— Сэм!

— Дин? Что случилось?

— Я не могу врать!

Совместная жизнь была больше похожа на испытание на прочность. Кто продержится дольше? Стычки происходили едва ли не каждый день и делали неплохие отношения почти невыносимыми. Всё дело было в том, что Стоун любил обниматься, а вот Роботник, мягко говоря, от этого не в восторге.

- Как ты меня назвал? -угрожающим голосом спрашивает Айво.

- Никак, сэр.

- Нет-нет-нет. Я точно что-то слышал. Ну-ка, будь хорошим мальчиком и повтори. Что. Ты. Сказал.

Стоун глубоко вздохнул:

- Я назвал тебя козлёнком.

Стоит признать, что Сэм привык к Габриэлю. Настолько привык, что всегда носит с собой шоколадный батончик и на требование назвать посетителя, отвечает «Бэтмен», игнорируя обиженный голос Дина. Стоит признать, что до Сэма долго доходит, что всё это очень сильно смахивает на ухаживания. Довольно странные и не лишенные оригинальности. Но давайте сделаем ему скидку, ведь прежде за ним никто не ухаживал. Тем более так. Серьёзно, как часто вам вместо цветов приносят кости на блюдечке?

- Леш, завязывай...

- Это ты завязывай, Макс! Чтобы я тебя рядом с Леной больше не видел!

- А то что? Арестуешь меня за приставания к твоей жене?

Ксения хмурится. Это совершенно не вписывается в то, что она видела.

— И что это было?

— Первый поцелуй.

— Чувак, мы потрахались.

Улицы посёлка давно уже опустели. Зимней ночью людям на улице нет места. Из-за снежных туч выглянул краешек луны. Сверкнули звёзды. Женщина, замершая у крыльца, до побелевших костяшек стиснула руки и в прижала их к губам.

— Господи, благослови! Господи, доведи до дома, верни под защиту отчего дома. Отведи взгляд шувгея, позволь рабу твоему Ждану избежать беды. Из бездны взываю к тебе, Господи...

Леви никогда не придавал значения меткам. Как-то не до того в Подземном городе: есть дела поинтереснее, чем искать своего соулмейта. А потом в жизни Аккермана случается чертов Эрвин Смит и в момент, когда парень решает последовать за ним, вся эта круговерть с родственными душами окончательно теряет для него интерес.

К сожалению, помимо метки к Эрвину прилагается Ханджи.

Ханджи кружится в толпе незнакомцев, одного за другим меняя партнёров, полностью отдаваясь ритму и действуя ему наперекор. У Ханджи свои представления о том, как и что надо танцевать. Леви не может и, пожалуй, не хочет отводить взгляд от её яркой улыбки и раскрасневшегося лица. В зале такой гвалт, что едва слышно собственные мысли, но смех учёной он определяет безошибочно.

Ханджи глубоко вдохнула тёплый, пахнущий травой воздух и поправила повязку на глазу.

- И что дальше будем делать?

- Понятия не имею.

- Что, вообще никаких идей?

- Как будто у тебя их больше.