Некоторые секреты

Кан Ё Хан скрывал маленький секретик. Точнее, очень даже большой, учитывая его характер. Для всех Ё Хан всегда был лидером, сильнейший, главный, всегда первый. Казалось бы, в любви признаться, поцеловать и в других более щепетильных делах он тоже был бы первый, тот, кого слушаются во всём. Но...

— Ё Ха-аа-ан, нам ещё рыбы нужно, — заявил Га Он, держа пакет с ягодами, фруктами, а рядом хмуро шёл тот, кто на это согласился, держа ещё пакеты с овощами, мясом, рисом и гирляндами, ведь дома слишком грустно.

— Да, Га Он-а, да, — и Ё Хан снова вздохнул.

Он проиграл за позорный поцелуй, ласковый взгляд и сообщение, что им так-то нужно из чего-то готовить, дома Эллиа, и на свидания ходить тоже нужно.

Но всё недовольство рассеялось с его лица, стоило лишь Га Ону взглянуть на него и улыбнуться.

— Ну и чего хмуришься?

— Нет, что ты, я счастлив. Наконец с тобой, не в Швейцарии, так что чего тут.

— Ну ладно.

Га Он, чуточку осмотревшись, аккуратно чмокнул его в губы и отошёл дальше, к прилавкам с рыбой. Люди почти не обращали внимания на других, а тут и так толпа. Такие мини-моменты, когда можно побыть собой, они с Ё Ханом очень ценили.

А Ё Хан, ожидая, вспоминал тот первый поцелуй.

Тогда он только вернулся из Швейцарии с Эллиа. Она официально была теперь под опекунством Га Она, как и дом, и половина состояния, остальное Ё Хан передал на благотворительность перед тем Судным днём. Официально Ё Хана в Корее не существовало, а был некий Ю Джи Хёк. Но прежде чем устраиваться на работу, тот хотел немного побыть дома, почувствовать свободу. Да, он отдохнул в Швейцарии, и Великобритании с Францией, но это не сравнится со спокойными днями в Корее.

И вот в один из таких дней Га Он, который стал одним из трёх Верховных Судей, перебирал бумаги, которые были у него по делу мошенника. Счета не сходились, так что он, нахмурившись, сверял каждую мелочь. Вот тут 500 тысяч вон, тут 250... Так и наберутся те 20 миллионов вон. Ё Хан вальяжно сидел рядом. Конечно, он мог бы помочь, но Га Он сам хотел разобраться, к тому же, это было весело — наблюдать за ним. А наблюдать в работе было ещё и неким наслаждением. Только вернувшись в Корею он впервые понял, как скучал по их взаимным перепалкам с Га Оном, работе вместе, ужинам, завтракам и обедам, рассуждениям о морали и книгах.

Ё Хан взял одну из бумажек, задумался. Помочь тоже хотелось, но он знал, что Га Ону такое не понравится. Так что только потряс бумажкой перед его лицом.

— Тут всего-то можно карту с видеорегистратором разыграть, уже посыпется от страха.

— Хватит, я знаю, оставим её как козырь, боже... Нам нужно доказать для начала, что бухгалтер счета подделала, и понять, как те компании заставить вернуть всё.

— Попроси Эллиа, уверен, это ей проще простого.

— Вот ещё, буду во время реабилитации после операции напрягать ребёнка, — сказал Га Он, уже сердито (Ё Хан почувствовал странное тепло в животе, ему нравилось, когда судья Ким злился).

Ё Хан только покачал головой и стал вертеть другой бумажкой перед лицом Га Она.

— Что Вы делаете? — спросил он, отодвинув от себя бумагу и пристально взглянув на Ё Хана.

— Ты слишком напряжён в последние дни и не отдыхаешь. Мне ты говорил следить за морщинами, а я скажу тебе следить за кожей, чтобы потом не обвисла. Ты должен иногда расслабляться, иначе страна слишком рано потеряет Верховного Судью.

Га Он вдруг улыбнулся.

— Беспокоитесь?

— Конечно, я хочу воспитать достойную смену.

— Аа-а, понятно, понятно. Ну, — Га Он взял, сложил аккуратно просмотренные бумаги в одну стопку, а в другую те, что ещё не посмотрел, сверху положил цветную закладку, после чего обе стопки убрал в шкаф, повернулся обратно к Ё Хану, — а Вы будете заботиться о морщинах?

