Лебедь Х-I

— Миллионы людей по всему миру смогут жить со спокойным сердцем, благодаря разработке наших учёных. Уникальный прибор, который создали на базе НИИ Бринкли, успешно себя зарекомендовал в избавлении людей от мучительной болезни «родственных душ». После того, как медики поставят операцию на поток, каждый сможет самостоятельно выбирать судьбу и не зависеть от начертанных судьбой рамок. Наш репортёр посетил презентацию новой технологии.

Суровое лицо ведущей вечерних новостей по главному каналу сменилось миловидной девушкой, стоящей на фоне рядов зрительного зала и сцены. Совсем небольшое количество мест осталось незанятыми: все без исключений желали воочию увидеть презентацию чудо-разработки. Слева от двух маленьких фигурок учёных на чрезмерно толстых ножках, выкрашенных почему-то бирюзовой краской, возвышалась установка в виде больничного кресла с закрытым в корпус из белого пластика большим прибором, который опускался на голову пациента и по форме жутко походил на тюбетейку. Это всё напоминало технику будущего из какого-нибудь фантастического романа.

Заинтересованно не отрывая взгляда от экрана телевизора, девушка активно пережёвывала кусок хлеба. Её рука рассеянно потянулась в пространство за спиной, где находился кухонный стол, и уже через секунду звонкий удар пульта об пол, вынудил хозяйку всё-таки подняться с места. Наскоро она вставила вывалившиеся батарейки обратно, для лучшей работы шлёпнула прибор по крышке и прибавила громкости.

— Никому ещё не удавалось настолько чёткого и внятного пояснить о том, как работает система родственных душ. Всегда считалось, что симптомы, которые проявляются при первой встрече с вашим человеком, исключительно индивидуальны, но даже этот постулат наши молодые учёные подвергли сомнению.

Когда слова репортёра закончились, картинка резко сменилась приближенным планом сцены. На экране появился один из учёных — мужчина со светлыми растрёпанными волосами, которые явно пытались уложить гелем, отчего стало только хуже, и пряди походили на склеенную наскоро детскую аппликацию. Впрочем, и само его лицо выглядело таким моложавым и озарённым, что казалось, перед камерой стоит какой-то помешанный на исследованиях практикант. Из левого нижнего угла экрана вылезла надпись: «Михаил Марченко, ведущий научный сотрудник отделения родственных душ НИИ им. Джона Р. Бринкли».

— Всем известно, что при первом приближении, так сказать, соулмейтов друг к другу, оба слышат в голове последнюю мысль другого. Это вроде яркого сигнала о грозящей опасности. Поэтому если когда-нибудь в вашу голову придёт какая-то глупость, осмотритесь — возможно, рядом ваша родственная душа, — Михаил собирал взглядом улыбки публики, когда за его спиной на белом полотне, куда проецировалась презентация, появилась столбчатая диаграмма.

Именно этот первый симптом продолжал раз за разом повторяться в присутствии соулмейта, пока человек не находил своего будущего партнёра и не пропитывался к нему чувствами. Поэтому самый высокий столбец на диаграмме был подписан как «головные боли и навязчивые мысли».

Случалось, что первый признак дополнялся другими, чтобы усилить притяжение душ. Следующие показатели частоты повторов тех или иных симптомов создавали собой нисходящую лесенку от «несвойственных действий», «изменений образа мышления» и «боли в различных частях тела» до «других категорий». Будь воля зрительницы, она поставила бы репортаж на паузу, чтобы внимательнее рассмотреть собранные учёными статистические данные.

На первый взгляд симптомы были абсолютно разные, но учёный уверял, что в основе лежала очень простая закономерность. Все проявления основывались на партнёре: особенностях его организма, характера, мировоззрения, увлечений.

— Например, — Марченко активно жестикулировал, делая каждое своё выражение более ярким и запоминающимся, — вас начали преследовать боли в спине после встречи с соулмейтом, скорее всего, впоследствии выясниться, что ваш партнёр болен остеохондрозом. Или вы, тихий по натуре человек, резко начали гореть идеей о прыжке с парашютом, возможно, это не ваше желание, а подсказка о том, что родственная душа тот ещё экстремал.

Невольно зрительница сделала ещё громче, ощущая растущее уважение к человеку на экране. Девушка понимала, что очень сложно о серьёзном исследовании говорить в стиле научно-популярного выступления для широкой публики. Балансируя на тонкой грани между сухим, нудным рассказом и откровенным кривлянием, учёный грамотно и спокойно доносил свои мысли, добиваясь того, что каждый мог понять сложную науку.

— Озвученные симптомы преследуют каждого, кто уже успел встретиться со своей родственной душой, — вещал голос репортёра, пока кадры сменялись один за другим, показывая задумчиво слушающих зрителей. — Эти проявления всегда считались чистой магией, но учёные утверждают, что проблема таиться в нашем собственном мозге.

