван Хенджин— бывший одногруппник и парень Минхо. Как так получилось? Они просто заобщались в первые дни, не исключая общую заинтересованность друг в друге. Он хорош собой: подкачанное тело, высокий рост и модельное лицо. Их отношения развивались слишком быстро, и уже через месяц знакомства они начали встречаться. Но также быстро и расстались по обоюдному согласию, так как Минхо понял, что не испытывает романтических чувств, как оказалось, Хенджин— тоже. Это была мимолетная симпатия. Так бывает, что люди путаются в своих чувствах, особенно если не анализируют их, что, к слову, оба не любят делать. Нельзя закрывать глаза на тот факт, что они оба привлекательные. Проще сказать, они полностью устраивали друг друга в качестве половых партнеров. Не то чтобы Минхо не мог жить без секса, но хотелось. Его описывает слово хорни. После всего они стали хорошими друзьями. 

С Джисоном Хван познакомился через Минхо, и именно тогда в его голове что-то щелкнуло: он занимает не свое место. То, с какой нежностью смотрел тот на Ли, как относился к нему, как говорил с ним, выдавало его с потрохами, хоть он и не знал ответ, но был уверен и верил в то, что эти двое должны быть вместе. Может быть, они уже смирились, привыкли, никто не знает. Возможно, Хенджину кажется, но, знаете, иногда со стороны видно то, что не увидеть от первого лица, что-то что бросается в глаза, а зрение у него отличное. 

—Ладно, проходите. 

В кабинете стояла кушетка, обтянутая пленкой и одноразовой простыней, рядом с ней– рабочий столик со всеми приборами и стул, а в углу– кожаное кресло, куда уселся Хан.

—Смотри, у меня все стерильно, я сейчас еще раз помою руки (он уже был в перчатках) и при тебе соберу машинку, пока сядь на кушетку, — Хенджин удалился в туалет. 

—Так-с, надеюсь, ты хорошо подумал, потому что удаление татуировки– более болезненный процесс, чем её набивание. Я сам еще не пробовал, это со слов других клиентов. Где ты хочешь набить, какого размера и цвета? 

—На левом плече, среднюю, не слишком большую, но и не маленькую, как на фото розовую, — уже находясь на кушетке, Минхо понял, что немного волнуется, но отступать не собирается. 

Хенджин распечатал рисунок и перенес его на трансферную бумагу, надел маску и приступил к работе. Сначала он обработал дезинфицирующим средством место, где будет биться тату, после нанес мыльный раствор, чтобы сбрить волосы, протерев все еще раз, начал переносить эскиз, предварительно смазав вазелином. 

—Я совсем забыл сказать, если будет невыносимо больно, то говори, будем делать перерывы. Постарайся не напрягаться. 

—Хорошо, — «с Богом» — подумал Минхо.– А это долго? 

—Твоя татуировка не требует закрашивания, так что, думаю, за часа 4 управлюсь. 

—Нормально. Хани, если тебе не хочется ждать, то можешь ехать. 

—Я останусь. Хочу быть рядом, это ведь твой первый раз, — у него уже были татуировки, и он заранее знал, что это небыстрый процесс.

—Кстати тебе было сильно больно? — это волновало Ли больше всего. 

—Честно, в начале очень, но потом привыкаешь. Не переживай, у Хенджина легкая рука, — он думал, чем может отвлечь друга от тревожных мыслей. 

—Я начинаю, — оповестил мастер. 

Ощущения очень смешанные. Будто тебя царапает кот, но более остро и точечно. Сначала Минхо было больно до зажмуренных глаз, по прошествии времени привык, но все равно неприятные чувства, к которым добавилось жжение. 

—Хо, как ты? — интересуется Джисон.

—Терпимо. А долго еще, Хенджин? — ему приятно, что Хан спросил.

—Я почти закончил, — убирая салфеткой лишнюю краску, ответил тот. 

Прошло минут двадцать, и Хенджин наконец-то сказал, что Минхо может посмотреть в зеркало на результат, явно довольный своей работой. 

—Охуеть, — все, что смог сказать он, — мне нравится, спасибо. Джисон, смотри.

Тату придавало необычности к его внешнему виду, было чем-то типа изюминки. 

—Красиво, — сказал Джисон, завороженно смотря. 

