Митсухиде с нетерпением ожидал этого момента. Возможно, даже больше, чем Кики, из-за чего она дразнила его чокнутым.

Ладони вспотели, сердце колотилось в груди, но Митсухиде ждал. И ждал. И ждал.

Пока не настал момент, когда он смог встретиться со своим новорождённым сыном.

"По мне никто не будет плакать, если я пострадаю"

"Митсухиде, ты идиот. Я плакала бы по тебе, если бы ты пострадал"

Хрустальных и цветных. Незабываемых и безоблачных. Сумбурных и тлеющих. Тревожных и сутолочных. Тысяча битых дней, обожжённых недосказанностью и привязанностью. Тысяча значений взглядов. В которых точно понятно одно: «Останься».

Изана пытается дать шанс, но Шираюки упирается спиной в колючий кустарник роз.

Он так близ­ко, что ру­кой по­дать — это­го бо­лее чем дос­та­точ­но, что­бы вся Все­лен­ная взры­валась ми­ри­ада­ми огонь­ков и кру­жилась, кру­жилась, кру­жилась в не­бе, сби­вая ес­тес­твен­ный по­ток вре­мени.

Их странные односторонние отношения — это самое ненормальное и неуместное во дворце. Но они даже не думают останавливаться. Изана ухмыляется — сладко так, презрительно. Шираюки думает, что в следующую секунду он начнёт плеваться в неё кислотой, а этого не происходит, и она уходит совсем немного расстроенная. 

Казалось бы, это всего лишь небольшая помощь принцу в улучшении отношений с Шираюки, что же может пойти не так? Вот и Оби не думал о таком, хотя, наверное, стоило бы.