Наконец, на экране появился второй из учёных — молодая женщина в отлично сидящем на ней деловом костюме. Завидев её выразительное и слишком знакомое лицо, зрительница подавилась своим обедом, закашлявшись от попавшего не в то горло кусочка котлеты. Девушка быстро подскочила за водой и, нарушая исконное правило кухни наливать всё в кружку, начала пить прямо из графина. Через секунду она уже подсочила к самому дисплею телевизора, разглядывая научную работницу. Для такого торжественного и важного момента женщина накрасилась чуть ярче обычного, удачно подчеркнув свои светло-карие глаза более тёмными тенями цвета горького шоколада, и уложила каштановые волосы в высокую шишку с выпущенными слегка завитыми передними прядями. На её фоне растрепанный и взъерошенный Марченко выглядел более чем нелепо. «Юлия Кострова, научный сотрудник отделения родственных душ НИИ им. Джона Р. Бринкли», — прочла выбежавшую надпись девушка и не сдержала нервный смешок.

— Мы пришли к заключению, что за связь соулмейтов отвечает определённая часть нашего мозга. При знакомстве с новым лицом нейроны в ней начинают работать более активно, что приводит к ранее указанным симптомам, — Юлия водила красной точкой лазерной указки по слайду, где был красочно изображён мозг.

Она объясняла очень доходчиво об основе исследования, но в отличие от коллеги, Юлия оставалась более сдержанной в своём выступлении. Камера то и дело показывала зрителей, слушающих с большим вниманием, достаточно погруженные в тему люди конспектировали, менее просвещённые просто старались понимать, о чём идёт речь.

— Мозг человека излучает мощные электромагнитные волны и может вступать во взаимодействие с излучением другого человека. Если люди имеют существенные сходства характера и мировоззрения, то происходит резонанс этих излучений, что и связывает их как соулмейтов, — впервые за всё выступление Юлия улыбнулась. — Именно поэтому родственные души способны прочесть некоторые мысли и почувствовать присутствие друг друга на небольших расстояниях в восемь или десять метров.

Когда женщина полностью окончила с теоретической частью, на сцену вышел высокий парень, который был первым испытуемым установки под названием «Олуша».

— С помощью нашей технологии мы облучаем нужную часть мозга электромагнитными волнами определённой частоты в особой последовательности. Это успокаивает нейтроны, тем самым разрушая пресловутую связь, — рассказывая, Михаил демонстрировал на пациенте, как происходила операция.

Презентация явно подходила к концу, и экран вновь показал репортёра. Более не заинтересованная в передаче зрительница подхватила с обеденного стола телефон. Номер двоюродной сестры был вынесен на главный экран, поэтому уже через пару секунд девушка приложила динамик к уху, другой рукой убавляя громкость на телевизоре.

— Юль, тут тебя по ти-ви показывают, — никаких приветствий.

— Да, здравствуй, я тоже рада тебя слышать, — с наигранной строгостью ответила собеседница. — И как я выгляжу? Прилично хотя бы?

Девушка подняла голову на дисплей, но репортаж уже сменился другим. По пульту небрежно щёлкнули, и телевизор прощально моргнул неоновым бликом и потух, погружая комнату в лёгкую тишину, нарушаемую шумом за окном.

— Хорошо вышла, лучше твоего напарника уж точно.

— О, ну, не велик труд — выглядеть лучше него, — по интонации можно было понять, что Юлия улыбнулась. — Ты чего хотела-то, Саш?

— Посмотреть в твои наглые глаза хотела! — девушка недовольно всплеснула свободной рукой, не волнуясь о том, что сестра не видит этого. — Почему не рассказывала мне, над чем ты там секретно работала столько времени? Уж тайком могла сболтнуть.

Звонкий смех Юли через динамик затёк в уши сестры, вызывая в душе той приятное еле осязаемое чувство уюта. Злиться и ворчать резко пропало желание. Спокойно проскользив к окошку, девушка поставила локти на подоконник, наблюдая, как мальчишки во дворе бегали наперегонки по поляне сочной, недавно отросшей после очередного кошения зелёной травы. Стартуя у обновлённой изумрудной краской железной горки, они финишировали громким хлопком по стене старой и непрестанно гудящей трансформаторной будки, совсем не пугаясь ядовито-желтых предупреждающих вывесок.

— Я хочу пройти эту операцию, — ответ прозвучал в тишину и подкрепил её ещё сильнее.

Собеседница держала молчание, наполненное парой тяжелых вздохов, и Саша ясно понимала, насколько та не довольна её желанием оборвать связь с человеком, которого ещё даже не встретила. Сама Юлия уже долгое время встречалась со своей родственной душой, и, как ни парадоксально, не считала это явление проблематичным и болезненным. Поэтому она не могла понять стремление Саши. Детские подбадривающие выкрики проникали через щели оконной рамы, разбавляя задумчивое безмолвие обеих сестёр, впрочем, адресовались они точно не им и поддерживать чьи-либо умозаключения не собирались.

— Ладно. Назначу время. — будто больше для убеждения самой себя отчеканила Юлия. — Сначала мы проводим полное обследование, чтобы исключить вероятность других болезней. Его назначу на следующую неделю. Если анализы будут хорошие, то саму операцию проведём в следующем месяце. Раньше не получится, так как после презентации у нас наплыв клиентов.

— Вот и договорились, — на этом связь оборвалась.

Человечество столкнулось с явлением родственных душ ещё у самых истоков зарождения. Рисунки первобытных людей изобиловали историями, где два палочно-овальных человечка идут навстречу друг другу, и их кружки-головы связывает толстая линия, первые письменные источники глаголали о «магических искрах», что крапили сердца и разумы суженных. Уже многим после этому феномену дали название «родственных душ», а намного позже это поэтичное сочетание приобрело отрицательное значение.

