В последнюю ночь перед Рождеством чёрт украдёт месяц, ведьма бросит честных людей в мешки, а юный красавец насмешкой пообещает кузнецу поцелуй, если тот принесёт коньки с золотыми лезвиями...

Сколько они уже плывут вниз?

Дрожащие глянцевые пузыри воздуха суматошно рвутся вверх. Отабек старается не думать о них. О том, сколько воздуха осталось в сжатой давлением груди. А что, если дна и вправду нет?

Некоторым отношениям не хватает новизны. Может быть сами участники отношений с этим не согласны, но если духи предков так решили, то сопротивление бесполезно.

— Шайтан. Давно это? — из лопаток Жан-Жака симметрично росли и извивались шесть щупалец. Небольших, примерно с карандаш.

— Несколько дней. Ай!

Отабек легко сжал один розовый полупрозрачный щуп двумя пальцами, и тут же отпустил.

Признаться, Отабек испытывал сильнейшее замешательство – с одной стороны, Плисецкий ему нравился как товарищ и отличный друг. Несмотря на природную вредность и заносчивость, он был хорошим человеком, готовым прийти на выручку или же выслушать задушевные речи.

Но была и другая сторона – Отабек находил своего новоиспеченного друга довольно-таки привлекательным.

Художник-бутафор устраивается на новую работу. Ничего необычного, всё как везде, вот только сексуальность начальника немного отвлекает.

Фраер просто хотел выпить в баре в свой выходной день. Выпить, отдохнуть, расслабиться, а не быть прижатым мордой в липкую барную стойку каким-то нервным типом.

Жан-Жак подобрался к Отабеку очень близко. Между ними остались годы, города и один сценический костюм.

У тебя бывает дежавю? Такое странное чувство, его никак не ухватить, и чем сильнее стараешься, тем скорее ускользает.

AU! в котором нет фигурного катания, а есть Юра, который любит Отабека. он его, вроде бы, тоже любит, но они не рядом.

• батареи внутри остывают, а замёрзшее тело разваливается на кусочки.

• Юра помнит, что Витя говорил, он, холод, внутри.

– Пиши, если замёрзнешь, я приеду.