На днях я перечитывала свою старую-престарую работу, написанную на стыке окончания среднего образования и перехода к студенчеству, и нашла такой комментарий: “А первым словом вашим стало матерное? Такая ваниль в фике, и тут Это” (пересказ вольный и достаточно фрагментарный). Это заставило меня задуматься. На семьдесят пять страниц живого текста у меня припало два мата, и, подумать только, кому-то было этого чересчур много!

Я это к чему. Мы воспринимаем мир по-разному, соответственно своему жизненному опыту, и мне, которая поступила в универ и от жизни тяжелой расширила границы своего лексикона, захватив территорию мата, брани, нецензурщины и обсценной лексики, это количество казалось совсем незначительным, ужасающе малой связкой моего тогдашнего потенциала (до сих пор помню, как выбрасывала все неприемлимое из текста). Боюсь даже представить реакцию этого комментатора, если бы он вдруг смог бы услышать мою речь в диалоге с человеком, которому я доверяю.

Впрочем, вот вам пример: несколько лет назад я была на курсах и завела дружбу с новым знакомым, и он, когда я раскрепостилась, сделал замечание на то, что я матерюсь (это не было поучение, он был каким-то верующим. Мне не сложно, человеку легче). И вот я начала фильтровать речь: “Это было ахуенно. Ой, бля, извини, просто прекрасно (мы говорили тогда о Гоголе, его произведениях, впечатлении от них, и считать ли его украинским писателем или русским. Естественно, русским, он же романтик!)” - использование мата увеличивалось в некоторых местах, когда я слишком увлекалась дискуссией, но эти моменты заставили меня подумать по какому критерию я подбираю слова и почему употребляю не совсем литературщину.

Дело было в степени выражения какого-либо из признаков и экспрессивности. Мне было недостаточно глубины общеупотребляемых слов, они были заезжены, а, значит, и их значение в умах людей “подстерлись”, стали чем-то, что звучит немного ярче белого шума на задворках сознания. Мат же был чем-то более живым и… задорным? Не унылым? Он мгновенно мог пробить в цель, не нуждался в дополнительном украшательстве. А еще само по себе слово несло конотацию. Для многих по большей степени негативную, но я не была особо религиозна и воспринимала мат приблизительно также, как американцы "shit" или поляки "kurwa". Есть и есть.
А потом произошли некоторые вещи, я узнала, что не весь “мат” - мат, и что там все эти слова хитро разделяются на нецензурщину, обсценную лексику и матерные слова. К категории мата принадлежат всего четыре слова и все производящиеся от них, которых до... как до Луны и обратно (все они, кстати, в отличие от своих родителей-язычников были продуцированы языком не ранее, чем в XIX - XX веках, но дело требует уточнения профессионалами). 
Собственно, именно мат в живой речи я до сих пор юзаю, но что насчет остального? Что такого могло произойти, что я смогла изменить свою достаточно устоявшуюся точку зрения?

Ничего особенного. Всего один случай. Один случай и я совсем по-новому смогла взглянуть на скромное слово "сука", по некоторым даным даже литературное. (И оно действительно литературное в одном из своих значений, а в другом...)
Я была студенткой, взбирающейся на повышеную стипендию, подрабатывала на фрилансе и больше всего хотела спать. Все выходные в тот раз ушли на работу, я засиделась до полпервого и тешила себя, что в понедельник пар не поставили. Я выключила комп, поставила телефон на зарядку и, расстелив кровать, уляглась. Спину жгло адски - просидела не шевелясь приличное колличество часов, и тут оповещение. В без двадцати час. "Девочки, я посмотрела, что у вас пар завтра нет, так что поставила свои". Она поставила три пары подряд, к которым прилагалось еще и дз, сказала об этом в ночь на понедельник, а я лежала, считала количество часов, которое мне удастся проспать при новых раскрывшихся обстоятельствах. В моей голове разрасталась чернота. Пустая, пугающая чернота. И большими белыми буквами билось "Сука". 
Все те четыре часа, которые я потом еще просидела за работой, чтобы успеть к дедлайну, те два часа, которые я тревожно проспала и после которых меня тошнило целый день, в моей голове билось темное злое "Сука". Твердое и непоколебимое. Это была не дважды мягкая "блядь". Это было первородное "а" и "у". 
В тот день у меня в сознании родилось новое значение слова, которое и произносится по-другому, и которое я боюсь произносить, потому что эта всеобемлющность меня до сих пор пугает.

В результате, благодаря этой ситуации, я сформировала свою позицию на счет слов “которые-нельзя-произносить” в работах. И вас она наверняка не удивит. Мат (как и нецензурщина и пр. и пр.) - это часть нашей жизни, полностью его убрать не выйдет, если мы пишем о реальных людях, но! если хоть одно слово может покрыть вашу эмоцию, и возможно мата избежать, его нужно избежать. Ибо такие, как я уже описывала, експресивные всеобьемлющие слова могут зайти в голове читателя на теневую территорию значения, автором не предусмотренную.

Это все, что я хотела бы сказать.