[понедельник 3–ей недели]

    Истинно сильный человек свободен от зависимостей.

    Много лет назад, ещё будучи подростком, Шерлок Холмс вычитал эту фразу в одной книге, название и автора которой впоследствии «удалил» за ненадобностью.

    Всесторонне обдумав тогда эту сентенцию, он пришёл к выводу, что она весьма справедлива. А последующие наблюдения лишь сильнее его в этом убеждали. За последние десять лет ему не раз встречались люди, которых можно было с уверенностью отнести к числу сильных, но которых в конечном итоге сгубили их же слабости — кому-то разрушили карьеру, а кому-то вообще стоили жизни.

    Личный опыт и многочисленные примеры, которые Шерлоку довелось увидеть, неоднократно подтверждали: человек, подверженный зависимости — не важно, физической или эмоциональной — уязвим. Наличие слабостей — тупиковый путь.

    Именно поэтому он потратил немало времени и усилий на то, чтобы избавиться от большей части своих зависимостей и тех черт характера, которые считал слабостью, сведя их в итоге к строго ограниченному минимуму.

    Конечно, его глубокая привязанность к Джону временами выходила за эти рамки, но тут Шерлок ничего поделать не мог, как ни старался. Поэтому однажды он просто принял её как данность, поместил информацию о ней на нужную полку сознания с пометкой «Константа. Изменению не подлежит» и благополучно перестал на этом фиксироваться.

    Однако случай с Джоном был особенным, и только ему было позволено пересекать чётко очерченные границы. Для всех же остальных, кого Шерлок причислял к узкому кругу «небезразличных», его внутренние законы действовали предельно строго.

    По крайней мере, до определённого времени.

    А вот что произошло потом, он не мог понять, поскольку это не поддавалось никакой логике и здравому осмыслению. Более того, он не мог точно вспомнить, когда это началось и что могло послужить причиной, а это уже само по себе настораживало, так как подозрительно напоминало ситуацию с Джоном.

    Но самое удивительное заключалось в том, что человеком, внезапно посягнувшим на его личные эмоциональные границы, была Молли Хупер.

    Это было странно, парадоксально и нелепо, но в то же время являлось непреложным фактом. Можно было сколько угодно объяснять это биохимическими реакциями, влиянием внешних раздражителей на нервные центры, воздействием климата и ещё чёртовой уймой причин. Суть от этого не менялась — Молли Хупер стала всерьёз претендовать на его особое внимание.

    И, что поразительно, он не мог с точностью определить, нравится это ему или нет.

    Вернее, наоборот — не нравится или всё же…

    Возможно, нечто подобное происходило и раньше, но окончательно Шерлок осознал перемены только пасмурным утром следующего понедельника, когда, выйдя из ванной, вдруг прислушался к звукам и запахам, доносившимся из кухни.

    Аромат свежесваренного кофе и лёгкий звон ложки о чашку перемежались едва уловимым запахом малины и тихим, но спокойным и весёлым пением.

    С логической точки зрения в этом не было ничего особенного. Пела, разумеется, Молли, а малиной пах её новый шампунь…

    Но с этого момента что-то определённо пошло не так.

    В одном глупом сентиментальном рассказе, который Шерлоку однажды пришлось прочесть для дела, мелькнула странная фраза, которую он на всякий случай сохранил в памяти — «В нём будто задели какую-то невидимую струну».

    Стоя посреди коридора и устремив рассеянный взгляд на кухню, он вдруг с удивлением понял, что эта фраза наиболее точно отражает его нынешнее состояние.

    Тепло... Защищённость... Радость…

    Чувства были абсурдны и совершенно бесполезны, так как он не нуждался ни в тепле, ни уж тем более в защите. Но почему-то, вопреки всякой логике, они не раздражали, а, напротив, были приятны. Очень приятны… Слишком приятны…

    Мозг и память мгновенно выдали сложную цепь ассоциаций и воспоминаний, но это не погасило, а только усилило ощущения. На долю секунды Шерлока буквально накрыло ими, и лишь закоренелая привычка держать подобные эмоции под контролем заставила его резко и грубо прервать поток ненужной «лирики».