С развитием технологий в головах произошёл взрыв осознания того, что каждый может полноценно существовать в полном одиночестве. Появилась тенденция на индивидуализм и саморазвитие в рамках своего эгоцентричного мира. Положение системы душ в социальной жизни подрывало и общение с искусственными интеллектами и друзьями по Интернету, которое способствовало затворничеству и препятствовало встречам людей. Ощутив всю беспомощность этого древнего и необъяснимого явления в современных реалиях, люди решили, что было бы неплохо избавиться от рудимента и приобрести полную свободу в выборе спутника жизни. Но это считалось только мечтами, а не чем-то достижимым.

И вот одни из светлых умов, наконец, докопались до самой сути системы душ и нашли метод по слому её правил. Если новостной репортаж не приукрашивал, и разработка Марченко-Костровой действительно удачная, то человечество впервые за всё время существования обманет природу организма и сделает то благо, которое считает нужным для собственной эволюции.

Отлепив лоб от тёплого стекла, Саша перестала затуманенным взглядом рассматривать опустевшую площадку и крепко сжимать телефон в покрасневшей ладони. Наглые солнечные лучи просвечивали её радужки травяного оттенка, придавая им особой глубины, очерченной десятком длинных теней от нитей, причудливо извивающихся от зрачка, словно стебли незрелых злаков в пышном пучке. Если бы она верила, что «магические искорки» существуют, то точно бы смогла их ощутить лёгким жжением на роговице. Но Александра видела перед собой только блестящее будущее в погружении в область своего научного интереса и полной концентрации на астрофизике, и в этом идеальном конструкте никогда не было места кому-то под её боком. Поэтому опираясь на прогрессивные взгляды, она логическим путём пришла к тому, что при первой же возможности избавиться от связи с родственной душой.

В конце концов, у девушки имелся ярко горящий на горизонте жизненный ориентир, целый миллиард небесных тел над головой и единственная нужная опора в её жизни — старшая сестра.

☤☤☤

Узкие деревянные окна, доходящие практически до самого потолка лаборатории, были приоткрытыми, отчего бледно-васильковый тюль методично покачивался от проникающего внутрь ветерка. Пробивающиеся сквозь занавески солнечные лучи мелкими бликами бегали по рабочим столам, огромным стеллажам с инструментами и запчастями и шкафами с научной литературой. Пахиры, комнатные деревца со стволом похожим на косичку, в низких горшках, стоящих на полу, купались в этом свете и красовались здоровыми и незапылёнными листочкам. Чистота обширного общего для Михаила и Юлии кабинета поддерживалась усилиями их обоих, но захламлённость рабочего стола мужчины резко контрастировала с идеальной упорядоченностью на столе женщины. Свежесть помещения и напоминающий морские волны лёгкий тюль внушали Саше спокойствие перед операцией. Вскоре ей на голову опустили прибор-тюбетейку, а через минуту подготовки Юля попросила сестру не переживать, а сама пошла в столовую, где находился кофейный аппарат.

— Да я твою матушку в театр водил! — воскликнул в сердцах Михаил, когда на «Олуше» внезапно потухли светодиоды, говорящие о её работе.

Глянув на всё ещё горящие люминесцентные лампы на потолке лаборатории, мужчина полез под обесточенную установку, сложившись в конвертик.

— Что-то случилось? — без возможности повернуть голову Саша скосила взгляд в сторону учёного, не зная начинать ей паниковать или нет.

Его помятый халат мелькал где-то возле пола, воздух кабинета заполняло страшное кряхтение, будто древнее существо, давно зарытое в землю, пыталось выбраться на свет. Через пару минут учёный вытащил из коробки с основной начинкой установки цилиндрическую стеклянную колбу с разорванным проводом внутри — плавкий предохранитель. Почти заскулив, мужчина кинул испорченную запчасть в мусорное ведро через всю лабораторию и, что удивительно, попал.

— Походу, система охлаждения не выдержала, — запричитал мужчина, снимая с головы пациентки прибор. — Прошу простить, Александра. Олушка месяц без остановок работает, точно должно было что-то полететь.

— Хорошо, что это произошло до того, как началось облучение, — Саша расслабленно выдохнула и оживлённо соскочила с кресла. — Ну, что ж подождём, пока почините.

Девушка переместилась на стул, приставленный к рабочему столу учёного. Груды бумажек, скрывающих под собой старенький ноутбук, в купе с солидной башенкой из грязных картонных стаканчиков не внушали отвращения. Саше казалось, что хаос всегда идёт рядом, когда работа над конструированием чего-то нового кипит в твоих руках. С ухмылкой девушка думала о том, как удивится по возвращению Юля, которая спустилась за бодрящим кофе. Женщина же не знала, что в её отсутствие напарник так взбодрится, что только и успевай замечать, как подол его халата летает по лаборатории от установки к стеллажу с инструментами и обратно.

— Кхм… Александра, это надолго, — намекнул Михаил, чувствуя ужасный стыд и неловкость за свою некомпетентность.

