Богом привык к холодности Чимина. К его леденящему душу спокойствию, к ауре, полной невозмутимости, к безразличию в глазах, в которых так тяжело было прочесть хоть какие-то эмоции. Этот мужчина походил на глыбу, с каждым годом покрывающийся всё новым и новым слоем ледяной корки. Его спокойствие и отстранённость давно стали фирменными чертами босса.

Порой альфа ловил себя на странной мысли.

«А живой ли он?»

Богом познакомился с главой организации «Микадзуки» в куда более молодом возрасте. В то далёкое время этот мужчина произвёл на него неизгладимое впечатление. Не только своей внешностью, которой его сполна одарила природа, но и своим могуществом.

Огненный кицунэ.

Сильнейший в своём поколении.

Самый могущественный в клане.

Он мог бы стать великим бедствием или грозной силой, пугающей одним своим существованием, но избрал совершенно другой путь. Ушёл в тень. И поклялся защищать клан Амонтерра до своего последнего вздоха. Его отвага, ум, смекалка и способность осуществить задуманное, не могли не восхищать. Поэтому Богом упустил тот момент, когда понял, что влюблён в Чимина по самую макушку.

Его чувства начали активно развиваться в тот момент, когда он вошёл в ближайшее окружение босса и начал видеть в нём не сильнейшего ёкая и не самого красивого мужчину, а личность. Со своими слабыми и уязвимыми сторонами, которые лишь сильнее погружали Богома в трясину, называемую безответной любовью. Но тогда он ещё этого не понимал. И принимал собственную симпатию за уважение и искреннее восхищение своим начальником.

Однако, всё чаще его сердце болезненно сжималось от вида нахмуренных бровей, недовольного или расстроенного выражения лица омеги, или его устало опущенных плеч, или вспышек гнева из-за проваленной операции и потери людей. И одновременно с этим, Пак Чимин мог и внушал страх от редких и ярких проблесков эмоций. Те моменты, когда его глаза горели яростью, а воздух вокруг сжигался от слегка выпущенной силы, заставляли сущность альфы трепетать и восхищаться.

Он был великолепен.

И когда Богом занял наивысшую позицию в их организации — встал на ближайшую ступеньку к Пак Чимину, ему и стала понятна причина, которая заставила его рвать жилы, стремясь быть рядом. Любовь. Такое глупое и бесполезное чувство. Оно стояло между ними, мешая работать обоим, однако по неизвестной альфе причине, босс не отстранял того от должности, позволяя упиваться своим образом и наслаждаться каждым проведённым вместе моментом.

И Богом научился жить со своими чувствами. Научился терпеть безразличие, а порой и холодность Чимина, который мог приблизить помощника на шаг, а затем оттолкнуть на два. Научился улавливать его настроение по чуть заметной мимике лица. Научился предугадывать возможные вспышки гнева и недовольства, направленные на себя, ведь он, не скрываясь, всем видом показывал свою заинтересованность в Чимине.

И казалось, сами небеса подарили ему возможность любить омегу. Ведь спустя два года работы в роли помощника, он узнал о том, что является партнёром кицунэ, которого ему для продолжения рода подобрала сама природа. Альфа был на седьмом небе от счастья. Однако…

Он не был ему нужен. Вот так просто и невероятно больно одновременно.

И всё же, Богом не собирался сдаваться. Частично он понимал, что руководило Чимином в принятии такого решения, но был уверен — его настойчивость и искреннее восхищение с любовью, смогут переубедить невероятно упрямого омегу в обратном. Но года шли, а приручение непреклонного лиса так и не дошло до финальной стадии. Да, они стали куда больше времени проводить вместе. Да, все чаще и чаще Чимин открывал альфе свои слабые стороны. Да, границы субординации между ними окончательно стёрлись, ведь оба знали, кто они друг другу, и всё же…

Они продолжали ходить по протоптанной тропинке, в которой не было ни начала, ни конца. Чимин мучился сам, и мучал своего партнёра. Не давая ему ни любви, ни свободы.

Ледяной.

Это прозвище действительно ему подходило лучше всех прочих, несмотря на внутреннюю огненную сущность, жар которой мог испепелить город, он слишком хорошо умел закрываться и отстраняться от собственных чувств и нужд. В этом он был полной противоположностью Айсана.

Красивый, мужественный альфа.

Огненный феникс.

Замечательный любовник и друг.

Всё было бы превосходно, оставайся тот лишь приятным партнёром для секса, вот только их короткий роман быстро и слишком стремительно перерастал в нечто иное. Он будто катился с горы и никак не мог затормозить, и вместе с тем не хотел этого делать! Ему нравилось лететь вперёд, ощущать ветер в волосах и наслаждаться экстримом. Словно он впервые за долгое время смог вдохнуть и ощутить на вкус саму жизнь.

От таких размышлений становилось не по себе. Возникало странное ощущение, не поддающееся рациональному объяснению.

Он хотел видеть Айсана. Хотел говорить с ним. Обнимать его. Целовать. Касаться и быть рядом. Его сердце бешено билось в присутствии альфы, а улыбка не сходила с лица, когда он смотрел в огненные глаза и видел в них себя.

«Неужели, я влюбился?»

Эта мысль всё чаще мелькала в сознании, заставляя холодеть от страха и восторга одновременно. Его разрывало и душило изнутри. Особенно тяжело было, когда Айсан и Чимин оказались в одной комнате. Глаза омеги полыхнули огнём и тут же погасли.

«Он всё понял».

В тот момент вся его водная сущность заледенела. И он откровенно не знал, что будет делать, если Чимин поддастся своей омежьей натуре, которую столько лет холил и лелеял он сам, и взбрыкнёт против феникса. И от этого становилось дурно.

Вот только Чимин ничего не сделал. Словно для него их партнёрство было ничего не значащей пустышкой. Богому хотелось взреветь и хорошенечко того встряхнуть. Хотелось крикнуть:

— Сделай что-нибудь! Хоть что-то! Пожалуйста!

Но он ушёл вместе с Айсаном, и сейчас, лежа с альфой в одной постели, понимал: ему нужна помощь. И он собирался обратиться к единственному созданию, к которому всегда ходил, когда дело касалось Чимина, к его сестре — Ким Харуки, или принцессе клана Амонтерра.

— Привет, Богом, — женщина как обычно встретила альфу с невероятно тёплой и искренней улыбкой. Её глаза светились радостью и он привычно отметил, насколько же внешне были схожи младший брат с сестрой, и насколько были различны. Однако он любил вот так смотреть на омегу и видеть в ней черты своего партнёра, надеясь однажды и на его лице в отношении себя увидеть столь же лучистую и открытую улыбку.