    «Чушь! Сантименты! — с досадой подумал он. — Реакция, спровоцированная звуковым раздражителем, не более».

    И, удовлетворившись этим объяснением, отправился на кухню — пить уже ставший традицией кофе и есть не менее традиционные сэндвичи.

    Однако вопрос, почему именно голос Молли стал для него раздражителем, так и остался открытым.

    Собственно, об этом он и размышлял два часа спустя, лёжа на софе и отчаянно скучая без дела. Таинственный клиент, о котором его недвусмысленно «предупредили» люди Спенсера, так и не объявился, на сайте была отвратительная тишина, а за окном шёл на редкость гадкий моросящий дождь, вызывающий упорные ассоциации с дурацким бледно-жёлтым дождевиком, который Молли одолжила сегодня у миссис Хадсон.

    В очередной раз отвлёкшись на него от основной темы, Шерлок с раздражением подумал, что вечером обязательно скажет, насколько ей не идёт жёлтый цвет, и в этот миг тишину гостиной разрезал пронзительный звон.

    Один звонок.

    Максимальное давление полсекунды…

    Клиент!

    Мгновенно выбросив из головы и утреннее происшествие, и Молли с её дождевиком, Шерлок вскочил с софы и принялся с бешеной скоростью набирать сообщение на мобильном.

    «Билли, срочно ко мне. ШХ»

    На лестнице послышались тяжёлые шаги, и спустя минуту в дверь деликатно, но решительно постучали.

    – Войдите! — ответил Шерлок, одёргивая полы пиджака и поправляя ворот рубашки.

    Послышался лёгкий скрип, и в гостиную вошла невысокая, сухонькая и опрятная пожилая женщина в строгом сером плаще, тёмной юбке ниже колена и крепких, но немного старомодных ботинках. Седые волосы были стянуты в аккуратный пучок. Светло-серые, будто выцветшие глаза смотрели на мир сквозь довольно изящные, но явно недорогие очки. Руки с безупречным, но определённо не салонным маникюром, сжимали небольшую прямоугольную сумочку под цвет обуви.

    «Вдова. Средний доход. Одинока, — моментально определил Шерлок. — Бывшая учительница. Преподавала на частной основе в состоятельной семье. Прихрамывает на левую ногу из-за боли в суставе. Живёт в провинции. Собиралась тщательно, но отправилась сюда на первой же электричке… Чёрт!!! То самое дело!»

    Внутренне он так и не удержался от торжествующего вопля, но внешне сохранял полнейшую невозмутимость. 

    – Доброе утро! Меня зовут Эвелин Мейбел, — несколько церемонно представилась посетительница и, окинув детектива внимательным взглядом, вопросительно добавила. — Имею ли я честь разговаривать с мистером Холмсом?

    – Да, это я, — просто отозвался Шерлок, не поддавшись на её словесные изыски. — Доброе утро!

    – Надеюсь, я не слишком рано? — вдруг спохватилась женщина, мельком взглянув на часы. — Если так, прошу меня извинить. Я могу зайти и позже.

    – Нет, всё в порядке, — заверил он — пожалуй, даже слишком поспешно. — Присаживайтесь и расскажите о своём деле.

    Он указал на бывшее кресло Джона, отогнав внезапную и совершенно лишнюю мысль о том, что теперь это кресло Молли, а сам занял своё привычное место напротив.

    Дама не спеша прошла к камину и, расправив юбку, аккуратно опустилась на сиденье. Сумочку она деловито пристроила слева от себя, после чего, сцепив руки в замок на коленях, чуть подалась вперёд, готовая рассказывать.

    Однако в эту минуту снова раздался щелчок дверного замка и лёгкий скрип. В комнату бесшумной тенью проскользнул Уиггинс и, окинув шефа с клиенткой неизменно флегматичным взглядом, молча пристроился на стул.

