Все называют путешественницу так, как вздумается – и никто не помнит настоящего имени. Ситлали повторяет вновь и вновь: Люмин, Люмин, Люмин. Даже когда небо раскалывается по частям, даже когда Млечный Путь остается на виселице, и от бывшего Тайвата остается лишь груда осколков – продолжает она звать.

Люмин. Люмин. Люмин.

Не зря говорят, что затишье бывает лишь перед бурей и эта буря может нагрянуть в самый неподходящий момент. Давний враг Демона вновь вышел на его след, и теперь тëмному сталкеру предстоит вступить с ним в бой. В неравную схватку, из которой лишь один выйдет победителем, а другой потеряет всë...

Мин-сюн часто, будто уснув, замирает, когда думает, что никто на него не смотрит, и может провести так целые часы. Порой во время таких его бдений Цинсюань ловит на себе особенный взгляд. Холодный и отстранённый, как и всегда, но ещё... Дикий. Голодный. Будто вот сейчас Мин И очнётся от наваждения, набросится и его, Ветерка, сожрёт. Это должно бы пугать, но Цинсюаню не страшно.

Ну, только если совсем чуть-чуть.

- Я все еще продолжаю в вас верить.

Свет, вспыхивающий в чужих глазах от скупой поддержки, опустошает. Ин Хо хочет его погасить. Затушить это случайно разгоревшееся пламя. Ин Хо хочет забраться Ки Хуну под кожу. Вскрыть его черепную коробку, перебрать каждую мысль, чтобы наконец понять. Понять как кто-то столь нелепый, столь безнадежный смог сохранить нечто столь хрупкое. Ин Хо для этого нужна самая малость - доверие Ки Хуна.

Монолог Хандан после приезда в Старый дворец.

Я — Мустафа, сын султана Сулеймана, избранный шехзаде.

История о том, к чему привела лучника Яноро встреча с духом-хранительницей Красных холмов.

...Небелёная рубаха до пят, рдяные волосы, васильковые глаза. Она не идёт. Она — танцует. Нет — пляшет, подпрыгивая, как козочка. С травой в руках. Среди травы. Среди холмов. Смеётся и поёт. В плясунье шелест полей и рёв ветра, трель жаворонка и крик пустельги. Она зовёт, и эхо вторит: Яноро! Тут-то он и заметил рожки. Махонькие, серенькие, дерзкие. Нечисть. Сейчас зачарует, окрутит, уведёт... Но вдруг с ней договориться получится? Пусть для него договор боком выйдет, зато, может, Талэйту спасёт?

Аккерман сдался, лёжа на неудобной холодной земле, отдался слабости и позволил судьбе решать за него: жить ему или нет. Леви был готов к смерти, а потом пришла Она и всё испортила. Или нет?

Бог учится любить и принимать любовь, попутно отпуская въевшееся в сознание прошлое.

Двое сотрудников милиции расследуют дело о секте сумасшедших фанатиков.