В поисках шоколадного незнакомца

Ланга стучит один раз. Выжидает, прислушивается по-кошачьи. Ответа нет. Он стучит снова и чуть не дарит Реки синяк на лбу.

— О, Ланга! — сверкает он ярчайшей улыбкой. Сердце с новой силой долбит по волнению.

— Это тебе.

Ланга тычет коробочкой в грудь Реки. В глаза не смотрит — опасно. Вдруг снова захочется лопнуть.

— Чего это? — Реки вертит коробку в ладошках. Принюхивается. Вспоминает, какой сегодня день и чем он красен. Ну, кроме отсутствия пар.

— Шоколад, — чеканит Ланга, будто вчера выучил японский. — Или типа того.

— Гонишь!

Реки чуть не прыгает. Он трясёт шоколад, смакует грохот кубиков, но не открывает. Медленно, но до него доходит. Очередь Ланги быть потрясённым. Или тряхнутым?

— От кого? Где взял?

Ланга мечтает повернуть голову на сто восемьдесят, только бы не слепнуть от звёздочек в чужих глазах. Не может же он сказать правду! Хотя… зачем тогда готовил?

— Ну, э-э… — размышляет Ланга. Каждая секунда отнимает у Реки по десять баллов терпения. — Там. В универе. Тут написано твоё имя.

Реки издаёт радостный клич. Так ли важно, что отсутствие занятий у них общее?

— Не видел никого? Кто оставил? Бли-ин, мой первый… в смысле в этом году первый шоколад! Так вкусно пахнет, точно какая-нибудь милашка делала!

— Не видел.

Ланга и правда весь день не смотрелся в зеркало. Ну, только мельком, когда умывался. Уж точно не в универе. Он там вообще не был.

— Слушай, Ланга! — Реки хватает его за плечи — как не роняет шоколад? — Мы должны выяснить, кто это был!

А Ланга и так знает.

— Наверное.

— Для начала, — Реки принимается штурмовать мозгом новые пределы, — нужно найти того, кто был на парах. Наша группа не вариант… Точно! Семпай!

Это Ланга тоже понимает. Есть только один семпай, имя которого касалось языка Реки. Ну, кроме Хиги-семпая. Он тут точно не поможет.

Реки достаёт телефон, держа шоколад двумя пальцами, и набирает сообщение. Очень быстро. С такой скоростью пальцев он бы вскрыл коробку за секунду.

— Класс! Он в универе. Пойдём.

Варианта отказаться не предусмотрено.

Иногда Ланга завидует Реки: кампус так близко к универу, пешком всего минут десять. Ни тебе метро, ни автобусов. Зато у него есть мамины вкусные обеды под рукой, а не только фастфуд из комбини. Хотя вместе с Реки каждый поход в магазин как в ресторан.

Сегодня эти десять минут кажутся вечностью.

— Думаешь, это всё-таки кто-то из группы? Если нет, то сто процентов из параллели. Не семпаи же! Я никого не знаю. Блин… а если реально семпай?!

И так далее. Ланга нарочно кивает невпопад, но его мнение так и так не учитывается. Скорее бы Реки уже уничтожил шоколад и забыл о нём.

У входа они одновременно цепляют взглядом Мию. И он туда же — в руке шоколад. Стоит и смотрит на него пустыми глазами. Реакция мечты.

Только Ланга вскидывает ладонь в сторону маленького друга, Реки тянет его рубашку и прижимает к забору. Слишком близко. Аж в глазах темнеет.

— Прикинь, — лицо Реки накрывает кислятиной, будто шоколад с лимоном съел. — Сестра вчера закидала меня какими-то стрёмными вопросами. Типа, Чинен-кун ест шоколад или только здоровую еду? — он завышает голос — от сестры не отличишь. — Чинен-кун любит начинки? Какие фрукты ест Чинен-кун? Я чуть не блеванул.

Подруга Ланги по несчастью. Или враг — по счастью. Уж слишком Мия озадачен приобретением. 

Наверное, зря Реки так кукожится. Было бы страннее, если бы подарил кто-то из вуза. Он ведь самый младший.

— А чего мы прячемся? — шепчет Ланга. Подозрительные глаза охранника делают его нервным.

— И правда. — Реки подскакивает на месте и выходит на всеобщее обозрение. — Горизонт чист. Эй, Мия!

