Янтарные лучи расползаются по комнате, заполняют каждый угол, уподобляясь сладкому липовому меду. Соблазн вернуться в развороченную постель, представляющую из себя старый скрипучий матрас со сбитым в общую кучу бельем, возрастает с каждой секундой. Гена сопротивляется изо всех сил и старательно себя крепким кофе пытается реанимировать. Он с громким хлюпаньем отпивает из дымящейся кружки и прислоняется к выбеленному подоконнику. От ужасающей горечи лицо парня едва ли не перекашивает. Гена мычит неразборчиво, замечая, что от гадостного напитка не только вяжет на языке, но и глаза распахивает. 

Хоть какой-то позитив. 

Всё начиналось так хорошо, я наконец-то выбралась из своего кошмара, чувства, я снова их обрела, но что, что могла пойти не так? этот чертов нарик всё испортил, зачем он появился в моей жизни, зачем? уходи, уходи из моей жизни или из неё уйду я..

Стоя с ножом у своего горла, я пыталась понять, что именно сделала не так. В какой момент моя жизнь свернула не туда, что теперь и вовсе рискует оборваться по вине какого-то психа. 

Страшно не было. Было больно смотреть в глаза отцу, который наверняка начнёт винить себя в смерти единственной дочери.

Обычно он вообще к нему не подходит, а тут и подошел, и за руку взял. Может, отлить не в состоянии? Или волосы подержать надо? Боря в замешательстве.

В еще большем замешательстве Боря находится позже, когда Киса, не церемонясь, заталкивает его в кабинку довольно потрепанного туалета.

Боря устал от этого: от притворства, от тайн, от вечного бегства. И от чувств этих сложных, запутанных, душащих - тоже устал. Он не думал, что когда-то вообще в такую передрягу попадет. Боре то и девочки никогда особо не нравились, что уж говорить о мальчиках. Оттого он чувствует себя настолько сбитым с толку. Совершенно внезапно для самого себя почувствовал странное волнение в груди, теплом разливающееся по конечностям. А ведь Ваня даже ничего не делал. Он вел себя как обычно: шутил, смеялся, то и дело огрызался, показывая острые клыки. И в итоге Боря обнаружил себя в бессонных ночах, утопающий в фантазиях и мыслях о Кисе.

Если бы Киса с Хэнком всё же решили стреляться, но уже без свидетелей. (4 серия, если мне не изменяет память)

Это пиздец. Хэнк держит свой табельный пистолет, и видно, как дуло плотно прижимается к виску. Палец лежит на курке и подрагивает, либо это взгляд Кисы так плывет.

Хэнк с этой информацией пытается жить, он пытается сделать вдох, но грудь в тиски сдавливают, крутят так, словно выдавливают воду из промокшей тряпки. Хэнка самого сейчас в воду окунули и вытащили и, наверное, готовят ещё к одному спуску в воду. На самое дно. На самое дно – туда, где режиссёр и бармен лежали. Теперь там тело Бори будет. Его разбитое сердце будет на берегу валяться, по нему кто-нибудь по весне пробежится босиком, нацепляет осколков на пятки и слёзно заплачет от боли.

Женщина делает акцент на слове «ты», она даже подмигивает сыну, но Боря только глаза закатывает. Мама с радостью думает, что это, наконец, эта всем известная школьная подростковая любовь, но Борис знает, что до любви там пешком ещё миллиард шагов, а перед этим её хотя бы из моря вытащить, пока она не захлебнулась.

История Борьки, ставшего Хэнком