#семечко

Неидеальные герои всегда привлекали внимание как авторов, так и читателей. Джей Гэтсби в «Великом Гэтсби» Ф. Скотта Фицджеральда — персонаж сложный: то сильный, то слабый, вызывающий множество контрастных чувств. Шекспировский Король Лир — образец трагического персонажа, чья гордыня и заблуждения соседствуют с величием духа и способностью признавать свои ошибки. Достоевский создал целую галерею людей, раздираемых внутренними противоречиями. Это если говорить о классике. В последнее время тенденция к усложнению характеров только усилилась. Пятьдесят оттенков серой морали, антигерои, антизлодеи — знакомые термины?

Массовая культура тяготеет к упрощению. В жанровом кино и литературе ХХ века — детективах, приключениях, фантастике и фэнтези — чаще всего выводились схематичные черные антагонисты без проблеска света и протагонисты, обладающие исключительно положительными качествами. Однако в последнее время можно наблюдать заметный сдвиг — и в жанровых книгах появились образы с глубокими внутренними противоречиями.

Чрезмерное упрощение лишает читателя возможности задаться сложными вопросами, а главное — мешает видеть в персонаже отражение себя и собственной комплексности. Проблемы раскладываются в схемы, которые читатель или зритель видит еще «на подлете», а драматизм рассыпается ворохом клише. Такой подход приводит к огрублению образов и обеднению смыслов: персонажи превращаются в картонные символы добра и зла.

Раньше сложные характеры чаще всего создавались в рамках «высокой» литературы, доступной немногим. Сегодня же, благодаря популярности письма и публикации, стремление к психологической сложности проникло и в массовую культуру. Современные герои — это уже не иконы, а зеркала. И писать их хочется живыми, уязвимыми, несовершенными — такими, как мы. Люди рассказывают о себе — со всеми своими слабостями, страхами и ошибками.

Современный читатель, прекрасно знакомый со структурой сюжета, презрительно фыркнет в сторону стандартных тропов, но зато его аппетит до эмоций неутолим. От примитивного «добрый/злой» искушенный любитель пощекотать себе нервы уже не получает всей полноты ощущений. Такой читатель ищет чего-то более сложного, с большим количеством «вотэтоповоротов». Положительный вроде бы персонаж внезапно оказывается не таким уж положительным, однако, когда его уже все прокляли, точка обзора резко смещается, привычные роли жертвы и агрессора снова меняются местами — читателям приходится переоценивать все заново. Такая «перемена блюд» позволяет глубже и ярче понять и прочувствовать хитросплетения человеческого поведения. Читатель сыт и доволен)

Как создается неоднозначный сюжет?

Везде боролись, убивали, разрушали, и каждая сторона делала это с верой, что борется за бога и против дьявола.

Герман Гессе

Создание внутреннего конфликта и внутри положительного, и внутри отрицательного героя. Например, Жан Вальжан из «Отверженных» В. Гюго, в котором сосуществуют прошлое преступника и настоящее праведника. Он вызывает сочувствие и глубокое уважение, потому что это — образ человека, не «родившегося» сразу хорошим, а ставшего им. Голлум из «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина — обратный пример: это явный антагонист, однако в моменты откровенности с Фродо Голлум вспоминает, каким он был раньше, проявляет трогательную искренность и даже раскаяние, что заставляет сопереживать ему.

Наделение положительного героя явными недостатками, а злодея — достоинствами. По поводу недостатков — невинной неряшливости в быту или тяги к нарушению диеты недостаточно. Это должны быть довольно серьезные изъяны характера: проблемы с контролем гнева, эгоизм, зависимость, глубокие предрассудки… Доктор Хаус из одноименного сериала — прекрасный пример. Он зависим от препаратов, донельзя груб и циничен, но интеллект и борьба с внутренними демонами делают персонажа невероятно притягательным. Он вызывает широкую палитру эмоций — от ненависти до любви.

Отказ от однозначной моральной оценки. Хорошо бы воздерживаться от явного осуждения или одобрения поступков героя, предоставляя читателю самому размышлять над ситуацией и решать, является ли поведение героя оправданным или нет.

Таким образом персонажи могут стать «ближе к народу» — более реалистичными и вызывать больший эмоциональный отклик у аудитории.

Минусы тоже есть: риск полной потери моральных ориентиров в произведении, особенно если все действующие лица одинаково неоднозначны; сложность сопереживания герою с большим количеством отрицательных черт. Нельзя переоценить и трудоемкость создания убедительного сложного персонажа. Герой, с легкой руки автора превращенный в лоскутное одеяло из невнятных мотивов и противоречащих друг другу конфликтов, не позволит читателям почувствовать с ним связь. Так что следует соблюдать баланс и избегать позиции «надену все лучшее сразу».

Как написать антигероя?

В детстве нас учат разнице между героем и злодеем, добром и злом, подвластным спасению и безнадежным. Но что если эта разница зависит от того, кто рассказывает историю?!

Наследие

Фигура противоречивого протагониста имеет богатую историю в литературе, от Ахилла до Тайлера Дердена. Сегодня такие персонажи нередко занимают центральное место в повествовании. Каковы же ключевые элементы?

Проработанное прошлое. К примеру, травматичный опыт часто служит объяснением деструктивного поведения. Это ни в коем случае не должно быть оправданием — только контекстом.

Верибельная с точки зрения героя система ценностей. Антигерой обычно следует своему кодексу, который может противоречить общепринятым нормам, но имеет свою логику. Эту логику автор должен находить убедительной, и обязательно хорошо прописать, вложить в нее частичку себя — тогда в эти ценности поверит и читатель.

Моменты выбора. Персонаж должен периодически осознавать неоднозначность своих действий и, например, делать выбор в пользу «меньшего зла», понимая последствия этого выбора. Без такого осознания антигерой превращается в злодея.

🐱Осторожно! Кошачья индульгенция.

Начинающие авторы часто используют этот прием как гарантию отпущения грехов для своего сомнительного героя: «Он снял кошку с дерева — значит, он хороший, и теперь читатели должны закрыть глаза на все его последующие злодеяния». Это примитивная манипуляция, вызывающая обычно только желание закрыть книгу. Спасение слабого сильным — вполне легитимный троп, однако работает лишь как часть целостного образа персонажа. Если герой спасает котенка, щеночка или капибару, а потом устраивает на улице шаурму из людей, то автору придется серьезно постараться объяснить причины того и другого.

Хорошо написанный антигерой поднимает сложные моральные вопросы, заставляет аудиторию размышлять о границах допустимого. Минусы тоже есть, и среди них — риск романтизации деструктивного поведения.

Когда выбор героя выходит за рамки черного и белого?

Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится.

Станислав Ежи Лец

Конфликт равнозначных ценностей. Также известен как «борьба хорошего с лучшим». Противостояние может быть между дружбой и любовью, между жаждой справедливости и состраданием, между долгом перед семьей и долгом перед Родиной… Вариаций множество. Помните мем с поездом? Он также относится сюда — как травматичный выбор из двух зол.

Размытие границ между «своими» и «чужими». В. Гроссман в романе «Жизнь и судьба» показывает, что среди подданных Рейха есть благородные люди, а среди советских граждан — негодяи.

Непредвиденные последствия благих намерений. Такая трагедия происходит с князем Мышкиным в «Идиоте» Достоевского. Изначально честные и чистые желания в итоге приносят несчастье.

Современные тенденции в создании персонажей требуют от авторов глубокого понимания человеческой психологии и социальных механизмов. Но результат стоит того: реалистичные, сложные герои остаются с читателем очень надолго.

Photo by Rishabh Dharmani