—Так, теперь я наношу обеззараживающее и ранозаживляющее средства, — а после затянул пленкой, — Минхо, теперь ты не занимаешься спортом, не трахаешься, не принимаешь горячую ванну ближайшие пять дней. Важно! Не загорать, не потеть. После нужно будет снять пленку, а дальше все написано в инструкции, которую я тебе сейчас дам. Если не сможешь сам снять пленку, то попросишь Джисона или на крайний случай приедешь ко мне. 

—Стоп, танцевать тоже нельзя? — как же он не подумал об этом. 

—Нет, как и любой сильной физической активностью. 

—Пиздец, я в жопе, — сейчас Минхо не на шутку испугался, думая о том, как готовить детей к конкурсу дальше. 

—А что такое?

—Ебаный конкурс… Баттлы между командами.

—Хм, я что-то слышал об этом. Не переживай, ты сделаешь все на высшем уровне, — похлопывая по плечу, поддержал Хван.– Хочу пойти, такое мероприятие нельзя пропускать. 

—Я уже и не знаю, может, не поздно отказаться от участия? — терзая губы зубами, рассуждал вслух. 

—Помни, что главное–кайфануть, а остальное второстепенно, — Хенджин, как сейчас помнит, его тренер по танцам всегда твердил об этом, что является истиной. Ведь важно то, что ты несешь в танце, какие эмоции пытаешься передать. 

—Ладно, мы поехали. Спасибо за татуировку еще раз, — направился на выход Минхо.

—Давайте, — он машет им вслед. 

—Пока, — говорит Хан. 

Как только они сели в машину, Джисон приобнял Хо.

—Не жалей ни о чем, все будет так, как должно быть. Ты со всем справишься, ведь лучше тебя нет, — говорит он это уверенно, потому что правда так думает. 

—Спасибо, — это вселяет ему надежду. 

///

На следующее утро, быстро позавтракав, они поехали в университет. Погода стояла свежая, несмотря на лучи солнца, пробивающиеся через тучи. Сегодня у Минхо три пары в расписании, на которых он будет изучать педагогическую психологию, физиологию и основы медицины в хореографии. Вообще, ему нравится учиться, находя это интересным и расширяющим кругозор, а главное- нужным. Наверное поэтому время в ВУЗе проходит незаметно. Что-то он уже использовал в работе со своими учениками. За его плечами огромный опыт в танцах, но и такому человеку есть чему научиться, ведь знание теории еще никому не мешало. «Совершенство не имеет предела» — считает Минхо. У него есть все ресурсы, просто важно ими правильно распорядиться. 

С Джисоном они встречаются на длинной перемене в кофейне неподалеку. Тот уже сидит за столиком возле окна и что-то печатает в ноутбуке. Минхо садится напротив и просто смотрит на эту картину сосредоточенного друга. Хан красив, но когда концентрируется на чем-то– особенно. 

—Я заказал нам по айс-американо и шоколадному пончику, — также не отрываясь, говорит он. 

—Спасибо. Что делаешь? 

—По работе, — в конечном итоге, закрыв ноутбук, обращает внимание на Ли, — тебе долго еще? — имеет в виду пары. 

—Последняя осталась. А тебе? 

—Еще две, — ему явно не нравится это. 

—Ничего себе, — редко бывает, когда у Хана загруженное расписание. 

—Ага. 

Им приносят заказ, и они начинают медленно есть. Джисон дает послушать новый бит, а Минхо думает, что под него получилась бы неплохая хореография. На это он решает показать видео с танцем, который предстоит исполнить его ученикам. 

—Минхо, это разъеб. Ты пиздецки охуенно двигаешься. Это дерзко и сексуально, — последнее слово он говорит еле слышно. Видеть его в своей стезе нереально восхищает. Ходячая машина для убийств. 

—Что говоришь? — прикалывается.– Мне очень приятно слышать. Еще представь, что это танцует 15 человек. 

—А ты будешь? — Джисон готов самоуничтожиться, если увидит, как Минхо будет танцевать на сцене это. Будоражит. 

—Нет. Учителя не участвуют, к сожалению. 

—Угу, — Хан очень хотел бы увидеть это вживую 

—Но после будет пати, так что я натанцуюсь, — ободряюще добавил Минхо.– Ты же придешь? 

