О волчице, пытающейся согреть дорогой сердцу цветок, и о розе из Хайгардена, каждый день поджидающей в коридорах свою северную королеву.

Она ждала его до последнего и, увидев одну нежную лилию, разревелась от счастья...

себе и шуичи

Все мы хотели подстричь "прекрасную" отросшую причёски Мидоримы. Так вот, у Такао получилось.

— Просто признай, что ты меня не любишь... — Люблю. Но не так, как ты того хочешь.

Дальнейший план был прост и изящен: необходимо найти нужный провод, подключиться к Катагаве, оказаться внутри его головы и заглянуть в каждый угол, который только подвернётся под руку.

Улыбающийся Ланс. Шум прибрежных волн. И мелкий песочек, льющийся золотом сквозь пальцы. Раньше Уолтер сравнил бы его с песчинками в часах, неумолимо отчитывающих секунды. Но сейчас он точно знал, что сколько бы им не осталось времени, их счастье будет бесконечным.

Кто знает, как сложилась бы жизнь Коулсона, если тогда он все же выбрал путь обычного учителя истории... Был бы он тогда счастлив? Возможно. Но совсем не так, как он счастлив сейчас. Фил-учитель любил бы стабильность. Фил-агент любит адреналин, редкие отпуска и Мелинду Мэй.

— Люблю тебя, — совсем шепотом, совсем беззвучно, чтобы всё-таки не разбудить, уже где-то на периферии, потому что сон всё-таки вернулся. Она не знала, что умеет любить. Честно. Но любит. И их двух котов тоже, их "детей". В ответ раздаётся тихое: "И я тебя".

Спок сидел в капитанском кресле и читал отчет, который ему принесла на подпись йомен. Фоном, в своей голове, он слышал отголоски чужого удовольствия: его т'хайла, Джеймс Кирк, трахал на столе переговорной посла, которого они обязаны были доставить на совет квадранта. Вернее, которую. Женщина была действительно привлекательной, как на вкус Спока, так что ничего удивительного, что Джим тоже обратил на это свое… внимание.