Его руки зависли с отверткой над массивным прибором-тюбетейкой, в то время как лицо полностью повернулось к посетительнице. Искреннее осознание вины, казалось бы, за пустяк наполняли глаза учёного. В этот момент Саша и заметила, какого интересного пыльно-голубого они цвета. Холодный электрический свет от потолочных ламп, пронизывающих радужки Михаила, добавлял им глубины, но не мог отобрать ту теплоту и доброжелательность, которая сочилась будто из самого его нутра.

— Хм… я никуда не тороплюсь, вы не переживайте так, — стараясь звучать беззаботней, увещевала Саша.

Уголки его губ мелко дрогнули в полуулыбке. Предоставляя пациентку самой себе, Миша отвернулся и начал выкручивать болтики, чтобы отрыть крышку корпуса. Тем временем девушка позволила себе впервые рассмотреть этого человека, образ которого складывался очень интересным, каким-то живым и чувственным. Русые волосы были настолько же растрёпаны, как и на презентации, разве что отросли сильнее, и по-хорошему уже стоило обзавестись заколкой для чёлки. Не смотря на внешнюю притягательность мягких и изящных линий его лица, одеждой мужчина будто хотел придать себе простоты и невзрачности: тёмно-синяя рубашка поло, затёртые джинсы, серовато-белые кеды.

— А вы чем занимаетесь? — прервал размышления гостьи Михаил, продолжая копаться с прибором.

В его привычке не было налаживать личный контакт с пациентами, но в этот раз ситуация становилась слишком неловкой в тишине.

— Э-э-э, — свою растерянность у Саши скрыть не получилось, — успешно закончила аспирантуру в прошлом месяце.

Высунувшись из-за корпуса установки, Михаил заинтересованно и до глубины души удивлённо уставился на девушку.

— И в какой области?

Озорно прищурившись, она ударила себя по коленке, указывая на свои чёрно-фиолетовые джинсы, усыпанные крупными блестками, как мелкими звёздочками. Михаил недоуменно уставился на неё, рассматривая подробней. Длинные чернильно-чёрные волосы первыми забирали внимание, их слабые кудри делали образ каким-то расслабленным. Угольного цвета топ с вышитыми паутинами созвездий и плывущих комет. В целом, Александра выглядела не как человек, а, скорее, как ожившая часть звёздного неба.

— Неужто вы звездочёт? — больше пошутил, чем предположил всерьёз мужчина.

— Угадали, — внезапно кивнула Саша, закидывая ногу на ногу, — я астрофизик. С небольшим опытом, но астрофизик.

Михаил на секунду завис от того, с какой гордостью говорила об этом девушка. Кажется, одним вопросом он пробил главную страсть ещё совсем незнакомого человека, всё-таки, кроме её имени, мужчина знал только то, что Саша была дочерью родного брата отца Юли, поэтому тоже носила фамилию Кострова. Вообще, Миша хоть и был очень общительным, старался никогда глубоко не лезть в души малознакомых людей. Сейчас же ему стоило задать только один уточняющий вопрос, и между ними исчезла бы невидимая черта, разделяющая незнакомцев от приятелей.

«Как же она называлась? Кажется, НДЕ 22-68-68», — вновь мелькнуло в сознании учёного. Эта странная мысль преследовала его уже час, и Михаил положительно не понимал, что такое он сам же и пытался вспомнить.

— Тьфу, прицепилась, — случайно произнёс вслух.

— Ну, вы сами вывели меня на разговор, — удивлённая таким выпадом ответила Саша.

Быстро заморгав, Михаил моментально осознал, что сморозил, и его вновь накрыла тяжёлая волна стыда.

— Нет-нет, я не вам, Александра, извините! Просто мысль прицепилась дурацкая.

Девушка уставилась на его сожалеющее выражение лица и, от души рассмеявшись на такое ярое оправдание, заключила для себя, что Михаил слишком чувствительный и милый для научного работника человек. После её примирительный кивка послышался резкий облегчённый выдох, и продолжилась возня с откручиванием сломанного вентилятора системы охлаждения. Тем временем Саша машинально начала сортировать хлам на столе учёного: без дела она устала сидеть, да и ему явно нужна была помощь.

— Какая ваша любимая тема в астрофизике? — спросил-таки Миша, надеясь на развёрнутый ответ.

— Звёзды, — кратко кинула она, выбрасывая грязные одноразовые стаканы в уже практически полное мусорное ведро.

Разочарованный вздох мужчины оббежал лабораторию и зазвенел в ушах девушки.

— Расскажите подробнее, мне действительно интересно, — настойчивой просьбой прозвучало предложение учёного. — Я в детстве увлекался космосом, и сейчас что-то да смыслю.

Саша сама не заметила, как начала рассказывать про что-то общеизвестное, постепенно углубляясь в более сложные знания. Тихая до этого лаборатория наполнилась её увлечённую речью, прерываемой некоторыми Мишиными вставками. Он то и дело показывался из-за прибора, чтоб взглянуть на это засиявшее будто изнутри создание. С улыбкой, несравнимо более искренней, чем все улыбки до этого, девушка расставляла всё по местам, следуя какому-то своему алгоритму, и при виде этой простой заботы мужчина ощущал удивительный комфорт.