—А ты приглашаешь? — хмыкнув.

—Такой ты дурачок, Хан Джисон. Для меня это что-то само собой разумеющееся. Жаль, что для тебя–нет, — они ведь неразлучны (как думает Минхо).

—Конечно, я приду. Это была шутка…– он посмотрел на Ли своими большими глазами, наполненными искренностью. А Ли и не обижается. На Джисона невозможно обижаться. Это не в его интересах. 

///

Сегодня понедельник, поэтому Минхо пропадает в студии, тренируя учеников, как и в среду, и в пятницу. Он сканирует танцующих, ища за что зацепиться, как ястреб выискивает свою добычу. Ему важно, чтобы все было четко, без заминок и раздумий, словно ты живешь этими движениями так же, как ходишь. 

—Сону, доделывай движения, — указывал на недочеты своим строго-спокойным голосом. К сожалению, он не мог показать.

В целом общая картина выглядела неплохо, что не могло не радовать. Ему нравится, что, несмотря ни на что, его ребята чувствуют настроение песни, и их движения его передают— танец не выглядит сухим и бездушным, нечувственным. Видимо взбучка на том занятии не прошла бесследно. 

—На сегодня всё. Все молодцы, кому сделал замечание— доработать, но остальные тоже не забиваем. Насчет образов. Я предлагаю вам надеть ярко-розовые топы и черные спортивки, — он хочет, чтобы было ярко и экстравагантно.– Что думаете? 

—Думаю, будет красиво, — первый отозвался Феликс. Остальные вроде как тоже были «за». 

—Тогда давайте закажем все одинаковые, я скину ссылку в группу. У всех есть такая возможность?

—Да, — единогласно. 

—Отлично. 

///

Дома его встретил Джисон с роллами— приятно, особенно учитывая то, что он был очень голоден. Минхо поставил какой-то подкаст, и они принялись ужинать. Его кое-что смутило. Хан был очень тихим: ничего не комментировал, не спрашивал, — но думал громко. По его выражению лица было видно, как крутятся шестеренки в его голове: брови изогнуты, взгляд замылен и направлен в одну точку. Отложив тарелку вместе с палочками, Ли подал голос, обращая на себя чужое внимание:

—Джисони, все нормально?

Хану потребовалось еще какое-то время, чтобы выдать:

—Минхо, а ты хочешь отношения? — все также не смотря на него, спросил. Вопрос повис, введя его в ступор. 

А хочет ли он? Без сомнения, ему бы хотелось ухаживать за кем-то, целовать при встрече и на прощание, держать за руку, обнимать до хруста костей, заниматься любовью, но, кажется, это не так жизненно необходимо, раз до сих пор нет. 

—Ну, да наверное. К чему вопрос? — недоумевал. 

—А как ты видишь своего идеального партнера? 

—Уф, Джисон, я не знаю, — он задумывается. 

Единственный, кто лезет в голову, так это Джисон. Он отчаянно старается выкинуть эти мысли, но что если… Чисто теоретически рассмотреть его. Они очень давно знакомы, хорошо друг друга знают, Хан добрый и отзывчивый, милый (вы видели эти щечки?) и красивый и вообще самый лучший человек на свете, но отношения с ним? Как-то не думал, правда. Но если когда-то у Минхо появится рейтинг кандидатов, то он безусловно будет первым. И все же, мысль о Джисоне даже в таком ключе отзывается теплом внутри в районе солнечного сплетения, которое распространяется дальше по всему телу, задевая ранее бесчувственные клетки тела. Он бы даже хотел этого, но это слишком хорошо, чтобы сбыться. Ли все-таки находится в реальности, а не живет в своих фантазиях. Самое странное, что его не пугает мысль об этом. Их отношения можно легко представить, только вот чем они будут отличаться от их дружеских? Кажется, немного поплыла граница между «дружеские» и «романтические», им только не хватает постельных дел и всё. 

—Такой тяжелый вопрос?

—Да. К чему ты спрашиваешь? 

—Мне просто интересно, что думает мой лучший друг по этому поводу, — на самом деле Хан прощупывал почву. Он уже не мог откладывать и бояться, чувствуя, что тратит драгоценное время впустую. 

