Юджи был, как фейерверк, яркий необузданный, привлекающий взгляд. У Сукуны от его вида крышу сорвало, он жадно впитывал чужой образ, размашистые движения и живую мимику. Хотелось запомнить это навсегда, прежде, чем этот парень перед ним развеется, как дымка после фейерверка. 

Шины красного минивэна рассекали по мокрому асфальту, машина неслась сквозь холодную ночь, храня на прицепе тяжёлую ношу двух, внезапно встретившихся душ, оставляя за собой представление о прошлых жизнях и хоть какую-то веру в будущее.

Юджи смотрит на белоснежную заправленную кровать и всё равно немного нервничает. У него есть опыт и он старается хоть как-то успокоить себя этой мыслью. Облажаться перед Годжо будет стыдно.

У Мегуми — в голове фейерверки. У Мегуми захватывает дыхание, и он не в силах понять, что делать. А у Юджи душа нараспашку. И она вся только ему.

Годжо совершенно точно не любит зиму, не любит свою грязную работу, начальство и наглых людей, которые лезут совершенно не в своё дело. Он не любит, когда его прерывают на середине процесса чего-то расслабляющего, а ещё он не любит цветы. Чертовски не любит.

— Ты что наделал, — свистящим шепотом выдыхает Юдзи, рассматривая Сукуну. Это даже не вопрос; это обреченный стон.

— Да остоебенило, что нас постоянно путают, — хмыкает Сукуна, щурится нагло. — Вот. Решил проблему. — И поэтому ты решил набить татухи сразу на лицо.

Проклятия говорят с ним. Рассказывают истории. И сводят Юдзи с ума.

НАВАЖДЕНИЕ (ср.р.) - по суеверным представлениям: то, что внушено «злой силой» с целью соблазнить, увлечь чем-нибудь.

Юджи никогда не просыпается с криком после очередного кошмара. Он просто открывает глаза, обливаясь холодным потом. И к горлу подкатывает истерика.

Юджи никогда не ходил ночью к Чосо, но сегодня он сделает исключение.

Годжо горячий и такой сильный в его руках, с телом выточенным из мрамора, с мягким цветом румянца на щеках, с увдивлённым лицом в ответ на нежный поцелуй.

Юджи нравится.