— Миша, — внезапно девушка посмотрела на учёного, — почему «Олуша»?

От резкого перехода на «ты» мужчина внимательней вгляделся в её лицо и заприметил яркую деталь, не вписывающуюся в небесно-ночной образ гостьи — глаза приятно-травяного оттенка, напоминавшие больше о земле и густом березняке, чем о космических далях.

— Мы собирали установку из старья, которое могли найти или выменять из городских больниц. Видите, у прибора ножки выкрашены в голубой? Это старые трубы с чердака института, — Михаил чувствовал себя, как на рентгене, под её заинтересованным взглядом. — А олуши — это морские птички. У одного из видов есть яркая отличительная особенность — броские голубые ноги. Я посчитал такое сравнение… забавным.

Учёный ожидал усмешки — неважно добродушной или пренебрежительной — но незнакомка только значительно приподняла брови: вот как, мол, лихо вы это придумали.

— Почему вы собирали из подручных материалов? — Саша почти закончила с уборкой.

— Понимаете, в науке не крутятся большие деньги, — Михаил рылся в коробке с вентиляторами в поисках исправного. — В нашем исследовании институт помог лишь тем, что дал лабораторию и свободу действий. Зарабатываем на открытии мы только из-за операций…

Не дав закончить мысль, в кабинет вошла Юлия с тремя стаканами на маленьком подносе. Она не успела удивиться происходящему, как Миша прокричал через всю лабораторию:

— Юля-я-я, проблема, — мужчина быстро подошёл к ней и показал вентилятор. — В закромах ничего не нашёл.

— Я же говорила, что долго не проработает, — Юля приложила указательный и большой пальцы к внутренним уголкам глаз. — Сейчас перенесу все приёмы, а ты звони Давиду.

— Кто это? — аккуратно вклинилась Саша.

— Наш хороший друг. Занимается медицинским оборудованием и всегда делает приятную скидку. Теперь хотя бы не из своего кармана можем обслуживать прибор.

Миша и Юля утонули в телефонных разговорах, пока Саша зачем-то вынесла мусор и порылась в книгах. Загадочный Давид сказал, что как можно быстрее поищет нужную деталь, и, скорее всего, уже завтра они смогут за ней заехать. Таким образом, сегодня оставаться в институте у Саши причин не было.

— Пока-пока, — девушка коротко обняла сестру и неловко потянула руку к мужчине, но остановилась на полпути и просто подняла её, пару раз сжав ладонь так, как прощаются дети. — Ты очень интересный человек, Миш. До встречи, — улыбнулась и вышла вон.

☤☤☤

Трепещущая радуга и дрожащий тёплый свет растекались по мягкому ковру от стоящего на специальном столе большого аквариума. Успокаивающее журчание воды, создаваемое беспрестанно работающим фильтром, наполняло единственную комнату Мишиной квартиры. Неоново-розовые и желтые рыбки шныряли друг за другом между стеблей сочной водоросли, из её зарослей порой вылезал усатый сомик. Обитель учёного, не смотря на частое отсутствие хозяина, всегда была наполнена жизнью, покоем и уютом. Домой хотелось возвращаться, ведь Миша всегда знал, что стоит ему постучать по стеклу, как водные проказники сплывутся в ожидании сухих водорослей.

Вернувшись уже поздним вечером, уставший и полусонный мужчина покормил рыбок и только при аквариумном свете уселся на кровать. Возвращаясь к событиям дня, Миша мучился вопросом, что всё-таки значит загадочное эн-дэ-е. Через пару минут он уже читал выдержку из книги, которую выдал поисковик при вводе «НДЕ 226868»:

«В 1970 году спутник «Ухуру» обнаружил в созвездии Лебедя сильный источник рентгеновского излучения, мощностью в тысячи раз превосходной полную светимость Солнца. Этот источник получил название Лебедь Х-1. В следующем, 1971 году удалось выяснить, что он совпадает с горячим голубым сверхгигантом НДЕ 226868. Но выявилось, что данный объект — двойная звезда, и голубой сверхгигант имеет невидимого компаньона, который весит примерно 8 — 11 солнечных масс. Эта величина существенно превышает предел устойчивости и белых карликов, и нейтронных звезд. Таким образом, есть два существенных аргумента в пользу присутствия в созвездии Лебедя чёрной дыры».

Не замечая, как сильнее углубляется в тему, Миша читал всё новые и новые статьи, пока не скачал несколько книг и не завяз в одной из них до двух часов ночи. Оторваться было невозможно, и влекущий его в детстве мир космоса вновь разворачивался вокруг бесконечным полотном неизведанных тайн. Мужчина и забыл, как всей душой любил рассказы отца на ночь о планетах и звёздах, как он бредил идеей стать учёным-астрономом.

Впрочем, маленький Мишка вырос, заинтересовался устройством нервной системы, отучился на медика, защитил кандидатскую работу по нейробиологии и вот стал ведущим научным сотрудником собственного отделения НИИ. Тот несмышленый мечтатель мог бы гордиться собой нынешним, правда, всё равно наивно спросил бы: «А в экспедицию на Марс возьмут врача-учёного?» Кажется, даже спустя столько лет Михаил надеялся, что в будущем ответил бы положительно.

