— теперь я, что ли, должен пиры здесь закатывать? — почти прошипел бродяга, демонстративно сев не на роскошный, но потрёпанный временем королевский трон – кажется, с него только-только смахнули пыль – а прямо на огромный стол.
— не должен, — флегматично ответила муза и приподнялась на цыпочки, чтобы получше рассмотреть витражи в окнах: цветы, луна, терновник, щит, все яркие, окрашивавшие проходящий через них свет в фиолетовый, синий, красный, жёлтый... — только если сам захочешь.
— вот ещё! буду я тратить на это время, — раздражённо бросил он, поморщившись, будто встрял босой ногой в болото. муза его грубость проигнорировала – знала, что ему эту злость надо куда-то деть, чтобы он смог двигаться дальше.
на неё, в отличие от брата, массивные каменные стены замка совсем не давили, несмотря на всю их бесчеловечность – наверно, потому, что она знала: она в любой момент, даже в этот, может их покинуть.
другое дело, что она бы этого не сделала – это она тоже знала наверняка.
— я хочу нести ответственность только за себя, тебя и то, что мы делаем, — прервал молчание бродяга, рассматривавший свои истоптанные ботинки не менее пристально, чем муза – прекрасные витражи, — всё остальное меня не касается – только отвлекает. сколько тварей я убью, если буду сидеть здесь, занимаясь этими напыщенными лордами и их напыщенными проблемами?
— это могут делать твои помощники, — голос музы в этот момент напоминал ручей, мирно текущий по ровной земле, не зная камней и других преград; мелодию лиры, струны которой по вечерам перебирал её отец, подыгрывая стрёкоту кузнечиков и уханью сов; шелест листвы, едва колыхаемой ветром – почти колыбельная. бродяге иногда казалось, что она умеет это контролировать, — став королём, ты получишь ресурсы, благодаря которым сможешь спасти больше людей.
— сколько, два человека? три? — насмешливо скривился бродяга, взмахнув рукой вверх, как делают, когда говорят о чём-то огромном, — это глупая трата времени.
— а три жизни – это мало? — спросила спокойно, без укора или упрёка, будто действительно хотела узнать его мнение, но бродяга сразу осёкся, ответил без сарказма:
— нет, — и опять замолчал.
тут уже муза прервала тишину, чтобы напомнить о том, что бродяга или не услышал, или проигнорировал:
— я поговорила с брутом – он кажется мне хорошим человеком, которому можно доверить часть работы!
— кому? — переспросил, опешив, бродяга, словно забыл, что в мире существуют люди помимо него, музы и обобщённых его воображением бездельников, думающих только о том, чтобы навесить на него побольше обязанностей, отвлекающих его от великой миссии.
— брутом. он управляет казной. мне кажется, ему можно доверить и другую работу помимо этой, например, чтобы он был набрал других знающих людей.
— с чего ты это решила?
— он кажется мне ответственным.
бродяга закрыл глаза, выдохнул сквозь зубы и покачал головой. какой бы муза ни была просветлённый и премудрой в вопросах магии, в вопросе доверия к людям она была так же хороша, как он – в волшебстве.
а он однажды получил по лицу веткой дуба, зачарованного (и почти прирученного, если это слово вообще применимо к... деревьям) ею, когда попытался с ним поиграть.
— то есть ты предлагаешь мне свалить непонятно на кого ответственность за королевство и продолжить шляться по лесам и болотам, надеясь, что он меня не подведёт?
— ты же говорил, что тебе всё равно на всё это, — ехидно улыбнулась муза, и с неё разом слетела, словно невесомая вуаль, маска загадки, — а теперь волнуешься за королевство.
— я не говорил, что мне всё равно на королевство! — запротестовал бродяга и отвернулся, когда услышал приближающийся к нему стук деревянных подошв.
— говорил, — он, даже не глядя на неё, буквально слышал в её словах улыбку. прячась от неё, он закрыл глаза и ссутулился, словно пытаясь сжать плечи и укрыться в этом коконе, — «мне нет никакого дела до того, кто и как всем этим управляет, меня это не касается». сегодня утром. а потом повторил это днём.
бродяга пробормотал что-то нечленораздельное и, не желая признать её победу, ушёл от ответа самым простым способом – уронив голову ей на плечо, позволив ей запустить пальцы в его вечно спутанные, покрытые грязью и сажей волосы.
— на тебя свалилась огромная ответственность, персей, — он вздрогнул, услышав это обращение, но уже через секунду вновь расслабился, почти впав в дремоту, когда её пальцы стали мягко перебирать локоны, осторожно их распутывая, — но с ней ты получил не меньшую силу. и я знаю, что ты найдёшь ей применение.
— я не король, — пробормотал он, едва слышно, ей в шею, — я не соответствую этой роли и не хочу под неё подстраиваться.
муза услышала не произнесённое, застрявшее даже не на языке, а где-то в горле: «боюсь, что не справлюсь».
— ты не должен, — терпеливо, как маленькому ребёнку, объясняла она, — меч не ошибается – если он позволил тебе достать себя из камня, значит, ты уже достоин. ты уже король – теперь тебе нужно решить, каким королём ты будешь.
бродяга вместо ответа вцепился
в рукав её платья и расслабил вечно напряжённые плечи.