— Что? — Ё Хан аж нахмурился.

— Соджу. И закуски. Сейчас же, — Га Он продолжал улыбаться, теперь он чуточку выводил из себя старшего.

Они принесли рюмки, тарелку с сыром, грушами и виноградом, сели на диван рядом. Ким Га Он внимательно осмотрел сыр, вздохнул.

— Ё Ха-аа-ан, что это, напомните?

— Дор Блю.

— Боже... Это плесень...

— Он вкусный.

— Серьёзно?

— Мне казалось, сын повара умеет ценить изыски.

Га Он вздохнул. Посмотрел на Ё Хана.

— Вы опять издеваетесь?

— Нет...

Ё Хан взял кусочек и съел, а пока жевал, смотрел на недоверчиво уставившегося Га Она.

Тот тоже взял кусочек, съел, сморщился, фыркнул и сделал очень неожиданное для Ё Хана: взял и следующий положил тому в рот.

— Вам нравится, вот и ешьте.

Ё Хан застыл. Им Га Он, конечно, не впервые командует, как и Чон Сон А пыталась, но вот это... Это казалось ещё интимнее чем оказаться возле его постели после кошмара и тянуть руку ко лбу. Ё Хан уже давно примирился с тем, что Га Он почему-то всегда занимает отдельное положение в сердце, наравне с Эллиа, но сейчас оно застучало ещё сильнее. Такой маленький жест, а ему так понравилось... Ё Хан взглянул на Га Она ещё раз, пережёвывая, медленно, после чего провёл пальцем по губе. Он улыбнулся. Что ж, они поиграют.

— Вку-уу-усно. Хочу ещё, — сказал он, глядя Га Ону в глаза.

— Берите, — сказал тот, показывая на тарелку.

— Дай мне.

Га Он, надо отдать должное, не поперхнулся. Лишь приподнял брови. Он прекрасно понимал, что Ё Хан хочет поиграть, но нет, хватит, Га Он... сам решит, что и как тот будет делать. Хватило с него того времени, пусть теперь отвечает.

— Чтобы я дал Вам ещё кусочек, надо правильно попросить. Не приказывая.

— Вот как? — Ё Хан улыбнулся. — Скажи, что я должен сделать?

— Во-первых, — Га Он внимательно посмотрел на него, ухмыльнулся, — снимите халат. Лишнее.

Вот тут Ё Хан, взявший соджу и сделавший глоток, поперхнулся. Га Он был в рубашке и лёгких шортах, сам хозяин дома (а хозяин ли теперь?) был в халате. Под ним были только трусы.

— Га Он, я только в трусах.

— Что ж, а я тебе всё равно сказал.

Похоже, Га Он сам решил выбрать, как играть, и тут Ё Хан уже не смог бы помешать. Да и ему почему-то не хотелось, пусть ведёт себя как захочет.

Ё Хан молча стянул халат с плеч. Взглянул наверх. Эллиа уже спит, домработница у них ушла. Ладно.

Га Он от лёгкого удивления даже чуть наклонил голову и усмехнулся.

— Вот как? Хм, а второй шаг тоже сделаешь?

— Сделаю, если точно обещаешь покормить.

— Хорошо, — Га Он чуть закатил глаза, но с улыбкой продолжил, внимательно глядя в глаза Ё Хана, испытывая, какая граница у его терпения, когда в итоге тот снова сорвётся на удушения или ещё какие кинки, — второе, это подойти с моей стороны стола и сесть на колени.

Тут Ё Хан должен был бы лопнуть от злости, но только покачал головой, подошёл и сел напротив.

— Это всё?

— Да... — сказал Га Он.

Он был приятно удивлён терпению в этот раз. Видимо, Ё Хану хотелось и правда снова ощутить его руки, тепло, вкус еды, так что тот не стал отказывать, а, подумав, макнул сыр в мёд.

— Откройте рот, господин Ё Хан.

И тот, пронзительно взглянув на Га Она, подчинился. Тот положил ему кусочек, на этот раз сам наклонившись и придерживая пальцем, так что невольно коснулся и губы Ё Хана. Она была мягкой, в целом губы бывшего судьи были такие большие и приятные, так что Га Он задержался на пару секунд взглядом и снова посмотрел на сидящего на коленях Ё Хана.