— Привет. Извини, я опять к тебе без предупреждения.

— Ой, забудь и проходи, — махнула она рукой, пропуская альфу внутрь, добавляя: — Тем более, я привыкла к твоим визитам и совсем не против.

Мужчина на эти слова хохотнул и хорошо знакомой тропкой двинулся на кухню, где Харуки уже поставила чайник и тянулась к печенью с конфетами, а затем, кинув взгляд на мужчину, направилась к холодильнику, собираясь организовать чуть более серьёзные закуски.

— Рассказывай, — закончив с подготовкой стола, она села напротив, — что на этот раз отчебучил мой непутёвый младшенький?

— Скорее, я.

— Даже так? — Её тёмно-красные брови взлетели вверх, а на лице отразилось искреннее удивление. Такого начала разговора женщина точно не ожидала.

— Перед тем, как я начну каяться, скажи, будучи партнёром кицунэ, можно ли любить кого-то другого?

— Что?

— Понимаешь, — он с волнением сжал тонкое стекло чашки и, как на покаянии, произнёс: — несколько недель назад я встретил одного потрясающего альфу. Он такой горячий, страстный, саркастичный и красивый до безумия, что мне башку снесло в один момент. Мы познакомились, встретились и переспали. Всё было ок, но потом…

— Богом? — Харуки напомнила о своём существовании, смотря исключительно на молодого альфу, полностью ушедшего в свои мысли и воспоминания.

— Мне кажется, я люблю его, — выдал он шёпотом. — Но такого ведь не может быть, правда? Мы знаем друг друга всего ничего, да и природой я связан с Чимином. Но он такой… Такой… Хару, ты бы его видела. Мой Айсан невероятный. Восхитительный. И такой мощный.

Женщина смотрела на Богома, на его горящие глаза, на его восхищение, обожание, и щенячий восторг, звучащий в каждом слове, действии и движении, и понимала. Невольно ей вспомнился разговор с Сурин о парах и закралась в её голову одна любопытная мысль.

— Скажи, я чокнулся?

— Уверяю, нет. Ты влюбился.

— И это нормально? Разве так бывает? Я ведь иду против Чимина. И делаю ему больно. Но я не хочу! Не хочу заставлять его страдать! Но он… Вчера они встретились и Чимин ничего, ничего не сделал! Хотя я точно знаю, он понял, что мы вместе. И никак не отреагировал, ничего не сказал! Я, честно, не знаю, что мне делать.

— Скажи, до этого ты испытывал хоть к кому-то симпатию? После того, как влюбился в Чима? — полюбопытствовала женщина, зная, каким именно образом этого мужчину можно привести в чувства. Стоило лишь заставить его думать головой, а не эмоциями.

— Нет. У меня и секс был так редок, что я себе чуть ли не монаха напоминал.

— Но с Айсаном всё было не так.

— Да, я даже подумал о помешательстве и гипнозе. Меня при первой встрече с ним будто по башке мешком с песком шандарахнули. Я такое раньше лишь при встрече с Чимином испытывал, — он сказал и замолчал. Его брови нахмурились, а взгляд упёрся в одну точку.

Харуки хмыкнула. Богом не первый год крутился в клане Амонтерра и отлично знал о структуре их жизни. Никто не пытался скрываться или что-то утаивать от партнёра младшего брата главы. И насколько сильно бы тот не сопротивлялся и не пытался бежать от своей пары, рано или поздно они всё равно будут вместе.

— Думаешь, у нас триада? — Голос мужчины был не выше шёпота, будто он боялся озвучить собственные мысли. В его взгляде было столько неуверенности и опасения. Но Харуки отчётливо видела, насколько сильно он желал, чтобы его предположение, такое смелое и, казалось бы, нереальное, воплотилось в жизнь.

— По твоим словам очень похоже, — кивнула она головой, не спеша говорить о чём-то со стопроцентной уверенностью.

— Но?

— Было бы неплохо посмотреть на этого Айсана. Если я его увижу, то могу быть уверена точно, имеет ли он с тобой и Чимом партнёрскую связь.

— И ты сможешь это понять без присутствия Чимина?

— Разумеется, я же его сестра, — просто пожала плечами та, не видя ничего сложного в поиске необходимых ниточек. Тем более, связь между братом и Богомом, пусть и была неподтверждённой, но альфа старательно стремился к непутёвому омеге, и, не будучи кицунэ, сам начал активизировать пробуждение партнёрских уз. Что само по себе казалось нонсенсом. И ей слишком сильно хотелось посмотреть на возможного третьего Чима и понаблюдать и за становлением связи, и за тем, как двое альф возьмут в плотную оккупацию мелкого.

***

— Пссс, — Юнги с размаху плюхнулся на соседний с другом стул и чуть толкнул того своим плечом. — Я всё достал.

— Оно точно не взорвётся?

— Да не боись, всё пучком.

— Как в прошлый раз? — Светлая бровь вопросительно вздёрнулась вверх, а в небесных глазах отобразился всевозможный скепсис, на который Тэхён только был способен.

— На этот раз я точно проверил. Без цвета и запаха, взаимодействует с большинством реагентов и, да, огромный плюс, его не смыть водой, только заклинанием или зельем чистки.

— Если он ещё и работать будет, как надо, — проговорил парень, многозначительно смотря на друга.

— Будет-будет, — уверил тот, мгновенно переключаясь на деятельность Тэ, которой он был занят до его прихода. — Что это такое ты делаешь?

— Просматриваю списки клубов, точнее, новых участников, исключённых за прошедший год.

— Эээ, очередная тягомотина, — недовольно скривил свое хорошенькое личико Юнги. — Я так надеялся, что после проведённого фестиваля хоть немного удастся отдохнуть.

— Хей, тебя никто пока работать не заставляет, чего разнылся?

— Навевают все эти бумажки и списки на меня крайне негативные и пессимистичные мысли, а твоя погружённость в них вызывает опасения. Вдруг, ты возьмёшь и решишь поручить их сверку мне?

— Расслабь булки, — хохотнул беловолосый кицунэ, складывая листы в аккуратную стопочку. — Этим займется Мина. Ей не впервой.