    – Миссис Мэйбелл, это мой помощник Билли Уиггинс, — представил Шерлок вошедшего. — Вы можете полностью ему доверять, так же как и мне.

    – Очень приятно! — церемонно ответила женщина. — Однако же я слышала, что обычно вы расследуете дела с Джоном Ватсоном.

    – Да, это так, — ответил он, едва заметно поморщившись, — но сейчас мой друг слишком занят семейными делами. Я, безусловно, привлеку его к расследованию при необходимости, но в данный момент моим основным помощником является мистер Уиггинс. 

    – Что ж, — кивнула миссис Мэйбелл, удовлетворившись этим объяснением, — в таком случае, я, пожалуй, начну.

    Она глубоко вздохнула и, устремив проницательный взгляд прямо ему в глаза, приступила к рассказу:

    – Я — преподаватель английского языка и литературы. Наверное, следует сказать «бывший», однако, по моему глубокому убеждению, «бывшими» преподаватели не бывают. Долгое время я работала в школах Брайтона, Хоршема и Танбриджа*, пока однажды мне не предложили заниматься на частной основе с дочерью одного довольно известного в тех краях бизнесмена.

    Не буду называть его имя и объяснять, как вышло, что именно я попала на эту должность, так как это неважно. А важно то, что платили мне очень щедро, и я стала понемногу откладывать на собственный дом.

    Через пять лет службы — в ней не было необходимости уже буквально на второй год, но девочка очень ко мне привязалась и до последнего не желала расставаться — мы с мужем накопили достаточно средств на покупку милого коттеджа в окрестностях Кроули**. Он был староват, но даже такой дом лучше, чем ничего. Мы назвали его «Рыжий пони», поскольку он очень приземистый и, к тому же, построен из красного кирпича. Самый обычный, ничем не примечательный дом… Мы прожили в нём много счастливых лет, пока я не потеряла мужа, а затем и сына…

    На несколько секунд женщина остановилась, чтобы справиться с эмоциями, и ей вполне успешно это удалось. В выцветших глазах не блеснуло ни единой слезинки, только меж бровей пролегла глубокая складка. И Шерлок впервые почувствовал к ней нечто напоминающее симпатию — он всегда предпочитал иметь дело со сдержанными клиентами.

    – Три года после смерти сына я жила одна в «Рыжем пони», — продолжила миссис Мейбелл, — и всё это время подыскивала для него покупателей. Знаете, мистер Холмс, непросто оставаться в доме, где всё пронизано духом твоих близких… Но мой коттедж слишком стар и невелик, и все, кто приезжал на него смотреть, норовили как минимум на четверть сбить цену — и так более чем скромную.

    Однако две недели назад ко мне обратился некий мистер Хорн с предложением купить «Рыжего пони» за цену, почти вдвое выше назначенной мной, но с обязательным условием — дом должен отойти ему целиком, со всей мебелью, техникой, утварью и личными вещами. Буквально до последнего гвоздя!

    Признаться, это сразу показалось мне странным. И, к тому же, я не хотела расставаться с некоторыми вещами покойных мужа и сына — особенно с нашими семейными фотоальбомами. Память — это всё, что у меня есть. Я уже немолода, и в этой жизни у меня осталось не так много радостей…

    Одним словом, я ему отказала.

    А несколько дней спустя вокруг «Рыжего пони» стали околачиваться какие-то очень подозрительные люди. Наш город не так уж мал, чтобы упомнить всех жителей, но могу вас заверить, мистер Холмс, что я достаточно наблюдательна и вполне способна отличить местного молодчика от приезжего! Те люди, что ошиваются возле моего дома, определённо не из Кроули.

    Полагаю, меня вскоре попытаются ограбить, но я совершенно не представляю, зачем, ведь все ценности и сбережения хранятся в банке. В «Рыжем пони» нет решительно ничего, что могло бы заинтересовать грабителей — за это я могу поручиться!

