Коробка с тихим стуком ударяется о стол. Хэй Сяцзы, всецело довольный собой, как кот, притащивший нерадивому человеку сладкую мышь, заваливается на кресло и нетерпеливо барабанит пальцами по подлокотнику. Точно что-то задумал.
Се Юйчень выжидает минуту. Этого достаточно, чтобы прикинуть причину подозрительного поведения Хэй Сяцзы.
Затем он открывает подношение. Аккуратно и медленно, прислушиваясь ко звукам внутри — конечно, Хэй Сяцзы не притащит ему змею в мешке (если только дохлую, полюбоваться редким видом), но привычки так просто не изживаются. Тихо. Вроде бы безобидно. Никаких излишне… надёжных замков на упаковке.
В коробке его встречает нефритовый фаллос. Тщательно уложенный в бархатную форму, чтобы не разбился, весьма анатомически правильный и достаточно древний на вид. Се Юйчень изучает его с непроницаемым лицом, решая, хочет ли он знать. Может, просто убрать подарок Хэй Сяцзы в тайник и выплатить премию за непрошенные сверхурочные?
— Для чего это нужно? — спрашивает он, горьким опытом наученный выбирать формулировки. Что это, можно даже не спрашивать; Хэй Сяцзы с неимоверно довольной улыбкой огласит известный им обоим факт: «это член».
Се Юйчень не оставляет ему такой повод для шутки.
— Талисман для привлечения денег, — отвечает Хэй Сяцзы по существу, даже не пытаясь изобразить печаль по упущенной возможности. Значит, где-то впереди есть ещё подвох. — Местные верили, что он принадлежит духу богатства. Думаю, мы оба прекрасно понимаем, как именно они использовали этот предмет.
Он многозначительно шевелит бровями и весело ухмыляется. И прежде чем Се Юйчень успеет высказать ответную колкость, добавляет мягче:
— Не беспокойся. Я ничего такого не делал, трогал исключительно в гробнице, в перчатках и для оценки ценности, правда.
Хорошая новость. У Се Юйченя на самом деле есть чувство юмора, и принеси нефритовый фаллос… да хоть У Се, он бы бросил пару загадочных шуточных фраз, чтобы понаблюдать за чужим недоумением и постепенным осознанием. Всё-таки ему присуща некоторая мизофобия, но не ханжество. Только если представить картину Хэй Сяцзы, пробующего повторить ритуалы с этой штукой, его разум способен выдать лишь одно слово: отвратительно. Эта вещь грязная. Сколько людей и помыслов касались её раньше, сколько десятков лет она провалялась в гробнице, в храме или откуда там Хэй Сяцзы еë вытащил… Грязно. Мерзко. Отвратительно.
(Если бы Хэй Сяцзы нужны были деньги, у него нашлись бы заказы. Если бы Хэй Сязцы вдруг вздумалось пожелать особую… игрушку, он мог бы найти мастера).
— Тогда зачем ты это притащил?
Вот теперь Сяцзы подбирается в предвкушении. А Се Юйчень читает слова раньше, чем их успеют произнести.
— Местные считали, что это часть тела денежного божества. Не могу с ними согласиться: у меня есть кандидат получше. Разумеется, такое суждение требует убедительных доказательств и, что самое важное, тщательного сравнительного анализа… Можно, Хуа-эр-е?
Се Юйчень молчит, оценивая риски. В худшем случае они получат проклятие от неопределённого бога (впрочем, это случай относится к категории маловероятных, потому что Хэй Сяцзы не принёс бы домой потенциально проклятую вещь). В лучшем случае Хэй Сяцзы просто будет шутить о произошедшем всю неделю. В случае отказа не произойдёт ничего.
Он приглушает свет в комнате щелчком пульта и закрывает коробку со злосчастным членом, отодвигая еë подальше. Ему не нужно говорить. Хэй Сяцзы прекрасно знает, что это «да». Устроившись у ног Се Юйченя, он выглядит совершенно довольным собой и ситуацией, которую создал. Самоуверенность во плоти. Се Юйченю остаётся только вздохнуть, сетуя на собственную мягкость.
В качестве компенсации морального ущерба (ни в коем случае не в виде поощрения!) он крадёт у Хэй Сяцзы поцелуй. Просто потому, что может это получить. Один заранее; второй он прибережëт на время после.
— Снова строишь планы, Сяо Хуа? Кажется, мне придётся очень постараться при проверке, — ворчит Хэй Сяцзы. Се Юйчень знает: это разновидность его «я тебя тоже».