— Ох, навёл же в голове шороху эта двойная звезда, — пробормотал Миша, и в этот момент его осенило.

Мужчина не вспоминал о старом увлечении ровно до того дня, как не познакомился с астрофизиком, к тому же он не мог знать про НДЕ в детстве, чтобы сейчас это внезапно всплыло из подсознания. Срастив два факта, Миша подскочил с кровати от одного предположения о том, что, будучи борцом с системой душ, он сам попался в её лапы.

Мысленно возвращаясь в юношество, мужчина прекрасно помнил по рассказам родителей, что они не были родственными душами. При этом их союз оставался крепким до самой смерти обоих. Именно данный факт являлся ключевым, почему Михаил принялся за изучение феномена. Идея об устранении такой функции мозга пришла намного позже, когда на это появился запрос у общества.

В своём будущем Миша видел, что пойдёт по стопам родителей: самостоятельно, без подсказок от природы найдёт подходящего человека и проживёт с ним до старости. Только выходит, все планы порушились одним приходом в его лабораторию живого воплощения ночного неба…

— Нет-нет, этого не может быть, — Миша с усилием растёр щёки, приводя себя в чувства.

Он прогнал домыслы из сознания, выключил свет у своих питомцев, пожелав им спокойной ночи, и сам бухнулся в кровать.

Утро следующего дня прошло на таком автопилоте от недосыпа, что учёный очнулся, только когда проходил мимо охранника на входе в институт. Мужичок хотел привычно поздороваться с Марченко, но почему-то лишь странно на него посмотрел и кивнул. Уже подползая к лаборатории, Михаил вспомнил, что сегодня Юля приедет позже, так как должна забрать с новый вентилятор. Ключи от кабинетов хранились у консьержки, и ему пришлось вновь спуститься на первый этаж.

— Михаил Максимович, вы не больны случаем? — обеспокоенно спросила старушка, поднимаясь со своего места.

Ключи с приклеенными над ними ярлычками с номерами кабинетов висели на петельках, высверленных в стене за стойкой консьержа. Честно надеясь, что здоров и просто не выспался, Миша рассеянно почесал щёки под глазами, которые немного горели, как при простуде, и ответил отрицательно.

— Если что, — старушка протянула ему ключик и подмигнула, — спускайтесь к нам за вареньем и чаем.

Не сдержав слабой улыбки, мужчина кивнул и удалился. Аккуратно выложив из портфеля на непривычно чистый рабочий стол принесённые им отчёты, Михаил накинул на опущенные плечи халат и прошаркал к стеллажам. Так как приемы были перенесены, ему оставалось только починить установку и дополнительно проверить все системы. Свет люминесцентных ламп, гудящих и скрашивающих тишину кабинета, перебивал свет от побелевшего утреннего неба. С одной из полок учёный вытащил большую коробку с предохранителями, которая походила на конфетное ассорти, где было сложно найти любимый вкус. Меланхоличные поиски выключали все мысли и оставляли лишь понимание, насколько мужчина устал за последний месяц беспрерывной работы.

Когда предохранитель нужного номинала был вкручен на место перегоревшего, Миша приоткрыл форточки, запуская свежесть в затхлое помещение, из небольшой лейки полил пахиры, машинально растирая щёку, приговаривал, что они сегодня особенно ярко-зелёные. Листочки затрепетали в благодарность за воду и прохладный новый воздух. В таком зависшем над растениями состоянии застала мужчину Юлия.

— Доброе утро, как справляешься? — сначала из-за двери появились руки с коробкой, а уже потом сама женщина.

— Да мы уже заскучали в одиночестве, — учёный отставил лейку, подошёл к коллеге и забрал её ношу.

От одного взгляда на мужчину Юля замерла и непонимающе свела брови к переносице. Миша уже разрезал канцелярским ножичком скотч, когда руки напарницы развернули его плечи, и та прищурилась, вглядываясь в чужие щёки.

— Ты чего с ними сделал? Это татуировка?

Ничего не понимая, Михаил быстро заморгал. Юля вынула из сумочки раскладное зеркальце и поднесла к лицу мужчины. Тот на секунду оторопел от того, что на его всегда чистых от веснушек щеках появились чёрные мелкие звёздочки, соединённые тонкими пунктирными линиями. Пальцы быстро побежали по рисунку, ощущая его жар несравнимый с теплом остальной кожи. При всей красоте и аккуратности созвездий, будто набитых рукой профессионального тату-мастера, Миша захотел сейчас же стереть их с себя, прекрасно понимая, откуда они появились.

— Это не ты их себе нарисовал, что ли? — всё ещё ничего не понимала Юлия.

— Беда-а-а, — неосознанно мужчина заходил по лаборатории, всё сильнее растирая и без того горящие щёки, — я нашёл свою родственную душу. А это, — он указал на татуировки, — симптом. Я так надеялся, что вчера просто показалось…

Он тяжело проскулил, зажмурив глаза и надавливая пальцами на веки. В голове Юли побежали воспоминания прошлого дня, конечно, она была шокирована этим заявлением, но интерес преобладал. Ей хватило несколько секунд понять, что вчера их посетило всего три пациента, и только один подходил под такой симптом. Юля громко воскликнула слово из совсем несвойственного ей лексикона — глаза расцвели лёгким неверием и огромной радостью — и вылетела из кабинета, на ходу набирая номер сестры.