Не впервой — это мягко сказано. Девушка чуть ли не с первого дня своей работы отвечала за соотнесение списков и выявление прогульщиков, надеющихся избежать обязательного участия в клубной деятельности. В этом году привычно набралась парочка индивидуумов, думающих, что они самые умные и хитрые, но избежать взора члена студсовета им не удалось.

И спустя одну пару, на руках у Тэхёна оказались фамилии филонщиков.

— Джин, — удивлённо воскликнул Ким, увидев среди халявщиков имя контрактора.

— Ага, — Мина кивнула головой. — Я тоже была в шоке. Он, оказывается, с прошлого года нигде не состоит.

— И как это прошло мимо твоего острого взора?

— Да, чёрт его знает. Возможно, случайно приписали к кому-то. Что с ним делать? Оставить, или припахать, как остальных?

— Оставь.

— Я так и подумала, — понимающе мыкнула девушка, которая за полгода года работы с Тэхёном бок о бок, отлично научилась того понимать.

— И что, ты в самом деле позволишь ему просто так бездельничать? — Подлез Юнги к другу, уже предвкушая обсудить с ним план по порабощению ёкая, который его самого со своим кустом в край заебал.

— Не напирай, я ещё не придумал, как и что сдеру с него, — мгновенно остудил он пыл рыжика, отчего тот недовольно скуксился, и, грустно вздохнув, откинулся назад, на спинку стула.

— Однако, если тебе так неймётся, то я могу предложить тебе саму сообщить ему об этом.

— Правда?

— Да.

— А могу я и долг с него списать?

— Юнги, с него можно в будущем взять куда больше, чем разрешить закопать себя под тем самым, злополучным кустом, — закатил глаза Тэхён.

— Бля, — вновь расстроился кицунэ, когда его гениальный план столь стремительно оказался раскрыт. Тэ на это только тихо посмеялся.

А вот Тун Яо и Феликсу, на минутку заглянувшим сразу после своих пар в студсовет, было совсем не весело. Их уже дожидались, будто знали, что кто-то из ребят там обязательно появится.

— Бля, как же вы меня заебали, — произнесла Тун Яо, оглядывая трёх капитанов черлидеров и Хван Хёнджина, затесавшегося в их компанию непонятно каким образом. — Опять кто-то оказался жирным, страшным, и без волос из рекламы «лошадиная сила»?

— Тун Яо, ты не понимаешь! — Начала девушка уже привычную песню. — Там одна курица надела утягивающее бельё, магическое. Прямо из Египта!

— У нашей шрам на ноге, она, похоже, в куст ядовитого плюща ступила, он на полноги, а припёрлась она в колготках, что скрывали это… этот недостаток.

— У моей растяжка плохая, она неплохо показала себя на вступительных, но, а так… Как корова на льду!

— Из Египта? Наверное, дохера отвалила, — прокоментировала дракон слова Юфэн, чтобы после сразу же переключиться на Мэй Лин: — Ядовитый плющ, бля, а ведь его реально тяжело найти, — а затем досталось Сатоми, когда девушка, закатив глаза, выдала безразлично: — Ну, так, растяни.

— Тун Яо! — завопили они хором.

— Феликс, топай сюда, — тяжело вздохнув, произнесла ёкай, чётко зная: от этой троицы ей избавиться никак не получится. Послушный первокурсник подошёл ближе к своей старшей, в то время как она демонстративно открыла шкаф, указывая на содержимое внутри.

— Смотри, это теперь твоя главная обязанность. Здесь находятся папки клубов, внутри — карточки студентов, их просто нужно тасовать между собой при перемещении и прописывать имена на титульнике. А вот здесь общая таблица. Имена и клубы, как только кто-то покидает один — вычёркивай, но смотри, чтобы все студенты состояли хотя бы в одном. Главное, ничего не перепутай. Держи. Этот ключ будет только у тебя, он единственный, его даже у нашего завхоза нет.

— А если я его потеряю? — сипло отозвался младший, нервно оглядывая полки, заваленные папками.

— А ты на шею повесь.

— Как варежки?

— Ага. И ещё, — дракон перевернула парня к девушкам, стоящим за их спинами, и предупреждающе произнесла: — Эти трое — богатые сучки, так что дери с них по-максимому. Только не их дери, а с них. Толку больше будет.

— Старшая, я же омега! — Посчитал нужным напомнить о немаловажном факте кицунэ.

— Оу, Феликс, я не против покувыркаться и с омегой, — игриво протянула Мэй Лин, проводя пальчиком по груди парня.

— Ты такой хорошенький, так бы тебя и обкатала, — присоединилась к ней Сатоми, подбираясь ближе.

— Или мы его.

— Ну, я пошла, — махнула рукой Тун Яо, усмехаясь и оставляя своего младшего в надёжных руках.

— Старшая, не уходите! — Пискнул тот, выдавая значительно тише: — Я их боюсь.

— Если они что-то сделают… Кричи, может, тебя кто и спасёт, — и скосила взгляд на стоящего в отдалении баскетболиста, который во время игры трёх черлидеров даже не подумал вмешаться. Феликс машинально перевёл глаза на альфу, словно хотя бы от него хотел получить спасение, но, заметив, что тот, не отрываясь, смотрит на него самого, стушевался. Он уже не был уверен, что ему была нужна помощь от Хёнджина.

— Я, эм, давайте начнём, а то пара скоро начнётся, — пробормотал омега, тут же получая имена девушек, которые должны быть исключены. Выискивая необходимые папки, он ощущал присутствие трёх капитанов за своей спиной. Они стояли слишком близко, то и дело касаясь его. Отчего искать необходимые файлы и карточки с фамилиями участниц казалось слишком сложно. А ещё смущающе. Феликс буквально покраснел от макушки до пят. От него можно было прикуривать.

— И вот тут, — тыкнула пальчиком Юфэн, для которой не впервой было наблюдать за процедурой перемещения или исключения студента из своего клуба.

— А эту мы тоже убираем, — прошептала ему на ухо Мэй Лин, опираясь грудью на парня.

— Вы к нему так прилипли, как жвачки к ботинку, — фыркнул альфа, стоящий всё это время в стороне, с огромнейшим наслаждением наблюдающий за всем происходящим перед его носом.

— Хван Хёнджин!

— Что? Вы, вроде, должны были осыпать его дарами, а не собой. Если бы не знал, со сколькими альфам вы ебётесь, реально подумал бы, что вы по омегам.

— Феликс — милашка, — надула губки Сатоми, потираясь об его алую щёчку своей, и хитро зыркнула на баскетболиста.