—Ладно, это наверняка заботливый, добрый и честный человек. Самое главное, чтобы мне было комфортно с ним. Внешне не знаю… У меня нет типажа, но мне больше нравятся подтянутые, примерно одного роста со мной наверное. А еще интересы. У нас должны быть общие интересы. Это вроде бы все…

—У меня тоже так. Минхо, может это странный вопрос, но ты когда-нибудь думал обо мне как не о друге? — голос выдавал волнение. Хотя бы не заикается, пока что. Сказать, что тот в шоке, — ничего не сказать. Но ведь он сам только что…

—Когда ты спросил про партнера, я подумал о тебе, — ему странно говорить такое вслух.

—И почему? — как будто все понятно, но мало ли. 

—Я не знаю, — здесь Хан теряется. Ему хочется сказать, что все он знает, просто ломается, но тот выглядит действительно так, будто реально ничего не понимает. 

—Я думаю ты знаешь, но ответ сидит где-то глубоко в подкорке мозга. И я думал, если тебе интересно, — кажется, в какой-то момент Джисон потерял страх, раз разбрасывается такими словами, не скрывая ничего. 

—Что надумал? — без тени раздражения, с чистым интересом спросил Минхо. 

—Много чего. Если мы оба этого захотим, то все будет замечательно. Если мы чувствуем одно и то же, — он такой серьезный. Эти слова даются ему нелегко, и это видно по напряженным плечам. 

—Подожди, я нравлюсь тебе? — у Ли будто Мир уходит из-под ног. А Джисону хочется сделать «рука-лицо». Он ему тут про чувства затирает…

—Пообещай, что не отвернешься от меня, — неужели он думает, что Минхо перестанет общаться с ним из-за этого. «Все можно пережить» — думает Ли. 

—Обещаю, — дежавю? Хан надеется, что в этот раз Минхо его сдержит. 

—Д-да, н-нравишься. Пожалуйста, прости, если это отяготит твою жизнь. Мне правда…

—Джисон, хватит.– пока он не успел наговорить еще чего-нибудь и извиниться тысячу раз, Минхо перебил его, — Я не хочу, чтобы ты испытывал вину за свои чувства. Нормально их испытывать. В том, что произошло, нет твоей вины. И… Мы разберемся с этим, вместе. Я не хочу ничего прекращать. Я не испытываю к тебе никакого отвращения после услышанного. Я тоже думал об этом, не находя ничего плохого. Понял меня? Но мне нужно больше времени, чтобы разобраться в себе и быть уверенным на все сто процентов. Если что-то будет, то это будет серьезно. Не на неделю там, а навсегда, желательно… Нам надо отдохнуть, пошли спать.

—У тебя столько времени, сколько потребуется, Минхо. 

Этот разговор вымотал их обоих. Словно мозг был напряжен на протяжении многих часов, а голова не хотела держаться, падая чугунной утятницей. И единственным желанием было лечь скорее на кровать. 

Минхо старался найти ответ на вопрос, копая на все пятьсот метров вглубь себя. Нравится ли ему Джисон? Любит ли он его? Определенно. Но не уверен в том, что так, как должен. Точнее, как ждет тот. И если Хан—дом, то это ли не любовь? Он всегда был рядом. С ним связаны его самые замечательные воспоминания. Все завязано на Хан Джисоне. Ли просто надеется, что сможет дать все, что от него потребуется. И ему несомненно нужен тот, кто подскажет ему, кто видит ситуацию со стороны. И свежая голова, поэтому он перестает думать об этом, откладывая это на новый день. 

Просыпается Минхо, когда Джисона уже нет рядом. «Чёрт» — думает он. А время только шесть утра. «Чёрт, чёрт». Неужели он теперь будет избегать его? На самом деле он просто был в своей комнате-студии, дверь которой оказалась приоткрытой. Кажется, что-то записывал. 

—Ты сегодня рано, — оперевшись на косяк.

—Кое-что очень срочно надо было записать пока не забыл, — вид у него был сонный. Очень домашний и уютный. Большая кофта чуть спадала с одного плеча, оголяя ключицу и часть груди, на медовой коже которой красивым шрифтом было выведено «Blessed». 

—Куда ты смотришь? 

—Благословленный. На твое тату.

—Ты же его уже видел. 

—Оно мне нравится, — появилось неопределенное желание дотронуться этих букв.— И шрифт. Красивый. 

