сяо « с к а т и л с я ». как бы он не старался, что бы он не делал, сколько бы часов не проводил за беспрестанной игрой на скрипке — результата нет. его и не будет, ведь сяо остыл. он бездумно остыл к занятию, с которым наперекор судьбе хотел связать все свои дни, наслаждаясь чудной музыкой, льющейся из его головы. солнце внезапно перестало светить — п о г а с л о.

теперь сяо играет на другой скрипке.

или короткое музыкальное au по сяовенам

Сяо мысленно бросает не мольбу – насмешку: сжалься, Барбатос, дай спокойно дойти до постоялого двора раньше, чем меня поглотит пустота.

Венти не хочет влюбляться в Дилюка вновь. Нет уж, спасибо. Однажды уже попробовал — и остался с разбитым сердцем.

Венти уже привык получать на салфетках номера от посетителей, ничего для этого и не делая — но вот с этим Дилюком все не так просто.

венти забывчив до чертиков, никогда не следит за дорогой и влюблен в дилюка уже несколько лет. однако он бы никогда не подумал, что в этот вечер все эти пункты смогут совпасть так удачно.

сяо незаметно льнет к чужому телу, забирая половину тепла, пока чья-то рука перебирает каждый его цветной локон. сяо обнимается до боли крепко. он любит венти настолько сильно, что чувствует себя всемогущим — пожар потушит, от грабителя спасет, долги в унике закроет, сессию сдаст, бедного котенка с дерева снимет, но никак не наобнимается с ним.

Руки, что недавно судорожно пытался согреть, не принимая тот факт, что сердце их обладателя уже не бьется которую минуту, сейчас застилают глаза. Одежда, тело, волосы. Он клялся себе что больше не будет перенимать облик своих друзей… где эта клятва сейчас?

сяо неприятно от прикосновений. он ежился при одном лишь упоминании. не любит, не хочет, но все равно неловко, медленно приобнимает венти, чувствуя его горячее неровное дыхание на своей шее, ощущая, как его длинные невесомые пальцы касаются лопаток, немного щекоча. тепло и хорошо.

если это венти, то он готов чувствовать его прикосновения вечность.

венти впервые доверяет кому-то все, что накопилось у него в душе.

Сборник переработанных сказок братьев Гримм на Мондштадтский лад. То, о чем мог бы рассказывать небезызвестный бард в своих песнях.