— Саша! У тебя всё хорошо? — тараторила женщина, но в ответ слышала только полусонную возню.

— Землетрясение или потоп? Мне в ванной прятаться или наверх бежать? — пробубнила девушка на том конце линии и громко зевнула.

Часы на дисплее телефона показывали девять утра.

— К зеркалу беги срочно.

Не понимая, что от неё хотят, Саша соскользнула с постели, добрела до ванной и уставилась в округлое зеркало, с несколькими сухими потеками от воды. Зрение фокусировалось нехотя, и осознание, что от виска тянется какой-то рисунок, краешек которого показывался из-за запутанных волос, пришло не сразу. Девушка заправила пряди за ухо, недоумённо уставившись на инородное нечто на своём лице. Это были две сапфировые змейки, сплетающиеся в виде ДНК вокруг острой иглы, в навершии которой красовалось Солнце, его лучи, выполненные мелкими точками, формировали крылья. Саша мазнула картинку пальцем в попытке стереть.

— У меня какой-то видоизменённый кадуцей на лице… — совершенно растерянно прозвучал ответ.

Послышался радостный вздох.

— Это симптом, — преодолевая желание выпалить всё сразу, пояснила женщина.

— Э-э-э, — задумалась Саша, почесывая голову. — Тема родственных душ меня преследует, верно? — тяжело сглотнула, отшучиваясь.

— Саша, ты понимаешь, кто это? — внезапно строгий голоса Юлии не давал сестре паясничать.

— Да я ни с кем не знакомилась последние недели, кроме твоего напарника…

Сашин взгляд застыл на одном из пятнышек на зеркале, постепенно становясь пустым, свет будто перестал поникать внутрь радужек, ставших потухшими. Рука сама сжала телефон сильнее, как происходило каждый раз, когда она задумывалась. Последующие слова сестры девушка уже не слышала, а через минуту связь оборвалась.

Лишь Саша нашла способ исполнить своё желание по разрыву связи с родственной душой, как встретилась с ней. И парадоксальным было не только то, что соулмейтом и избавителем оказался один и тот же человек, но и то, что девушке он понравился. Зацепил своей энергичностью и чувствительностью. С Мишей разговор построился сам собой без неловкости, искусственного желания понравиться и напустить флёра великого учёного. Они общались лишь раз, но этот короткий промежуток времени Саша могла назвать… уютным.

Девушка никогда не предполагала такого развития событий, ведь верила, что родственные души сходятся, потому что так прописала природа, а не они сами этого захотели. Теперь же было сложно поверить в своё нежелание разрывать связь с Михаилом. Только вот… мужчина, скорее всего, проведёт операцию. Как иначе, если он и изобрёл эту технологию?

И Саша ещё не понимала, как относиться к тому, что от неё фактически откажутся.

☤☤☤

«Олуша» пискнула, сообщая всем, что закончила операцию. Прошёл месяц после починки. Прибор исправно работал, не смотря на большое количество пациентов. Правда, среди посетителей не находилось той девушки, перед которой установка провинилась больше всего. Кажется, она больше тут не появится, и это сильно разочаровывало «Олушку».

Михаил встряхнул головой, переставая перекладывать свои чувства на неодушевлённый предмет, и снял с головы очередного пациента прибор. От души поблагодарив учёных, тот собрал вещи и удалился. Протирая антисептиком искусственную кожу кресла, Михаил мечтал вернуться домой, включить какой-нибудь «Аполлон 13», чтобы хоть как-то скрасить будни. В последнее время его дни стали до ужаса однообразными, и мужчина понимал, что его тяготит не только постоянная работа, но и непропадающие рисунки на лице. Он просто не мог спокойно выносить подвешенность ситуации с Сашей, но и с выбором ещё метался.

Внезапно со стороны двери послышись охи и ахи: в выходящего пациента влетел кто-то снаружи. Что удивительно, это был первый испытуемый, нетерпеливо впихивающий своё тело в лабораторию.

— У вас проблема, — заявил тот без приветствий и хоть немного уважительного тона. — Симптомы пропали, но меня всё равно тянет к соулмейту. Перестала работать ваша ерундовина!

Михаил часто заморгал в удивлении, но, быстро сориентировавшись, повёл парня по кабинетам, чтобы вновь провести обследование организма. Запись других пациентов вновь была перенесена.

Под вечер на руках у учёных лежала кипа бумаг с результатами, просто кричащими о полном здоровье парня. Часть мозга, отвечающая за связь душ, оставалась в спокойном состоянии, и её излучение не превышало показателей других отделов. С громкими звуками недовольства юноша наворачивал круги по кабинету. Да, эмоциональная связь осталась, но почему так произошло, если изначально пациенту не нравилась назначенная ему спутница? Парень утверждал, что не имел хоть каких-то положительных чувств к соулмейту, пока непонятным образом ему не захотелось попробовать с ней пообщаться. «Олуша» должна была устранить само наличие подобного желания, но что-то пошло не так, как предполагалось.

— Мы просим вас отнестись с пониманием, — усталость от дня полного беготни и тяжёлой мыслительной работы полностью отражалась на охрипшем голосе Юлии. — Мы будем изучать этот вопрос, поэтому ещё попросим вас явиться в институт для сбора анализов.

