Драко Малфой хочет узнать больше информации о жизни Гарри Поттера в мире магглов, чтобы использовать ее для унижения гриффиндорца, и с этой целью под оборотным зельем, притворившись Мальчиком-который-выжил, приезжает на рождественские каникулы к Дурслям. Только вот информация, которую он узнал, оказывается, мягко говоря, шокирующей.

Неутолимый голод, безумие на двоих, близкое к недозволенному между назваными родственниками. Но никто их не осудит. Потому что это — не странно.

— Я не могу в это поверить, — сказал Гарри. Его восхищенный взгляд перескакивал со стены на стену, уже представляя, как уютно они могут всё обставить, одомашнить, создать атмосферу уюта, безопасности и тепла.

Иногда тот, кто делает сюрприз, сам оказывается удивленным.

Руки скользнули ниже, забравшись под воротник толком не застегнутой рубашки. Сухие ладони оглаживали его безволосую, покрытую татуировками грудь. Слегка поиграв с вставшими сосками, руки вдруг исчезли. Сириус недовольно промычал и открыл глаза.

- У тебя остались сигареты? – спросил Гарри, лениво подпирая щеку рукой.

- Да, есть еще одна целая пачка, открытая почти закончилась. Ты хочешь покурить?

— Посмотри на себя. Ты прекрасен. Твоё тело прекрасно. Я так хочу, чтобы ты посмотрел на себя моими глазами... Ох, Сириус...

Гарри совсем не похож на отца.

Теперь безносому лорду при виде ребёнка из пророчества хотелось лишь засюсюкать, успокоить, покормить, перепеленать, помыть, выгулять и любить, любить, любить…

По заявке: Гарри Поттера усыновляют не Дурсли, а...

Сперва Флетчер услышала голоса. Поначалу они звучали приглушенно, едва различимо. Будто им пришлось преодолеть бессчетное количество слоев ваты, прежде чем с боем пробиться к потихоньку приходящей в себя гриффиндорке. Но вот пробежала секунда, другая и бессмысленная какофония вдруг принялась преображаться. Незнакомцы превратились в близких друзей, а в интонациях отчетливо улавливалась тревога...