— Да, поэтому не склоняйте моего милашку на кривую дорожку, — без капли смущения произнёс нэко, отчего Феликс покраснел пуще прежнего. Одно дело, когда возле тебя трутся омеги, вы одинакового вторичного пола и в этом ничего сверхъестественного нет, но вот Хёнджин… Альфа. Очень красивый и мощный альфа. От одного вида которого, внутри юного кицунэ всё трепетало и ходило ходуном.

— Твоего? — немало удивились черлидерши, не слышавшие, чтобы тот остепенился и нашёл себе кого-то в пару.

— Хван Хёнджин кем-то заинтересовался?

— И этот кто-то — не его отражение? — Захихикали они, но, не получив в ответ ничего, кроме прищуренного взгляда от альфы, весьма быстро удалились.

Не следя за перемещением девушек, Феликс скинул карточки студенток в отельный кармашек на двери, и, аккуратно сложив папки, закинул те назад в шкаф. Благо, они не просто были подписаны, но и пронумерованы, что значительно облегчало ему задачу.

Занимаясь порученным ему делом, он всё ещё ощущал жар на своих щеках. Со стороны, наверное, выглядело крайне непристойно. Парень был на все сто процентов уверен, черлидерши дразнили его исключительно из-за реакции. А ведь ему было очень некомфортно. Особенно от того, что в таком виде его застукал ещё и симпатичный альфа, на которого он время от времени поглядывал весьма заинтересованным взглядом.

И пока омега был полностью погружён в собственные мысли и размышления, Хёнджин, не ушедший вместе с девушками, неслышно подобрался к нему ближе, и, наклонившись над хрупкой фигуркой кицунэ, протянул ему небольшую записку, всё это время находившуюся в его руке.

— Передай, пожалуйста, это своему старшему, — прошептал он прямо в ушко и, чуть отстранившись, втянул носом аромат парня. А затем ушёл, пока Феликс в шокированном состоянии замер на месте и опоздал на пару, получив выволочку от преподавателя. Но нисколько данному факту не расстроился. Сидя за партой и пропуская мимо ушей тему лекции, он всё ещё ощущал на своём теле горячее дыхание Хёнджина.

В свою очередь Юнги с Тэхёном свою пару провели в лёгком мандраже и откровенном предвкушении. Реагент, принесённый первым, приятно оттягивал карман и просто жаждал быть использованным. И когда прозвенел звонок, оповещающий об окончании пары, они спешно собрались и направили стопы к раздевалкам в спортзале. До прихода учеников им необходимо было успеть обработать специальным составом одежду нескольких особо отличившихся омег, посмевших выдавать своё недовольство Тэхёном не только вербально, но и физически.

Сам парень здраво придерживался позиции, что не обязан нравиться всем и каждому — в этом мире вполне могут существовать неразумные, которым он одним своим присутствием может портить жизнь. Однако это вовсе не означало, что он позволит пренебрегать собой или принижать себя. Кицунэ в жизни не спустит с рук те две недели посягательств на собственную неприкосновенную персону.

Поэтому он с особым удовольствием опрыскивал составом форму учениц, искренне жалея, что не станет свидетелем прекрасного шоу.

«Становлюсь похожим на Юнги» — проскользнула в сознании забавная мысль. И парень искоса взглянул на друга, который как раз закончил со своими шкафчиками.

— Готово.

— Отлично. Валим, пока нас не застукали.

— Ты — заместитель судсовета, я — твой помощник, — весомо заметил кицунэ, добавляя со знанием дела: — Мало ли, какие дела у нас могли в общем спортзале возникнуть.

— И всё же, подозрительно.

— Тэ, — Юнги закинул руку другу на плечо, — не все такие догадливые. Уверяю, даже встреть они нас в раздевалках, ни за что бы не связали с тем, что произойдёт.

В этом Юнги был совершенно прав. Никто из омег и не подумал бы о взаимосвязи двух событий, одно из которых всё же оказалось полностью незамеченным.

После ухода лисов в помещение с мерным гулом от многочисленных разговоров, ведущихся одновременно, вошли ученики. Ничего не подозревая, они спокойно переоделись и пошли заниматься. Не зная, что в этот момент ткань, пропитанная особым средством, под воздействием активных нагрузок оставляла следы на руках, а затем и на повседневной одежде. А на следующей паре по химии, вещество вступило в реакцию с другими и вызвало несколько мощных взрывов.

— Эх, — мечтательно проговорил Юнги. — Они однозначно сейчас уже мацают наши именные швабры.

— Наверное.

— А вдруг, сломают?

— Серьёзно? Тебя только это беспокоит?

— За качественный взрыв-то я спокоен, — пожал он плечами. В результативности смешанного состава парень был уверен на все сто процентов. Не зря лучший друг с начала средней школы окрестил его кличкой «любимый подрывник». Была в Мине уникальная, можно сказать, даже фантастическая способность к катастрофам.

По словам его мамы, он с детства любил творить разнообразную бурду, начиная с собственной тарелки с едой и заканчивая жутко грязными и чумазыми играми, после которых выглядел не лучше чертёнка.

Рыжик счастливо улыбнулся, припоминая свои первые, такие нелепые и наивные эксперименты, которыми в те годы так сильно гордился. Но тут острый локоть друга, всегда находившийся рядом при всех взрывах, отлично так приложился к его ребрам.

— Хватит лыбу давить, — шикнул на него Тэхён. Описания действий прошлого, в которых то и дело пестрели малоприятные описания, совсем не вязались с одухотворённой улыбочкой Юнги. Вспомнив, где они находятся, кицунэ мгновенно пришел в себя. Ведь даже их близкое, как оказалось, знакомство с Кан Айсаном, не спасет его от выволочки.

Произошедшее вчера для обоих ребят все ещё было шоком. Сложно было передать их удивление, когда в кабинет Чимина, с Богомом под ручку вошёл профессор Айсан. Поразительным в тот момент было даже не присутствие их преподавателя на территории Микадзуки, а то, что перед их глазами разворачивалась сцена с любопытной, интригующей меткой «любовный треугольник». Каково было Богому и Чимину, уже более десяти лет состоящих в столь непростых отношениях и Айсан-сану, оказавшемуся помимо своей воли втянутым в их разборки, сложно было даже представить.

— Думаешь, у них там всё будет в порядке? — взволнованно поинтересовался Юнги, нервно поглядывая на дверь, за которой наедине оказалась прелюбопытнейшая троица.

