Лисий романс
Главная улица взрывается сочностью красок и звуков, и Джисон тонет в ней быстро, как в меду тонет горячая ложка. В этих огнях масляных ламп, в ярких оранжевых сполохах бумажных гирлянд, в жирных запахах пшеничных лепешек и сладких булок, что пекут прямо здесь, в маленьких шатрах, он видит, как взрослые пьют и не хмелеют; видит, как дети толпятся у кукольного представления, и восторгу их нет предела; видит солнце и луну на каждом праздничном флажке, на каждом платке и каждой ленточке.
Однажды на чердаке
На протяжении полугода Хёнджин всем по ушам ездил, мол, дача у него, двухэтажный коттедж с бассейном, и, что кровь из носу надо затусить здесь на летних каникулах. Рассчитывая на высококлассный релакс, Чан взял отпуск за свой счёт. Минхо сдал экзамены досрочно и одолжил свои прошлогодние конспекты недалекому Чанбину. А малышня вообще не парилась. Особенно Хёнджин, который всех и наебал.
Вселенная-25
Содружество и оппозиция – ничего из этого его никогда не волновало: первые убили его отца, вторые – сделали ручной шавкой. Он сбежал, чтобы спасти Минхо, и теперь они оба на волоске от гибели.
Про хрупкие юношеские сердца
Из кружек с чаем валит пар, медовик крошится под ножом, и так на удивление все по-семейному сидят, что не сразу верится. Джисон ведь думал, что в авиационном училище, знаменитым округе своими дедовскими пережитками, учатся одни узколобы с зубодробительной токсичной маскулинностью, которые, как и сам Джисон, когда-то проебались с баллами в нормальный вуз, осели здесь, потому больше никуда не берут.
Трезвые признания
в пять утра самые искренние.
⋨ ⌑ ⋩
— А... — обречённо вздыхает младший и отводит взгляд в сторону, рассматривая розовеющее небо за окном. Он, стараясь не оборачиваться на чёртов циферблат Чанбина, зевает. — Ты ужасен, — закидывает голову, в упор смотря на потолок, — отвратителен, — поворачивается в сторону своего стола. — Бесишь меня.
Джисон глухо стонет и опускает взгляд в камеру.
— Я тоже мечтаю тебя поцеловать
Держась за руки
Минхо теряется и злится. Пьяный Джисон не тот человек, с которым трезвый Минхо хотел обсуждать дальнейшее решение их отношений.
Увы, выбирать не приходится