    – Однако что-то в нём всё-таки есть… — тихо протянул Шерлок, подавшись вперёд, как гончая, почуявшая запах дичи. — Миссис Мейбелл, вы обратились в полицию? 

    – Разумеется, — кивнула женщина, — сразу же, как только заметила первого из этих странных людей. Но в полиции со мной обошлись не слишком вежливо… Откровенно говоря, надо мной просто посмеялись, заявив, что у меня всего-навсего «разыгралось воображение», — она слегка сморщила нос, видимо, вспомнив тот неприятный разговор. — Но поверьте, мистер Холмс, это не игра воображения! Я точно знаю, что вокруг моего дома бродят неизвестные люди с неясными намерениями, и поэтому приехала сюда в надежде на вашу помощь. Сейчас дом охраняют пятеро наёмных сторожей из агентства, но их услуги стоят слишком дорого и долго оплачивать их я не смогу. Поэтому прошу вас, — в её голосе впервые промелькнули умоляющие нотки, — помогите мне разобраться с этим делом как можно скорее! Происходящее меня пугает… не даёт спокойно спать по ночам… И я…

    Она смущённо осеклась, но Шерлок, чьи глаза уже блестели неистовым азартом, и так не отказался бы от этого дела ни за какие сокровища мира.

    – Миссис Мейбел, я этим займусь! — решительно произнёс он. — Но прежде всего мне нужно узнать обстоятельства смерти ваших близких. Возможно, это причинит вам боль, но мне необходимо от чего-то отталкиваться.

    – Да, конечно… — пробормотала она, всё ещё не в силах оправиться от смущения. Впрочем, миг спустя она встрепенулась, выпрямила и без того идеально ровную спину и заговорила прежним деловым тоном. — Мой муж умер от инфаркта пять лет назад. У него с рождения было слабое сердце. Врачи даже удивлялись, что он дожил до таких лет. А сын… — она всё-таки не выдержала и вздрогнула. — Патрика убили… Ночью, после вечеринки в одном из клубов Брайтона, он возвращался домой и зачем-то пошёл не по главным, хорошо освещённым улицам, а по задворкам. Неизвестные напали на него, ограбили и избили… Видимо, они не хотели его убивать, потому что когда его нашли и доставили в больницу, он был ещё жив. Мой мальчик умер день спустя, так и не придя в сознание: повреждения оказались слишком серьёзны…

    Миссис Мейбелл прикрыла глаза, очевидно, пытаясь справиться с нахлынувшими слезами.

    – И виновных, разумеется, не нашли, — задумчиво пробормотал Шерлок, от увлечения забыв придать голосу сочувствие.

    Вместо ответа женщина кивнула.

    – Что ж, — сказал он, хлопнув себя ладонями по коленям, — думаю, мне стоит взглянуть на вашего «Рыжего пони»! И, если вы не против, даже провести там небольшой обыск. Я почти уверен, что грабителям нужна некая вещь вашего покойного сына. Осмотрев дом, я смогу её найти и распутать весь клубок.

    – Хорошо, — вновь кивнула миссис Мейбелл, наконец подняв на него взгляд. — Приезжайте в любое удобное время. Я теперь почти всегда дома и без труда смогу вас принять. Мне, видимо, следует продиктовать адрес?

    – Да, прошу вас! — Шерлок откинулся на спинку кресла и, сложив ладони в излюбленном жесте, погрузился в размышления.

    Она назвала адрес и номер телефона, которые Уиггинс тут же записал в тонкий кожаный блокнот.

    – Мистер Холмс сделает всё возможное, чтобы решить ваше дело, — бесстрастно заявил он, поднимаясь со стула. — Благодарим за визит. Если позволите, я вас провожу. 

    Кажется, она ещё что-то говорила — похоже, слова признательности — но Шерлок уже не слушал. Всё самое необходимое он узнал и теперь обдумывал различные версии, которые мгновенно выстроились у него в голове, едва она произнесла последнее слово.