Хэй Сяцзы везёт. Во-первых, Се Юйчень уже в домашних мягких штанах, а стянуть их и обычные боксеры — минутное дело; во-вторых, он недавно принимал душ. Впрочем, не то чтобы Хэй Сяцзы останавливал офисный костюм, да и о чистоте он не настолько беспокоился…
Слишком много мыслей. Се Юйчень глубоко вдыхает, откладывая их в сторону, и концентрируется на созерцании. В Хэй Сяцзы, стоящем перед ним на коленях, нет ничего необычного, этот вид знаком и привычен до последней чёрточки, но неизменно красив. Се Юйченю хочется поцеловать его ещё раз.
У Хэй Сяцзы жёсткие, сильные пальцы с подушечками мозолей: ни оружие, ни скрипка нежности не терпят. У Хэй Сяцзы горячие широкие ладони. Се Юйченю нравится их тяжесть на себе, успокаивающая, разгоняющая ток крови. И пусть Хэй Сяцзы старается быть осторожным, осмотрительным, заботливым, Се Юйчень знает, как заставить его сжать руки сильнее, до синяков и чётких отпечатков. Но — не сейчас. Сейчас он в настроении принять и насладиться тем, что есть.
Хэй Сяцзы не нужно много времени, чтобы пробудить в нём желание. Несколько неторопливых движений сверху вниз, огладить невесомо, а затем провернуть ладонь, прижать крепче. Бережный укус в бедро, над линией бьющегося пульса — завершающий штрих.
Хэй Сяцзы трогает его член, словно и вправду сокровище какое-то изучает. К счастью, без дурацких комментариев: знает преотлично, что Се Юйчень ещё не в том состоянии, когда глупый смех возбуждению не помешает. Комментарии будут позже, когда он заползёт на диван, взбудораженный и болтливый.
А пока — пока Хэй Сяцзы занимает рот более интересным делом. Аккуратнее с очками, успевает напомнить себе Се Юйчень, прежде чем его руки сами собой опускаются на голову Сяцзы. Прикоснуться, направить, пройтись кончиками пальцев по сомкнутым вокруг ствола губам; суховаты, нужно будет обработать после… Хэй Сяцзы подаётся назад, и воздух после тепла его рта холоден до дрожи. Ненадолго: всего-то для того, чтобы лизнуть ласкающую его лицо ладонь и вновь вернуться к делу.
Ему происходящее тоже нравится. Нравится, что Се Юйчень позволяет жадничать и задавать тот темп, который ему вздумается, но не даст сбежать. Нравится, что одно неосторожное движение может лишить его очков. Нравится, что от его прикосновений Сяо Хуа кусает губы, что не отводит взгляд, что дышит чаще и тяжелее.
Сяцзы нравится. Достаточно, чтобы он не отстранился, когда Се Юйчень кончает, достаточно, чтобы ему почти не требовалась помощь, когда Се Юйчень затаскивает его на колени: стоит только расстегнуть и сдёрнуть плотные походные штаны и бельё, чуть надавить — и Хэй Сяцзы сползает бескостной массой удовольствия следом за ним.
Се Юйчень бездумно гладит его по спине, дожидаясь, пока они оба придут в себя. Расцепиться, достать влажные салфетки, убраться, снова сходить в душ, расставляет он порядок действий. В пустой голове эта цепочка перекатывается, словно лотерейные бочонки в барабане. Неудивительно, что самое важное он вспоминает последним: подыграть затеянной Сяцзы игре.
— Что там с результатами проверки? — интересуется он, добавляя в список пункт «закинуть на счёт деньги». В конце концов, Хэй Сяцзы что-то говорил о богатстве и ритуалах. Играть, так играть полноценно.
— Как я и говорил, та штука не сравнится с настоящим воплощением божества. Подделка. Придётся продать по цене материала на рынке.
Голос Хэй Сяцзы хриплый (совсем неудивительно), а сам он лениво лежит на Се Юйчене и явно никуда не собирается. Пригрелся. Ладно, пускай лежит, он успеет получить свой второй поцелуй чуть позже.
— Какая жалость, — фальшиво соглашается Се Юйчень, усмехаясь. Ожидаемый ответ после предсказуемых действий с ясным мотивом. Ничего нового, просто Хэй Сяцзы. С ним простое становится сложным, сложное — простым, а в голове шумит, потому что нелепое сердце норовит биться слишком быстро. Всё как обычно.
Если он удвоит счёт, то что же, всегда можно сослаться на таинственный ритуал. А злополучный нефритовый фаллос лучше продать поскорее. Пока Хэй Сяцзы не увлёкся коллекционированием и не притащил в дополнение нефритовую задницу, руки, ноги и прочие части тела. Такого интенсивного сравнительного поклонения на постоянной основе Се Юйчень не выдержит. А неприличный хохот в постели слабо помогает процессу.
И если он улыбается, думая об этом, то что же: Хэй Сяцзы улыбается тоже. Не нужно видеть, чтобы знать.