— Нечего переживать, поебутся и успокоятся, — выдал тогда Кацу весьма загадочно и замолк, как партизан у врага на допросе. Сколько бы друзья вечером не пытались его растрясти, узнать больше сказанного не удалось. А с самого утра к ним на квартиру заявился Богом с небольшим подарочным пакетиком.

— Передадите? — Попросил он, смотря на ребят глазами кота из Шрека. Отказать язык не повернулся, слишком часто они видели альфу после очередной милой беседы с Чимином в откровенно разбитом и потерянном состоянии. И когда тот, сияя на всю округу счастьем, неожиданно заявился с пустяковой и для одного и для второго просьбой, не помочь было бы свинством.

— Передай презент Богома, а я пойду твоего должника порадую и дам доступ в оранжерею, — он махнул головой Джину, который тут же просиял и повернулся назад к своему столу, открыл рюкзак и скинул туда все свои вещи. — Увидимся на подходе к крыше. Заодно узнаем, насколько хорошо в классе химии бабахнуло.

— Договорились, — и, проводив друга взглядом, сам принялся за неспешные сборы. Ему торопиться было некуда. Подарок от Богома всё равно собирался передавать тет-а-тет, иначе у студентов с богатой фантазией определённо сложились бы неправильные мысли касательно их отношений. Разумеется, запрещёнными те не были, но давать благодатную почву, на которую стопроцентно из-за их доп.занятий родились бы неподобающие слухи, не хотелось.

Стоило большей части учеников покинуть аудиторию, а остальной направить стопы к выходу, как Тэхён поднялся со своего места и медленно начал спускаться вниз. Когда он дошёл до стола преподавателя, в помещении они оставались почти одни. Несколько омег, замешкавшихся, всё ещё не покинули кабинет, о чём-то весело переговариваясь, а оставшиеся альфы громко гоготали над приятелем, который, складывая вещи в сумку, промахнулся и сейчас ползал на карачках, собирая те по полу.

— Тэхён? — Поднял глаза на своего ученика профессор. На самом деле ожидая, что он один или с Юнги подойдут к нему, но произошедшее дальше было неожиданным.

Уложив рюкзак на стол рядом с бумагами, юный кицунэ достал оттуда небольшой подарочный пакетик, удивительным образом не помявшийся в том хаосе, из которого был извлечён.

— Это вам, — произнёс парень ровным тоном, вызывая у Айсан-сэнсэя и наблюдавшего за всем происходящим Чонгуком, немалое удивление. И если у первого оно было вызвано исключительно любопытством, то у более юного альфы сопровождалось неодобрительным скрежетом зубов.

«Какого хрена здесь творится?!» — Пульсировала мысль в голове, борясь с диким желанием подойти к этим двоим и, схватив омегу за руку, потащить за собой.

По коридору прошлась громкая компания студентов, заглушив слова, которые Тэхён говорил, однако хватало и легкой, скользнувшей по его губам улыбке, чтобы настроение Чона опустилось на пару пунктов ниже. Он смотрел и откровенно опасался того, что может последовать далее.

Однако профессор, приняв подарок, сразу же отпустил своего студента, словно в подобном не было ничего странного и необычного. Внутри всё полыхнуло, а лицо заметно посмурнело. Но парню всё же удалось взять себя в руки и почти ровно спросить у вышедшего из аудитории омеги:

— Ты в столовую? — Ответом ему на вопрос стал непонимающий взгляд удивительно прозрачных, чисто-голубых глаз. Чон смотрел на юношу и с огромным трудом выдал пояснение: — Заметил, что ты в последнее время редко там обедаешь.

— Всё благодаря твоим преданным фанатам, — фыркнул кицунэ беззлобно и легко усмехнулся. А взгляд Чонгука, как прикованный невидимыми канатами, скользнул ниже, прямо на мягкие и по-омежьи полные губы.

— Прости, — выдохнул альфа удивительно легко, словно просьба прощения была для него привычна и естественна. Хотя Тэхён был первым ёкаем, перед которым Чонгук извинился за последние пару лет. Но произнося это простое и незамудрённое слово, язык не отвалился.

— Это в прошлом. Забудь. Тем более, они своё наказание ещё получат.

— Воспользуешься своими полученными правами? — он, наконец, смог отвиснуть, и то, лишь благодаря тому, что Тэхён перестал гипнотизировать его своими невероятными глазами и милым личиком.

— Слишком просто, неинтересно, и палевно.

— Чего?

— Каждое замечание и наказание имеет отметку в журнале, который находится в деканате. Но когда ты выдаешь долги за полученные оскорбления, другим, помимо ответчика, знать о них не обязательно.

— Звучит логично и хитро. В духе кицунэ, — добавил, он весело усмехаясь. Порой тэнгу просто забывал, кем был Тэхён. Слишком спокойный, уверенный и словно миролюбивый. Но, как оказалось, данное мнение об омеге было ошибочным. И от этого становилось лишь любопытней.

— Привет, мелкий, Тэхён, — налетел Намджун ураганом, нарушая их с омегой уединение. В очередной раз. Ещё немного, и это станет плохой привычкой. Чонгук недовольно цокнул и косо посмотрел на старшего друга. Однако тот, лишь поиграв бровями, проигнорировал его молчаливый упрёк.

— Где заместитель моего неподражаемого золотого помощника?

— С Джином, в оранжерее.

— Уже? Вот это скорость.

— Кажется, мне, Юнги всё ближе и ближе к тому, чтобы сдаться под мощным прессингом Ким Сокджина, — высказался Чонгук с усмешкой, и, машинально пройдя вслед за Тэхёном, растерянно покосился на лестницу, которая вела на первый этаж к столовой.

— Может быть, может быть, но, знаете, что я слышал, пока к вам шёл? — Переключился на другую, более любопытную тему старший.

— Очередную сплетню с нашим участием? — выдал Чонгук, не особо заинтересованный новыми фантазиями студентов, которые росли и множились чуть ли не из самого воздуха.

— А вот и не угадал, — радостно выдал Намджун, прежде чем поделиться: — На этой паре наши экологи взорвали класс химии.

— Чего?

— Ага.

— Я в шоке.

— В шоке все. Обычно ведь этим заведуют медики, — и он хитро глянул на спокойно идущего рядом с Чонгуком Тэхёна.

— Не преувеличивай, вы тоже хороши, — отбил нападку кицунэ, готовый при надобности припомнить парочку эпических моментов, но не понадобилось. Смущённо закряхтев, альфа продолжил делиться услышанным:

— Слышал, профессор от произошедшего была в таком бешенстве, что говорить членораздельно, а не междометиями, смогла лишь к концу пары.

