Сколько бы времени ни прошло, Лэнс неизменно смотрит Киту в спину

Кит и Аллура пропали посреди ночи, и Лэнс мучают странные чувства...

В космическом молле у Мэтта случаются маленькие неприятности. Побег от недоброжалателей может закончиться плачевно, но что, если прихватить с собой сильного красного паладина?

Заправочные закусочные всегда имели свою неповторимую, романтическую атмосферу, которая подталкивала людей к совершению решительных действий. Так может Мэтт и попытает удачу с тем очаровательным хвостиком за дальним столиком?

Кит не узнавал никого из них, и в чужих лицах читалась такая скорбь, будто он умер. Наверное, тот “их” Кит действительно умер. Наверное, раз “их” Кит стал для них другом, он был совсем другим, не такой как он, Кит, которому не повезло проснуться и узнать, что из его памяти куда-то пропал огромный кусок жизни.

Старичок Yamaha еще ни разу не подводил Кита. Вместе они откатали более пятидесяти тысяч часов на обычных городских дорогах, длинных автомагистралях и проселочных с выбоинами каждые два метра. Но жизнь на то и жизнь, чтобы подстраивать события так, что даже самая стабильная вещь может дать слабину. К счастью, Кит попал к самому лучшему мастеру этой пустоши.

Мэтту откровенно не везет в любви, ведь он желает развить ее в нечто большее, а его бывшие оказываются совершенно другого мнения. Он заглушает свою боль алкоголем и не спешит избавляться от зависимости. Но может если один красивый хвостик даст ему пинок под зад, то получится найти решение получше?

Или история о поддержке в трудные времена.

Жизнь после Вольтрона оказалась не такой беспечной, как многие могли думать, однако повстанцы, привыкшие к бытовым сложностям, не имели подобных нереалистичных представлений и всегда действовали по наитию. Открыть кофейню для заработка на последние сбережения? Что может быть проще. Позвать своих популярных друзей для пиара? Первым делом! Отдать сто килограмм кофе важным клиентам? Кажется, пора подумать о расширении...

Меньше всего Киту хотелось сейчас играть в какую-то глупую игру с каким-то парнем в глупых очках в конце своей глупой рабочей смены. Но сил у него не было от слова «совсем», даже возражать и увиливать от разговора казалось слишком энергозатратным.