Теперь их мучает не только взгляд охранника, но и всех присутствующих. Мия на это объявление только хмурится.

— Решили за ум взяться? — ухмыляется он совсем не обидно. — Не помню вас в списках факультативов.

— А ты всё мучаешься, бедненький, — Реки закидывает локоть на его плечо. Мии приходится потянуться, чтобы вытащить из-под него отросшие волоски. — Возьми выходной, покатаем на скейтах.

— Нет уж, — он вздёргивает носик. — В субботу, как договаривались. Так чего вы тут?

— Прикинь! — Реки тут же бросает трогать Мию и достаёт коробочку. Где он её прятал? — Мне кто-то шоколад подарил.

Мия поднимает бровь и косится на Лангу. Тот прячет глаза на схеме эвакуации.

— Кто-то?

— Да-а, вот ищем теперь. Может, ты видел кого в большой аудитории на втором этаже?

— Там весь день пары у выпускников.

Челюсть Реки готова упасть на сто восемьдесят градусов. Стоило соврать про аудиторию поменьше.

— Ну дела…

— Слушай, Реки, — осторожно начинает Мия. — Что, если отправитель у тебя прямо перед носом? Что, если его не нужно искать?

Хорошо, что Мия такой умный. Хотя, не был бы умным, не поступил бы экстерном. Даже в шестнадцать его оценки выше их. Вместе взятых. И по Реки легко видно причину.

— Тоже думаешь, кто-то из группы передал?

Что ж… безнадёжно.

— Да, — вздыхает Мия, похлопав Лангу по плечу. — Наверное. Удачи.

Последнее предназначено совсем не Реки, но тот с благодарностью кивает.

— О, семпай ответил, что он на третьем, у студсовета.

— А почему сразу не спросил? — задумывает Ланга. И зря. Очевидно же:

— Вопросик деликатный.

Они летят по лестнице через две ступеньки. Только скейтерский опыт помогает Ланге не задохнуться. Стыд, конечно, почти прошёл. Вместо него на плечи давит досада. И немного — желание забиться под снег и поваляться так пару деньков.

— Сакураяшики-семпай!

Тот приветливо кивает издалека, но продолжает раздавать поручения кохаям. Те восхищённо внимают каждому первому слову. В руке у него шоколад.

— У семпая после сегодня диабет будет, — усмехается Реки. Хоть Ланга с ним согласен, не слишком ли сильно он уважает его? Подумаешь, крутой и вообще идеальный. Мало, что ли, таких.

— У него ведь одна коробка.

— Спорим, больше?

Семпай наконец одаривает их своим драгоценным вниманием. Стоит обернуться, спорщики видят не одну коробочку, а три маленьких друг на друге. Джекпот.

— Реки-кун, насчёт заявки на открытие клуба, — прилежно вспоминает тот. — Попробуй в следующем году. Для начала нужно будет найти куратора с курса постарше и территорию. Думаю, тут можно задействовать скейт парк у набережной. Потом заполнить заявку, которую я давал, и отнести в студсовет.

— Хига-семпай обещал помочь. Ты наш спаситель! — молится Реки, слегка поклонившись. — У тебя столько дел, а ты всё равно помог! Сейчас, наверное, совсем жо… времени нет — слышал, студенты по обмену возвращаются.

Семпай весь вытягивает, вежливая улыбка складывается в линию. На Реки он теперь смотрит поверх очков со странным блеском в глазах.

— Откуда знаешь?

— Друг сказал. У него сосед сейчас в Италии. Так круто!

Ланге кажется, что семпая передёргивает.

— Ты случайно не помнишь его имени?

— Он не говорил.

— А внешность? — Семпай подступает ближе, настойчиво ищет знакомые воспоминания в глазах Реки. — На гориллу не похож?

Ланга и Реки хором задумываются. Представить человека-гориллу, оказывается, не так-то просто.

— Забудьте, — резко сдаётся семпай, замечая коллег по студсовету. — Я узнаю, если нужно.

— Да нам как-то…

— Точно! — загорается Реки обратно. А ведь оба чуть не забыли про единственную цель визита в альма-матер. — Сакураяшики-семпай! А ты случайно не видел…

И вся история заново. Вообще-то она не такая уж длинная, чтобы скипать её, но Ланга и так еле терпит продолжение цирка. Страшнее всего, что Реки у него что-то спросит. Уточнит. Ланга же совсем не умеет врать.