— Видимо, слов приличных у неё не было.

— Неужели так сильно бахнуло? — полюбопытствовал Тэ, просто жаждущий узнать больше.

— Там был полноценный взрыв. Катастрофа локального, так сказать, размера. Уверен, они что-то таскали в карманах.

— Экологи?

— А почему нет? — Удивился парень недоумению в голосе друга и перевёл взгляд на своего помощника, надеясь получить поддержку, но облажался. И когда эти двое только успели спеться? Недавно же друг друга на дух не переносили.

— Это вы и химерологи вечно всякую гадость таскаете.

— И всё же нас никогда так не наказывали.

— Не заставляли оттирать аудиторию? — Фыркнул Тэхён, который подобным времяпровождением успел заняться на первой учебной неделе.

— Да какая, нафиг, уборка! — Махнул тот рукой. — Я же говорил, профессор была настолько злой, что и сказать сразу ничего толком не могла. Но после того, как пришла в себя, всей группе назначила штрафные работы в загонах.

— Оу! — дружно скривились Чонгук и Тэхён.

— Ага! И добавила, что как только вычислит зачинщика беспорядка, самолично займется его препарированием.

— Я бы на это посмотрел, — хохотнул тэнгу, в красках представляя всю эпичность данного зрелища.

— А ты, оказывается, кровожадный.

— Он же Чон, — закатил глаза лис, и, усмехнувшись, посмотрел в сторону коридора, из которого на второй космической вылетел взъерошенный и откровенно злой Мин Юнги, а за ним следом семенил виноватый Джин, который, судя по всему, уже на репите выдавал слова извинений.

«Что у них уже успело произойти?» — Удивительно синхронно подумали ребята, но озвучить вопрос всё же не решились, и правильно.

— Просто заткнись, — выплюнул Юнги, кидая на альфу короткий взгляд. — Не хочу тебя ни слышать, ни видеть. Тэ, идем, — и, схватив друга за руку, потащил того прочь под грустно-печальный взор Чонгука.

— Джин, — в его голосе слышалась вся возможная претензия и недовольство.

— Это не я, — тут же открестился альфа.

— В смысле, не ты? — не успели парни получить ответ от друга, пока как тот пришел от рыжеволосого кицуне.

— Этот грёбаный шиншилла пихнул меня в какой-то колючий куст! — Дальнейшее словозлияние от Юнги слышно не было. Видимо, Тэхён взял друга в оборот и утащил подальше от народа, не давая трем альфам сполна насладиться пересказом произошедшего от красноречивого и импульсивного рассказчика в лице рыжеволосого лиса.

— Шамашур?

— Вы бы слышали, они прям сошлись в словесном поединке, — закатил глаза Джин и направился в сторону крыши. Сегодня обедать в столовой не было никакого желания.

— И чего это сам архонт решил поиздеваться над учеником, тем более, омегой? — Весьма провокационно поинтересовался Чонгук. Не случись этой подставы, они все вместе могли бы где-нибудь пообедать. Альфа был уверен на все сто, что ему удалось бы уломать двух лисиц на совместное проведение большой перемены.

— Он бесячий, мелкий лисёныш, — охотно откликнулся на провокацию Чона высший дух, появляясь перед ребятами и занимая удобное местечко, где солнышко максимально успешно будет греть его бока.

— И всё же, отчего такая несдержанность? Ты буквально за одно мгновение вскипел.

— Раздражающий, как блохастый коврик, — фыркнул архонт, и, недовольно зыркнув на ребят, сиганул вниз, как делал всегда при нежелании продолжать разговор.

— Это он так лестно о девятом высшем духе? — Исключительно для галочки уточнил Намджун.

— Ага, чистая, братская любовь, — тяжело вздохнул Джин, уставший от данной темы. Его личное исчадие ада испытывало гиперфиксацию на девятихвостом лисе. И порой казалось, что эта любовь переходила и на всех кицунэ.

— Кстати, касательно Кацухиро и его контрактора.

— Что?

— Мы ведь хотели узнать о том, кто он и все дела, типа, присобачить ещё одного мощного ёкая к себе. Но это же омега, — выдал неожиданную мысль Намджун, выделяя интонацией последнее слово.

— Ты имеешь что-то против омег?

— Напрашиваешься на стандартный в таких случаях ответ, — парень смерил друга пристальным взглядом, в котором отчётливо виднелись искры смешинок.

— Как оригинально, — выдал тот, пряча глаза от вездесущего и одновременно невидящего, что находится перед его носом, горё.

— Но, серьёзно, я не понимаю.

— Что именно?

— Почему эта омега прячется? Стоит ей только заявить о себе во всеуслышание, как внимание и восхищение всей Академии ей гарантировано. Разве это не то, что обожают все кицунэ?

— Ты не забывай, она не просто кицунэ, а в первую очередь контрактор.

— А в чём, собственно, разница?

— Серьёзно? — Джин в шоке уставился на Намджуна, а затем перевёл взгляд на Чонгука. Но ни один, ни второй, искренне не понимали, о чём говорил друг. — Быть контрактором — это не просто обладать огромной силой и неизмеримыми возможностями. Это, в первую очередь, железный контроль над эмоциями, своими желаниями, стремлениями и невероятной мощью, которую ты обязан держать в узде.

— Я всё же не совсем понимаю, о чем ты, — парень закатил глаза, и, тяжело вздохнув, посмотрел на Чона с надеждой.

— Хочешь сказать, даже желая что-то, он может не поддаваться сиюминутным порывам, — начал тот, но довольно быстро затих, поскольку сам не представлял, к чему вел свою мысль.

— Дело не только в этом, — произнес контрактор, принимаясь за объяснения прописных для него истин: — Мы с детства, с самого маленького возраста учимся сосуществовать с могущественным, бессмертным архонтом, который не по своей воле при малейшей твоей ошибке может тебя уничтожить.

— В смысле, разве быть избранником архонта не привилегия?

— Если ты справишься с его силой, то — да.

— Звучит жутковато, — поделился своим мнением Чонгук, под согласные кивки головой старшего друга.

— На деле ещё хуже. Когда я был маленьким, то совершенно не умел контролировать свою ки, которая в то время вошла в активную фазу слияния силой Шамашура. Родители, не зная, что делать, по советам представителей старших кланов, отвозили меня в пустыню, где оставляли на несколько суток, чтобы я обессилел, выплеснув часть неиспользуемой энергии, и не уничтожил наше поселение под ноль.

