—Я не знаю. —говорит Хуа Чен с искренностью, удивившей его самого. —У меня не было такой мечты, которая не была бы тобой. 

Дыхание Его Высочества, прекрасное, эфемерное, прерывается, и он моргает, глядя на Хуа Чена. Его глаза внезапно становятся такими открытыми, уязвимыми. Этот пронзительный взгляд—и Хуа Чен вновь будто бы подросток, пылающий от того, как сильно он хочет, чтобы Его Высочество смотрел на него, и теперь- 

Теперь он здесь. Смотрит на него. Это всё, что он когда-либо мог желать, а Хуа Чен—эгоистичное существо, молящее о большем.
(сцены после их воссоединения, и что поменялось за восемьсот лет. лишь одно неизменно: хуа чен всё ещё тоскует)

original by valdera-https://archiveofourown.org/works/26252641
 

Тэхёну, как омеге и единственному кормильцу своей семьи после смерти отца, было очень трудно добиться успеха среди власть имущих. И стоило ему выдохнуть с облегчением, как приходит письмо о том, что заморский император хочет омегу себе в мужья - и, чтобы спасти семью, ему приходится отказаться от своей должности и отправиться в дальний путь.

it's not my fault that I'm so sensitive 

Принять влюблённость сына-подростка, омеги, в такого же омегу в условиях мира, не принимающего любые отношения, помимо отношений альфы и омеги, — ещё полбеды. Убедить сына, что с ним всё в порядке и он может быть счастлив и с омегой, оказывается, сложнее.

Тэхён открыл глаза и осторожно выглянул из-за металлической стойки. Потом его глаза медленно, но верно стали вылезать из орбит, а челюсть с оглушающим стуком приземлилась на стол. Чон Чонгук...

— Вслух, Чонгук-и, — слизав кончиком языка немного крови с его губ. — Ты согласен быть моим? Принадлежать мне?

Тэхен замучился попытками доказать свою значимость и отстоять право заниматься любимым делом, которое постепенно превращается в бремя. Чонгук - романтик, яростно это отрицающий из-за полученного в жизни опыта и наблюдений за взаимоотношениями между людьми вне кинофильмов и страниц книг.  

— Что вы сделали с телом Ким Тэхёна? — спрашивает закадровый голос, ожидая, что убийца скажет, куда он спрятал тело, чтобы полиция его немедленно разыскала.

— Я положил своё творение в красный огромный мешок, знаете, как у Санты? Но поверьте, вы не найдёте его тело, — слышится громкий смех, заставляющий Чонгука сжаться, стоя на коленях возле туалета. Смех резко прерывается и наступает гробовая тишина.

Бредни автора на тему сумасшедшей и болезненной любви