    Он даже не заметил, когда за посетительницей закрылась дверь. Только спустя десять или даже пятнадцать минут он наконец вернулся к действительности и бросил терпеливо ожидавшему Билли:

    – Два билета до Кроули на завтра! Идеально — в первой половине дня.

    – Принято, шеф, — флегматично отозвался Уиггинс, спрятал блокнот и не спеша направился к выходу.

    – И Молли ты встречаешь, тем не менее, — напомнил Шерлок, когда он уже был у самой двери.

    – С радостью, мистер Холмс, — губы помощника тронула слабая, почти незаметная улыбка, а взгляд слегка потеплел. 

    И в тот же миг мысли о деле и завтрашней поездке в Сассекс вылетели у Шерлока из головы, сменившись полнейшей глупостью самого худшего — сентиментального сорта.

    Что-то было не так. Что-то определённо было не так…

    Казалось бы, Уиггинс продемонстрировал вполне обычную реакцию на воспоминание о добром знакомом. Многие люди так делают. Это нормально.

    Но почему-то Шерлоку его взгляд и улыбка абсолютно не понравились.

    Он мог найти сколько угодно стройных и логически выверенных причин для объяснения данного факта, но его отношение от этого не менялось. Он совершенно точно не хотел, чтобы Уиггинс так смотрел и так улыбался при упоминании Молли Хупер. Ровно так же, как не хотел видеть её с этим нелепым Томом. 

    Воспоминания о несостоявшемся женихе Молли немедленно повлекли за собой стремительную цепь ассоциаций. И, выстроившись в нужном порядке, они вдруг образовали понятие, способное максимально точно объяснить его реакцию — ревность.

    От неожиданности этого открытия Шерлок застыл в кресле.

    «Это ревность? — подумал он с недоумением. — Я ревную? Молли Хупер?!»

    Мысль была настолько абсурдна, что вызывала почти физическое отвращение.

    «Что за чушь! — внутренне возмутился он. — Какая к чёрту ревность! Билли не следует отвлекаться на глупости во время дела — вот причина. Предельно ясная и чёткая. И никаких сантиментов!»

    Но тут из темноты подсознания выплыла строгая, уверенная фигура Майкрофта, и его медоточивый голос со всегдашней язвительностью произнёс:

    «А когда ты удалял те фотографии, братец мой, ты руководствовался той же причиной?»

    «Заткнись!» — мысленно прорычал Шерлок, с бессилием осознав, что на это у него нет аргументов.

    Когда-то он пробовал их искать, но те, что нашлись, ему совершенно не понравились, поэтому в конце концов он это бросил, приняв случившееся как данность.

    Всем людям свойственно делать глупости. Увы, он не стал исключением.

    Однако ревность… или что это там было — невыразимо идиотское и неконструктивное чувство. Оно уже стало помехой, бесцеремонно вклинившись в его мыслительный процесс. Дальнейшего вмешательства нельзя было допустить.

    Шерлок встал, сосредоточенно расправил пиджак и взял со стола телефон.

    «Есть интересное дело. Приходи, если удобно. ШХ»

    Телефон издал тихий мелодичный звук, сообщив о том, что Джон получил смс.

    Шерлок на миг задумался и, всё же, счёл нужным добавить:

    «Если неудобно — всё равно приходи. ШХ»

    Азартно улыбнувшись, он подбросил аппарат, и тот, описав в воздухе двойное сальто, послушно лёг ему в руку.

    Теперь всё шло прекрасно и главное — как надо. Ревность и прочие глупые сантименты растворились в небытии, вернув ему прежнюю ясность мысли.

    Игра началась и в этот раз обещала быть весьма интересной.

    ______________________________________

    * Брайтон, Хоршем, Танбридж — города в графствах Восточный Сассекс, Западный Сассекс и Кент соответственно.

    ** Кроули — живописный город в графстве Западный Сассекс.