— Подожди, — прервал его рассказ Намджун. — Насколько ты был тогда мал?

— Ой, перестань, я ведь был не один, со мной всегда Шамашур.

— Но ты ведь понимаешь, насколько это ненормально?

— Оставить обычного ребенка в пустыне на несколько дней — дико. А вот контрактора, не умеющего себя контролировать, ходячую боеголовку, готовую рвануть в любой момент, унеся за собой около сотни жизней — нормально.

— Хм, — Намджун на такое заявление только нахмурился и сжал губы, явно демонстрируя своё несогласие с позицией.

— В любом случае, быть контрактором до полного единения со своим архонтом невероятно сложно, и если бы глава Чон не вмешался, то мы с Шамашуром до сих пор находились бы в подвешенном состоянии.

— Но сейчас ведь всё в порядке?

— Да, иначе я не смог бы учиться в «АНИМА», но контрактор Кацухиро…

— Учится.

— Да, и лично у меня это вызывает восхищение. Он, мало того, что контрактор девятого и сильнейшего архонта, так ещё и кицунэ, который, возможно, и не относится к огненному типу, но характер должен быть чисто клановым. К сожалению, не у всех на пути появится Чон, а если и появится, то Амонтерра точно не пойдут просить помощи у тэнгу. Вздёрнут такую цену, что проще помереть.

— Эй, я не такой.

— А я и не про тебя говорю, а про твоего отца. Плюс ко всему лисы никогда не попросят помощи у Чонов, контрактору проще подождать до двадцати пяти — тридцати лет, пока его энергия уляжется.

— Погоди, в смысле, до двадцати пяти — тридцати? Чё, так долго?

— Чонгук, мы говорим о последнем первородном! Чтобы добиться слияния с Шамашуром, нужен неимоверный запас выдержки, что уж говорить о девятихвостом.

— А почему помощи у нас не попросят? — Задал вполне логичный вопрос парень.

— Ну… Потому что ты — Чон, а он — Амонтерра.

— И?

— Бля, чувак, ты реально не знаешь? Даже я в курсе о противостоянии мохнатых и пернатых.

— Приду домой — посмотрю, — отмахнулся Чонгук, решаясь действительно разобраться, о чём это говорили друзья.

— А, кстати, ты думаешь, контрактор в самом деле из Амонтерра? — Заинтересовался одним моментом Намджун.

— Однозначно.

— Но если всё, что ты сказал правда, а причин не верить тебе нет, то своими поисками и излишним любопытством мы подвергаем контрактора и всю академию опасности.

— Получается, так.

— Значит, нам нужно прекратить свои поиски, — задумчиво пробормотал Чонгук, поднимаясь с места. Они достаточно времени провели на крыше, ещё чуть-чуть и опоздают на пару.

— Значит, стоит.

— Такие серьёзные и загруженные, — посторонний голос на крыше стал большой неожиданностью для трёх альф.

— Кацухиро.

— Я тут весь извёлся в ожидании и нетерпении, а вы, оказывается, меня даже не собирались искать. Разочаровывает.

— Можно задать вопрос о твоем контракторе?

— Любопытно. Давай, — он поелозил на одном месте, устраиваясь поудобнее, и приготовился. Его глаза блестели от ожидания и нетерпения побаловаться и подурить трёх остолопов.

— Насколько более опасно быть контрактором девятого архонта в сравнении с первым?

— Фррр, — разом сдулся миловидный лисёнок, быстро смекая, в каком направлении вели свои беседы друзья.

— Пойми, нам любопытно, — проговорил Джин, чуть лучше остальных осведомлённый о характере Кацухиро, благодаря вечному нытью своего архонта. — Однако переворачивать всю «АНИМА» и подвергать твоего контрактора опасности мы не хотим. Уверен, ваше слияние не достигло финальной стадии.

— Что эта песчаная шиншилла насыпала вам в уши? Или это ты наговорил глупостей? Послушай, может быть, Шушу и не способен обезопасить и отгородить ото всех опасностей одного ребёнка, но мне, девятому высшему духу, такая работёнка на один кусь, — и лисёнок, привычно для момента расхваления себя любимого, красиво распушил все девять хвостов и задрал голову вверх, чтобы спустя мгновение вспомнить злополучную Францию с собственным проёбом.

— Значит, — начал Джин, но мгновенно оказался перебит архонтом.

— Ладно, скучно с вами, — и, в точности как Шамашур некоторое время назад, сиганул вниз.

— И чего он приходил?

— Да кто этих высших разберет?

А сам обсуждаемый, тем временем, на всех парах летел к Тэхёну, и, найдя того, кинулся к ничего не подозревающему парню в объятия.

— Кацу, — только и успел выдохнуть тот, как получил не слишком понятную и вразумительную речь, сводящуюся к искреннему заверению о защите парня от всех бед.

— …никто не посмеет тебя даже коснуться. Ни тупые омежки-подростки, ни отрыжки из Но-Мао, и вообще, им жизнь в подполье сказкой покажется, если они только посмеют рискнуть и показаться возле тебя. Из них всех только Томао хорошей была, но она, блядь, даже не кровная Но-Мао, наверное, поэтому и адекватная, в отличие от этого бешеного клана подгона крови.

— Что успело произойти за те двадцать минут, что тебя не было?

***

Чонгук впервые на своей памяти так долго задерживался в академии, однако некоторые фразы друзей, выданные, как бы между прочим, касательно кланов Чон и Амонтерра, не могли не пробудить его любопытство. Именно поэтому, закончив тренировку раньше времени, он с головой закопался в архивные документы «АНИМА», надеясь найти хоть что-то. Но поиск необходимой информации давался далеко не так просто, как надеялся тэнгу.

По его планам он должен был найти парочку исторических книг, датированных временным отрезком правления клана Чон, и, выудив всё необходимое, поехать домой. Вот только шёл уже второй час поисков, а полезного он почти ничего не узнал. Из немаленькой стопки литературы, об Амонтерра было всего несколько упоминаний. И первое касалось тех далёких времён, когда тэнгу под предводительством Чонов решили основать собственную империю, приглашая союзные и малочисленные кланы объединиться. И первый задокументированный отказ они получили именно от Амонтерра. Впоследствии ещё несколько императоров пытались привлечь на свою сторону строптивых и своенравных лисиц, но ответ оставался неизменным.

