Юджи смотрит на белоснежную заправленную кровать и всё равно немного нервничает. У него есть опыт и он старается хоть как-то успокоить себя этой мыслью. Облажаться перед Годжо будет стыдно.

Пасмурное небо давит, возводя осенний холод в абсолют. Желание родного тепла рядом тянет вниз в густую тьму.

Мегуми не боится этой тьмы. Но знает, что просидеть в колючем одиночестве сможет только ещё минут пять. А после пойдёт греться в ласковые руки Сугуру.

Юджи никогда не просыпается с криком после очередного кошмара. Он просто открывает глаза, обливаясь холодным потом. И к горлу подкатывает истерика.

Юджи никогда не ходил ночью к Чосо, но сегодня он сделает исключение.

Годжо горячий и такой сильный в его руках, с телом выточенным из мрамора, с мягким цветом румянца на щеках, с увдивлённым лицом в ответ на нежный поцелуй.

Юджи нравится.

Тоджи понимает, что Маки будет плохо. Он осознаёт это в полной мере, когда тащит её к Сёко, когда видит обожжёные участки кожи и подпаленные волосы, когда чувствует тёплую кровь на своих ладонях. Это будет очень трудно, это будет её переломным моментом. Так жестоко и необратимо.

Небеса над ними издеваются.

//au, где Тоджи остался жив//

Юджи боится поднимать взгляд и снимать бинты с его лица. Смотреть в разодранный провал на месте глаза трудно. Годжо выглядит спокойно, позволяет обнажать свои ошибки как откровенный подарок.

Ночи в порту были холодными. Но их грела любовь, бесконечная, спрятанная от всего мира. Холод никогда не мешал им встречаться здесь, как можно чаще.

— Держи. — Данте ставит перед сонным Вергилием приторно-сладкий кофе.

— Когда мы вернёмся, я подарю тебе букет. — говорит Данте, сидя на адской поляне. И эта мысль необычайно радует Вергилия, заставляет улыбнуться.