Парень поднялся со стула и только открыл рот, как женщина его перебила, отвечая на ещё не заданный вопрос.

— Деньги будут возвращены в полном размере, и мы сделаем об этом инциденте публичное заявление.

Затем Юлия корректно заставила нагловатого человека покинуть лабораторию. Тем временем Миша задумчиво пялился в одну точку, попутно щипая себя за одну из скул, то растягивая, то сжимая рисунок созвездия на побелевшем от нагрузок лице. Мужчина прекрасно видел, перед каким выбором стоит: продолжить исследования и добиться полного разрыва связи душ, или остановиться на уже сделанном прорывном открытии и пойти дальше. От этого решения зависела и судьба дальнейших отношений с Сашей. Внезапно Юлины ладони мягко легли на плечи её давнего друга.

— Давай, я скажу своё мнение, а ты сам примешь решение, — она смотрела в сторону окна на желтеющие листья, растущих вокруг института берёзок. — Твоё исследование всё ещё гениально, и я рада, что когда-то решила тебе в этом помочь и добиться создания целого отделения института для нас двоих. Я уверена, что если правильно сообщить об этой неудаче, то большинство людей нас поддержит. Всё-таки главную задачу мы сделали: феномен объяснили, от симптомов избавили. И я обещаю, что продолжу помогать тебе, не смотря на то, какое решение примешь.

Изучая трещинки в деревянном полу, Миша с неожиданностью ощутил водяную плёнку на глазных яблоках. Он не ожидал такой искренней и понимающей речи от своего друга, с которым последние годы его стала связывать только работа. А сейчас он… просто ощущал слёзы, скатывающиеся по его созвездиям, созданным прекрасной родственной душой. В нём окончательно ломались старые представления о том, какое место занимают в его жизни две сестры с одинаковой фамилией. В данный момент он более остро чувствовал мир внутри и вокруг себя, и это помогло ему принять решение, которое казалось правильным.

☤☤☤

Широкий и пологий холм за пределами города ещё не терял своей зелени и с удовольствием шумел засыпанной каплями росы травой под потоками умеренно тёплого ветра. Затяжное бабье лето дарило ясную погоду и чистый обзор на небо, предрассветная синь которого только-только подернулась персиковыми разводами на восточной стороне купола. Мелкие, но уверенно яркие утренние звёзды одна за другой покидали свои посты, и Миша не успевал вылавливать их взглядом. Давно он не выбирался из загрязнённого уличным светом города.

С каждым новым шагом его созвездия всё сильнее теплели, казалось, стоило пройти ещё немного, и они начнут слабо сиять, подражая своим прообразам. Его дыхание давно сбилось, и жадно глотаемый воздух больно осушал горло. Когда Миша, наконец, ступил на вершину холма, на горизонт лёгла первая белая линия, будущего солнечного диска. Но его взгляд приковал не рассвет, а девушка, что сидела на старой деревянной скамье с биноклем, поднесённым к глазам. Вельветовое платье цвета безлунной ночи было усыпано мелкими серебряными бусинками, подол длинной юбки покачивался. Огромный тёплый пиджак странно сидел на хрупких плечах и, казалось, совсем не спасал от холода осенней ночи.

Забирая больше пространства, рассветный яблочный компот разливался за её спиной всё прекраснее, но девушку это не интересовало. Она полностью погрузилась в созерцание быстро угасающих звёзд, запечатлевая в своей памяти эти короткие, но чарующие мгновения.

Незаметно мужчина присел рядом, не касаясь её плеча.

— Я чувствовала, что ты тут, — бинокль опустился на её колени.

Саша повернулась к незваному гостю и упёрлась взглядом в чужое лицо, считывая намерения пришедшего.

— Красивые созвездия, — ей очень хотелось провести по их сплетениям пальцами, но ладони продолжали сжимать корпус бинокля.

Крупные волны волос девушки мешали мужчине полностью увидеть кадуцей, изящно тянущийся по молодому лицу, но Миша не поднял руки, чтобы убрать пряди в сторону. Он чувствовал, что не хочет ничего говорить под расслабленным и уютным взглядом зелёных глаз. Просто слушал её голос, заполняющий его уставшую душу новыми силами.

— Юля сказала, где я обитаю? — в ответ Саша получила только кивок. — Так… что мы будем с эти делать?

Если бы в звёздном спектре существовал зелёный цвет, то Миша обязательно бы нарёк сияющие надеждой глаза Саши самыми прекрасными зелёными звездами во всей Вселенной. Он зажмурился и улыбнулся так ярко, что его чёрная татуировка всё же слабо засияла золотым.

— Мы можем попробовать идти дальше. Вместе.

Дыхание Саши спёрло внезапно и резко от такой простой, но важной для неё фразы. Ощущать на себе чью-то зарождающуюся любовь подобно наблюдению за слабо дрожащим на ветру язычком костра. И пусть ты всего лишь продрогший в одиноких объятьях космоса путник.

Уничтожив барьеры между собой, они обняли друг друга и точно стеклянные чистые сосуды были просвечены мягкими лучами осеннего рассвета на безлюдном холме. Зарождая под радужной оболочкой глаз новый огонь жизни.