Секби стоит перед зеркалом и повторяет речь уже в десятый раз. Больше смысла тянуть нет. Некрасиво с его стороны ничего не готовить им столько времени. Особенно, когда решаешь покинуть Контору Дровосеков.

Тело жжет. Он горит. Это больно. Он не хочет умирать. Только не так. Только не снова.

Или: Секби мучают кошмары о подрыве суда

Пугод был славным капитаном. Он искренне любил свой корабль “Надзиратель“ с чёрными парусами, любил и обворовать торговые корабли, которые вставали на пути. Но больше всего он любил вечерние разговоры наедине с одним особым человеком, которые периодически прерывались неожиданными событиями.

Он просыпается, возвращается в этот мир, выдыхая между едва работающими губами имя

Мир повертел его потрепанное, обмерзшее, начавшее наконец-то гнить тело в руках, осмотрел со всех сторон и изнутри, хмыкнул едва заинтересовано и вложил в истончившуюся материю жизнь напополам с магией, что заменила сточенные кости на лёд, запревшие мягкие ткани снегом, а застывшую кровь разбавила талой водой. . 

Его первым воспоминанием, первой мыслью, первым вдохом и выдохом становится имя, пахнущее медицинскими склянками и чернилами.

Ему рассказывали, что нельзя просто родиться кому-то принадлежащим. Он слушал сказки и ворон и все время гадал, о чем людские привязанности. Ему говорили: «Вырастешь – поймёшь»

Модди не верил.

Честно говоря, Секби знал, что у демонов есть свои способы выражать чувство привязанности из-за особенностей восприятия социальных норм

Джаст демонстрировал привязанность посредством угроз и лечения, что может и немного необычно, но вполне приемлемо, да и Секби к этому уже привык.

К чему он явно не привык, так это к способу Никки показывать свою привязанность.

Когда Джаст просыпается от своего фееричного “передоза” (спасибо за заботу и беспокойство Альфедов, прям от души), мир выбирает быть расплывчатым и кружащимся.

И если второе привычно и нормально, то первое вызывает лёгкое беспокойство.

— Мне просто жизненно необходимо снять с тобой один тренд!

Хайди выдохнул всё на одном дыхании, что заставило Секби немного опешить. Не каждый день ему доводилось слышать такие заявления. Немного опешить — это достаточно, чтобы шарк выкрутился из хватки. Он развернулся и теперь мог насладиться недоумением на чужом лице.

— Друг мой, — наконец заговорил ящер, — а мы с тобой не слишком стары для тиктоков?

Говорят, что в преддверии Хэллоуина вылезают все человеческие проблемы. Вот они в произвольном порядке: у Джаста проблемы со взрослыми людьми, Алфедов убивает свои нервы ради школьного совета, а Секби просто пытается справится с влюбленностью.

Страшно становится ещё до праздника. Но а что делать, кроме как смотреть фильмы, есть чипсы и неловко краснеть?

Они не были семьёй. Не на самом деле. Не так, как это можно себе представить. Но в одном болтливая толпа была права – они были вместе.