А империя тем временем росла и собирала на своих территориях всё больше и больше рас, которые, преисполнившись уверенностью в собственной силе и могуществе, презрительно начали относиться ко всем не-имперцам и к Амонтерра, с далёких времён проживающих на своих землях, приблизившихся к имперским, в том числе.

Лисы на такое отношение к себе только посмеивались. Сколько бы именитые и родовитые вельможи не кривили носы в присутствии аловолосых, но стоило сильно прижать, они ходили именно в их лечебницы и лавки за травяными сборами.

— Забавно, — только и усмехнулся Чонгук, прочитав данный фрагмент информации. В голове слишком ярко пестрела картинка, где великие господа склоняли головы перед лисицами, что одаряли таких попрошаек презрительно насмешливым взглядом.

Но к чести Амонтерра, они, пусть и артачились, кривя носы, но перед лицом жизни и смерти — выполняли свою работу без лишних словоизлияний.

После нескольких таких серьёзных случаев к императору Чону всё чаще и чаще стали поступать прошения о присоединении к империи или об изгнании свободолюбивых кицунэ с их земель. Начался новый виток переговоров, ожидаемо не приведший к положительному результату. Лисиц их жизнь устраивала, а вот имперцы злились и выливали свое недовольство, которое незаметно переросло в обсуждение взять Амонтерра силой. Уж слишком превосходящими были у них навыки врачевания, а об их уникальных снадобьях и отварах, сотворённых из неведомых трав, чуть ли не легенды ходили. Настолько те были чудотворными.

И, разумеется, охотников получить информацию об одном и втором хватало, но не иначе, чем на благо, в тот момент, когда подготовка к военному походу на Амонтерра шла полным ходом, императрица, носящая под сердцем наследника престола, сильно захворала и слегла. Император готов был рвать на себе волосы. Если кицунэ хоть краем уха уловили о возможном военном походе, то упрашивать тех о помощи придётся долго. Вот только у императрицы с наследником столько времени могло и не быть в наличии…

Невозможно было передать его удивление, когда небольшая делегация из четырёх кицунэ сама пожаловала на порог его дворца. Спрашивать о том, откуда у красноволосых имелась такая конфиденциальная информация о состоянии здоровья члена правящей семьи, император не стал. И самолично провёл лекарей Амонтерра к супруге.

— Выживут, — проговорил глава клана, одним своим словом даруя надежду. Именно в ту тёмную, безлунную ночь, представители двух сильнейших кланов впервые поговорили.

Они сидели вдвоём за чашкой чая в покоях императора, куда не всегда могли ступить министры, и спокойно обсуждали сложившуюся между кицунэ и имперцами ситуацию.

— Я знаю, чем вы руководствуетесь, император Чон. Также мне ведома причина, по которой ваш далёкий предок начал собирать под своё крыло ёкаев, и частью своего сознания понимаю.

— Но не принимаете, — легко понял скрытый смысл слов тэнгу.

— Так же, как и вы нас, — уголок его губ чуть дёрнулся в намёке на улыбку.

— Однако это вовсе не значит, что мы не можем сосуществовать вместе.

— Мне импонируют ваши речи. Но это вовсе не значит, что мы вступим в ваш альянс.

— Отчего же? Империя велика и сильна. За последние полтысячи лет мы более чем в десять раз увеличили свои территории, приютили огромное количество малых кланов, что без нашей поддержки определённо сгинули бы с течением времени, или были поглощены более сильными. В нашем союзе множество именитых и могучих семей. Никто из них не чувствует притеснение по отношению к себе и занял ту нишу, в которой хорош.

— Ваши слова сладки, подобно патоке, император Чон, а действия кровавы. Вы со своими предками собрали вокруг себя множество существ, дали им защиту, уверенность в будущем и позволили развиваться. Это достойно восхищения. Но вместе с этим вы взрастили поколение ёкаев, преданных вам и готовых положить свою жизнь на плаху по первому вашему приказу. Боюсь, как бы ни были магически сильны мы, кицунэ, но в этом амплуа помочь вам не сможем.

— Я не призываю вас сражаться.

— Отнюдь. Рано или поздно за возможность жить в мире и спокойствии придётся заплатить. Не по вашей воле, так по велению народа, проливающего кровь за спокойствие остальных граждан.

— Доля истины в ваших словах есть, — хмуро проговорил император, не слишком довольный собственным согласием с оппонентом.

— Вы слишком много воюете для нас, кицунэ.

— Не стоит преуменьшать собственные заслуги, — покачал мужчина головой. — Лисы не просто так известны, как сильнейшие огневики.

— Наш создатель одарил нас многочисленными способностями. Но мы мирный клан и предпочитаем сосредоточиться на том, что откликается в нашей душе светом.

— Однако, несмотря на ваши слова, глава клана Амонтерра, среди вас есть могущественные воины, способные соперничать в силе с самыми элитными и подготовленными бойцами империи.

— Каждый становится силён, когда ему есть что защищать. Но наши с вами интересы лежат на противоположных плоскостях. Народом империи руководствует жажда наживы, власть, богатство и сиюминутное удовольствие. Для лисов важна семья, клан и мир.

— Мир — звучит красиво.

— В спокойной и умиротворённой жизни есть свои плюсы, которые мы умеем и будем защищать, — глаза лиса на миг блеснули кроваво-красным оттенком, а император в полной мере оценил полученные предупреждения.

— Я понимаю.

— Однако, позволю себе добавить, мы — целители, и всё остальное нас не сильно интересует. И вам, Ваше Величество, стоит прекратить свою деятельность, — произнёс глава клана совершенно другим тоном, максимально далёким от мягкого баритона, которым говорил с императором до этого. — Из всех тэнгу только четверо из вас имеют аки, и ни одна из них не второй формы. У нас же есть Кацухиро, при воплощении которого все кицунэ обретают неимоверное могущество.

— Ты — контрактор, — хмуро выдал тэнгу. Речи ёкая, сидящего напротив, ему нисколько не понравились. Особенно скрытая угроза в голосе. Он был готов защищать свой клан, и, если надо, не побоится выступить и перед армией имперцев. Это вызывало уважение и одновременно с ним Чону не понравилось, что один из Амонтерра нисколько не опасается возможной битвы, будучи уверен в своей победе.

Угрожать архонтом было чем-то новым.

— Ты так ничего и не понял. Мы не гоняемся за властью, в отличие от тебя, Чон. Поэтому держи свои желания в узде, иначе придется столкнуться с тем, к чему ты вовсе не готов.