Тот же подумал, что уже проявил достаточно терпения, может взять, подняться, схватить и прижать Га Она к себе за такое и намекнуть, что бывает, если дразнить? Разумеется, он не пойдёт дальше, посмеётся и скажет, что так пошутил?

— Ещё кусочек? — спросил Га Он, резко вырвав из мыслей.

— А?

— Хочешь ещё сыра?

— Хочешь? — сказал Ё Хан и усмехнулся, — Больше нет субординации?

— Аа-а, вот как, — Га Он снова приподнял брови, — и кто-то всё ещё сидит на коленях, смотрит голодным взглядом, так желает кусочка? Или чего-то ещё?

— ...

Ё Хан молчал, но почему-то всё ещё стоял на коленях. Он так соскучился по Га Ону, пока его не видел, что теперь только и хотел быть рядышком и ощущать прикосновения, взгляды, запах... Он был рад любимому человеку. И тот заслужил хотя бы такого, постоять на коленях.

— Га Он, — сказал он, — за всё что ты вытерпел, мне мало стоять на коленях. Если я хоть как-то тебя повеселил, я рад. Правда, по твоим же, словам я старый дед, которому надо быть осторожным.

Судья Ким такого хода не ожидал, но, наконец-то, спустя столько времени, они говорят и об этом. Что Ким Га Он заслужил лучшего. Что и Ё Хану нужно дать лучшее. Они заслужили передышку и радость, наконец, спустя столько времени боли. И Эллиа их заслужила.

— Спасибо, это и правда красиво, — сказал Га Он, — видеть тебя на коленях. Интересно, что ещё можно увидеть?

Ё Хан чуть вздрогнул и вновь поднял глаза на Га Она после тех слов. Нет, ну что это с ним, правда, этот мальчишка забавляется, веселится, а... ему в радость. Нет, так нельзя, больное его сердце, надо бы встать. Сохранить достоинство, а то тот совсем страх потеряет, итак Дворецкий зовёт его Хозяин Га Он..

— Может, я встану и покажу? Хочешь? — в тоне Ё Хана наконец засквозили те нотки, и Га Он рассмеялся.

— Ну всё, всё, я пошутил, ты же знаешь, я не мог не пошутить.

Опять это 《ты》, а не 《Вы》, и сердце Ё Хана снова ёкает, ведь это значит, что Га Он снимает барьеры. Выпивший, он, всегда искренний, ещё и теряет иерархию, что тоже Ё Хану нравится.

И тут Га Он сделал ещё более дерзкую вещь, чем ожидалось. Он провёл по губе Ё Хана, собрав каплю мёда и слизнул с пальца.

— Вкусно. Хороший мёд.

Ё Хан смотрел уже непонимающе: что происходит? Тут Га Он не просто выпил, а творит уже и непотребства какие-то, что для него-то вообще нетипично, а после вновь заливается смехом и соджу. Нет, такое веселье надо бы прекращать.

Наконец, отсмеявшись, Га Он взял лицо Ё Хана в ладони, тот готов уже был дёрнуться, потому что если это шутки, то границы совсем разрушены, и это надо много восстанавливать, наклонился и поцеловал, слегка сползая к нему.

У Га Она губы удивительно сладкие, будто вишнёвые, хотя он пил соджу, но, видимо, природа такими наградила, они приятные и мягкие, он целовал мягко, без особого напора, будто извиняясь за этот фарс, будто говоря: отпусти себя хоть иногда, позволь себя вести, я не позволю тебе упасть. Ё Хан словно за спасение за них схватился, целуя.

Губы Ё Хана были чуточку шероховаты и горьки как утренний кофе с ликёром, но как пьянили, Га Он подумал, что с Су Хён он так никогда не целовался, как тут с ним, сейчас, даже ведь и не пьяный, а лишь немного выпивший, будто тонет, тонет в море, но желает утонуть.

Они еле тогда прекратили целоваться, воздух намекнул, оба тяжело дышали. В итоге далее Ё Хану таки пришлось показать что можно, и с тех пор он просто не мог перечить Га Ону никогда, но тот особо и не спорил, скорее подначивал, так они любили подразнить друг друга.

По сути, это и было секретом Кан Ё Хана. Он — тот, кто всегда будет слушаться любимого человека и подчиняться. И это Ким Га Он.

Ред. А.А.