—Спасибо. Завтрак на столе. 

—Спасибо. С меня ужин. 

Минхо договорился встретиться с Хенджином в кофейне после пар. Обкашлять важный вопросик, так сказать.

—Я смотрю на вас как на дебилов. Вы уже как пожилая пара, ей Богу. Будто очевидно, что вы друг другу нравитесь. Очень хорошо друг друга знаете, понимаете. Просто попробуйте. 

—Я боюсь не оправдать ожидания. Быть плохим партнером. Его прошлый опыт достаточно плачевный. А делать ему больно–последнее, чего я хочу. 

—Тебе не нужно ничего оправдывать. Ты уже ему нравишься. Будь собой. 

—Но что тогда изменится? — он искренне не понимал. 

—Господи, вы будто супружеская пара, которая скоро будет справлять золотую свадьбу. Вы просто настолько привыкли ко всему, что не видите разницы между дружбой и отношениями. Я прекрасно понимаю, что у каждого свое понятие дружбы. Может вам разъехаться? И тогда вы увидите разницу? 

—Нет.

—Первый звоночек ха-ха. Вот скажи, неужели ты никогда не думал о близости с Джисоном? — Хенджин пытался вывести его на откровения, чтобы до него наконец дошло. 

—Он же мой лучший друг, как я мог? Это само собой запрещено.

—То есть тебе никогда не хотелось этих рук, а эту грудь и задницу? И вы никогда никуда не целовались? — Минхо тяжело вздохнул.

—В лоб, в щеку, в шею, но они не имели интимного подтекста, поцелуи эти. 

—И что ты чувствовал, м? 

—Тепло. Бывало щекотно и неловко. Забыл упомянуть, что Джисон учился целоваться… На мне.

—Ну такое часто случается, когда друзья друг другу помогают. Важно что ты именно испытывал в этот момент. 

Flashback 

Тихий стук. Дверь медленно отворяется, и показывается темная макушка. 

—Привет, — Хан заходит, закрывая за собой. Встает посреди комнаты, выглядит крайне побитым. Комната Минхо уютная, такая вся мягкая, как большое облачко или сахарная вата. На двуспальной кровати раскиданы подушки и пышное одеяло вместе с пледом, а на стенах, на книжных полках—везде светились гирлянды, попкорном разбросанные. Книги заполняли большинство места на полках, прилепились постеры с изображениями каких-то цветов. Аромапалочки окутывали своим апельсиновым запахом, расслабляя и улетучивая мысли куда-то далеко. Подальше от этого места. 

—Привет. Джисони, что-то случилось? Ты был очень взволнован, когда позвонил, — Минхо садится на кровати, ладонью приглашает сесть. 

—Я… Наверное не могу просить о таком, но мне больше не к кому обратиться. Мне очень стыдно, правда, — он говорит это, не поднимая глаз от своих ног. Минхо двигается к краю и берет его за руку. Теплая ладонь сжимает чужую холодную, успокаивая.

—Джисон, успокойся. Все нормально, — Минхо никогда не осудит и поймет всегда. 

—З-завтра у меня свидание, а я не умею целоваться. Ты бы мог меня научить, пожалуйста? — и не откажет, никогда. 

—О, — все, на что его хватило. Как бы ему хотелось, чтобы внутри не завывала боль и колючая обида, как шипы крыжовника, от мысли, что Хан пойдет после целовать кого-то другого.– Да, мы можем. 

—Спасибо! Большое пребольшое! — его радость лилась через край.

Они сели друг напротив друга. Желудок неприятно сжался от волнения, как бывает перед тошнотой. Минхо боялся напортачить, все-таки это первый поцелуй Джисона. 

—Что я должен делать? — возник вопрос у Хана.

—То, что чувствуешь, — он не знал, как объяснить. Нужно прислушиваться к своим желаниям.– Я начну, расслабься, — кто бы говорил, Минхо, кто бы говорил. 

Он приблизился к лицу друга, тот закрыл глаза, задерживаясь на пару секунд. После коснулся своими мягкими в мятном блеске губами чужих покусанных, не двигаясь. Начал невесомо сминать кожу, а Джисон положил руки ему на плечи. С каждой секундой, смелея, Ли напирал все сильнее. Внутри него зарождалась буря. В кончиках пальцев взрывались искры, а на веках мерцали звезды. Дрожь пробирала от позвоночника к загривку. Послышался писк, и он сразу же отстранился. 

