твоя рука находится совсем близко, но мне не приходится об этом думать. я слышу дыхание, чувствую даже твой аромат — духи, которыми ты пользуешься так много лет, будто никаких других не существует. все мои вещи пахнут твоими духами и моим лосьоном для тела. твой подарок, кстати.

я закрываю глаза и откидываю голову назад. мой затылок должен вот-вот упереться в холодную стену. светло-голубые обои с мелкими цветочками. мы выбирали их вместе, очень, кажется, давно. вчера я купила платье в магазине в до жути похожий цветочный рисунок, потому что знала, что ты непременно обрадуешься. ты рисуешь их на полях своих тетрадок, на салфетках в кафе, на моей коже, на своей. светло-голубой — мой цвет, потому что это цвет твоих глаз.

твоя ладонь становится прямо между моим затылком и стеной. ты гладишь мои холодные волосы — я льну к твоей ласке.

— стукнешься же.

голос тихий и на вкус как твои очаровательно дурацкие цветочки. я зажмуриваюсь ещё сильнее: понимаю, что не могу вспомнить твоё лицо. твои безликие черты смешиваются во что-то не уродливое, но просто неясное, мутное, смутно знакомое, но очень далёкое. я не помню, какого цвета у тебя глаза. как обои? форма губ, челюсти, носа — я не помню. как трогательно ложатся твои волосы по утрам — не знаю.

я открываю глаза и туда, где ты сидишь.

пустой диван.

мой затылок болезненно ноет и упирается в голую бетонную стену.