— Я узнаю, — отвечает семпай. Такой надёжный. Словно пронзает Лангу тысячей стрел позора.

Пока Реки рассыпается в благодарностях, уведомление зовёт Лангу к ответу. Сообщение от Мии. 

“Вы ведь ещё бегаете? Лучше признайся ему, он не успокоится”. 

И всё-таки — какой умный. Но написать легко, а сделать…

Аудитории плавно всасывают в себя студентов. Может, это знак. Раз остались одни, пора перестать отмалчиваться. Ланга сжимает кулаки, ища в них волю, взвешивает свою усталость и аргументы против. Смотрит в задумчивое лицо.

— Реки, слушай. На самом деле это я…

— Я знаю! — вылетает в ответ. Желудок Ланги падает в пятки и возвращается к черепу. — Нужно просто поспрашивать у девочек конспекты и сравнить почерки!

Нет. Больше Ланга пытаться не хочет.

— Ну не гений ли? — хвалится Реки, не замечая тучи над макушкой друга.

— Конечно…

— Кого бы первого спросить? Может, Ямаду? У неё вроде такой… необычный почерк, как на коробке. Или начать с Киношиты? Она ко мне частенько подсаживается. Ланга? У тебя телефон звонит.

Но Ланга ничего не слышит. Только привязка рефлекса к звонку помогает ему принять вызов. Звонкий и любимый голос на том конце больно бьёт в сердце.

— Ну как? Подарил? — щебечет мама. У неё никогда не выходило скрыть предвкушение.

— Да.

— Он обрадовался?

— Ага.

— Как здорово! Приходите сегодня на обед вместе.

— Ладно.

Новость об обеде Реки воспринимает с животом, заполненным одной радостью. Даже план по изъятию конспектов откладывает. Правда, вслух он задумывается, что это странно — они же сразу поймут, что он их расколол, и ничего не дадут. Хотя это тоже показатель. Ланга старается в чужую логику особо не углубляться.

Больше всего, конечно, пугает, что за всю дорогу домой в речи Реки ни разу не проскальзывает слово скейт. Кажется, Ланга его сломал.

— Реки-кун, добро пожаловать, — тон голоса мамы поднимается на пару ступеней. Слишком много доброжелательности.

— Ой, спасибо за приглашение, Хасегава-сан! — Реки вот голос занижает. Как довольный кот.

— Проходите за стол.

При виде еды Ланге становится легче. Относительно. Разговоры он не слушает — словно щебетание птичек на фоне. Главное: на столе хлеб, рыба и лапша. И не надо ему никакого признания для счастья. Не надо ведь?

Только когда опасность вступает в диалог, Ланга просыпается.

— Как тебе шоколад, Реки? — до ушей улыбается мама. — Уже попробовал?

— Вы уже знаете? Ничего себе.

Может, Ланге стоило бы встрять здесь. Но до него слишком долго доходит. Это у них дружеское.

— Да вот хотел подходящую атмосферу найти. Всё-таки человек старался, готовил. Я сначала подумал, из магазина, но тут нигде нет названия.

Мама в ответ смеётся чересчур радостно. Ланга чует неладное. Но, к сожалению, чуйке не верит.

— Да-а, Ланга вчера весь вечер у плиты копошился. Так и пришлось помочь… немножко. А так Ланга всё сам, старался. Как хороша молодость!

— Ого-о, а кому?

В комнате виснет молчание. Наверное, надо было её предупредить. Не пришлось бы выносить на себе целых два сложных взгляда. У Реки лицо кукожится как от предательства.

— Реки-кун… — осторожно начинает мама. — А кто тебе подарил?

Достаточно безопасно. Лучше от этого не становится. Ланга берёт в рот побольше мяса, лишь бы не пришлось объясняться.

— Не знаю! — Реки возвращается к тайне вселенной. — Мы весь день пытаемся выяснить.

Мама ищет слова долго. Изучает обстановку, собранную информацию, лица участников замешательства. Выстраивает стратегию. И, как и Мия, берётся помочь. Ведь на кону стоит разбитость сердца её сына!