—Все…–хотел узнать Минхо, но ему не дали договорить губы, требовательно впившиеся в него. Они стукнулись зубами, чего и требовалось ожидать. 

Поцелуй был не пошлый, но желанный. Хан практически забрался к другу на колени, когда его начали отталкивать руки, опиравшиеся на грудь. Они на мгновение даже успели коснуться языками, отправляя импульсы по всему телу. 

—Я думаю нам стоит остановиться. Ты быстро учишься, — с некой досадой сказал Минхо, ухмыльнувшись. Красные кончики ушей выдавали общую неловкость и вспыльчивость. 

—Это было крышесносно. Спасибо, Минхо. 

—Не за что, — «обращайся» осталось не сказанным.– Удачи на свидании. 

—Спасибо, — он благодарно улыбнулся и обнял на прощание. 

Когда Джисон ушел домой, Минхо еще долго не покидало ощущение его губ на своих и не уходило трепещущее чувство. 

Встретившись через пару дней, Минхо спросил у Джисона, как все прошло. Тот не много разглагольствовал, ответив, что нормально, в целом, но про поцелуи–ничего. Не скажет же он, что поцелуй с ним был лучше по всем параметрам и вкуснее, чем со своим парнем. 

The end of the flashback 

—То есть ты ревнуешь его, и это ничего тебе не говорит? Чел, да ты гений. 

—Все, хватит. Я понял, что я слепой дурак, ладно? 

—Аллилуйя. Давай, действуй. Я знаю, как ты умеешь, — откровенно издеваясь, говорил Хван. 

—Ариведерчи, придурок. Но спасибо, — Минхо не злился.

///

Честно, Минхо был в ахуе, не представляя, как ему поступить. Ему следует сказать типа: «Джисон, ты мне нравишься, давай встречаться?» Разве это не будет слишком резко и быстро? Его признание должно излучать искренность такую, чтобы до мурашек. 

Он морально готовится к тяжелому разговору, ведь у него будет только одна попытка, которую проебать Минхо не намерен. Хотя почему сразу к тяжелому, может, все пройдёт хорошо, и он разом раскроет всю свою душу, даже если Джисон все там видел. Даже если ничего нового. Даже если знает. 

По пути домой забегает в магазин, чтобы купить любимые мармеладки Хана. Идти с пустыми руками идти не хочется от слова совсем. 

Fall in love with you — Montell Fish

—Я дома, — стоит одна пара кроссовок, значит Джисон тоже. 

—Привет, — с хрипом показывается кудрявая макушка из-за стены, разделяющей прихожую от зала и кухни. Лицо припухло, а глаза сощурились из-за неестественного света. Домашняя растянутая футболка оголяет правое плечо и немного грудь, открывая компас вместе с «Blessed», кажется, новые татуировки. 

—Привет. Это тебе, — Минхо отдает пакет со сладостями. Джисон обнимает, благодаря. 

—Джисон, я бы хотел вернуться к нашему вчерашнему разговору, — тот терпеливо ждал продолжения и своей участи. Он реалист, а не мечтатель. Они сидят на диване друг напротив друга как вчера.– Твои чувства… Они взаимны. Мне потребовалось твое признание, чтобы пересмотреть все, что между нами было, спасибо, иначе мы бы еще столько же времени просрали. Ну, не просрали, а… ты понял, короче. Я понял, что те чувства, которые испытываю к тебе, далеки от дружеской и платонической любви. Если ты не против, то я хочу встречаться с тобой, не пропуская никакие там этапы отношений, ну, кроме тех, где ссорятся, — хоть Ли и выглядит спокойным, мокрые ладошки, которые он нервно протирает о ткань джинсов, и учащенное сердцебиение говорят об обратном. 

—Минхо, ты не представляешь, как я счастлив это слышать. Все это время я боялся разрушить нашу дружбу, потерять тебя, не надеясь на что-то большее, но сейчас я понимаю, что сделал это не зря и что в Мире нет ничего невозможного, — он окрылен так, точно сейчас взлетит ввысь к облакам, в космос, в бесконечность. 

—Как бы ты хотел провести наше первое свидание?