Неужели этот недоубийца Эдвард Нигма сможет подарить Освальду Кобблпоту ощущение Рождества и заставить улыбнуться..? Когда сердце терзает смерть матери, сможет помочь только клубника.

Эдвард уверен, что, если уж муж захотел парные татуировки — значит они им чертовски нужны.

Мартину до дрожи по всему телу хочется поскорее увидеть комикс, посвященный его отцам.

Сможет ли Освальд стать убежищем для Эдварда? Сможет ли Пингвин спасти его тяжёлую грязную душу и подарить место, где Эду было бы комфортно..? Рядом с собой. Близко-близко.

Эдвард и подумать не мог, что у Освальда — невыразимая ненависть к своим ногам. Что его любимый страдает из-за их кривизны, в то время, как Эд готов зацеловать каждый сантиметрик его тела, залюбить все пальчики и занежить стопы... И много-много шептать о том, какой же Освальд чертовски красивый.

Антон влюблён в родной Воронеж, ночные прогулки и художника, который оставляет на стенах цветные граффити... С появлением Арсения Антон научился любить себя, жизнь с её приколами и всё того же художника.

Арсений никогда не думал, что можно уставать от того, что он спит. Бесконечная череда кошмаров съедает его изнутри. Ментальная, нет, даже физическая нехватка объятий ходит за ним по пятам. А ещё какой-то парень появляется прямо в его кровати... Стоп, что?

Антон, конечно, в экстрасенсов не верит, но трахают они отменно.

Можно притворяться самым святым на свете, и таить в глубине демонов... Можно пытаться соблазнять священника, чтобы выкурить из него каждую грешную мысль. Чтобы он трахал тебя, шепча на ухо молитвы, а ты подмигивал Иисусу, лёжа голой задницей на алтарном столе.

Их чёрно-белый мир зависит от решений, принятых двумя королями. Кто же выиграет, поставив сопернику шах?.. Чёрный король даже представить не может, чего ожидать после того, как он войдёт в королевские покои белоснежного Антона Шастуна. Арсений боится пережитков прошлого и грядущего будущего. Он не уверен, что способен выдержать чужого взгляда, ухмылки, притягательной красоты... Вдруг все его страхи и принципы растворятся в тот же миг, как только он пересечётся взглядом с Антоном.