— Ой, что это я! Забыла про салат, — она подскакивает на месте и хватает локоть сына. Приходится жевать быстрее, чтоб из его пухлых щёк не повылетал обед. — Ланга, пошли поможешь.

Салата на кухне не оказывается. Ланга расстраивается сильнее.

— Малыш, ты не отдал Реки шоколад?

От её взволнованного голоса веселее не становится.

— Отдал.

— Но не сказал, от кого он?

— Не решился.

Мама явственно умиляется и прижимает к себе голову сына. От её волос пахнет домом и любовью. Немножко хочется никогда не двигаться. И ещё более немножко — взять себя в руки и доделать начатое. Ланга даёт себя обнимать, пока мама сама не отстраняется.

— Пойдёшь к нему? — она склоняет голову набок. — У тебя всё получится.

Ланга кивает. Берёт булочку с маком и окончательно подбирает решимость. Гость самозабвенно наматывает лапшу на палочки.

— Реки.

— Твоя мама так вкусно готовит! С ума сойти.

— Реки! Послушай!

От неожиданной громкости он подпрыгивает на месте. Наверное, стоило хоть раз послушать Лангу и… послушать его.

— Этот шоколад — мой.

— Но на нём моё имя…

— Я его сделал. То есть мы с мамой. Но тебе. Просто… ты вызываешь во мне столько чувств! Я никак не мог понять, что это. Рассказал маме: хочу видеть тебя каждый день, я больше всего на свете думаю о том, как еду рядом с тобой на доске, мне уютно у тебя дома и хочется звать тебя в гости. Она решила, что я влюбился. Может, потому что каждый день говорил… Зато тогда я понял. Поэтому хотел отблагодарить тебя за всё. Без тебя я бы не полюбил скейты. И Окинаву. И Японию.

Цвет лица Реки отлично выдаёт скорость, с который в мозг вливается услышанное. Казалось, разве может такая мелочь смутить его? Подумаешь, признание в любви. От лучшего друга. И шоколад. Первые в жизни.

А ведь как ему только ни приходилось позориться. И слетать со скейта прямо на финише. И рвать тесные школьные брюки после падения. И поскальзываться по дороге к доске на уроках… Что-то частенько он падает. Но сейчас всё совсем по-другому.

Лицо Реки загорается.

— Просто… я подумал, вдруг тоже тебе нравлюсь. Мама даже думала, мы встречаемся. Я что-то не так понял?

Теперь каждое слово будто оставляет в мозгу Реки свой отпечаток. Палочки ещё в его руке, но стола он не видит. Только выжидающие, такие восхищённые глаза Ланги — прямо напротив.

Реки выкладывает шоколад из кармана толстовки. Развязывает ленту. Берёт кубик шоколада и прожёвывает. 

— Очень вкусно.

Не успевает Ланга улыбнуться, Реки подскакивает на месте и тычет пальцем в его грудь.

— Надо было сразу сказать, что это от тебя!

— Я хотел. Но ты потащил меня в универ, а потом сказал про поиск по почерку…

Всё так. Но не будет же Реки признавать вину. Тем более, если задуматься… он так облажался.

— Н-ну и что! Я же… я же такой дурак. Мне надо прямо.

Ланга подпрыгивает за ним, ловит его ладошки и повторяет для верности:

— Ты мне нравишься!

— Да не кричи ты!

Даже волосы будто краснее. А Ланге и этого мало.

— Ты мне нравишься ещё со школы… Нет! Помнишь, когда ты выкрикнул моё имя на уроке? Я тогда так разволновался, но не понял почему. Думаю, тогда я уже…

— Зачем это вспоминать?!

— Ты всегда так классно меня поддерживал! Учил кататься, прыжки делать. Я глаз не мог оторвать, когда ты вставал на скейт!

— Вообще-то это пипец как смущает!

— Нет, наверное, ещё раньше, — не сдаётся Ланга. Решимость найти каждое значимое воспоминание затмевает чужой стыд. — Помнишь, как мы познакомились? Ты так классно через меня перепрыгнул!

— Умоляю, пощади!

Они не слышат, как дверь на кухню тихонько прикрывается. Правда, различать каждое слово над ухом это совершенно не мешает. 

Затихают крики не скоро. Кажется, громкость нарастает, но вдруг — тишина. И не проверишь, можно ли входить. Но это ничего. Маме же нужно время, чтобы нарезать вкусный салат.