Намджун не отказывает себе в удовольствии — кусает пухлые мальчишеские губы, ранами спускаясь до чувствительной шеи, и присасываясь, будто, чёртов вампир. Чимин ликует, ударяется затылком об стену, потому что нереально хорошо. Под Намджуном плавится резко, ниже сползает, подставляется прикосновениям.

Чонгук сгорает в пытках нежности, а Юнги не может иначе.

Намджун в парике, с прилипшими к лицу волосами, в прозрачной блузе и гладкими, как морская галька, ногами возбуждает нереально.

Пулями по венам, молчаливыми запретами на губах. [сборник драбблов по вайнам]

Сокджин купается в собственной крови.

au, где Сокджин — цветочный мальчик, выращивающий цветы за своими ушками, а Намджун — космос-паренёк, у которого планет становится больше по мере увеличения стресса или когда он просто много думает.

Иногда Чимину хочется не всплывать.

Дуло пистолета под рёбрами — совсем не то, чего хотел бы от жизни Чонгук. Юнги не спрашивает, лишь молча вжимает младшего в стену дешёвого мотеля, и коленом раздвигает ноги.

У Юнги в крови алкоголь и смесь чего-то запретного к Чонгуку.

Дойдя до точки невозврата, Юнги понимает, что на дне тоже есть дно.